Очень долгий путь

Олег наматывал круги по собственной квартире и тосковал. Подходил к концу первый выходной, а впереди был еще один. Даже фактически два, если учесть, что послезавтра Брагин стоял не в дневную, а в ночную смену. Переходящую, само собой, в послепослезавтрашний день. Делать было решительно нечего: Олег выспался, прочитал очередной детектив, сделал зарядку, попереключал каналы на телевизоре…. Даже на улицу попробовал высунуться. Но быстро оставил эту затею — для октября было слишком холодно. Шапки же Брагин не любил и игнорировал до последнего. Отдельным расстройством стало то, что завтра Олегу исполнялось тридцать девять. Дело было не в возрасте — дело было в дате. Брагин никогда ее не отмечал, но из раза в раз отчетливо чувствовал себя не нужным. Как тогда, много лет назад, когда их с мамой бросил отец. И в прошлом году тоже чувствовал, хотя еще не расстался с Куликовой. Нет, она была с ним и тепло его поздравила, но он видел, как Лариса мечется. Понимал, что не станет для нее хотя бы следующим по значимости после сына. Ну просто потому, что с Серегой Лариса прожила пятнадцать лет. Это оказалось обстоятельством непреодолимой силы, а быть третьим лишним Олег не собирался. Он все понимал. Видел, как больно Ларисе, и не хотел усугублять. Это было лучшее, что он мог сделать тогда. И он принял решение, пусть и озвучил не сразу. Теперь все складывалось иначе — у Брагина была Маринка, для которой он стал близким человеком без условий под звездочкой. И произошло это раньше, чем Олег влюбился. Они договорились устроить мини-посиделки, но у Марины, как назло, выпала смена в ночь на завтра. И на подмену кандидатов не имелось, кроме самого Брагина, но в этом не было смысла. Олег хотел отжать смену у кого-нибудь еще, чтобы выйти вместе с Нарочинской, но она уговорила его побыть дома и постараться выспаться. Сама обещала прийти утром, сразу после Склифа. И Брагин знал, что она придет. Но вот прямо сейчас приуныл. Он поставил чайник и в ожидании начал бездумно разглядывать кухонные принадлежности. Зачем-то достал одну из ложек, осмотрел ее со всех сторон и, увидев свое кривое отражение, озвучил: — Я скучаю по ней. Дурак я, да? Здравый смысл нашептывал, что да, дурак, что они с Мариной совсем недавно вместе, поэтому так привязываться чревато. Но Олег ощущал обратное. Он чувствовал, что все идет правильно, как и должно. Может, так случилось, потому что они узнали друг друга заранее. А может, потому что просто совпали, хотя изначально это даже предположить было нельзя. Тем не менее, с Нарочинской ему было спокойно, тепло и очень хорошо. Во всех смыслах. Звонок в дверь прозвучал на пару секунд позже, чем закипел чайник, поэтому Брагин затупил и отреагировал с опозданием. — Кто? — Я, — послышался знакомый голос. Олег открыл и с удивлением уставился на нагруженную пакетами Марину. Она даже смутилась от столь пристального внимания. — Привет, — сделала паузу, — можно? Брагин ожил: — Конечно. Привет, — забрал пакеты. Кажется, в них была еда. — Че случилось? — Хромов после больничного вышел, поменялась, — Нарочинская отставила сумку. — До последнего не знала, — помолчала. — Не надо было? Олег понял, как выглядит со стороны, и мысленно дал себе по лбу. — Наоборот! — поставил пакеты на стойку, метнулся к Марине и помог ей снять пальто. — Я просто это, задумался. О смысле бытия. — И как он? — женщина стала снимать сапоги. — Имеется, — улыбнулся. Она поймала его ладони и переплела пальцы: — Все в порядке? — пристально посмотрела в темные глаза. Взгляд Брагин не прятал, значит, скрывать ему было нечего. Только вот казался грустным. — Ага, — Олег прижал Нарочинскую к себе и начал массировать ей поясницу.

***

Пицца, которую принесла Марина, оказалась безумно вкусной. А если учесть, что компанию ей составили столь же вкусные роллы, то ужин, обозванный Брагиным «праздником живота», однозначно удался. На завтра остался торт, который спрятали в холодильник. — Олег… Он обожал, когда Маринка звала его по имени. Хотя и фамилия из ее уст звучала тоже хорошо. Господи, что с ним делает эта женщина, а?.. — Ась? — Брагин продемонстрировал ямочки. — Можно на следующей неделе снова у тебя спрячусь? Во вторник. Мужчина накрыл ее ладошку своей: — Пароль «всегда». Можешь не спрашивать. — Без спроса неприлично, — Нарочинская тоже не сдержала улыбку. — Неприлично без трусов гулять, — с приходом гостьи Олег повеселел. — Слушай, а у тебя че с графиком теперь? — Завтра выходная, только вечером Юлю нужно на сутки отпустить. А потом в ночь с тобой. Брагин просиял и, перегнувшись через стойку, поцеловал Марину в губы. Она чуть со стула не свалилась от такого порыва: — С ума сошел. — Это не я сошел, это ты меня свела, — Олег сел обратно, продолжая улыбаться. Нарочинская хмыкнула: — Надеюсь, возмездие меня не настигнет? Или теперь ходить и оглядываться? — Оглядываться, — Брагин кивнул. — Вдруг кто-нибудь захочет тебя покрасть. — Я тебе вещь, что ли? — женщина фыркнула. — «Покрасть», — передразнила. Олег наморщил лоб: — Да я ж не это, — увидел, что Марина не обиделась, и не стал продолжать. — Спасибо, что пришла. — Спасибо, что позвал, — Нарочинская не знала причин, из-за которых Брагин не любил свой праздник. С вопросами не лезла, но была рада, что мужчина захотел провести этот день с ней. Олег распахнул руки для объятий: — Иди ко мне.

***

Они валялись на диване и пытались следить за ходом незамысловатого боевичка, шедшего по телевизору. Впрочем, пытались — это громко сказано: каждого куда больше интересовал лежащий рядом человек. У Брагина были красивые сильные руки с красивыми длинными пальцами. Марине нравилось их рассматривать и трогать. А еще нравилось, когда Олег трогал ее. У Марины была чувствительная спина, чем Брагин нагло пользовался: то гладил самый верх, то между лопаток, то поясницу. Нарочинской было немного щекотно, немного неловко — слишком быстро Олег выучил ее тело, но в целом — очень хорошо. Очень. — Браагин. — М? — Че ты делаешь? — попыталась приличия ради скрыть улыбку в голосе, но догадывалась, что не удалось. Его действия расслабляли до невозможности. Брагин приблизился к ее лицу и вкрадчиво сообщил: — Вообще-то это называется ласки. Ласки для ласки, — улыбнулся, довольный каламбуром. Марина хмыкнула: — Если предварительные, то извини — я не в состоянии сегодня. — Предварительные, — Олег кивнул. — Сну предварительные. Я говорил, что тебе нужно нормально спать, помнишь? — Может, тебе и конкретный сон заказать можно? — Нарочинская усмехнулась. — Любой каприз за ваш поцелуй.

***

Телефон звонил и звонил настырно. Пришлось открыть глаза. — Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам, — завела Дубровская, — и вода по асфальту рекоооой. Под другим ухом тихо захихикали — Брагин скосил глаза и увидел развеселившуюся Марину. Ну да, Нинка даже шепотом разговаривала так, что слышали все в Склифе. А уж не проснуться от ее телефонных рулад было невозможно. — Пасиба, рыба моя, — отозвался Олег, когда Нина закончила. — Век не забуду. Дубровская цокнула: — А че это мне слышится сарказм в твоем именинном голосе? — Тебе слышится. Мы просто еще спим, — не подумав, ляпнул Брагин. — Мыы? Олег повторно скосил глаза и увидел, как Нарочинская выразительно постукивает пальцем по лбу. — Мы, — уверенно подтвердил он. — Знаешь, как у императора было? Мы, Николай Второй. Так и сейчас: мы, Олег Первый. — Ну да, я так и поняла, — Нина хохотнула. — Какие планы, Олег Первый? — Грандиозные, — именинник подавил зевок. — И меня в этой грандиозности нет, я правильно понимаю? Брагин замялся, но быстро нашелся: — Ну прости. Мы с тобой напьемся в любой другой день, какой скажешь. — Ой ли. — Я вообще планирую отмечать все 365 дней, — не отреагировал на сомнение подруги мужчина, — чтобы через год полноценно войти в пятый десяток. Завершив разговор, Олег убрал телефон и поцеловал Марину. — Доброе утро. — Доброе. А грандиозные планы — это какие? — заинтересовалась она. — Это одна коварная женщина, — Брагин хитро улыбнулся. — Мариной Владимировной зовут. Нарочинская хмыкнула: — Че это она коварная? — То это. Всегда была. Мужчина уложил ее на себя, и Марина деланно возмутилась: — Брааагин! Положи, где взял. — Че это? — Олег начал целовать ее в шею. — То это, — вернула Нарочинская. Она выспалась и отдохнула, поэтому просто прикалывалась. И Брагин это видел: — Щас за жопу укушу. — Тебе торта в холодильнике мало? — Марина фыркнула. — Жопа-то лучше, — Олег погладил Нарочинскую по обозначенному объекту, проскользил на грудь и под женский смех объявил. — Итак: праздничный секс.

***

После завтрака Марина попросила Брагина закрыть глаза и вручила ему какой-то сверток. В свертке оказались три свитера — ослепительно-белый, насыщенно-серый и темно-синий. — Ух ты, — обрадовался Олег, — какие мягкие и красивые. И я теперь тоже буду красивым, — вздернул нос к потолку. — Ты и так красивый. Брагин замер с открытым ртом, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Вот как Нарочинская это делает, а? — И мягкий? — придя в себя, уточнил. — И мягкий, — Марина усмехнулась. Олег отложил подарки и прижал ее к груди: — Я такой, ага. — С твоим днем, Брагин, — женщина поцеловала его в подбородок. Мужчина расплылся и потерся лицом о ее лицо: — Спасиибо. Давай потанцуем? — Без музыки? — удивилась Нарочинская. — Почему? — он кивнул в сторону музыкального центра. — Все там. Не выпуская друг друга из объятий, они дошли до тумбочки, на которой центр и стоял, и Брагин быстро нажал парочку клавиш. Из динамиков полилась композиция, в которой Марина признала «Fragile» Стинга.

***

Во второй половине дня Марина и Олег заехали в ресторан, после чего добрались до квартиры Нарочинских. Юля, поздравив Брагина, ушла, а они вместе с Владимиром Сергеевичем уселись пить чай и есть круассаны. — Марин, ты чего не берешь? — заметил Олег. — Да я не голодная. — Точно все хорошо? — обеспокоился Брагин. — Точно. Нарочинский подождал, пока они закончат переглядываться, и привлек внимание: — Олег, у меня для тебя тоже подарок, — он понаблюдал, как загораются глаза у бывшего ученика и, добродушно усмехнувшись, кивнул в сторону шкафа. — Там достань, в упаковке. Брагин так и сделал. — Какая красота, — погладил обложку монографии, на которой значились имя и фамилия профессора — Спасибо, Владимир Сергеевич. — Это последняя моя книга, — Нарочинский едва уловимо погрустнел, — надеюсь, ты еще не читал. — Еще нет, — Олег мотнул головой. — Но обязательно прочитаю, — он подошел к кровати, на которой сидел Владимир Сергеевич, и аккуратно обнял его. Нарочинский слабо ответил — сил оставалось все меньше, затем отстранился: — Знаешь, Олег, очень хорошо, что вы с Маришкой встретились. Ты отличный парень, и я рад, что ты с нами, — видно было, как непросто давались эти слова обычно замкнутому мужчине. — Главное, береги Маринку нашу, — оценил мимику Брагина и посмотрел на дочь. — И ты Олега береги. Золотой он у тебя. Повисло молчание. Владимир Сергеевич прервал его звучным смешком: — Что вы так вытаращились? Думаете, я совсем из ума выжил и ничего не вижу? Именинник отмер первым: — Не думаем. Обязательно буду, Владимир Сергеевич, — погладил Марину по предплечью и театрально обеспокоился. — Если она мне голову не откусит. — Посмотрим на твое поведение, — парировала Нарочинская.