Узнать хотел я Как долго могу быть глуп Утекло время
— У меня шесть! — возрадовался Рено, стукнув ладонью по столу. Сюй Люши досадно вздохнул, посмотрев на брошенные кости. Опять ему идти в трюм за ведром с водой. Скара, упоенный прошедшей вылазкой, немного сонно находился в своих мыслях. Двое матросов вытащили его на палубу, потому что Бэй Доу все утро восторгалась солнечной погодой и ужасалась бледности юнги-грубияна, который выбрал добровольное затворничество в собственной каюте. А юнга-грубиян таращился на пыльный пол с задумчивой отрешенностью под тенью широкополой шляпы. — Посмотри, он в ужасе от здешних условий! — в его отрешенность звонко вторгнулся Рено. В такие моменты Скара совсем не возражал заделаться затворником. — Давай, Люши, нельзя тянуть с полом, — он улыбнулся товарищу, игнорируя недовольные бороздки между его бровями. — Не торопись, хитрая бестия, я проиграл тебе ведро с водой, а не мытье пола. — Все мы начинаем с малого, — фонтейновец улыбнулся лукаво и увернулся от щипка, хохотнув. Когда заметили, что Скара, который обычно не участвует в разговоре, но хотя бы изображает равнодушие и на самом деле внимает каждому слову, даже не слышит их, Рено выразительно посмотрел на него, повернувшись корпусом. — Скара, — сказал он и удивился отсутствию реакции. — Скара, — позвал он снова, наклонившись к нему под шляпу. Сначала из-под нее раздавался хохот Рено, но он вмиг оборвался. Люши наблюдающий за ним, вскинул брови, потому что картина, мягко говоря, неприличная и даже опасная, вызвала в нем настороженность. Рено будто всунул голову в воду к крокодилу. И крокодил напал, потому что Рено отшатнулся от него как ошпаренный, едва не повалившись назад с табуретки, на которой сидел. Глаза его были широко раскрыты, и Люши всерьез заволновался о том, что он мог увидеть. Повернулся к Скаре и не обнаружил ничего, кроме привычного равнодушия. На лицо против воли налезла нелепая улыбка и он опустил голову, чтобы скрыть ее от Рено. Тому потребуется время, чтобы привыкнуть. — Люши, давай вместе пойдем за водой, — попросил Рено, глядя на Скару надуто. Люши поднялся с места и кивнул. Уже уходя, он заметил, как Скара фыркнул себе под нос. А Скаре с палубы было видно, как на пристани резвились дети и милеллиты величаво следили за порядком. Там все было как здесь — матросы резвились и дурачились, а помощники капитана их охраняли. Скаре еще не доводилось видеть их в деле, но он неволей нес бремя знания, что Каэдэхара повернут на защите экипажа. Тогда он понимал, что тот пережил что-то ужасное. Но все об этом молчали, как о страшной тайне. Ему о стольком хотелось спросить. Вскоре вернулись сокомандники — как бы Скаре ни хотелось их так не называть — Люши, волочащий ведро, и Рено, жующий пузырин. Опять. А Скара так и не сдвинулся со своего места. Он ждал появления Каэдэхары. Сам не знал зачем, будто старпом мог преобразиться за несколько часов, проведенных порознь, пожать Скаре руку как товарищу и выкинуть что-то еще Каэдэхаровское. Например, рассказать свою историю и выложить всю правду о себе. От глупости такой визуалиции он очнулся и огляделся. — Люши, — позвал он матроса, стоящего чуть поодаль с Рено, и сам встал. Они как раз обсуждали, кто будет отжимать швабру, а кто водить ею по палубе. Скаре захотелось задать пару уточняющих вопросов относительно устройства взаимоотношений на корабле. Относительно старпома. Но поговорить наедине не удалось, потому что Рено хвостиком потопал за Люши, прихватив швабру, и Скара, выразительно смерив его взглядом, вернулся обратно на свой табурет. Уж дождется другого случая. — Люши, я ему не нравлюсь, — сказал Рено, уже возвращаясь с ним обратно. — Не каждый может стать ему другом, нужно время, — ответил Люши и бессильно развел руки. На подсознательном уровне если бы Скаре предложили выбрать члена экипажа, который был сноснее всех, Скара непременно выбрал бы Люши, ведь они провели достаточно времени вместе, чтобы юноша понимал, чем заканчивается пренебрежительное обращение с пространством вокруг новенького, и в счет бралось как физическое пренебрежение, так и звуковое. Аккуратность Люши подкупала. Его даже можно было назвать комфортным, когда он не дергался и не заикался, начиная нервничать. Но теперь место сносного члена экипажа будто бы стало оспариваться. Немного спустя палуба ожила: появилась Бэй Доу вместе с Сибатой, за ними показалась и Фу Жун. Бэй Доу поглядела вокруг, вручила Люши с Рено вторую швабру и, уперев руки в бока, окликнула Скару: — Чем занимаешься, малец? — манера ее была весела, значит, утреннюю смешливость еще не растеряла. Сибата рядом с капитаном был слегка взъерошен, он кивнул Скаре и Скара поспешил кивнуть ему в ответ. Посмотрел на Фу Жун, неловко пристроившуюся недалеко, и отвернулся. Ему было суждено повстречать всех, но не старпома в это утро. — Трачу свое время зря, если не видишь, — он поймал себя на том, что неожиданно даже для себя ткнул в ее слабость — отсутствующий глаз. Явно от Каэдэхары нахватался. Но подперев голову ладонью и ткнув пальцы куда-то в скулу, он продолжил сидеть, не оборачиваясь к ней, но держа ее силуэт на периферии. Глядя на нее, он чувствовал себя неприятно, будто ему самому выскребли глаз в логове Фатуи, поэтому он не часто одаривал ее внимательными взглядами и даже воздерживался от них. Он мог только гадать, что с ее глазом случилось. Вид ее был величественный и устрашающий, но от этого чувства Скары к ней ничуть не менялись. Хамство ее никак не покоробило, она растянула губы в широкой усмешке. — Рада, что тебе есть, чем себя занять. За ее спиной, широко разинув рот, стоял Рено. — Разделяю твою радость. — он небрежно отмахнулся от нее, как от назойливой мухи. Бэй Доу сказала что-то Сибате и сама подошла ближе. Встала у борта и облокотилась об него. За этим жестом точно следовал долгий и бессмысленный разговор. — Наша цель все ближе, — но она удивила его. — Сумеру? — прикинулся он, чтобы она сказала подробнее о своих планах. — Остров, с которым ты должен помочь. — Это не цель, Бэй Доу. Это пункт, в котором должна быть достигнута цель. Больше конкретики. Она направила на него глаз, и он намеренно не повернулся. — Этот остров держится на плаву благодаря элементальной силе, скрытой в его ядре. — Хочешь, чтобы я полез в ядро? — фыркнул он, издеваясь, конечно же. Он уже представил как размахивает лопатой и прыгает в вырытую им же яму. Для такой нелепости у нее есть и свои люди. — Если потребуется, то да. — Ты взяла меня на корабль, чтобы я влез куда-то в артерии земли и достал… что-то? — Скара, мы все еще не знаем, с чем имеем дело, поэтому я ничего не могу тебе сказать. — Бэй Доу, — отчеканил он. — Я напоминаю тебе, что по прибытии в Сумеру, я исчезаю с вашего корабля, как обычно исчезают твои точные ответы на все имеющиеся вопросы. Бэй Доу вздохнула, теперь повернувшись спиной к борту и всем прелестям пейзажа — сходящим с ума детям, но открылся вид на других детей — Люши и Рено: второй утанцовывал швабру на фонтейнский манер, а Люши чинно ждал своей очереди пригласить «даму» на следующий танец, забыв про свою швабру. Но заметив взгляд Бэй Доу, они вдруг припали к полу, сосредоточенно разглядывая соринки. — Очередной наш разговор скатывается в ссору. Разве это не странно? Прошу, не язви. Скара решил вовсе ничего не говорить. — Я знаю, что я не самый лучший капитан, у меня есть много недостатков, но все, что я делаю, я делаю для своих людей, для вас. Скара с сомнением посмотрел на нее, обдумывая ее слова. — Но ты представляешь для меня наибольшую сложность. Тебе не угодить. «Будто ты пыталась», — чуть не бросил он и неожиданно вспомнил собственную мать. — Я не член твоего экипажа, я не твой человек, — сказал вместо этого. — Ты бы хотел им быть? Пауза затянулась. Скаре было легче притвориться, что он не слышал этого вопроса, но отсутствие его реакции говорило о его частичном согласии. — Ты тоже мастер уходить от ответов. — тем не менее сказала Бэй Доу. — У нас с тобой больше общего, чем ты думаешь, — она развернулась, чтобы уйти и напоследок похлопала его по плечу. Скара не сдвинулся с места, буравя взглядом доски пола. Нет у них ничего общего. Бэй Доу отмалчивается о вещах, которые напрямую касаются экипажа, а Скара молчит о том, что клеймом вбито в его кожу и убьет его как только раскроется. И зачем ему этот Каэдэхара. Одни только проблемы от того, что он сидит и ждет его. Когда Бэй Доу поднялась по лестнице вверх к форштевню, где неподалеку находился и Сибата, к Скаре, предусмотрительно оглядываясь на них, подбежал Рено. Этот засранец становился сущим ангелом, как только на горизонте появлялась Бэй Доу. — Я знаю, что ты мое слово ни во что не ставишь, — начал он, глядя куда угодно, лишь бы не на Скару, — но Бэй Доу?! — Что Бэй Доу? — Скара поднял на него вымотанный взгляд. — Вообще-то капитан, — исправил тот неожиданно строго. — Ка-пи-тан. — Да хоть Электро Архонт, — осекся, проморгался и продолжил: — Уши живьем оторву, если еще раз будешь подслушивать. — Да я даже если не хочу, услышу. Ты очень громкий на оскорбления! — Тогда послушай сюда, — тон его стал повышаться как и сам он, поднимаясь с табурета, — я тебя— — Нет, ничего не хочу слушать! — Рено зажал ладонями уши и зажмурился, выкрикивая неметодичные «лалала» и уходя прочь. Лицо Скары оставалось неизменным, но глядя на удаляющуюся тонкую фигуру с поднятыми к ушам руками, он едва не прыснул. Странное было ощущение, будто губы ударило легким разрядом, и удрученность, осадком севшая в смеси его настроения, рассосалась. Даже если Бэй Доу играла в секреты и мутила воду, такие как Рено защищали ее любой ценой. Чистые, непорочные умы, следующие за ней, были глупы или знали больше, чем знает Скара. Тогда ничего не оставалось, кроме того как начать обороняться, даже если броня его с каждым разом становилась тоньше.*
Каэдэхара не появился и через час. Было очевидно, что он спал, восполняя прогулянные ночью часы, и от этого знания встретиться с ним хотелось быстрее. В сутки людям требовалось восемь часов сна, Каэдэхара, вероятно, спал всего третий-четвертый. И от этого знания встретиться с ним хотелось еще быстрее. Скара вдруг задумался, что сам будет делать, когда старпом выйдет, и понял, что он об этом еще не думал. Вскинет шляпу и прокатит по плечам, передавая из одной руки в другую? Это не представлялось возможным с габаритами его головного убора. Сделает вид, будто и не заметил появления старпома? Это его не устраивало. Посмотрит на него издалека, убедится, что ночная вылазка привнесла что-то новое в атмосферу в его присутствии, и, наконец, уйдет к себе в каюту? Самый реалистичный, совпадающий с натурой Скары, вариант. Когда ждать стало невмоготу и табуретка по ощущениям впечаталась в ягодицы, Скара подошел к борту, будто не зазубрил пейзаж наизусть за прошедшие несколько часов. Дети уже ушли, миллелиты сменились, солнце поднялось высоко наверх. Дэмин, про существование которого он забыл, появился из спуска в трюм с опухшим лицом. В руках у него были приборы. Обеденное время подкралось незаметно. За ним подтянулись остатки от группы некогда звавшейся экипажем. Поднимавший с Люши табуретки с трюма Рено бросал на Скару взгляды. А тот увлеченный своими мыслями и планами мало обращал на него внимания. Отделившись от него, Люши поставил табуретку. — Отобедаешь с нами? — спросил он, подойдя. Скара посмотрел на него, и Люши напрягся, не умея читать его глаза. — Я подумаю, — туманно ответил после Скара. Матрос, кивнув самому себе, уже собрался уходить, но был неожиданно остановлен: — Вы пригласили старпома к столу? Скара правда хотел убедиться и уйти, он не был настолько голоден, чтобы не отказаться от обеда, потому делал это с чистой совестью. — Нужно поспрашивать у остальных, я не приглашал. — Ясно, — Скара не продолжил разговор, снова отвернулся к скучной палубе и скучным миллелитам, сторожащим ее. Люши ждал чего-то еще и потому не уходил, смотря прямо на Скару. Юноша вернул ему взгляд тоже не понимая причины, по которой матрос еще не смылся к своему приятелю. — Мы с Рено вечером идем на торговую площадь. Пойдешь с нами? — сначала Люши хотел спросить «Не хочешь ли ты пойти?», но тогда Скара наверняка ответил бы «Нет», подумав, что его компания нежелательна, и матросу пришлось прибегнуть к варианту, в котором он хотел бы, чтобы Скара присутствовал. Лицо его немного изменилось. Из сурового выражения в слегка опешившее. — Нет, — ответил он через несколько секунд. — Но ты подумай, — сказал Люши, отходя, будто дистанция между ними не позволяла тому отказаться вслух. — О чем шебетались, голубки? — услышал Скара от Рено, который стоял облокотившись на мачту и ждал Люши. Скара продолжил наблюдать за ними: за тем как вставший спиной Люши кивнул Рено, и тот перевел взгляд на Скару. Перехватив его, юноша отвернулся. Пойти с ними. Все это выглядело так, будто они были друзьями. Скара представил себя гуляющим по незнакомым улицам, наполненным людьми, скупающим товары и… он не представлял, чем еще занимаются на прогулках. С Каэдэхарой они разговаривали, с Люши и Рено говорить было не о чем, или Скара не интересовался в достаточной мере, поскольку разговоры с ними не касались напрямую его самого. И с другой стороны, у Каэдэхары был опыт в том, чтобы скрыться из виду и затеряться, когда ему это было удобно. Поэтому на роль компаньона он подходил куда больше. Будто прочитав его мысли об интересующих его разговорах, Рено с разбегу влетел в борт корабля рядом с ним. — Что вы делали со старшим помощником в камбузе? — с хитрющим лицом спросил он сразу. И того странного разговора между ними, когда Рено, закрыв уши, ушел от него, даже не было. А Скара едва удержался от того, чтобы отвесить ему подзатыльник. Просто так. — Сам подумай, что мы могли делать в камбузе полном еды, — неохотно ответил он. Рено повел плечом. — Странно, чтобы старпом да еще и в камбузе, — подумал и добавил: — И ты тоже. — Не вижу ничего странного, у людей есть такая особенность — они нуждаются в пище. — Ты-то? — фыркнул Рено. — Я о том, что старший помощник не ест с командой. Или уже начал? Люши, вы еще накрываете для него отдельно? Скара уже было возразил, что видел Каэдэхару трапезничающим, но вовремя сдержался, потому что такого не помнил. Потому что такого не было. В вечер их первой встречи старпом… пил только алкоголь, и чашу, в которую он вылил его остатки, каким-то образом очутилась перед самим Скарой. Он очень хорошо это запомнил. Затем он в пятый за последние несколько часов раз перекрутил всю прошедшую ночь в голове, и если Скара нехило запихал в себя лепешку с яблоком, запил это все водой, а до этого еще и плотно поужинал, то старпом… снова выпил только воду да и через отверстие, которого касался Скара. Уму не постижимо. — Да, вот только вчера как-то не успелось разогреть еду, — включился в разговор Люши. — Но он и так поел. — Стой, — Скару посетила догадка, — вы накрывали сразу после ужина для него? — Немного погодя. А ты разве не видел? — задумался Люши. — Ах, ты же выходишь только глубокой ночью во время дежурства. — исправился, вспомнив детали. — Мы уже как несколько месяцев накрываем ему отдельно, потому что с нами он не ест. — Но если говорить как есть, то это капитан Бэй Доу дала поручение кормить его любым способом, — знающе ткнул пальцем Рено. Скара их больше не слушал. Вспоминал, как уплетал еду за старпома. Неужели старпом приходил после него и… — …Налег на лепешки с угрем, — обратился Люши к Рено с легкой улыбкой. — Другие говорят, что, когда убирали еду, тарелки бывали использованными. Ведь это он вчера объедался лепешками, а не старпом. И старпом, разумеется, замечал приборы, оставленные Скарой. Разобраться с этим стало потребностью, столкнуться с Каэдэхарой на палубе — необходимостью. Время от обеда до ужина тянулось еще медленнее, и не способный больше терпеть жару на корабле и собеседников, Скара решительно направился к каюте, собираясь переждать это время в шляпе. Какого было негодование, когда оказавшись в подпространстве, он снова стал изнывать от жары и нетерпения. Чем дальше видел, тем скоротечнее было время. Он стал искать звезды на формирующемся небе. Найдя одну, спешно вернулся на корабль, чтобы узнать, сколько прошло времени. Солнце все еще было в зените. Вернулся в шляпу, разыскал еще пять звезд, и очутившись в каюте, заметил, что солнце немного сместилось. Так продолжалось еще несколько раз, пока он находил по паре звезд за раз. Когда опустились сумерки, на лбу у себя он обнаружил влагу, а на палубе — старпома. День, проведенный в компании Рено, настолько его вымотал, что под конец он стал ощущать тяжесть в веках и собственном теле. Но перехватив Каэдэхару, он оживился. — Ты ведешь себя так, будто бессмертен, — начал он без предисловий. Каэдэхара непонимающе повернулся к нему. Вид у него — по меркам старпома — действительно был заспанный. — В каком-то смысле да, душа моя будет жить вечно, — старпом знал, что юноше нужен не этот ответ, но другого он дать не мог, потому что на прямой вопрос без контекста больше ничего не представлялось логичным. — Я не об этом, — Скара взмахнул рукой, собираясь продолжить. — Конечно ты не об этом, но спросил ты именно это, — старпом вел себя иначе, чем обычно. И если странность ночью была положительно странной, то теперешняя заряжала воздух. Скара посмотрел на него в упор, в душе ничего не понимая. Каэдэхара смотрел на него без эмоций. Они поменялись ролями. Скара задавал вопросы, Каэдэхара — язвил. И теперь он будто взглянул на себя со стороны, стал понимать чувства старпома. — Матросы говорят, ты не ешь, — решил он говорить прямо. — Но я ведь стою перед тобой, потому ясно — я, как и любое другое живое существо, ем, — внешне все тот же старпом, но тон его совсем Скаре не нравился. — Я еще ничего тебе не проиграл, — сказал он затем, и фраза это сделала для юнги все очевидным. Грань, которую старпом не пересекал, была почти физически ощутима. Эта черта между не очень дружелюбной льстивостью и деланной вежливостью. Что-то было не так, и Скара, наученный опытом, сразу понял — необходимо отступить. — Ясно, — бросил он без кипящего раздражения, больше как затушенный костер, который дотлевал в летную ночь, оставленный теми, кто его окружал. Каэдэхара почти сразу отвернулся от него, и Скара понял, что говорить с ним не хотят. И утреннее настроение медленно растворилось в какой-то дымке разочарования и волнения, нет, тревоги. Он оставил его, Каэдэхару. И ушел к себе под взглядами забытых матросов. Скара был уверен, что не сблизился ни с кем и дружеских отношений у него не было, потому действия других на него повлиять не могли. Он тщательно продумывал свои шаги и был уверен, что больше не был одним из тех, кто цеплялся за людей и искал их общества. Но вчерашняя ночь что-то изменила. Нет, Скара не считал старпома близким себе, но и безосновательной колкости не ожидал. Была ли причиной тема, затронутая им, ведь Скара не успел сделать ничего, что вызвало бы такую негативную реакцию, или дело было в том, что Скара сын не того человека. Он мог только гадать. Но вместо этого, каким бы уставшим от Рено он ни был, ответ на возникший вопрос он стал искать в его компании. — Что с Каэдэхарой? — спросил он, когда спустя получас выйдя из каюты, заметил двух друзей, шатавшихся на палубе. — М? — Рено наклонился назад, засовывая в рот печенье и высматривая глазами старпома, — ну, во-первых, — сказал он, отряхивая руки от крошек, — Каэдэхарой?! — резко вцепился в его плечи, и Люши напрягся, через секунду в нерешительной попытке отцепляя его от чужой одежды. Помнил, что от Скары прилетало не особо везучим. — Мне еще раз повторить? — Занятно, — решил Рено, в задумчивой манере приложив пальцы к подбородку и, когда в отместку Скара схватил его за грудки, поднимая вверх, спросил: — О субординации слышал? — Рено, ты хитрый… жук, — шикнул Люши сжав губы в рассерженности, отчего брови Скары поползли на лоб, а сам Рено откинулся назад, развеселившись с его слов. — Так его! — поддержал он, будто речь шла не о нем самом. Этому матросу удавалось быть счастливым, даже стоя на цыпочках под прицелом чужого кулака. — Не уходи от темы, — напомнил Скара, отшвыривая его от себя. Рено вернулся в исходное состояние, поправив воротник рубахи. — А, ну, старший помощник, — он снова посмотрел куда-то за спину Скары, и Скара сам повернулся. — Пошутил, его там нет, — рассмеялся Рено, больно обрадованный тем, что оставил Скару в дураках. Когда понял, что шутке не очень рады и кулак, только занесенный в первый раз, может обрушиться ему на лицо во второй, он все же собрался. — Обычный он, как всегда, — пожал плечами, — я вообще мало видел его после дуэли с Сегуном, поэтому не могу сказать, как сильно он изменился. Скара хотел задать уточняющий вопрос, но одна фраза выбила его из колеи. «Дуэли с сегуном» строкой впилось в сознание и потекло кровью. Плетью врезалось в кожу, оставляя красные отметины. — С каким Сегуном? — голос его прозвучал до странного тихо. Рено посмотрел на него теперь скептично. — Есть только один сегун, Скара. С тем самым, — сказал, делая вид, будто достает меч из груди. Конечно. Мусо синсэцу. Опознавательная черта Райден Сегун. Каэдэхара сражался с Сегуном? Он спрашивал себя, собирая услышанные отрывки о жизни старпома. — Ты что, не знал? — растерялся Рено, видя, как тот уставившись в никуда стал уходить. — Очевидно, он не знал, — ответил Люши, останавливая юношу от того, чтобы он шел за ним. Скаре снова нужно было подумать. Лишение Глаза Бога, дуэль с сегуном. Сколько еще было деталей в этой загадке? Все вмиг обернулось так, что Скара чувствовал себя тем, с чьей стороны было совершено предательство, будто он — исполнитель нечестивого поведения. Хоть и давно пора было признать это с его умением придумывать ложь на каждом шагу. Ложь, которую Каэдэхара неохотно раскрывал. Каэдэхара сражался с Сегуном, теперь осознаннее утверждал он. Стало любопытно понаблюдать за ним. Неужели и старпом действовал так, когда пытался выведать что-то у Скары? Близился ужин, и Скара как никогда был к нему готов.*
Когда стол был накрыт, Скара сел за него одним из первых. Под удивленные взгляды он снял с себя шляпу и положил ее рядом, зыркнул на смотрящих недовольно, и те разом опустили головы. Каэдэхары не было. Скоро подтянулись и остальные. Бэй Доу больно довольно поглядывала на него, сидящего сбоку от нее, хоть он и занял место одного из помощников, но те, видно, не возражали, потому что кивнув ему, опустились на соседние табуретки. Он потянулся за палочками, рассмотрел их внимательно и, одобрив степень чистоты, ткнул ими в тарелку, разглядывая блюда на столе. Установившаяся за столом тишина, его смутила и он посмотрел на окружающих. Они все с интересом наблюдали за ним, будто он показывал карточные фокусы. Люши, сложив руки под подбородком, благоговейно смотрел на концы его палочек, ожидая, какую еду тот выберет. Один Рено уткнулся в свою тарелку, наполненную доверху всем, что было на столе, и не пронзал внимательным взглядом. — Вы ожидаете, что я отправлю еду себе в рот силой мысли? Или для вас удивителен тот факт, что человек ест? — не удержался Скара. — Ты, вроде, не полностью человек. У тебя в родословной адепты, не? — вылез Рено из свой тарелки, пережевывая непонятную консистенцию из чего-то. — Спасибо, что напомнил и поделился, — Скара бросил выразительный взгляд на Бэй Доу, которая, очевидно, все и разболтала, но она лишь виновато улыбнулась. — Жуй с закрытым ртом, — сделал он замечание юноше напротив и вернулся к своей пустой тарелке. — Да-а, господин, — Рено сложил ладони, зажав между ними палочки, и поклонился. Так и не выбрав ничего, Скара стал разглядывать свой стакан. В этот раз это действительно был стакан, а не чаша для алкоголя. Убедившись в его стерильности, он налил себе воду из проверенного таким же методом кувшина. — Никто туда не плевал, я проследил, — ощерился Рено. — Скорее ты будешь тем, кто туда плюнет, — невозмутимо ответил Скара, не ведясь и поднося стакан к губам. Рено довольный разговором, взялся зубами за рыбу. За столом начались разговоры. Матросы подшучивали друг на другом, вовлекая в разговор капитана. Время от времени она отвлекалась на двух помощников. И Скара, занятый разглядыванием палубы, едва засек тот момент, когда в тарелке его оказалась рыба на шпажке, подложенная Люши. Пойманный юноша улыбнулся и сразу отвернулся к говорящему о чем-то Рено. Что-то заставило Скару обернуться, чтобы увидеть старпома у кают. Тот только вышел и направлялся к ним, зачехляя свой меч. Заметившие его матросы, заинтересованно уставились на него, привставая со своих мест. Он кивнул им и сел на свободный табурет рядом с капитаном. Она улыбнулась ему и вернулась к разговору с матросами, но те отчего-то стали неразговорчивы. Забытый Скарой Ибуки, оказался рядом со старпомом. Он предложил ему пампушки под коварным взглядом Рено, который локтем толкал Люши. Разговоры совсем затихли. Трапеза сопровождалась редким стуком палочек о тарелки. — М, Люши, — сказал Рено, будто вспомнив о чем-то, — если бы у тебя был мой Глаз Бога, — он сделал глоток из стакана, — что бы ты с ним делал? Подкинь идейку. Люши задумался, возведя глаза к навесу. — Пользовался, как и все, — повел плечами, — охлаждал напитки, сражался с монстрами и все такое. Рено незаинтересованно фыркнул. — Я своим орешки щелкаю. Люши улыбнулся. — И дверь подпираешь. Рено рассмеялся. — Точно. Атмосфера за столом стала комфортнее, но Люши вдруг посмотрел на старпома и улыбка его медленно сползла с лица. И Рено, заметив это, посмотрел туда же, замолк и снова ткнулся в свою тарелку. За ними повторил и Скара, пытаясь понять, что Каэдэхара такого сделал, что матросы замолчали как в гроб уложенные. Но у того было обычное выражение лица мысленно отсутствующего человека, он даже не смотрел на них. Скара вспомнил, что у старпома тоже когда-то был Глаз Бога. Этот конфуз не долго заставил Рено молчать. Совсем скоро он замычал о чем-то другом, восторгаясь смеси риса и курицы, которую он каким-то образом пропустил во время первого обхода стола. — Просто божественный вкус, — добавил он, заев все пузырином. Откинулся назад, будто у него помутнилось сознание, на деле он испытывал высшую степень наслаждения. — Хватит жевать так громко, — возник следом Скара, не переносящий любые звуки, не похожие на связную речь, с его стороны. В отместку тот стал чавкать, подавшись вперед. — Ради всего святого в этом бренном мире жуй с закрытым ртом, я не хочу видеть то, что когда-то называлось едой, а теперь стало неопределимой массой, вываливающейся из твоего рта. — Перестань огрызаться, иначе я применю крайние меры, — пригрозил Рено. — Смешно представить, что для тебя крайняя мера. Рено сидел спокойно с несколько секунду, а потом резко подался вперед, издав звук, будто его тошнит. Раскинул руки, собираясь то ли обнять Скару через стол, то ли выронить пережеванное ему в тарелку или на него. И расхохотался заливисто, увидев его лицо. Скара естественно отскочил. — Мы с командой всегда обнимаемся, иди сюда, — злобно протянул Рено, а Скара в целях защититься от прикосновений протянул палочку от еды. — Отстань от меня, или она будет торчать у тебя из головы, — Скара взмахнул ею, намереваясь проткнуть нарушителя субординации. — Опять! — Рено победно показал на него пальцем, будто все это было развлечением. — Вы все слышали? Ха, попался! Капитан, ваше прошлое наказание было не очень действенным… — Наступаешь на те же грабли, малец, — Бэй Доу удрученно мотнула головой. Скара сначала посмотрел на Рено, потом на Бэй Доу, не совсем понимая природу их отношений. Юноша вел себя так, будто был младшим ребенком в семье из детей Бэй Доу; ребенком, который вертел старшими как хотел, а родители снисходительно улыбались, хотя у Бэй Доу, на секундочку, вообще не было детей. И, вспомнив о причине своего нахождения за столом, он взглянул на Каэдэхару, тарелка которого до сих пор была пуста — сейчас он переглядывался с Бэй Доу, которая, кивнув на Скару, что-то ему шептала. Они со старпомом столкнулись взглядами, и юноша резко посмотрел в свою тарелку. Вскоре Каэдэхара куда-то отправился и понять что-то из его поведения так и не удалось. Скара отправился к себе, так ничего и не узнав.*
С наступлением позднего вечера корабль совсем опустел. Что матросы, что помощники капитана вышли в город, и присутствующих на судне можно было по пальцам пересчитать. Если таковые вообще были, исключая Скару. Скаре же некуда было идти. Хоть корабль и был в его распоряжении, радости не прибавлялось. Из окна открывался весь недоступный ему мир — гавань со своей мирской суетой, море со своим вселенским умиротворением — а его собственное существование сосредотачивалось на маленькой коморке, где он был обречен находиться, пока не спасется. Вот только Каэдэхара дал ему кусочек этого мира из окна — того, что он однажды потерял. Или скорее поддразнил, дав и отняв обратно. Скаре следовало бы смириться с тем, что он не умел сублимировать тоску. Он тронул пальцами двери седзи, очерчивая изгибы рисунка и клетку дерева. Кончики пальцев у него были чувствительны, и он ощущал каждую строку и каждый вырез, не решаясь надавить, чтобы отворить дверь. Приложился лбом о раму и прикрыл глаза с шумным выдохом. Заперт изнутри, как и раньше. С корабля ему не выбраться. Подушечки его прошлись по шершавой поверхности и медленно, даже лениво, подтолкнули дверь в сторону. Он ожидал, что палуба будет пуста. Но он был не один. В дальнем конце сидела фигура и в руках она держала меч. Одна нога была подтянута к себе, вторая — свешена с борта, обладатель изучал клинок. Старпому не нужно было смотреть, чтобы знать, что новичок здесь. Скара приблизился. — Сюй Люши уже ушел? — И тебе советую надолго не задерживаться. Неожиданно Каэдэхара стал еще резче, чем вечером. Скара перекручивал весь день в своей памяти, пытаясь уловить, в какой момент, что мог сделать. Или, может, кто-то донес что-то на него? — Я сам решу, сколько мне здесь находиться, — ответил он в похожей манере. — Если собираешься остаться, чтобы убить себя или кого-то еще, уходи прямо сейчас. Или расправой над тобой займусь я. Каэдэхара, наверное, сразу бросил бы в лицо правду, если бы узнал ее, думал Скара, потому не понимал всплесков агрессии. Даже считал их раздражающими. Но толика сомнения в мыслях тоже присутствовала, будто был подвох во всем, что сейчас происходило. Такую отстраненность он наблюдал только в их первое столкновение на мечах. Скара посмотрел за борт и на старпома. На долю секунды он задумался о возможных перспективах в Ли Юэ, о жизни здесь, о доме, о друзьях. Нет. Твердое отрицание не могло быть перекрыто никакими надежами. Здесь он не чувствовал себя в безопасности, особенно, из-за многочисленных Фатуи в долинах, в лесах, в горах и даже на Гавани, их было очень много. Кто-то прятался в тени высоких домов на людных улицах города, кто-то в тени деревьев в редких лесах с рыжей травой, кто-то и не прятался вовсе. — Я не сойду с корабля. Даже умру лишь бы добраться до Сумеру. — Ты этим руководствовался, когда залез на крышу на расправу молниям? Скара вскинул брови. — Хах, клеймо самоубийцы и впрямь прижилось ко мне. — Ты считаешь иначе? Скара постепенно терял контроль над эмоциями, под кожей будто что-то торопилось и готовилось вырваться. Каэдэхара теперь упрекал его. В какую сторону бы он ни ступил, им совершалась ошибка, он оказывался виноватым. Не полезь он тогда на эту крышу, остался бы еще в должниках у Каэдэхары, или хуже — утоплен в бесновавшемся море. — Ваши жизни не стоят того, чтобы я жертвовал собой ради них. Мое тело наполнено мощью и силой, что может сравниваться с силой Архонтов. — Оу, как мы заговорили, — Каэдэхара подыгрывал ему как ребенку, наконец отрываясь от меча в руках и поворачивая голову к нему. Скара готов был поклясться, что в глазах у него была разгорающаяся враждебность. — Так это и была та сила? — прозвучало издевательски. — Больше всего одни люди в других ценят искренность. Какими бы незаурядными ни были твои выражения, ты фальшивый как кор ляпис в лавке на пристани Ли Юэ. Как итог, ты не имеешь никакую ценность. Так кто кого теперь не стоит? Эти слова вывернули нутро Скары, неприятно, обидно. Разве был он виноват, что родился сыном своей матери. — Фальшивый, — повторил он, натянув ухмылку. Он еще не падал так низко, чтобы раскаиваться и искупляться. — Сразись со мной, — не думая прошипел следом. Плевать, что душа болела, а ветер, гуляюший в груди, выл. — А ты стоишь заточки моего клинка? — тихо, презренно, провокационно. Последняя капля. Пальцы Скары напряглись, будто он собирался вцепиться в шею старпома. Тот лишь поднял голову, приглашая его вперед и Скара читал в его лице «Ну, что ты можешь?». Ударом молнии он приблизился к нему, занося кинжал, Каэдэхара одним движением увернулся от него и оказался за спиной юнги. Снова этот студящий взгляд. Снова разочарование. Снова схватка у кормы. — Ничего не хочешь сказать? Ты проиграл, — прозвучало слишком спокойно для человека, который сейчас сражался на клинках. Скара обернулся с размахом кинжала, чтобы вонзить его тому в шею. — Потрудись объясниться, Каэдэхара, — он намерено растянул последнее слово. Старпом схватил его руку с кинжалом и остановил прямо у своей шеи с бесстрастным лицом. — Ты должен будешь мне другую тайну, Райден, — отчеканил он, — я уверен, у тебя их несколько. И вся кровь отлила от его лица. Со вдохом в легкие проникло что-то искрящееся, безразмерное, и дыхание сделалось тяжелым. Каэдэхара напротив вперил в него багряные глаза, напоминая кровь от раны, полученной с ним же в бою. Отшатнулся, панически разглядывая его лицо. Два человека на одном корабле. Лжец и вершитель справедливости.