***
— С днем рожденья, Лариса Николаевна! — в два голоса воскликнули Костя и Салам, едва заведующая появилась в приемном. Куликова не сдержала улыбки: — Спасибо, ребят. Приходите в ординаторскую, когда перерыв будет, я тортик принесла. Саламчик радостно кивнул, а Лазарев, глядя на здоровенный пакет, который Лариса Николаевна пыталась удержать в руках, как бы мимоходом заметил: — Это ж какого размера должен быть торт… Куликова рассмеялась: — Ты меня раскусил — там их три, нас же много. Еще стаканчики и сок. Дубровская, доселе молча наблюдавшая, закатила глаза: — Лазарев, бестолочь. Помог бы лучше. Парни тут же спохватились и, засуетившись, попытались отобрать у начальницы пакет. Но тот на двоих делиться отказывался, поэтому чудом не порвался. В результате Костя быстренько выгрузил стаканы и коробки с соком прямо на пол и, оставив торты в пакете, горной козой поскакал в ординаторскую. Салам в растерянности посмотрел на образовавшуюся перед его ногами башенку и покорно вздохнул: — За раз не отнесу. Вы покараулите? — Не надо ничего караулить, Салам, — Лариса взяла стаканчики. — Вместе понесем. Гафуров просиял: — Спасибо, Лариса Николаевна! — Вам спасибо.***
Когда Куликова снова появилась в коридоре, Нина ее окликнула: — Лариса Николаевна! — регистратор вышла из стойки, пряча что-то за спиной, и подошла ближе. — Да, Нина? Дубровская улыбнулась: — Не успела поздравить с нашими архаровцами. С днем рождения, — протянула Куликовой коробку конфет. — С вами отделение вообще расцвело, спасибо вам. Лариса широко улыбнулась и тут же преобразилась: из просто симпатичной женщины стала настоящей красавицей. Дубровская давно просекла эту ее особенность. Поэтому совершенно не удивилась, когда Брагин в Ларису втюрился. — Спасибо, Нин, большое. Регистратор подняла указательный палец перед собой и, понизив голос, сообщила: — Не рекомендую делиться конфетами с окружающими. Я понимаю, что вы мать всего отделения, но не советую. Оставьте себе — очень вкусные. Или вместе с сыном съешьте. — Хорошо, — рассмеялась Куликова. День рождения уже получался хорошим. В эту же минуту в Склифе появилась Нарочинская. — О, Марина Владимировна, добрый день, — отреагировала Дубровская. — С возвращением? Регистратор рассматривала ее с таким нездоровым любопытством, что Марине стало неуютно: — Добрый день, спасибо, — сдержанно отозвалась она и кивнула заведующей. — Лариса Николаевна, с днем рождения. Куликова поблагодарила, а Нина, словно не понимая, что ее внимание неуместно, продолжила: — Вы как? Точно выздоровели? Может, помощь нужна? — А я похожа на самоубийцу, которая с ранением живота выйдет на работу? — Нарочинская вскинула бровь. — Все нормально, помощь не нужна, спасибо, — прохладно отчеканила она и двинулась в ординаторскую. Дубровская проводила ее взглядом и обиженно буркнула: — Я просто спросила. Че хамить-то. Куликова легонько прикоснулась к ее плечу: — Нин, не обижайтесь. Марина просто внимание не любит, а из нее все героиню делают после этой истории. — Но она же героиня. — Да, — согласилась Лариса. — Но Марина — не Брагин: ей овации не нужны.***
Днем в ординаторской отделения экстренной хирургии собрались все желающие. На стене висел плакат, старательно извещающий о поводе сбора. По углам висели шарики с мордочками разной степени кривизны. Судя по выбору шаров, их притащил тот же, кто и нарисовал плакат, то есть Брагин. Стол в помещении ломился от еды (потому что в этом вопросе расстаралась не только Куликова) и цветов. Когда все расселись, Олег торжественно объявил, что настало время дарить подарки. И, не дав имениннице сказать, что это необязательно, первым вручил презент: набор дорогого хорошего чая из нескольких видов. Далее последовал Петр с репликой Айвазовского — Лариса как-то сказала, что любит морские пейзажи, а Пастухов запомнил. — Это вам от нас с Полиной, — улыбнулся, получив лучезарную улыбку в ответ. Гафуров подарил книгу, Лена — полотенца, Таня — набор из тарелки, кружки и ложки, Лазарев — абонемент на двоих в боулинг. — А че? — пожал плечами в ответ на взгляды коллег. — Там весело. И позвать можно кого угодно. — Спасибо, Костя, — отозвалась Куликова. — Давно там не была. Да и Никитке понравится, у него тоже день рождения скоро. Когда очередь дошла до Марины, ей стало неловко. Потому что все снова смотрели на нее. Нет, Нарочинская была бы рада, если бы это оказалось полетом ее паранойи. Но увы — видимо, ситуация со спасением Ларисы возвела ее, Марину, в какой-то особый ранг, быть в котором Нарочинской совершенно не хотелось. Но кто ее спрашивал… Самое интересное, что Куликова точно так же спасла ее. Но коллеги об этом будто бы не задумывались. Это не скальпель поймать, а «всего лишь» прооперировать. Толкать пафосные речи Марина никогда не умела, поэтому не стала строить из себя гуру: — Поздравляю, Лариса Николаевна. Здоровья и сил, — протянула имениннице вполне говорящий ярко-малиновый конвертик с кокетливым бантиком. — Спасибо, Марина. — Че там? — не мог удержаться Брагин. Даже шею вытянул, чтобы лучше видеть. В конверте оказался сертификат в хороший сетевой магазин косметики. У Ларисы и рядом с домом филиал был, поэтому подарок оказался как нельзя кстати. — Нуу, — с легким разочарованием протянул Олег, — так неинтересно. Куликова рассмеялась: — А ты думал, там взятка? Ее невинная шутка разрядила обстановку, и все тоже засмеялись. Даже Нарочинская улыбнулась.***
Вечером Олег вызвался довезти Ларису до дома. Куликова слишком устала, чтобы сопротивляться, хотя внутренний голос и шептал ей, что это может плохо закончиться. Брагин помог собрать все подарки, включая плакат и шарики, и понес их в машину. В дороге он вел себя прилично, за исключением того, что некоторые его шутки были «ниже пояса». Но к ним Лариса уже давно привыкла. Она вообще к Олегу привыкла и понимала, что отвыкать не то что не получается, — не хочется. Это было ужасно неправильно, но Куликова чувствовала, что Брагин ей нужен. Пусть не в качестве партнера, но в качестве друга. Когда доехали до дома, Олег остановился и, внимательно заглянув имениннице в глаза, внезапно притянул ее к себе. Не поцеловал, нет, — но обнял так, что, если бы Лариса не сидела, то у нее бы ноги подкосились. — С днем рождения, весенняя пташка, — хрипло пробормотал. — Не надо, пожалуйста, — сумбурно выдохнула она, умирая от прикосновений. Брагин отстранился: — Че не надо, поздравлять тебя не надо? — попытался отшутиться, но выражение глаз выдало его с головой. — Усложнять не надо, — Куликова освободилась и повела плечами, — Олег, я все понимаю и очень тебя ценю. Но я не должна. И ты не должен. Жить надо дальше. Настоящим. Понимаешь? — как-то жалобно закончила она. Брагин долго смотрел на нее, думая о чем-то, потом кивнул: — Согласен. Пойдем, донесу твои презенты, — продемонстрировал ямочки на щеках и снова превратился в балагура. — А то возьмешь шарики, и тебя ветром унесет.