Забвение

      Надо же было именно в этот день оставить палочку дома. Подумать не мог, что во время обыденной прогулки по лесу мне понадобиться использовать магию. Раз на раз не приходится. Отсутствие палочки это пустяк. Настоящая беда ростом чуть больше метра рыдала навзрыд и отказывалась говорить, как она оказалась одна в чаще леса. Темный мальчишка, около шести лет, сидел под обвисшими ветками ивы и захлебывался своими слезами. Я бы не заметил его, но синие шорты выделялись среди листвы. Пацаненок тут же оживился при виде меня, но унять свою истерику был не в состоянии, а я с мелкими детьми дела никогда не имел. Единственное разумное, что смог сказать: «Выплачь всё, успокойся, а потом расскажешь, как тут оказался». Была б при себе палочка, вмиг успокоил и узнал всё нужное. Дети ужасно долго успокаиваются. Плаксе потребовалось полчаса, чтобы перестать икать и жевать сопли. Но, парень научен умным вещам, потому что стал глядеть на меня с опаской. Наверняка ему не раз говорили о правилах поведения с незнакомцами. «Боюсь разочаровывать, пацан, но выхода у нас нет». Десять минут пришлось объяснять соплежую, что я не собирался его обижать, что хотел ему помочь найти родню. Захотелось взглянуть на паршивых родителей, что не углядели за собственным отпрыском, но вбить ему в голову о том, что незнакомцы — зло, смогли, ага… Наконец удалось услышать от него членораздельное предложение. Пацан оказался весьма языкастым и сообразительным. Как такой ребенок оказался в глубине чащи? Он поделился со мной о том, что его дом находился неподалеку, но из-за наложенных чар, он не смог его найти. В попытке добраться до дома через другие пути, он зашел слишком далеко и потерялся. Ну что ж, не самый глупый способ потеряться. Я знал куда более тупые случаи. Но пацан с головой дружил, раз не стал углубляться в лес, а остался на опушке. Выяснив с его слов примерное расположение их особняка, я подхватил его на руки. Не любитель таскать тяжести, но с короткими ножками плаксы шли бы час. Судя по тому, что возле его поместья горы, он жил на востоке. Низкий рост не позволил смышлёному сориентироваться в пространстве, вот и потерялся так легко. На его месте любому взрослому нужно было только подпрыгнуть.       Пока мы шли в сторону гор, он успел рассказать мне обо всем. Мне казалось я уже лично был знаком с его братом, что очень сильно его любил, но очень жестко воспитывал, со слугами эльфами и недалеком отце, о котором мальчишка говорил холодно, как о дальнем-дальнем родственнике. Мальчика звали Хэ Тянем. Громкая фамилия в мире волшебства. Я надеялся, что он не являлся тем самым Хэ, а был простым однофамильцем. Хотя его серебряные пуговки на блузе и мягкая шелковая ткань, из которой был сшит его синий костюм, говорили о большом достатке семьи. Но мало ли богатых волшебников водится в здешнем лесу. Малый успел мне все уши прожужжать о квиддиче, о брате, о волшебстве, что хотелось его все же скинуть с рук и потащить за собой как мешок. Разумные мысли о том, что ребенок непростой, останавливали от нелепых желаний. Когда же мы смогли четко разглядеть вершины гор из-за стволов деревьев, по воздуху прокатился ветер. Необычный. Из такой густой чащи не пролететь сплошному плотному потоку. Я понял, что мальца усердно искали, а своеобразный ветер был никак иначе «радаром», пущенным из чьей-то палочки. Я остался ждать на месте, уселся на траву и усадил мальчишку на колени. Костюм было жалко. Через несколько минут я заметил светящийся силуэт среди деревьев. Перепугался, уже готов был бежать со всех ног, как разглядел нечто, крадущееся в траве. Патронус. Если мои знания были не ошибочны, это пантера. Изящная и тихо ступающая по следам потерявшегося. Малец при виде животного пришел в дикий восторг. Он соскочил с моих колен и начал махать животному, подпрыгивать как цыпленок на своих коротких ножках: — Брат! Брат! Я тут! Тут я! Пантера оглянулась на кричащего мальца, повертела головой и трансформировалась в маленькую светящуюся сферу. Она, быстрее прежнего, подлетела к нам и прошла сквозь мальчика, растворилась в его груди. По его коже пробежали мурашки, он издал мышиный писк и не перестал подпрыгивать в ожидании своего брата. Я не знал, как долго собрался скакать этот малец, но за пятнадцать минут из леса ещё никто не вышел, а энергии у него будто не убавилось. Наоборот, с каждой минутой его ожидания энергия била через край сильнее и сильнее. Наконец, до меня донеслось шуршание кустов. Четкое, которое оставляет после себя только живое существо, и небрежное — лишь человек способен так ломать по пути ветки. Но малец так перепугался от потрескивания веток, что забежал ко мне за спину. Видимо, подобное не вписывалось в поведение его братца. Из густой темной чащи, запинаясь об поломанные ветки, застрявших в ткани брюк, выпрыгнул со взлохмаченным видом парень моего возраста. Он чуть не упал, в очередной раз споткнувшись о камень в своих лакированных туфлях, его тяжелое дыхание доносилось аж до меня. Он поднял взгляд со своих штанов на нас. Меня он, конечно, не заметил — первое, что он увидел, был мелкий пацан за моим плечом. — Тянь! — его душераздирающий крик произвёл на меня сильное впечатление. С каким же отчаянием он прокричал имя мальчишки и как побежал навстречу — в жизни не видывал таких чувств. — Брат! — его ответный крик захлебнулся в слезах. Мальчик чуть не свалил меня на траву, понесся к выставленным рукам брата как сумасшедший. Молодой парень упал на колени и захватил соплежуя в объятия настолько крепкие, что лицо мальчишки тут же покраснело. Он спрятал его темную голову в своих руках, прижал максимально сильно, точно готов был растворить его в себе. — Не поранился нигде? — он схватился грязными руками за пухлые щеки, покрутил детское лицо на выявление ссадин, синяков, банальной грязи. Обеспокоенность сменилась на сдержанный гнев. — Что было в твоей маленькой голове, а?! Откуда такие безрассудные мысли?! — Чэн переместил руки на подрагивающие плечи, прощупал сквозь одежду на наличие ран. — Неужели я учил тебя подобному? Посмотри на меня, Хэ Тянь! — мальчишка в слезах повертел головой, выдал еле слышные звуки извинения. Я думал, что именно с таким звуком дети просят прощения за плохое поведение во время истерик. По глазам старшего можно было сосчитать, на сколько частей разбивалось его сердце при виде плачущего засранца. На со-о-о-отни мелких кусочков. Каждая стекающая по лицу слезинка била по чувствам Чэна. Он, успокоив себя, глубоко выдохнул и заметно смягчил дрожащий голос: — Больше никаких приключений и опасных прогулок, понял меня? — он подтер с раскрасневшегося кончика носа сопли и слезы, легонько щелкнул по нему, сместил внимание со слез на себя. — Д-да, — с заиканием. Мальчик, как в припадке, тяжело и часто задышал, глотая сопли. — Что «да»? — аккуратно переспросил старший, он взял мелкие кулачки в свои и подбадривающе потряс. — Д-да, поня-ял.       Мальчик продолжил рыдание, прильнув к плечу брата. Тот в свою очередь прижал макушку поближе к себе, обнял подрагивающую спину и поднял мальчишку на руки. Он начал укачивать братца, а я еле сдержался, чтобы не сказануть лишнего — они достаточно долго не обращали на меня внимания. Я уж думал, что до конца останусь незамеченным, но Чэн после пару убаюкивающих движений и похлопываний по спине, резко взглянул на меня. Я рассчитывал на то, что он сделает удивленный вид и поспешно начнет извиняться за некультурное поведение, но он обратился ко мне совершенно по-другому: — Благодарю за помощь, даже не знаю как Вас вознаградить, — его вежливый и признательный тон сбил с толку. — Да ниче не надо, — под смущением торопливо выдал. Позже подумывал о том, что нужно было попросить пару золотых. Парень, не прекращая своих покачиваний, потряс отрицательно головой: — Вы спасли жизнь моему младшему брату, кто знает, что приключилось бы с пятилетним ребенком в огромном лесу. Для пяти лет ребенок достаточно зрелый. Но делиться с этим комментарием я не стал. — У меня есть пару вариантов, но озвучивать их не буду. Чэн продолжил укачивать пацана словно младенца. Может, он и умный, но больно избалованный.       Хэ Чэн. Всё таки это оказался именно тот Хэ, которого я надеялся не встречать. Мы учились с ним на одном курсе. Он меня не знал, но его не знать мог только слепой, глухой или тупой. Потомок чистокровного рода Хэ, одного из немногих чье чистокровие сохранялось столетиями. Таких по пальцам можно пересчитать. Под стать статусу парень был умен, силен и успешен во всем. Я часто удивлялся, как ему хватало времени заводить друзей и девушек, но потом осознал, что если ты преуспеваешь во всем, то за этим следует и остальное. Друзья сами появляются, девушки сами тянутся, репутация не исчезает. А так, студентом он был нелюдимым, даже с приятелями вел разговоры очень редко, предпочитал сидеть в тишине, есть в тишине, смотреть матч в тишине. Существовал в тишине, но вокруг него всегда был шум. После окончания Хогвартса я слышал о нем несколько новостей — что-то об успешной карьере в министерстве, о благотворительных акциях, баллотировании на пост одного из министров. Но все они очень быстро спали. Как и шумиха вокруг него. Наверное, для их мира это сущий пустяк — в один день только и слышать о себе, а в другой оставаться в тени. Разницы ни в чем не было. Что в школе Чэн был немногословным и отчуждённым, что на газетах никаких иных признаков не выказывал и оставался еле живым. Именно таким представлялся всем Хэ Чэн. Хладнокровным, талантливым человеком, далеким от обычных людей и их проблем. Передо мной в лесу оказался совсем другой человек. В затрёпанной мантии, с порванными брючинами и в испорченных туфлях. С ободранными об колючие ветки ладонями и взлохмаченной прической, над укладкой которой трудились очень долго. И самое главное — такой нетипичный спектр эмоций на, казалось, безжизненном лице. Беспокойство в глазах, любовь и облегчение — все перечисленное перемешалось друг с другом за несколько минут. И я стал свидетелем этого. А его бывшим дружкам так и не выпал шанс лицезреть за подобным. Хэ Чэн… удивительный человек. И этот человек уговорил меня на чашку чая. Что-либо в качестве вознаграждения я под впечатлением отказался брать, но его настойчивое приглашение я парировать не смог. Поэтому, после того как Тянь окончательно успокоился, мы двинулись в сторону их особняка. И только в дороге я начал переживать о собственном виде, о том как представляться хозяевам дворца, что говорить и как себя вести. Чистокровные сильно от нас отличались. Даже вне работы и школы они ходили в мантиях или утонченных одеяниях, которые никогда не увидеть на улицах обычного города. Мои черные спортивки и толстовка явно выбивались из общей картины. Если ребенка они наряжали как на праздник, стоило ли дальше рассуждать об их дресс-коде? Все эти нелепые мысли занимали мою голову, я плелся сзади них и пытался привести свое тряпье в аккуратный вид. Тянь с опухшими глазами и розовыми щеками наблюдал за моими стараниями с плеча брата и хихикал в своей детской противной манере. Аристократы или нет, а смех у детей одинаковый. Чэн шикал на него, говорил о том как нехорошо смеяться над другими, и Тянь извинялся всю дорогу, а улыбка не сползала с хитрого личика. Избалованный малец! Меньше чем за час мы оказались перед воротами огромного особняка. Непростой особняк. Шестиэтажный чёртов замок, особняком его назвать — все равно что оскорбить. Ноги тут же подкосились и чувствовать я себя начал хуже прежнего. Быть таким богатым это грех. — А разве подобному человеку, как мне, можно заходить в ваше… поместье? — пришлось усердно находить нейтральное слово для описания этого логова чистокровной династии. Чэн у самых ворот опустил Тяня на землю, но тот все равно прилип к его ногам, схватился мертвой хваткой за потрепанную брючину и стоял вместе с братом. — Вы полукровка? — тут же спросил Чэн. Видимо, понял к чему я клоню. Умные люди, однако, эти Хэ. — Без понятия, — я не стал лгать о данной возможности. Стоило бы для приличия поинтересоваться моими биологическими родителями, но раз они не думали обо мне, то и я не должен. Моя приемная семья, чудесные маглы, дали всё, чего мне могло не хватать. Чэн сделал лицо, от которого у меня странно заиграло на душе. Проскользнувшая неуверенность, обеспокоенность. Ни капли ожидаемой брезгливости или злобы. А ведь, по моему виду, можно было догадаться о некоторой принадлежности к маглам, и тем не менее, Чэн не оставил меня на поляне. — Просто не говорите об этом каждому углу в доме, — и как же он представлял это у себя в голове? — и никто не станет возражать. Тянь, как-будто понимал суть разговора, поддакивал словам старшего брата. Чэн открыл ворота и пригласил меня ступить на их землю. Меня не отшвырнуло назад чарами, не встретили с палочками, я без всяких проблем прошел через ворота и не почувствовал какого-то давления. Они даже не ставили чар против маглов? Многое, что я слышал о чистокровных, оказалось полным бредом. — А я думал, чистокровные шарахаются от маглов и маглорожденных, — решил немного пооткровенничать. Мы подходили к главным воротам их дома, Тянь оживился и отлип от ног Чэна, но держался за его огромную руку. Хэ Чэн удивился не на шутку. Он изогнул брови, проступившие морщинки прибавили пару лет. Был бы он в более презентабельном виде, это выражение лица прибавило ему лет десять, не меньше. Он выглядел куда старше ровесников, даже я на его фоне чувствовал себя юнцом. — В самом деле, Вы же не оборотень, — Тянь хихикнул в ответ на слова Чэна, он обратил на него внимание и ущипнул за щеку, наказав ему не смеяться над словами старших. Его манера речи изумила меня не меньше, чем его воспитание и личность. Хэ Чэн одна сплошная причина моего удивления. — Интеллигентный какой… — Что? Я не понял, правда ли он не услышал, или проявил свое благоразумие, которое можно встретить только у престарелых мудрецов. Точно, он очень сильно походил на них. В любом случае я не стал валять дурака и перефразировал сказанное: — Говорю, попроще можешь обращаться ко мне. Я не стою таких стараний. Сказанное мною его позабавило. Чэн впервые, на моей памяти, скромно улыбнулся. Более того, на блеклом лице засиял легкий румянец, точно его смутила моя речь. Скромная улыбка подарила его лицу юный вид. Он стал походить на моего ровесника. Чэн причесал беспорядок на своей голове и завел Тяня внутрь дворца. Я пока не обращал внимания на бесконечные серые стены, усеянные картинами и прочей антикварной ерундой, меня больше волновал парень передо мной. Парень, который за этот короткий промежуток времени раскрылся с иной стороны, знать которую мог разве что его младший братец. Чэн прилизал свои волосы, стал выглядеть чуть лучше. Он убрал эту кроткую улыбку и в смущении сказал: — Заметано. И тут я сам заулыбался. Крайне нелепо, под стать ранее сказанному абсурду. «Заметано»? С каких журналов этот придурок понабрался этих сленгов? — Та-а-ак, — растянуто проговорил из-за глупой улыбки, — я пошутил, говори как хочешь.

* * *

      Только вернулся с задания, как на меня тут же повесили очередное. Для аврора это не редкость, а обыденность, но задача, которую мне поручили, выходила за все рамки разумного. Я обошел кучу бесполезных охранников у входа в поместье. Давно я лично не заглядывал к боссу в гости, но обстоятельства вынудили. Охрана здесь меняется постоянно, каждый раз вижу новые лица и каждому лицу приходится объяснять, что я за персона и почему мне позволено заходить и выходить без особого приглашения и сопровождения. Он о моем приходе догадался быстро. К моменту как я начал расталкивать по сторонам молодых парней, ко мне спустилась незаменимая персона во всем замке — секретарша семьи Хэ — и пригласила в кабинет к Чэну. Эти ошарашенные лица надо видеть по несколько раз в день для поднятия настроения. Я был на взводе. И всю свою взвинченность решил выказать на двери к кабинету Чэна. Несколько больших шагов с лестницы, пару картин их далеких предков, которые при виде меня закатывали глаза к потолку, и я вышиб с ноги дверь из красного дерева. Треск прошелся по всему коридору, секретарша с непривычки дернулась позади меня. — Не буду я сидеть с отпрыском Цзяней! — без церемоний. Они ни к чему, столько лет знакомы. — Где в моем резюме ты увидел пункт «работал няней»? Дверь за мной тихо закрылась не без помощи молодой девушки. Мы остались с Чэном в кабинете наедине. Он был спокоен как всегда, даже не удосужился прокомментировать мое грациозное появление, продолжил подписывать несколько документов за раз и почесывать морщинки на лбу. — Ты не составлял резюме, — не поднимая головы, со стола парировал Чэн, будто это имело большое значение. Не имело! Прямую суть Хэ оставил незамеченной. — Да похрен, Чэн! Я не нянька! Чэн отложил в сторону кипу бумаг, остановил летающие над столом перьевые ручки, документы полетели к столу в бездонный выдвижной ящик. — Это приказ, Цю, — грязный ход. Я пришел разговаривать с ним не как с начальником, и все же он решил использовать против меня эту карту. — Безопасность мальчишки дороже наших жизней. Его слова остудили мой пыл. Чэн умный человек. Он уважает других, со всей ответственностью относится к возлагаемым задачам, ищет всевозможные решения, не жалея при этом себя. Он не разбрасывается такими речами на пустом месте, поэтому его слова я воспринял всерьез. Тем не менее, так быстро прийти в норму мне не удалось. Чэн, после своих слов, принялся за уборку рабочего стола, сортировку бесконечного числа бумаг. Этого времени мне хватило, чтобы почесать затылок и подумать над ответом. Таким, чтобы не было стыдно за свою чрезмерную вспыльчивость. — Говори за себя. Мне моя шкура дороже всего, — единственное, что я смог выудить из мозга. Чэн навел последние штрихи, кабинет выглядел куда лучшего прежнего, однако заставленность различным старьем портило общий вид. Хэ мои слова тщательно обдумывать не стал, выдал первое, что пришло на ум: — Дороже шкуры твоего непосредственного начальника? — тихая улыбка появилась на лице. Не та, что раньше сияла на юношеском лице. Со временем она стала ещё слабее, тусклее, но, впрочем, не утеряла своей обаятельности, от которой можно сойти с ума. — Не начинай, — пришлось смириться с будущей нелегкой участью. Дети все-таки не мой конек. Чэн сдернул с вешалки свое пальто, видимо, я пришел вовремя — очередная встреча была не за горами. Хэ поправил одежду, порылся в кармане, надел черные перчатки. На улице была невыносимая жара, но Хэ не изменял своим принципам, одевался во все многослойное, темное и плотное. От одного его вида мне стало душно. Он был готов выходить, но одна вещь не давала ему ступить за порог кабинета — он безрезультатно хлопал себя по карманам, в поисках любимых сигарет. Я обратил его внимание на себя и кинул свою пачку — благо, вкус на сигареты у нас схож. Он благодарно кивнул, открыл пачку и тонкая палочка одним ловким движением оказалась зажата между губами. Он потянулся к столу за спичками, но я отвлек его и указал на часы. Без двадцати два. Чэн насупился, махнул рукой на стол и бросился к дверям выхода, а я одним шагом скользнул к его столу, нашел на самом краю пустую коробку спичек и плюнул на нее. Все равно в машине была зажигалка. Он не стал меня ждать, сразу же отдал приказ охранникам разойтись по сторонам и вышел на улицу к моей машине. Его водитель, как только завидел начальника у чужой машины, завел свой драндулет и отъехал в сторону от проезда. Секретарша уже ждала Чэна возле моего внедорожника, открыла ему дверцу и также захлопнула за ним. Когда я вышел следом за начальником, она передала мне черную трость и кожаный кейс. Я принял тяжеленную сумку у хрупкой девчушки — сколько в ней вещей было? Я сел в машину, закинул барахло на пассажирское сиденье, и Чэн попросил огня. Я подал ему зажигалку с бардачка, вид при этом он сделал измученным. Кажется, он не до конца оправился от постыдных воспоминаний о том, как по-детски обжегся из-за неё. Во время нашего пути к министерству, Чэн рассказал о подробностях предстоящей на лето работы. Можно было считать вторым за год отпуском, если бы не обстоятельства, из-за которых приходилось держать мальчишку под своим крылом. — Охренеть, Чэн, что за беду ты на меня повесил? — Хэ Чэн не обратил внимание на мой задолбанный голос. Он сидел, опять уткнувшись в документы, медленно потягивал сигарету и не видел моего сварливого взгляда через зеркало. — Не драматизируй, — коротко, без всякой грубости, как избалованному ребенку. Не думал, что услышу подобное обращение к себе. — К лету подготовь свой дом к гостю. Я передразнил его, покривлялся немного, чтобы выпустить пар, иначе весь день проходил бы на взводе. Но как назло это Чэн заметил. Стрельнул своими глазищами к зеркалу, увидел мои детские кривляния и не сдержал усмешки. — Заметано? Я ошарашенно повернулся к нему. Чуть не сиганул вниз с полукилометровой высоты, сложно было удержать руль в такой момент. Машину знатно занесло, Хэ стукнулся виском о стекло, сигарета смялась о спинку переднего кресла, а документы разлетелись по всему салону, и от прежней ухмылки след простыл. Чэн пробурчал мат под нос, убрал в пепельницу сломанную сигарету и принялся собирать листки. Начал ворчать на меня как старый дед. Я серьёзно сглупил, но точно не ослышался, и Чэн в очередной раз сболтнул нелепицу. Удивительный мужчина. — Не говори так больше, пожалуйста, а то я точно вниз полечу.