Маловероятно

Зоя закончила вытирать доску в кабинете истории и подумала, что тут даже оттирать маркер легче, чем в остальных классах. Стены помогают, что ли. Уроки ещё не закончились, но двадцатиминутная перемена — отличное время, чтобы зайти к историку. И протереть ему доску, пока тот вместо проверки домашнего задания чистил ей апельсин. — Весна в этом году ранняя будет, — протянул Николай, поглядывая на экран телефона. Там отображался прогноз погоды. Под конец недели температура должна подняться до минус трёх. — В том году была не такая. Зоя согласно кивнула. В том году у неё и весны-то не было, а в этом появилось, как это называет Женя, весеннее настроение. Или обострение. Кто его разберёт. Вот, даже платьишко себе уже купила. Голубенькое, в белый цветочек. — Знаешь, я люблю весну, — на тонких мужских губах мелькнула полуулыбка — Солнце, тепло, всё цветёт, ручьи бегут... Кораблики запускать можно. — Если однажды мы не досчитаемся пары тетрадок, я буду знать, на что они пошли, — саркастично хмыкнула она. — На кораблики. — Как всегда язвишь, милая моя Зоя. А сама-то кораблики делать умеешь? — Больно мне такой ерундой страдать хочется, — она показательно фыркнула и глянула немного пренебрежительно. — Так и скажи, что не умеешь, — и ведь читает её, как открытую книгу… Научился, гад любимый. — Кстати, сегодня праздник. День Святого Валентина. А то она не знала. Вся школа в валентинках. И все парочки друг друга поздравляют. А ей совсем не хочется. Глупости. И подаренные с утра парные браслеты ничего не значат. Захотелось порадовать любимого мужчину, только и всего. — Я не люблю этот праздник, — призналась Зоя. Во-первых, имя Валентин у неё ассоциируется только с детским кошмаром. Во-вторых, все эти сердечки, цветочки, плюшевые мишки... Ну зачем? — Глупость, да и только. Я бы не оценила, если бы мне подарили банального медведя. — Как скажешь, — Николай понимающе усмехнулся. И вытащил из-под стола огромный пакет. — Вот тебе тогда. Не банальный и не медведь. Она с подозрением глянула на возлюбленного и вытащила из пакета что-то большое и мягкое. И восторженно завизжала, прижимая подарок к себе. Это был дракон. Длинный, почти с неё ростом, очень мягкий, с синими чешуйками, бирюзовыми крыльями и хитрыми чёрными глазами. — Спасибо! — Зоя подпрыгнула на месте и обняла Николая за шею, чуть ли не повиснув на нём. — Спасибо-спасибо-спасибо! — Святые, и ведь стоило всего лишь... — Ланцов по-доброму рассмеялся и обнял возлюбленную в ответ. — А я-то думал, ты всегда у меня ледышка. А нет, это тебе просто драконов не дарили. — Я? Ледышка? Да в каком месте? — Назяленская искренне возмутилась. — Сам ледышка… — А, я понял, это просто у тебя весеннее обострение началось, — и вот за это он получил тычок в бок. — Ай. — А вот нечего мне тут. И вообще, нет у меня весеннего обострения, — фыркнула она, усаживаясь на стол. — Зато у всех остальных есть. Мал перестал вести себя, как идиот. Алина отрезала каре. Дарклинг больше никого не валит. Женя переспала с Давидом в кабинете. Моя тётя перекрасилась в шатенку и уже третий день треплется с кем-то по телефону целый вечер. Крыгин собрался отчисляться из авиационного. Если кратко, все резко сошли с ума. Точно весеннее обострение. А сейчас только середина февраля. Это что же начнётся, когда весна наступит окончательно? — Погоди, а ты откуда знаешь, что Крыгин собрался отчисляться? Вы общаетесь? — уточнил Николай. В его глазах отражалось что-то не совсем ясное. — Да он мне звонил недавно. Я просила говорить, если появятся новинки коктейлей, — Зоя пожала плечами. — Вот и рассказал заодно ещё и это. А ты чего? — Да мне просто интересно стало, — как-то не очень честно прозвучало.— Вы с ним как вообще познакомились? — Это был не самый лучший период моей жизни... Зоя хочет завалиться в бар. У неё больше нет роли в спектакле, нет лучшей подруги и нет надежды на взаимность от первой любви. Нет того, что пять лет составляло основу её жизни. Зато есть идея. В фильмах и сериалах герои пьют, когда им плохо. Она тоже хочет попробовать. А охранники не пускают. Фейс-контроль не прошла. — Она со мной, — вдруг раздаётся незнакомый голос за спиной. Зоя оборачивается: там стоит парнишка лет восемнадцати. Худой, среднего роста, с рыжими взъерошенными волосами и более-менее симпатичным лицом. И больше никаких вопросов к ним двоим не возникает. — Ну и кто ты такой? — Зоя показательно фыркает и скрещивает руки на груди. — Я не нуждалась в твоём вмешательстве. — А мне показалось, что нуждалась, — незнакомец улыбается открыто и немного неловко. — Я Эмиль. Бармен. — Очень приятно, Эмиль-бармен, — по интонации так и не скажешь, что приятно. Скорее, наоборот. — Ну, я пойду. — Постой, а тебя-то как зовут? Можно я угощу тебя? Зоя не отвечает сразу и не оборачивается. Но спустя полчаса сидит около барной стойки, пьëт коктейль с красивым названием "Сангрия" и потихоньку рассказывает, что же случилось. А случилось вот что: человек, ради которого она делала буквально всё, наплевал на это и предпочёл тихую покорную новенькую. Боязливую новенькую. Ту, кто, святые побери, даже постоять за себя не умеет и дерётся ужасно. И это ей отдали роль Зои? И это её предпочла Женя? А бармен слушает. Даже тогда, когда рассказ девушки становится совсем невнятным. А потом берёт её телефон и диктует адрес кому-то, на что Зоя уже внимания не обращает. На утро она честно и прямо объяснит тëте, забравшей её, чем руководствовалась, когда шла в бар. И скажет, что больше никогда не пойдёт в школу, потому что там Алина Старкова и потому что учитель математики её больше совсем не любит. И увидит заявку в друзья в социальной сети от Эмиля Крыгина. — Если кратко: в том году мы с Алиной подрались. Точнее, я её избила, она меня там пару раз буквально задела, — Назяленская злорадно усмехнулась. Теперь, конечно, они дружат, но тогда всё было совсем не так. — Этот гад в чёрном меня легко на неё променял и в качестве наказания отобрал у меня роль в спектакле. Публично. И ей отдал. — А ты ведь была в него влюблена. Представляю, как это больно, — Ланцов наклонился и поцеловал возлюбленную в висок. — Моя маленькая сильная девочка. — Твоя, — а вот её нынешний парень никогда бы так не поступил. Ни за что. Она уверена. — Мы потом домой с Женей шли, и я плакала, и сказала много чего нехорошего про Дарклинга и про Алину. А Женя за неё заступилась. Сказала, что она хорошая и что мы бы поладили. А ведь Сафина оказалась права. Старкова хорошая. Не бесхребетная серая мышь, способная лишь прятаться за чьими-то спинами, а очень даже сильная девушка. И добрая. — Не очень вовремя она это сказала. — Вот именно. Я её, кажется, предательницей тогда назвала. Не помню, — правда не помнила, потому что сразу после разговора прибежала домой и разрыдалась. — Вечером в бар пошла, там познакомилась с Крыгиным. Хорошо, что это пятница была. А в понедельник я просто в школу не пришла. — Зная тебя, ты бы и не ходила, аргументируя тем, что им и без тебя неплохо. — Ага. Всё так и было, — Зоя хмыкнула и запрокинула голову, разглядывая светло-карие глаза Николая с едва заметными янтарными крапинками. — Меня тётя в школу выгнала. — Я думал, она у тебя понимающая. — Я бы сказала, чересчур. Я на неё тогда обиделась немного. А сейчас… Да слава Святым, что она меня в школу отправила. Из этой ситуации Назяленская извлекла очень хороший урок: никогда не показывать свою боль. — Зой, как думаешь, скоро мне из-за твоих прогулов позвонят? — интересуется Лилиана на четвёртый день. — Я болею, — вяло отвечает Зоя, даже не думая притвориться как следует. — У меня температура. Высокая. — Ты не сможешь бегать вечно. — Смогу. Переведи меня в другую школу. Я никогда больше не пойду в эту. — Не переведу. Это демонстрация твоей слабости, — в голосе женщины слышатся стальные нотки. — В понедельник ты в школу пойдёшь. Придёшь с гордо поднятой головой и спокойно скажешь, что болела, но теперь всё хорошо. — А если я не сделаю этого, то что? — "а если я не смогу?" — Разочаруешься во мне? — Не разочаруюсь, конечно. Но что ты сама будешь думать о себе? — Я буду себя уважать, — голос Зои звучит немного неуверенно. — Я не простила предателей и ушла, не дав им даже возможности извиниться. — Тебя обидели и ты сбежала, поджав хвост. Ты себя после такого уважать не будешь, сама себя съешь. Я не могу тебе этого позволить. — А что тогда? — в синих глазах читается неприкрытое отчаяние. — Я не думала, что кто-то сможет сделать мне так больно. Что мне теперь делать? — Что угодно. Отпустить и жить дальше. Отомстить, если тебе станет легче, — Лилиана качает головой. — Но не смей показывать им, что тебе больно. Твой классный руководитель этого и добивался, тебе не кажется? — Он хотел унизить меня, — и это факт. Иначе бы Александр не стал отнимать её роль перед всем классом. — Хотел, чтобы я почувствовала себя никем. Ну, конечно, зачем же ему Зоя, если теперь есть непонятно откуда взявшаяся Алиночка Старкова. А от старой протеже можно и избавиться. Быстро и жестоко, чтоб больше к нему на километр не подходила. — Так покажи, что у него не получилось. И Зоя показывает. Приходит в понедельник в школу, честно держится все шесть уроков, на математике совсем не разговаривает, хотя раньше каждый урок отвечала, и демонстративно отсаживается от Жени. Пусть теперь Сафина сидит со своей ненаглядной Алиночкой, раз ей она так дорога. Девушка нашла в себе силы, чтобы усмехнуться. Ни одной больше слезы по этому поводу. Никогда. Она просто будет гордиться той юной Зоей, которая смогла. — Ну, хватит. Давай не об этом, — ей надоели эти горькие разговоры о прошлом. Лучше о чём-то другом. Времени немного осталось. — Давай. Кстати, ешь, — Николай кивнул на дольки почищенного апельсина. — Мне сегодня с утра мама звонит и говорит: «Коленька, ты же не забыл поздравить ту кудрявую брюнеточку?». — Это что ещё за… — знакомство со свекровью с Татьяной Ланцовой в планы не входило. Совсем. — И что ты ей сказал? — Что не забыл и обязательно поздравлю. А она спрашивает, как тебя зовут и кто ты такая. И говорит, чтоб я скрывал получше, а то отец узнает, — он скорчил рожицу, показывая своё отношение к отцу и его очень ценному мнению. — Мама не против моих отношений, а вот отцу хочется выгодно женить нас с братом. Угрожает оставить без наследства, если мы откажемся. — А ты что по этому поводу думаешь? — может ли так получиться, что наследство окажется важнее отношений с ней? — Думаю, что я и без наследства неплохо справляюсь. Я ради квартиры и машины работал всё студенчество, — Николай усмехнулся, явно гордясь собой. Действительно есть, чем гордиться, без сарказма. — Работал, откладывал, потом на накопленные деньги акции купил, инвестировал… Тоже мне, наследством пугать вздумали. Это братцу моему надо, не мне. — А сколько твоему брату? — про Василия Ланцова весь город наслышан. Ой как наслышан. Как минимум про его походы в клубы и разбитые машины. — Двадцать шесть. Он якобы работает в фирме у отца. На самом деле не делает ничего. Абсолютно не приспособлен к жизни. — И у него подбородок огромный, — прибавила Назяленская. — Это был намёк на то, что я красивее Василия? — ну и самооценка, конечно… Прямо как у неё самой. — Красивее Василия? Это всё равно что сказать «холоднее снега», — а вот так вот. Подколоть — дело святое. Самому красивому мужчине в её жизни вовсе не обязательно лишний раз об этом напоминать. — Ой, ну всё, скоро урок, пойду-ка я… — Не пойдёшь, — и тут Николай накрыл её губы своими. Чувственно, страстно, немного требовательно. И аккуратно прикусил ей нижнюю губу. Не так, чтобы сделать больно, но ощутимо. — Нет, мой милый, это ты никуда не пойдёшь, — Зоя обвила руками его шею и притянула ближе, не давая отстраниться. И довольно усмехнулась, когда почувствовала сильную мужскую руку на своей талии. И они бы наверняка не ограничились этим, но тут в дверь кто-то постучал. Пришлось оторваться друг от друга и выяснить, кого это там принесло. А принесло Юриса с чайником и конфетами. Вот он попозже зайти не мог, а? Зоя вышла из кабинета истории в обнимку с драконом. И только спустившись на два этажа, увидев штук двадцать парочек и удивлённого Дарклинга, рассматривающего валентинку (предположительно от Алины), вдруг поняла, как выглядит. Идёт с мягкой игрушкой. По школе. Отлично. И как ей на уроках сидеть? — Какой классный, — отметила Нина, когда Назяленская зашла в класс. — Это кто? — Мой сосед, — она устроила его на парте, ведь на стул дракон не влез. — Как его зовут, не знаю. Он не представился. Загадочный. Идеальный сосед по парте, пожалуй. Точно не предаст и не отсядет. Жаль, что в школу сам не придёт.