***
Брагин нервничал, и сам не понимал, почему. Открыли ему быстро. — С днем рождения, Нарочинская, — лыбясь во весь рот, Олег протянул женщине букет белых тюльпанов. Марина тоже не сдержала улыбки — ну надо же, Брагин и цветы узнал, которые ей нравятся. Это было несложно, конечно, но все равно приятно. — Спасибо, — пропустила его в квартиру. — Проходи, скоро как раз еду привезут. Нарочинская не любила готовить и делала это вынужденно. Особыми кулинарными талантами она тоже не славилась, поэтому, если хотелось чего-то интересного, заказывала доставку. — Жрать я к вам, что ли, пришел, — деланно забурчал Олег, снимая обувь. Марина изогнула бровь: — А чего, голодом сидеть? И на концерт голодным идти? Месяц назад Нарочинская и Брагин выяснили, что им обоим нравятся Би-2. Затем Олег узнал, что скоро у группы концерт в Москве — как раз в день рождения Марины, и урвал билеты, хотя тех оставалось совсем немного. — Справедливо, — согласился он и заглянул к профессору в комнату. — Здрасьте, Владимир Сергеевич! — Привет, Олег, — обрадовался Нарочинский. — Как ты? — Все в порядке, — Брагин оглянулся на Марину и, получив ее молчаливое согласие, направился развлекать бывшего учителя. — У вас как дела?.. Именинница поставила цветы в вазу, полюбовалась ими и услышала, как звонит мобильный. — Да, Лариса Николаевна. — Здравствуйте, Марина, — судя по голосу, Куликова улыбалась. — С днем рождения вас. — Спасибо. — Вы прекрасный врач, нашему отделению с вами очень повезло, — с небольшим волнением произнесла Лариса. Она всегда стеснялась делать комплименты, хотя и понимала, что в них нет ничего плохого. — И человек вы удивительный. Я… я очень вас ценю, Марин. Спасибо вам за все. Нарочинская прикусила губу — слышать подобное было приятно, а от Куликовой — приятно вдвойне. Нравилась ей Лариса. Наверное, они бы смогли стать друзьями со временем. — Вам спасибо, Лариса Николаевна. Я тоже вас ценю.***
Нарочинский уснул, и тогда же привезли еду. Олег вышел из спальни: — Помочь? — Из коробок в тарелки переложить? — тихо фыркнула Марина. — Ну а че, — поиграл бровями Брагин, — я могу. — Не сомневаюсь. Чайник лучше поставь. Когда уселись за стол, мужчина неожиданно спросил: — Марин, ты не обиделась? — На что? — непонимающе посмотрела на него Нарочинская. Олегу стало еще более неловко: — Ну… я к тебе на пришел, на твой праздник, и тут же к Владимиру Сергеевичу отправился. Он не спал как раз, я поэтому, — попытался оправдаться. Марину накрыло неожиданным приступом умиления — никогда бы она не подумала раньше, что Брагин бывает таким трогательным. И даже не догадывалась, что он может переживать из-за мелочей. — Все нормально, — положила ладошку поверх ладони Олега. — Папе с тобой интересно. Интереснее, чем со мной, — Нарочинская реально смотрела на вещи. — Тебе с ним тоже. Надо успевать. Мужчина расслабился и, накрыв руку Марины свободной ладонью, легонько сжал: — Интересно. Но с тобой мне тоже интересно. Очень, — пылко заверил он. Нарочинская рассмеялась: — Хорошо. Брагин, глядя на нее, широко улыбнулся, но почти сразу спохватился: — Ой, я же это, — встал, дошел до рюкзака, оставленного у двери, достал из него симпатичную коробочку и вернулся. — Чуть не забыл. Это тебе, — поймал момент и, нагнувшись, легонько прижал женщину к себе. Неохотно отстранился, чувствуя, как нос пощекотал приятный запах. Марина вообще вкусно пахла. И это не зависело от того, был на ней парфюм или нет. От этой мысли у Олега мурашки по спине пробежали. Нарочинская же, не подозревая о его ощущениях, растерянно заморгала: — Брагин… — Чего? — слегка напрягся он, но постарался скрыть. Купить не то он не мог — несколько раз перепроверял и консультировался с Нарочинским. Неужели Владимир Сергеевич..? — Зачем ты? Ты уже купил билеты. А духи, — кивнула на коробку, — дорогие. У Олега отлегло. — Билеты не на день рождения, а на концерт, — буднично отозвался он, игнорируя реплику о цене. — А это подарок. Брагину важно было поздравить Марину не для галочки, а так, чтобы действительно порадовать. О причинах он старался не задумываться. Нарочинская лучезарно улыбнулась: — Спасибо, — встала и тоже обняла Олега, мимоходом коснувшись губами его щеки. — Ты угадал. У Брагина потеплело в груди и екнуло сердце. — У меня был хороший консультант, — почти промурлыкал он и, воспользовавшись тем, что Марина еще не отстранилась, снова прижал ее к себе.***
— Какой чудесный день, моя струится лень, — тихонько напевал Брагин, пока они пробирались на улицу сквозь толпу таких же слушателей, — на грани просветления. Сияет шамбала и нежится душа в нирване воскресения… Нарочинская снова засмеялась: — Хорошо поешь. — Да прям, — хмыкнул Олег. Наконец, они оказались на свежем воздухе. — И ничего не «прям», — сказала Марина. — Я и на концерте слышала. Владеешь голосом, и со слухом у тебя все в порядке. Брагин внезапно смутился. Он знал, что у него неплохие музыкальные способности, но почему-то от Нарочинской такое подтверждение показалось очень весомым. — А ты че? — хитро посмотрел на нее. — Разбираешься? — Я музыкальную школу окончила, — женщина повела плечом. — Восемь лет фортепиано. Олег присвистнул: — Уважаю, — и вытянул губы трубочкой. — А меня с прослушивания при наборе в хор выперли. За поведение, — посчитал нужным пояснить. — На инструмент у нас денег не было, поэтому с музыкалкой тоже пролетел. — Зато ты до сих пор любишь петь. В музыкальной же многим отбивают желание заниматься. Даже отвращение прививают, — пояснила Марина. Брагин наморщил лоб: — Тебе тоже? — Нет. Но и особой любви, так, чтобы на всю жизнь, не возникло. — Поняяятно, — протянул он. — А если сейчас дать инструмент, сыграешь? Нарочинская пожала плечами: — Сразу — нет. Если потренируюсь немного, то могу, но не самое сложное. А концерт мне очень понравился, — она приподняла уголки губ. — Спасибо. — Пожалуйста, — Олегу концерт тоже понравился. Особенно тем, что вместе с ним пошла Марина. — Проветримся?***
— О! — совершенно по-детски обрадовался Брагин, увидев тир, в котором нужно стрелять по воздушным шарикам. — Ты будешь? Марина покачала головой: — Иди, если хочешь. Олег состроил ангельские глазки: — А болеть за меня будешь? — Всенепременно. Первые попытки оказались неудачными. Но Олег не отчаялся и пошел на очередной заход, в котором все удалось. В результате выиграл сиреневого зайца с висячими ушами ниже туловища, которого торжественно вручил имениннице. Она рассмеялась и подумала, что так много, как сегодня, не смеялась уже давно. — Давай имя ему придумаем, — предложил Брагин. Нарочинская сделала возмущенные глаза: — А с чего ты взял, что это мальчик? — посмотрела в мордочку плюшевому зверю и резюмировала. — По-моему, она девочка. Олег расплылся — никогда бы не подумал, что эта серьезная язвительная женщина будет рассуждать по поводу пола игрушки. — Ну, значит, ей давай имя придумаем. И они пошли дальше, накидывая варианты. Лидировали три: Бусинка, Глаша и почему-то Бастинда.***
Когда подошли к подъезду, Брагин спросил: — Слушай, а тебе сколько исполнилось? Или че, такие вопросы неприлично задавать? — Тридцать шесть. — А мне тридцать восемь. А ты в детстве, наверное, смешная была, — неожиданно заключил он. Марина фыркнула: — Обхохочешься. — Че, правда? — заинтересовался Олег и посмотрел ей в глаза. Бывают же такие синие-синие и при этом абсолютно прозрачные. Аж дух захватывает. Или, может, это свет фонарей сыграл свою роль?.. «Ее глаза на звезды не похожи…» Нарочинская отвела взгляд: — Ты же видел фотографии. И Брагин залип. Марина была такой красивой…. «Че это с тобой?» — спросил сам себя, потому что красота Нарочинской открытием не являлась. А вслух уточнил: — Ну, я пошел? Или подняться? — Да смысла нет — уже все спят. Видишь, в окнах света нет? — Вижу, — Брагин глядел не в окна, а на Марину. Не отрываясь. — Значит, я пошел? Она кивнула: — Иди, — и, приблизившись, коротко обняла мужчину одной рукой. В другой держала зайчиху. — Спасибо, Брагин. Отпишись, когда дома будешь. Поздно уже. И Олег, чувствуя бешеное биение своего сердца, понял, что он, походу, попал. «И че теперь делать?»