Очень долгий путь

Марина ненавидела рисковать. А еще не разбрасывалась дорогими ей людьми. И никогда ранее не оказывалась в подобной ситуации. Все мужчины, с которыми у нее случались отношения, не были ей друзьями. То есть были, конечно: становились со временем, в процессе романа. Но не до. А те мужчины, которые изначально были друзьями, в качестве партнеров не рассматривались вовсе. С Брагиным же все пошло не так. Нарочинская боялась, что у них не получится, а терять Олега она не хотела. Она — не Брагин, с бывшими дружить не умеет. Только так много, как он, для нее давно никто не делал. И просто как на друга она на него уже не смотрела. И если Олег настолько хочет быть с ней, что готов сдержать обещание… Марина ненавидела рисковать. Но сейчас сделала именно это. Когда его обняли нежные руки, Брагин едва не разлил кофе из турки. — Ты че делаешь? — Угадай с трех раз, — пробурчала Нарочинская, уткнувшись носом ему в спину. Олег пах чем-то терпким и будто знакомым…. С легким опозданием Марина сообразила, что это гель для душа. Она сама им недавно воспользовалась. — А как же «Ты не выдержишь, Брагин»? — мужчина умело скопировал интонацию. — А как же «Если бы я не был уверен, я бы не говорил»? — не осталась в долгу Нарочинская. Он сглотнул ставшую вязкой слюну: — Я вообще-то кофе варю. — Вари, — Марина не двинулась и рук не убрала. Олег накрыл ее ладони своей. Хотел на секунду, но задержался: — Тебе сделать? — Сделай. Благо, оставалось немного, иначе бы он не осилил. Стараясь двигаться по минимуму, чтобы не сдвинуть и тем более не сбросить с себя руки Нарочинской, закончил с кофе и разлил его по кружкам. — Я все, — отчитался, хотя понимал, что Марина и так слышит. — Молодец. У нее была такая обыденная интонация, что Брагин на секунду-другую решил, что спятил и все себе придумал. Но руки-то никуда не делись! — Нарочинская, — перейдя на хриплый шепот, он погладил тонкие запястья, — что все это значит? — ему нужен был ее ответ. Необходим. — Это значит, что я тебя убью, если ты снова куда-нибудь влипнешь. Давно Олег не испытывал такого облегчения. Обернулся, оставаясь в объятиях: — Нет, ну ты посмотри на нее: условия ставит, еще и угрожает. — Трудно вам придется, Олег Михайлович. Мужчина посерьезнел и, ссутулившись, прислонился лбом к ее лбу, заглядывая в потемневшую синеву. Никогда не видел, чтобы зрачки расширялись с такой скоростью. — Я трудностей не боюсь, — прижал женщину к груди. У Марины пересохло во рту, но она упрямо съязвила: — Это похвально. — А приз мне положен? Мотивирующий, так сказать, на дальнейшие свершения. Нарочинская приоткрыла губы в безмолвном ответе, и Брагин сорвался — накрыл ее рот дерзким жестким поцелуем. Даже не подумал, что ей может не понравиться. Впрочем, понравилось: Марина прикусила Олегу нижнюю губу. Он опустил ладони и сжал женские ягодицы. Нарочинская стала гладить мужские плечи и шею, притягивая голову Брагина еще ближе. Так они еще не целовались. — Марин… — ее реакция была вполне говорящей, но Олег спросил, — да? — Да, — получилось на выдохе и со стоном. Брагин вдавил ее в себя. Нарочинская потерлась о его тело своим, и Олег подхватил ее под пятую точку, давая обвить торс ногами. Двинулся в сторону дивана, запнулся о сумку Марины и передумал. Когда ее усадили на барную стойку и нагло развели ей ноги, женщина охнула: — Что ты?.. Брагин по-детски лукаво, что шло вразрез с его действиями, улыбнулся: — Угадай с трех раз, — потянулся за поцелуем. Не ответить она не могла. Но сопротивляться продолжила: — С ума сошел. — Мужчина, не отрываясь от ее губ, угукнул. — Брагиин, — простонала Нарочинская, схватившись пальцами за стойку. Олег повел в очередном поцелуе. Почувствовал, как прильнула к нему Марина, неожиданно остановился и опустился на колени, стянув с нее штаны и трусы. От осознания того, что задумал этот экстремал, Нарочинскую накрыло предвкушением и адреналином. Если она свалится Брагину на голову, это будет шоу. И больно. Еще вопрос, кому больше. — Олеег… — Ты против? — он посмотрел на нее. Марина качнула головой из стороны в сторону. Но озвучила: — Я упаду… — Я тебя держу. Если что — можешь меня казнить потом, — Брагин уже изучал бедра. Заметил, как кожа Нарочинской покрылась испариной, и попробовал ее на вкус. Почувствовал, что Марина подрагивает. Ощутив на внутренней стороне бедер горячие губы и язык, Нарочинская непроизвольно дернулась и вцепилась в стойку так, что свело руки. Но отпустить не могла. Все силы, кажется, сконцентрировала, чтобы удержаться. Олег прошелся дорожкой влажных поцелуев до одного колена, поднялся обратно по другой ноге, посмотрел наверх. Марина сидела с закрытыми глазами и, кажется, стиснув зубы, но Брагин увидел румянец на ее щеках. И дышала она очень неровно. Это возбуждало еще больше. Олег, окончательно опьянев от запаха, рванул к цели: сильнее развел Нарочинской ноги и приник губами к плоти. Пальцами левой руки спустился, нежно лаская и размазывая липкую смазку. Он был таким сильным, что удерживал Марину одной правой. Если бы не Брагин, она бы точно свалилась с этой долбаной стойки. Олег целовал лобок и посасывал половые губы, как бы ненароком задевая клитор, царапал щетиной, слизывал соки и гладил все, до чего мог дотянуться. Нарочинская потерялась в его прикосновениях и собственных стонах. Внутри однозначно горело, а болезненный комок внизу живота требовал разрядки. Когда Брагин запустил пальцы внутрь и стал раздвигать мышцы, Марина застонала особенно протяжно. Соседи наверняка оценили. Если были дома, конечно. А потом Олег поймал клитор и начал… Боже. Он сосал, лизал, кружил языком вокруг и целовал. Целовал так же, как недавно целовал ее в губы. Пускал по нервам электрические разряды. Доводил до болезненной сладкой истомы. И довел. Марину подбросило на месте, она разжала пальцы и все-таки соскользнула — благо, не свалилась, — на Брагина. И хорошо, что не на голову. — Не ушиблась? — получив отрицательное мычание, он хрипло рассмеялся, усаживая женщину на себя поудобнее. Поцеловал в шею, потом во влажные после душа волосы. А может, и не только после душа. Она обмякла, уткнувшись ему в плечо. Чуть позже отдышалась и заявила: — Ты это спланировал, — голос у Нарочинской был крайне довольный. — Не, — Олег улыбался, — экспромт, — снова поцеловал волосы. — Ну что, не будешь меня казнить или пора готовиться? Марина подняла голову, заглянула ему в глаза и провалилась. Обычно темно-карие, они стали черными как уголь — даже зрачков видно — и топили в себе. — Еще не решила. Нарочинская перевела взгляд на мужские губы, и Брагин перестал улыбаться: — Марин… Она попыталась встать. Мужчина, разгадав это стремление, поднял ее и встал сам. Не утерпев, прикоснулся к губам. Нарочинская ответила и потянула Олега к дивану. Второй такой акробатики она не выдержит. Брагин не возражал. Помог себя раздеть, хотел уже стянуть верх и с женщины, как она, что-то заметив, замерла. — Что? — Что на плечах? Олег завис. Потом догадался и встал спиной, демонстрируя татуировку, сделанную пару лет назад. — Sumus ubi Sumus, — вслух прочитала Марина. Перевод она поняла. Представить не могла, что латынь в меде пригодится и для этого тоже. — Нравится? — хитро уточнил Брагин, поворачиваясь. Нарочинская кивнула: — Ты че, качаешься? — изучила широкие плечи, мощный торс и красивые руки. Быстро глянула ниже и убедилась: природа Олега не обидела. — Угу. На качелях, — он притянул ее к себе, снял с Марины оставшиеся элементы одежды и мягко опустил женщину на плед. Навис сверху. Застыл, наслаждаясь картинкой: растрепанными кудряшками, яркими глазами и красивой, часто вздымающейся грудью с розовыми торчащими сосками, которые на фоне светлой кожи смотрелись так, что стало нечем дышать. Брагин опустил взгляд, наткнулся на едва заметный шрам и вздрогнул: — Не болит? — легонько провел пальцем. — Нет, — Нарочинская улыбнулась и обняла его. Поцеловала так, что голова закружилась. Больше выжидать Олег не мог. Но Марина удивила: когда Брагин достал и натянул презерватив, она мягко толкнула его, уложив на спину. А затем начала покрывать поцелуями грудь и живот. Когда Нарочинская плавно ушла ниже, Олег почувствовал себя неопытным школьником, у которого все впервые. — Ма-ри-на, — на большее не хватило. — Возражения? — Никаких, — закрыл глаза. Нарочинская посмотрела на мужчину из-под ресниц и коснулась пальцами напряженного до максимума члена. Брагин глубоко вздохнул. Усмехнулась. Наклонилась. Презерватив пах бананом, на вкус тоже оказался не противным. Это радовало. Быстро, явно издеваясь, пробежала язычком от головки до основания и отстранилась. Олег подавил стон с большим трудом. Марина аккуратно сжала возбужденную плоть и начала двигать рукой по всей длине, оставляя следом почти невесомые поцелуи. Обвела языком головку, а затем обхватила ту губами, посасывая. Теперь удержаться от стона Брагин не смог. Надо же, Нарочинская и не подозревала, что он так эротично это делает. Мягко начала вбирать все больше плоти в рот, продолжая ласкать языком и не прекращая гладить пальцами остальную часть. Иногда спускалась ниже, массируя основание и яички. Олег прикусил щеку и зарычал. Глухо, почти утробно. Аккуратно прикоснулся к волосам Марины и погладил ее по голове. Знал, что его может унести, и не хотел делать ей больно, поэтому пытался себя контролировать. Женщина замерла, прикинула свои возможности и, расслабив горло, приняла почти всю длину, не прекращая ласкать. Теперь она втягивала плоть активнее, быстрее, хотя из-за размера это было не очень удобно. А Брагин все-таки не выдержал и, постанывая, начал толкаться ей навстречу. Хватило его ненадолго: через пару минут Олег, дернувшись всем телом, кончил. Марина выпустила его с характерным звуком, стащила презерватив, положила на пол, и мужчина, тяжело дыша, подтянул ее к себе: — Ну ты даешь, Нарочинская, — он смотрел с таким неподдельным восторгом, что Марине на секунду стало неловко. Но только на секунду. — Еще не даю, — женщина хрипловато засмеялась. — А дашь? — Брагин поиграл бровями. — А надо? — Нарочинская сделала озадаченное лицо. — Ты обалдела? Марина снова рассмеялась, и до Олега дошло, что его разыграли. Он заломил руки Нарочинской над ее головой и пообещал: — Я буду мстить, Марина Владимировна. — Уже боюсь, — съехидничала она. А дальше он перевернул на спину, навис сверху и заткнул поцелуем. Жадным, наглым, лишающим возможности думать о чем-то, кроме его губ. Сначала целовались медленно: восстанавливая и смакуя. Не торопились, наслаждались, ласкали и игрались. Но постепенно напряжение нарастало. Брагин стал совершать языком возвратно-поступательные движения. Когда Марина поняла, на что они похожи, ахнула и прикусила ему одну губу. Потом вторую. Дыхание сбилось. Олег, наконец, выпустил руки женщины и дал ей делать то, что она хочет. Потому что сам не мог ее не щупать. Провел по ребрам, сжал соски, поцеловав по очереди каждый. Одну ладонь оставил на месте, продолжая ласки груди, другой пополз вниз — накрыл половые губы. Нарочинская снова ахнула. — Мне сейчас очень жаль, что у меня всего две руки, — вкрадчиво сообщил. — Извращенец. — Хочу тебя трогать, — Брагин подтверждал слова жадными касаниями. — Везде. — Только трогать? — язвительно поинтересовалась Марина, отмечая, что взгляд у мужчины стал совершенно ненормальный: оголодавший, бесноватый, даже пьяный. — Поразительное целомудрие, — и охнула, когда его рука слишком властно схватила ее грудь. Олег поцеловал Нарочинскую в шею — туда, где бешено бился пульс. Марина кончиками пальцев погладила ему живот, нарисовала какую-то фигуру вокруг пупка и почувствовала, как Брагин вздрогнул. Прочертила ногтями по спине и пошла наверх, к затылку — слишком ей нравилось ощущение бритой головы. Притянула за шею к себе. Теперь целовались остервенело, не давая вздохнуть. Впрочем, это было лишним: легкие, по ощущениям, спеклись и отказывались работать в полную мощь. Олег нехотя отстранился, дотянулся до нового презерватива и чертыхнулся: Нарочинская прикоснулась ногой к члену. Якобы случайно. — Помочь? — невинно поинтересовалась. — Ну помоги. Помогла. А потом Брагин проник в Марину пальцами, и она опять застонала. И у него снесло крышу — слишком это было сладко. Нарочинская вообще была потрясающе чувственной женщиной. Он аккуратно убрал руку, провел головкой по влажным-влажным складкам и резко вошел, рыкнув от убивающе приятной тесноты. Чуть не кончил сразу же, но удержался — не иначе как чудом. Замер. — Не тяжело? Не больно? — не понимал, как себя контролирует. Олег был огромным и, в силу этого, увесистым. Но сейчас Марине было хорошо: тяжесть сильного тела пьянила. Ощущение Брагина внутри тоже. — Все в порядке, — Нарочинская выгнулась, желая приблизиться к мужчине еще больше. — Если что, ты говори. Она поймала его глаза, кивнула, и Олег задвигался. Быстрыми толчками, выходя полностью и до конца проникая. Целовал Марину так, будто хотел ее съесть. Она не отставала: стремительно двигалась в том же ритме и пыталась размазать губы по лицу. Брагин сжимал и гладил ее грудь, Нарочинская — ощутимо скользила пальцами по его спине, плечам и шее. Мир сфокусировался на бешеных движениях бедер, хлюпающих звуках и судорожном шепоте. Притормозить даже на мгновение было невозможно. Понимая это, Олег накрыл клитор рукой и, не прекращая фрикции, начал ласкать. Марина вздрогнула и поцеловала, почти укусила мужчину за шею. Вскоре по взмокшим телам пробежал электрический разряд, перешедший в высвобождающую дрожь. Брагин зарычал и обмяк, уткнувшись в ключицы Нарочинской, простонавшей его фамилию. Кажется, остаться друзьями после такого не получится при любом раскладе. Но Марина об этом совершенно не переживала.