Гарри Поттер и чужие звёзды

Глава 41 Пора качаться, Гарри

Дамблдор окинул улицу пронзительным взглядом льдистых холодных глаз, подмечая каждую мелочь. Фонарные столбы, лотки мелких лавочников, проезжающие мимо машины, ровные ряды ухоженных тисов. Никакой опасности не было, все нормально. Можно выдохнуть. Старого Архимагистра немного напрягала необходимость покидать свое место силы, тем более, когда карман греет философский камень, который оставить без присмотра никак нельзя. «Николас-Николас… Где ж ты шляешься, Мордредов сын?» – Проклинал про себя своего бывшего наставника старый волшебник. Доверие, которое ему было оказано, несмотря на суровые путы непреложного обета и ученического контракта, было велико, и немного нервировало, превратившись в бремя. К Перенель Фламель уже бы начали присматриваться недоброжелатели, если бы проклятые газетчики не раструбили всем, что Философский камень у него на хранении. Теперь мишень нарисована на нем самом, а не на жене его учителя и старого приятеля. Это не внушало оптимизма, откровенно говоря. Наверняка так и было задумано, на случай чрезвычайной ситуации, которая как раз и имела место быть. Прекрасный неограненный камень – творение алихимика-архимага, сейчас был словно горячая картошка – обжигал руки того, кто его держит. Только вот перекинуть эту горячую картошку некому, да и невозможно. Контракт и обет за такие выкрутасы спустят с него шкуру живьем, так что приходилось быть вдвое осторожнее, чем обычно, нацепив под широкую пеструю мантию лишние цепочки защитных артефактов, а на пальцы - перстни. Дамблдор был одним из немногих волшебников в Британии, кто мог спокойно аппарировать и при этом на выходе не растерять ни свои щиты, окутывающие его незримым коконом барьеров, ни маглоотталкивающие чары. Это позволяло ему быть всегда во всеоружии, маневренным и готовым к бою. Практика показала, что это очень даже важный навык, так как он лично подкараулил таким образом парочку беспечных Лордов, которые на выходе из аппарации у своего излюбленного французского ресторана получили от него по костедробильному проклятью в спины, даже не успев сообразить, что их атакуют. Несколько часов в засаде под мантией-невидимкой полностью окупились, даже несмотря на то, что спина потом нещадно болела, да. Мантии-невидимки с тех пор он шьет себе сам, на два размера больше, чтобы было больше свободного места под ней. Хорошо, что авада очень чувствительна к пространственным возмущениям, так что бить ей по аппарирующему волшебнику полностью бесполезно, она просто срикошетит в сторону и хорошо еще, если не вернется обратно. Пару секунд такого окна можно не бояться получить смертельное проклятье. Так что, как говорится, щиты и еще раз щиты, всегда. Постоянная бдительность, как говаривает Грюм. Если, конечно, не хочешь растечься гротескной лужицей бесформенной плоти по брусчатке. Летящим шагом, который никак нельзя ожидать от такого степенного старца, как он, Дамблдор взлетел по ступеням и остановился у двери в дом на Тисовой улице, где проживал один очень важный для него молодой человек. Короткий стук в дверь костяшками пальцев, несколько секунд ожидания и дверь открывается. На пороге стояла Петунья Дурсль. «Мда, а годы ее не пощадили. Была ведь почти так же хороша, как её рыжая сестра. Каждый раз, как вижу, удивляюсь, насколько они непохожи стали, спустя года. Одним словом - магла.» – Подумал Дамблдор, окинув ту колючим взглядом льдистых глаз. - Петунья. – Безэмоционально произнес Директор и женщина вздрогнула, будто по ней прошел электрический ток. Буквально одеревенела, будто мышка-полевка, заглянувшая в глаза ядовитой кобре. Дамблдор поморщился, силой отодвигая застывшую в ужасе женщину в сторону и просочился в дом. Возможно, в прошлый раз он немного переборщил с внушением. Надо было помягче с ними, эти маглы и так до одури боялись магии после проделок мародеров, а теперь и подавно, он стал для них квинтэссенция первозданного ужаса. А вот нечего было издеваться над маленьким волшебником. Слишком сильно. - Мне нужен Гарри, я забираю его на все оставшееся лето. Ему нужно многое наверстать. Он вернется за неделю до начала учебного года. – Сказал, как отрезал, даже не глядя на побледневшего Вернона, что испуганным кабанчиком замер в мягком кресле, выронив из рук газету. Пуча глаза и хлопая ртом, он проглотил все непочтительные слова, готовые вырваться из его поганого рта, стоило лишь мазнуть по нему мертвенной синевой глаз, поймав его бегающий взгляд на долю секунды, и он замер, как и его жена. Отпрыска Дурслей видно не было, видимо гуляет, но зато в прихожую спустился Гарри. Похоже, ему все же выделили свободную комнату на втором этаже. Это хорошо. Видимо, Дурсли все же не совсем безнадежны. - Директор Дамблдор? Что вы здесь делаете, сэр? – Удивился парень с копной растрепанных черных волос, торчащих во все стороны. На нем красовались новенькие очки, вполне приличная магловская одежда и домашние тапочки. Во всяком случае, насколько Дамблдор мог судить, опираясь на свои скудные познания в этом вопросе. Он несколько отстал от магловской моды, так что был не вполне уверен, считаются ли синие джинсы и красная майка со стилизованным черным сердцем с белыми крылышками хорошим приобретением. Одежда выглядела вполне добротно, а майка, скорее всего, имела какой-то логотип новомодной музыкальной группы. Никто не знал об этом, но Директору нравилось иногда включить зачарованное радио на частотах магловских радиостанций и слушать хороший рок или любовные баллады. Смутно он мог догадаться, что этот логотип он будто уже где-то видел. Присмотревшись, он смог различить название группы, притаившееся на ленте, опоясывающей сердце и сковывающей собой крылья. «О, так это они? Как интересно, у парня хотя бы есть вкус, не то что у Снейпа» - Не знал, что ты тоже фанат «Heart and Order», Гарри. Я впечатлен. – Пригладил белоснежную бороду Дамблдор, пряча в ней улыбку, стараясь улыбнуться глазами, пряча их льдистый налет за теплым отблеском солнца на очках-половинках. – Тебе многое предстоит наверстать, мой дорогой мальчик. Я пришел забрать тебя на это лето, чтобы лично обучить магии, чтобы ты был сильным и смог противостоять тьме, если меня не окажется рядом, чтобы помочь. Ты уже сам убедился, что в нашем мире нужно быть сильным, чтобы защитить то, что тебе дорого, как твои родители. Ты очень талантливый парень и я буду счастлив обучать тебя, раз уж у меня есть немного свободного времени. - Э-это… Спасибо, Директор Дамблдор! А вы тоже поклонник Сердца и Порядка? Никогда бы не подумал, что вам нравится такое… А что до моих родителей… Да, я стану сильным, чтобы защищать своих друзей. – Глаза Гарри блеснули зеленым магическим огнем, в них горела решимости и уверенность. Когда-то так же сияли глаза его матери, когда он давал ей ее первые индивидуальные уроки, припомнил Дамблдор. Архимагистр устало вздохнул. Если кого ему и было жалко, из всех жертв прошедшей войны, так это Лили. Немного. Ну, может, чуточку больше, чем немного. Пусть она и не могла считаться его ученицей, но, все же, он многому её научил лично. Если бы не Том, у нее было бы такое яркое будущее. Как жаль, что ее жизнь была абсолютно необходимой ценой для победы в войне. Видит Магия, Дамблдор с удовольствием принес бы в жертву десять таких родовитых болванов, как Поттер, чтобы не пришлось жертвовать ей, но… Эх, имеем, что имеем. Магия обретенной ведьмы слишком необузданная и чистая - без её жертвы было не обойтись, и она это тоже знала. Она пошла на это добровольно, осознавая все риски, пускай он её к этому и подтолкнул. Тем печальнее, что именно ее сыну предстоит сыграть роль его будущего сосуда для новой жизни. Но тут ничего не попишешь, слишком уж удобно все складывалось. Так сошлись звезды, как сказали бы кентавры. Но эти его изумрудные глаза, смотрят с таким доверием… Дамблдору всегда было особенно гадко предавать именно таких людей, но ради высшего блага, своих высоких целей и мечты он уже давно привык бить в спину даже дорогих людей, не то что едва знакомых. Когда придет время, Гарри уже не будет ребенком, но подростком - это должно немного приглушить скребущуюся о стенки черепной коробки совесть. Она все равно уже давно узница его расчетливого, прагматичного разума и потеряла над ним всякую власть. Еще в тот день, когда его авада случайно нашла спину его любимой сестры, а не его лучшего друга и любовника. Просто нужно помнить об этом и не привязываться к парню, как к щенкам, которых, как ты точно знаешь, придется утопить в реке. - Ладно, пойдем, мой мальчик. Тебя ждут великие дела. Бери только самое необходимое, все остальное найдешь на месте. – Парень умчался наверх, шумно барабаня тапочками по деревянным ступеням. – Не забудь свою палочку! – Крикнул ему вдогонку волшебник, вылавливая из кармана коробку леденцов с разными непредсказуемыми вкусами. «Опа, оранжевая с желтыми разводами. Ну, на эту ловушку второй раз я уж точно не попадусь». Дамблдор бросил короткий взгляд на застывшего с приоткрытым ртом толстого борова и легким точным движением пальцев закинул леденец ему в рот. Глаза Вернона тут же выпучились. С него даже спал паралич, он вскочил со своего кресла, уронив на пол газету и стремглав бросился вглубь дома, издавая гортанные звуки и зажимая рот рукой. Да, леденец со вкусом рвоты - это удовольствие на любителя, конечно, хмыкнул Дамблдор, почесав щеку. - Что вы с ним сделали!? – Взвизгнула Петунья, зажимая рот ладошками. Она тоже сбросила оцепенение, испугавшись за мужа, бросилась было за ним, но тут же отшатнулась обратно, прижимаясь к косяку двери, стараясь слиться с обоями, приобретая такой же белоснежный оттенок лица. Путь к туалету проходил через непреодолимое препятствие - Дамблдора. - Все с ним будет нормально. Но если я еще раз услышу, что вы бьете парня или морите голодом… Конфетка будет совсем другая на вкус. Скорее всего, это будет весьма горькая пилюля, я бы сказал. Достаточно ли ясно я выражаюсь? – Дамблдор немного надавил на разум женщины легиллеменцией, посылая ей образы неприглядного будущего для нее и ее семьи, если это «если» произойдет. Женщина осела на пол, приглушенно охнув, схватившись за голову и потеряла сознание от страха. По крайней мере никто не будет путаться под ногами и провожать их. Дамблдор взмахом руки отлевитировал бессознательную женщину на диван, прикрыв ей глаза, будто она отдыхает. Незачем пугать мальца. Хотя, если он услышал разговор, будет даже лучше. Гарри спустился быстро, распихав свои нехитрые пожитки в увесистый чемодан, палочка была в кобуре, пристегнутой на кожаном поясе. На шее и пальцах у парня было несколько защитных артефактов, видимо он неплохо провел время, выбирая себе подарки к новому учебному году. Это похвально, что он прислушался к совету Ллойда, да. Дамблдор был доволен. Мальчик пыхтел, сопел, сдувая лезущие в глаза непослушные пряди чернильно-черных волос, но с упорством носорога пер увесистый чемодан вниз по ступеням, опуская его на каждую из них с громким стуком, приподнимая и ставя на следующую, и так далее. Дамблдор сжалился над худеньким мальчишкой и взмахнул рукой, обнуляя вес сумки. Время дорого. Гарри покачнулся, но устоял, схватившись за перила, уставившись на внезапно обретшую невесомость сумку. Потом о чем то будто догадался и посмотрел на Директора благодарным взглядом. - Пойдем, мальчик мой, дела не ждут. – Насмешливо блеснул очками-половинками волшебник, поманив за собой национального героя Британии, а в перспективе и "молодого" Архимага. – Конфетку? – Предложил он ему, потрясая коробочкой, когда они вышли из дома и Гарри, догнав его, поравнялся со своим учителем. - Спасибо, откажусь. – Чему-то своему хмыкнул мальчик, прищурившись на солнце и узнав знакомый логотип на упаковке. - Ну как знаешь. – Дамблдор наконец-то отыскал пригодную к употреблению белоснежную конфетку и закинул ее себе в рот. – Мммм, кучевые облака. – Блаженно причмокнул он губами и прищелкнул языком. Он покосился на мальчика, который сложным взглядом смотрел на коробочку конфет в его руке, видимо переоценивая свои шансы на кучевые облака или хотя-бы перистые. Жаль, но он так и не решился. Наверное, он услышал, как его дядя опустошает желудок в туалете, когда спускался вниз. А ведь Директор был бы сегодня так добр, что подбросил бы мальцу конфетку со вкусом свежескошенной травы. Не самый плохой выбор, и такой интригующий. Несомненно, кто-то вроде него самого или Ксенофилиуса Лавгуда мог бы найти в этом действие и познавательный процесс, представив, что именно этим питаются единороги, а значит, что все не так уж плохо, и можно на себе ощутить вкус их ежедневного рациона. Эксперимент, так сказать. У молодого волшебника всегда было такое живое воображение, не зря его взяли в Отдел Тайн. Как докладывают его источники в министерстве, он весьма на хорошем счету у их главы, как и Пандора Лавгуд. Такая одаренная изобретательница чар. Кажется, в этом году, в школу пойдет их дочь. Интересно будет взглянуть на нее. - Аппарировал раньше, Гарри? - Нет, Директор Дамблдор, сэр. – Нервно поежился парень. - Ничего, Гарри. Все со временем к этому привыкают. Как поётся в песне твоей любимой группы - каждый стук нашего сердца, как молот кузнец, закаляет сталь в горниле серьезных испытаний. Держись за мою руку и не отпускай, если не хочешь умереть очень страшной и мучительной смертью. – Дамблдор весело подмигнул и протянул мальчику свою морщинистую, мозолистую ладонь и, дождавшись, когда парень вцепится в нее мертвой хваткой, аппарировал.