Глава 81
Внимание! Поезд отправляется! Пункт назначения… Ад.
Наша компания оккупировала привычное нам купе, рассевшись друг напротив друга на мягких и удобных сиденьях. Я взглянул в окно на неспешно удаляющиеся шпили башен замка вдалеке и свежевыкрашенный в красный перрон Хогсмида. Что-то яркий красный цвет поезда и перрона в этот раз меня немного смущал, вызывая не чувство радостной ностальгии, а некоего несформировавшегося толком предостережения. «Будто вместо ядовито-красной краски в этот раз на них щедро плеснули артериальной кровью…» — невесело подметил про себя, зябко поежившись. Лето в Британии в этом году видимо задерживается где-то на юге, так и не докатившись до Шотландии, потому как все еще было чертовски холодно, как для этой поры. Я понимаю, что это не теплая Франция, но все же, все же… Эта вечная сырость и мерзлота уже порядком поднадоели. Хотелось выбраться на солнечный пляж и зарыться ногами в горячий песок. Мечты-мечты. Этим летом если мне куда и суждено зарыться, то это поглубже в землю, копая могилы. Слишком много планов, которые предусматривают летальный исход для подопытных криминальных элементов. Еще и поместье Поттеров в Годриковой Лощине штурмовать… Потом по плану Греция и конференция некромантов… Не видать мне солнечных пляжей, все, что меня ожидает — сплошной мрачняк, как ни посмотри. Хорошо хоть в хорошей компании. С Дафной мне и на кладбище в полночь неплохо. Хотя пляж был бы предпочтительней. Особенно если Дафна надела бы тот купальник, который мне недавно показывала… Эх-х-х-х… Меня все никак не оставляло какое-то чувство несформировавшейся толком опасности с привкусом железа на языке. Не нужно быть гением и пророком, чтобы связать подаваемые интуицией сигналы и понять, что она явно намекает мне на кровь. Только вот непонятно, в каком контексте она фигурирует? Прольется чья-то кровь? Кровавое проклятье или магия крови? Кто-то умрет? К чему готовиться? Жаль, что интуиция не дружит с точностью. Я чувствовал, что будто что-то упускаю, что-то важное, находящееся на виду, но невидимое для меня из-за недостатка информации. Когда мы садились в поезд, это чувство усилилось еще сильнее. Я всегда был из тех людей, кто считал свою паранойю не проблемой, а лучшим другом, так что шепотом поделился своими наблюдениями с Дафной, которая, как оказалось, тоже ощущает некую смутную тревогу, но это можно было бы списать на нашу связь, ведь она могла ощущать отголоски моих эмоций и принять их за свои собственные. Но когда малышка Луна заглянула мне в глаза и пожаловалась, что ей как-то не по себе, я пришел к выводу, что назревает какой-то крупный пиздец. Если бы кто-то заглянул в наше купе прямо сейчас, он увидел бы не счастливых студентов, отправляющихся домой на каникулы и лучащихся облегчением и довольством, а ощетинившихся волшебными палочками озлобленных подростков, целящихся ему в лоб своими концентраторами. На двери горели огнём рунные цепочки, которые тщательно запирали двери, не позволяя отпереть их снаружи без нашего разрешения. Вернее, отпереть то было можно, но для этого нужно было приложить немалые усилия. Чтобы открыть укрепленные магией двери нужна была сила сопоставимая с троллем, а на магический взлом ушла бы парочка драгоценных минут, так что мы чувствовали себя более-менее в безопасности. Какое-то время. Все понимали, что это лишь купит нам немного времени, если кто-то захочет силой ворваться в наш вагон, но на этом все. Стекла покрывала пленка стационарного щита — протего тоталум, как и стены купе. Мало ли что. Вдруг, увидев слишком укрепленную дверь, противник решит сделать новую, скажем, через стену смежного купе? Я бы так и сделал. И я смотрел слишком много фильмов про Джеймса Бонда, чтобы игнорировать возможность попадания противника через окно или крышу, так что на них тоже были наложены руны, повышающие их удароустойчивость. Как и на пол. Просто на всякий случай. Ставить еще больше защитных заклинаний и рун было нецелесообразно, учитывая то, что ехать нам долго, а поддержание подобных чар в активном состоянии весьма утомляет. Не факт, что опасность поджидает нас именно на железнодорожном пути, а не дома, или на вокзале, или вообще в будущем весьма отдаленном. Интуиция — штука неточная, хотя и безотказно работающая у одаренных волшебников. Моя же интуиция была сильно усилена зимним ритуалом и моей способностью метаморфизма, переплетая интуицию с животным предчувствием опасности и инстинктом выживания. Вот почему я чувствовал угрозу острее всех и ерзал на, казалось бы, мягком сиденье, будто на подушечке для булавок, истыканной иголками аки дикобраз. В руках была зажата верная палочка, рефлекторно направленная на запертую дверь. Дафна и Луна сидевшие прямо напротив меня тоже выглядели нервными. Наше настроение быстро передалось остальным, так что сидели мы в напряженной тишине, впервые за все время наших совместных поездок. «Проклятье, если бы мы только не отпустили наших сов домой заранее, чтобы не мариновать их в поезде… можно было бы написать родителям. Можно, конечно, послать патронус, но это только для экстренного сообщения, а пока ничего такого не произошло. Вот пошлю я его, они бросят все свои дела и примчатся сюда, а тут все спокойно и тихо. Я не хочу быть мальчиком, который часто кричал «волк». Однако, мне вот интересно, а в магическом поезде есть стоп-кран? Может, ну его нафиг? Остановить поезд, сойти и пройтись каких-то жалких пару сотен миль пешочком, да с багажом? Ага, отличная идея.» — Я закусил губу и покрутил волшебную палочку между пальцев. Она нагрелась, будто пытаясь передать мне толику своей силы и несгибаемой уверенности (палочка очень жесткая и не гнется, если кто забыл*). Или это просто мои ладони были такими горячими, что нагрели ее? Я как раз насыщал каналы маны огненным элементом, с редкими вкраплениями света, так что вполне возможно. Руки вспотели. Для метаморфа это провал, но каналы внутри тела так сильно нагрелись, что повлияли на общую температуру тела. По ощущениям, моя температура поднялась до сорока градусов по Цельсию ровно. Мое тело находилось на низком старте, готовое в любой момент перейти из частичной боевой формы в полную боевую. Ядро в груди тихо пульсировало в такт нервно бьющемуся драконьему сердцу, гоняющему горячую кровь и ману по венам и каналам. Его сердце-близнец быстро билось с ним в унисон совсем рядом. Дафна тоже нервничала, нашептывая себе под нос магические формулы из высшей арифмантики, чтобы как-то отвлечься. Кажется, наше беспокойство предалось даже Поттеру, который сидел в двух вагонах позади нас, ближе к хвосту поезда. Мы же располагались ближе к центру. Близняшки Патил, Макмиллан и Алиссия сидели хмурыми и настороженными и, щурясь, вглядывались в окно, будто пытаясь разглядеть в проносящемся мимо мирном пейзаже неведомого врага, притаившегося в лесопосадках вдоль железнодорожной колеи. Но все было спокойно. Два часа пути прошли в постоянном напряжении, но ничего так и не произошло. Все, кроме меня и Дафны, немного расслабились и стали понемногу отмирать, заводя осторожные разговоры ни о чем. Слишком долго бояться было для детей слишком утомительно. Дафне же по связи постоянно траслировалось мое нервное напряжение и некий инстинктивный страх, так что она не могла расслабиться как все, хотя тоже немного устала, ведь поддерживала приличный кусок защитных зачарований, как и я сам. За это мне было немного стыдно. Если мы все-таки доберемся без происшествий и так ничего и не произойдет, я куплю ей кучу сладких тянучек и шоколадных жабок в качестве извинений. Остальным тоже, или я буду чувствовать себя виноватым старым параноиком. Пару раз к нам наведывались посетители, которые смотрели на нашу нервную компанию как на умалишенных. Только Ли и Чанг восприняли наше состояние всерьез и, вернувшись в свое купе к воронам, стали распространять мою паранойю среди своих. Достаточно неудачно, так как над ними только посмеялись, как я впоследствии узнал. Зато это не помешало им наложить пару защитных заклинаний на свое купе и сохранять настороженную бдительность. На шее Луны тихо пискнул вредноскоп, но тут же замолк. Даже не успел нагреться. Вредноскоп Макмиллана молчал, как и вредноскопы близняшек и Алиссии. Но у Луны был улучшенный экспериментальный вредноскоп, созданный специально для нее ее мамой, известной ученой и артефактором, что наводило меня на нехорошие мысли. Я и Дафна принципиально обходились без них, «качая» собственную интуицию, которая уже давно подавала нам сигналы, между прочим. Ложное срабатывание экспериментального вредноскопа? Что-то терзают меня смутные сомнения… Ложное или нет, но это вновь вернуло нас всех в унылую атмосферу ожидания чего-то весьма неприятного, натянувшего наши нервы до предела. Будто прозвучал пронизывающий до костей сигнал воздушной тревоги и теперь мы сидели в душном бомбоубежище в центре Лондона, ожидая скорой бомбардировки фашистов, в надежде, что на этот раз пронесет и отмеченные черными крестами бомбардировщики будут сбиты истребителями королевских ВВС на подлете к городу. Я тряхнул головой, прогоняя навеянные воспоминаниями Тома стремные ассоциации. От них мне становилось совсем не по себе. Зловещее чувство тревоги раздражало и сильно нервировало. Я все острее чувствовал подбирающегося со спины белого пушного зверька с далекого холодного севера, готового вонзить мне в спину свои острые когти. И вот, беда все же не прошла мимо нас и разорвалась бомбой в напряженной тишине. У меня волосы на спине встали дыбом, я непроизвольно соскользнул в боевую форму. Время замедлило свой бег. На краю восприятия я услышал вой стационарного вредноскопа, находящегося на потолке в центре вагона. Повинуясь взявшей наконец вверх над рассудком интуиции и инстинктам, я рванул со своего места вперед, закрывая собой Луну и Дафну, обхватив их руками словно пояс безопасности в машине. Отросшие в мгновения ока острые когти на руках впились в мягкую обивку сидений, пробив ее насквозь и глубоко погрузившись в магическую древесину за ней. Я намертво зафиксировался и совсем даже не зря. Где-то внизу, под нашим вагоном, разорвался фугасный снаряд. Мир вокруг завертелся.***
Безумного громкий грохот взрыва, душераздерающий скрежет сминаемого метала, звон разлетающегося острой шрапнелью стекла и треск разбитой в щепки древесины оглушали и дезориентировали. Для людей в поезде мир начал свое неконтролируемое вращение. Поезд сошел с рельс. Взрыв произошел примерно в центре цепочки вагонов, подбросив несколько вверх, включая наш. Локомотив накренился и завалился на бок, потянув за собой остальные вагоны, вылетая на повороте в чистое поле колосящейся золотистой пшеницы, оставляя после себя огромную просеку. Тот, кто заложил бомбу на железнодорожных путях, точно знал что делает, рассчитав все до мелочей. У поезда не было шансов удержаться на путях, даже если магия Хогвартс-экспресса очень старалась стабилизировать его состояние и вернуть его на колеи в момент взрыва. Все произошло слишком быстро и слишком не вовремя. Или вовремя, но не для пассажиров поезда. Внутри вагонов немедленно сработали системы безопасности. Все силы погибающего красного исполина были брошены не на собственное выживание, а на сохранение бесценных жизней маленьких волшебников — будущего Магической Британии — застрявших в смертельной ловушке внутри сцепленных между собой железных гробов. Стены, потолок и пол внутри купе приобрели эластичность и будто обросли мягким внутренним слоем, превратившись в сплошную подушку безопасности. Джеймс почувствовал, как его магическое сопротивление пытаются продавить чары стазиса, обезболивающие и сонные рунные массивы, нанесенные заботливыми архитекторами вдоль каждого вагона поезда, доселе мирно спящие в ожидании своего часа. Помимо этого на всех учеников стали автоматически накладываться легкие исцеляющие заклинания общего толка. Он узнал останавливающее кровь заклинание, фиксирующее переломы и прочую мелочевку, которая скорее относилась к категории первой помощи, нежели полноценному исцелению. Подобное изучали начинающие целители в самом начале своего обучения. По-хорошему, каждый волшебник должен был бы знать такие базовые целебные заклинания, однако, это оставалось уделом считаных единиц-энтузиастов, кто не брезговал тратить свое время на то, что однажды может спасти ему или его близким жизнь. Волшебники — странные люди. Непрактичные. Большинство, по крайней мере. Весь этот каскад заклинаний и рун был предназначен для того, чтобы сохранить жизни учеников до прибытия полноценной помощи квалифицированных колдомедиков из Мунго. Очень мудрое решение, которое иллюстрировало то, что раньше волшебники подходили к своей работе серьезней и продуманней. Парень с силой приложился головой о стену, когда вагон в очередной раз перевернулся, зацепившись за какую-то неровность, но хватку не разжал, хотя в ушах зазвенело а взгляд немного поплыл. Приложив немало усилий, у него получилось быстро сосредоточиться и стряхнуть с себя усыпляющее заклинание и стазис. Сейчас он никак не мог позволить себе такую роскошь, как сладкое забытье. Ему следовало держаться изо всех сил, во чтобы то ни стало оставаться в сознании, чтобы защитить друзей и невесту. В спину ему пару раз что-то больно ударило, но не пробило мантию и чешую, хотя кости и мышцы неприятно ныли. Будь на его месте другой человек — и так просто он бы не отделался. По затвердевшим «волосам» на голове скользнул острый осколок битого стекла приличных размеров, но не смог его даже оцарапать. Все-таки это было правильным решением использовать в боевой форме вытянутые чешуйки василиска вместо волос. Боль в спине тут же отступила по желанию метаморфа. Сигнал о легких повреждениях он уже получил, и теперь она ему была без надобности. Только отвлекала бы. Он мысленно благодарил Магию, Моргану, Мерлина, Папу Римского и демонов за то, что родители Дафны забрали довольную жизнью Асторию из школы на пару дней раньше, из-за давнего обещания, что они дали неугомонной девочке. Астория уехала с ними в командировку в Норвегию и сейчас наверняка наслаждалась видами прекрасных северных фьордов. Как раз удачно совпало, что поездка выпала на эти числа. Благодаря этому ему сейчас нужно было беспокоиться за одну жизнь меньше. Его широкая и мощная, для его лет, спина, смогла полностью заслонить от шальных осколков, щепок и другого разлетающегося по купе мусора только двух миниатюрных девушек, принимая весь урон на себя. Благодаря тому, что он выступил в роли ремня безопасности, девочки почти не пострадали и даже не успели толком испугаться, прежде чем провалились в сон. Поезд был очень крепким, но сила удара была такова, что даже Хогвартс-экспресс корежило и сминало как гармошку. В красной броне поезда зияли безобразные прорехи. По бокам купе образовались острые металлические складки, выгнутые вовнутрь салона, словно шипы. Если бы Джеймс и Дафна заранее не укрепили свое купе и весь вагон в целом своей магией, откликнувшись на зов разыгравшейся паранойи, то взрыв, который произошел практически прямо под их вагоном, скорее всего уже оборвал бы молодые жизни самых талантливых учеников Хогвартса. Дополнительная защита достойно приняла удар на себя, поглотив урон от самого взрыва бомбы, благодаря чему их вагон пострадал в той же степени, что и остальные, а не развалился на части еще в момент детонации. Их предосторожность спасла им жизни. Во всех купе поезда летали чемоданы и сумки, вперемешку с бессознательными учениками школы, сталкивающимися друг с другом. Все превратилось в сплошную свалку. Мягкие стены и потолок помогали, но не могли в полной мере нивелировать ущерб. В них зияли опасные провалы с заостренными краями, столкновение с которыми не могло закончиться для бессознательных детей ничем хорошим. Множество учеников получили серьезные травмы, открытые переломы, порезы, а некоторым и вовсе фатально не повезло. Один из вагонов старшекурсников разорвало пополам, разметав его пассажиров по земле. Теперь разделенный состав катился по полю двумя отдельными частями, которые довольно сильно отдалялись друг от друга. Джеймс и «пристегнутые» им девушки были единственными, кто сумели удачно зафиксироваться в пространстве, не мотыляясь по всему вагону как тряпичные куклы. К сожалению, ни у Луны, ни у Дафны не имелось такого мощного сопротивления магии как у него. Если Гринграсс еще могла вначале сопротивляться какое-то время, благодаря адреналину в крови, страху и бурлящей в теле магии, то Лавгуд вырубилась сразу же, как произошла детонация. Амулеты и артефакты волшебников и ведьм, распознав дружественные лечебные и профилактические заклинания, не несущие злого умысла, не оказали им должного сопротивления и позволили свободно действовать. Такова была мировая практика создателей артефактов. Защитные механизмы не должны были становиться помехой на пути целителей при оказании первой помощи. Так что Ллойд оказался единственным, кто сохранил трезвость рассудка и остался в сознании. С одной стороны Джеймс прекрасно понимал всю полезность и правильность таких мер безопасности при крушении поезда, но… Все равно сейчас проклинал их в своем сердце, так как ему они лишь мешали сосредоточиться и творить магию. Вместо того, чтобы попытаться сотворить нужное заклинание, вся его концентрация уходила на борьбу с внешним воздействием. Все, что ему оставалось, это продолжать держаться и положиться на свой метаморфизм, который работал несмотря на попытки поезда усыпить его. Безотказный родовой дар работал в любой ситуации. Он надеялся, что вскоре поезд перестанет облучать его сонным заклинанием и его мощности переключатся на другие нужды. Без магии Джеймс, конечно, тоже смог бы оказать какую-никакую первую медицинскую помощь друзьям, но вот разбудить их ото сна — нет. Та же Дафна очень пригодилась бы ему, будь она в сознании, чтобы ассистировать. Пусть таланта к целительству у нее не имелось, но она изучила большое количество литературы по этому направлению и умела оказывать простую первую помощь лишь немногим хуже него самого. Наконец беспорядочное вращение их помятого вагона замедлилось и он остановился, закопавшись в землю. Эти жалкие секунды субъективно растянулись для Джеймса в изматывающие часы. В воздухе отчетливо пахло кровью, дымом и машинной смазкой. Кажется, трение искореженных металлических частей при крушении поезда дало искру, которая подожгла машинное масло в соседнем вагоне. Поля пшеницы вокруг них начинали медленно загораться. Скоро они окажутся среди моря огня и едкого дыма. Может быть, ему и Дафне огонь был нестрашен, но этого же нельзя было сказать об их друзьях и знакомых, да и удушье от дыма нельзя было сбрасывать со счетов. Не все знали заклинание головного пузыря. Джеймс наконец смог нормально осмотреться вокруг. Их вагону посчастливилось остановиться почти в нормальном положении, если не считать сильный крен на левую сторону, градусов в пятнадцать. Видимо, колеса с левой стороны все-таки отлетели. Дафна и Луна отделались легкими ушибами и синяками, которых не удалось полностью избежать, так как его тело в боевой форме было довольно жестким. Джеймс тут же набросил на обеих девочек заклинание, которое должно было отменить действие стазиса и пробудить ото сна. К несчастью, эффект проявится не мгновенно и на это уйдёт какое-то время. Пока придется обходиться без помощи Дафны. Хорошо хоть руны поезда исчерпали свой ресурс и перестали пытаться обновить на нем чары стазиса и сна, благодаря чему он смог нормально колдовать. Алиссия тоже оказалась в относительном порядке, развалившись под столом без сознания в позе морской звезды. Массовое диагностическое заклинание, наложенное Джеймсом, определило у нее закрытый перелом руки и легкое внутренне кровотечение, о котором уже начали заботиться чары поезда. Это было ничем по сравнению с тем, что досталось остальным пассажирам. Вот им повезло куда меньше, чем ей. Макмиллан, похоже, потерял левый глаз. В пустой глазнице торчала окровавленная деревянная щепка, ранее бывшая частью резной облицовки вагона. К счастью, мозг был не задет и она застряла в пустующей глазнице. Его жизни пока ничего не угрожало, но ему очень повезло, что сонное и стазис сработали на нем в полной мере. Кровь из открытой раны не текла, остановленная комплексом целительных заклинаний. Сейчас Джеймс ничем не мог ему помочь. Восстановление глазного яблока это работа для профессионалов из Мунго и не на один день. Падме, по всей видимости, не посчастливилось удариться спиной об угол стола, который почему-то никто смягчить не догадался, а потом она еще раз приложилась обо что-то твердое, так как ее позвоночник был явно перебит в нескольких местах. Открытый перелом ноги тоже имел место быть и выглядел весьма неприятно даже для искушенного целителя, однако он хотя бы не кровоточил, а нога была зафиксирована. Сотрясение мозга могло быть куда более серьезной проблемой для нее, а судя по полученным данным диагностики, у нее имелась черепно-мозговая травма. Ничего, с чем магия не могла бы справиться со временем, но все равно ничего хорошего. Пока ты жив, всегда есть шанс того, что тебя смогут откачать и поставить на ноги в Мунго, главное дожить до прибытия помощи. Страшнее всего досталось Парвати. Ее шея была повернута под неестественным углом. Джеймс с ужасом осознавал, что если бы не комплекс чар, направленных на сохранение жизни учеников, она бы уже была мертва. Перелом шеи или позвоночника опасны даже для довольно сильных волшебников, что уж говорить о тех, кто только недавно ступил на тропу магии? Но это было еще не все. Ее будто бабочку нанизало на острый металлический выступ, образовавшийся вследствие повреждения корпуса вагона. Металлические лепестки разорванного корпуса, выгнутые вовнутрь, были окрашены ее кровью, словно страшная распустившаяся роза-людоедка с изнанки. Близняшки зря переоделись в повседневную одежду заранее. Может быть, зачарованная Дафной школьная мантия могла бы выдержать удар и спасти девочку от пронизывающего урона. Очень опасная и страшная рана. Была повреждена селезенка и пробита печень, задет кишечник. Девушка уже могла бы скончаться от болевого шока и потери крови, если бы архитекторы этого чуда магической инженерии сплоховали при его создании и поленились нанести необходимые для выживания детей цепочки рун. Но нужно было срочно что-то делать. Сколько времени умирающий поезд еще сможет питать такое количество заклинаний и рун? Минут пять, максимум. Это был только вопрос времени, когда прибудут люди из министерства, аврората и Мунго, но они могут и не успеть вовремя, учитывая их нерасторопность. — Блядь. Экспекто Патронум! — маленький оками растворился в воздухе, унося весточку в поместье Ллойдов. Вот теперь ситуация уж точно была экстренной, даже критической. Джеймс пожалел, что не плюнул на все и не послал патронус своей семье заранее. «Понятия не имею, где именно сошел с рельс наш поезд, но надеюсь, что предки смогут разобраться и найти нас… в конце концов, они вполне себе могут прикинуть примерное расстояние, на которое мы удалились от Хогвартса, учитывая то, что им известно точное время нашего нахождения в пути.» Первым делом после отправки патронуса Джеймс начал срочное лечение Парвати, состояние которой было ужасным даже с учетом относительной стабилизации ее состояния чарами поезда. Простая привычная работа целителя отвлекала его от тяжелых дум. Глаза боятся — руки делают, как говорится. Пока мозг был занят обдумыванием ситуации в целом и строил дальнейший план действий, палочка в руках танцевала над телом бессознательной девочки, заживляя внутренние повреждения, сращивая сосуды, мышцы и регенерируя поврежденные органы. Слишком большого результата без комплекса специфических зелий добиться было невозможно, так как магия не всесильна, хотя многие могли бы с этим поспорить, конечно. В его «аптечке», как он хорошо помнил, можно было отыскать не менее половины из нужных эликсиров, мазей и зелий. Руки двигались сами собой, привычными движениями заливая в приоткрытый ротик девушки пузырьки с жидкой жизнью. Благодаря тому, что он все еще находился в боевой форме, он мог делать все это на невероятной скорости, проделывая десятиминутную работу за шестьдесят секунд. С облегчением выдохнув, Джеймс отбросил в сторону пустой флакончик. Теперь ее жизни до прихода квалифицированной помощи точно ничего не грозит. Дафна уже вроде начинала просыпаться, ворочаясь во сне. Ресницы подрагивали, что означало, что она скоро проснётся. Еще немного, и у него появится хорошая помощница и, если ничего не случится, они вдвоем отправятся бродить по вагонам и помогать тяжелораненым. За дверью послышался шум и злое ворчание. Прислушавшись, Джеймс понял, что наконец пришли в себя двое дежуривших в школе на протяжении этого года авроров, которые тоже возвращались в Лондон поездом. Судя по тому, что он услышал, один из них был легко ранен, а второй отделался синяками да ушибами. Один из авроров, тот что постарше, отправил своего патронуса в аврорат, после чего они с напарником стали спорить, что им нужно предпринять дальше. Один настаивал на том, чтобы немедленно приступить к лечению детей в вагоне, а другой на разведке местности и предлагал разделиться, чтобы в случае необходимости охватить больше вагонов, ведь тяжелораненые наверняка были во всех и именно их жизни были под наибольшей угрозой, имея большие шансы банально не дожить до прибытия целителей. Джеймс слушал их разговор краем уха, продолжая накладывать на своих друзей одно лечащее заклинание за другим. Он планировал закончить со своим купе, а потом отправиться дальше, помогая выжившим. В итоге авроры все же приняли решение разделиться и один из них, громко хрустя сапогами по битому стеклу, стал продвигаться к двери поезда. Второй же бросился оказывать помощь детям, проверяя купе по очереди. Тут Джеймс почувствовал нечто странное. Вновь взвыла интуиция, предупреждая о смертельной опасности, а вредноскопы всех его друзей заверещали как ненормальные. Правда, сейчас только он мог их услышать и принять меры. Драконье сердце Поттера замерло, что тоже было очень плохим знаком. Если Гарри погибнет здесь… «Бля… да что там происходит?!» — только и успел подумать Ллойд, открыв дверь и выскакивая в коридор, когда события вновь завертелось в калейдоскопе кровавых смертей. Перед ним развернулась сюрреалистическая картина. Открывший дверь усатый аврор в широкополой шляпе, собиравшийся отправиться на помощь студентам в соседний вагон поезда, распался на две половинки, когда сквозь него прошло лезвие крови. Верхняя часть его тела завалилась вперед и выпала из вагона, а нижняя опрокинулась назад и заскользила по полу, оставляя за собой кровавый след. Он даже сказать ничего не успел, даже вскрикнуть. Смерть наступила мгновенно. В вагон через открытую дверь заскочила миниатюрная девочка с белыми волосами и винного цвета глазами. В руке у нее был нож, явно гоблинской работы, а на пальцах свободной руки красовались очень длинные красные ногти. Она жутко улыбалась, и парень легко смог разглядеть длинные острые клыки. Высший вампир, вооруженный гоблинской сталью и способный использовать магию крови. «Пиздец!» — подумал Джеймс, когда взгляд его изумрудных глаз встретился с кроваво-красным цветом глаз вампирши. Ее улыбка стала еще шире, обнажая второй ряд очень острых, игольчатых зубов, а длинный заостренный язык облизнул пухлые губки, которые явно не отказались бы от тесного знакомства с его шеей. Теперь все стало понятно как день. Их купе явно с самого начала было одной из главных целей теракта, и взрыв неспроста произошел прямо под их вагоном. Теперь вампирша пришла добить раненых…