Белые цветы вишни

- Насть, привет. Лина стояла у прилавка аптеки, заглядывая влево, где за столом сидела фармацевт, озадаченно разбирая привоз новой партии лекарств. Увидев Романову, девушка улыбнулась и кивнула. - Привет! Давно не виделись! – подошла к кассе, что-то нажав на клавиатуре кассового аппарата. – Ты меня проведать зашла? - Да, - улыбнулась и Лина. – И вот, хотела спросить совета. Нужны нейтрализаторы для вот этого списка. Можешь помочь? - Ничего себе, - вскинула брови Анастасия, вчитываясь в переданный список. – Тебе расписать или так запомнишь? - Лучше распиши, я так плохо в них ориентируюсь, - пожала плечом Лина. – И, если есть в наличие, можешь продать? Настя скептично смерила бывшую одноклассницу взглядом. - Если это изящный способ отрешиться от мира, то не советую, - фыркнула она. - Нет, - качнула головой Ева. – Мне для практики нужно. Я не говорила, что ушла в психиатрию? -У-у-у, - понимающе протянула та. – Ну смотри, большинство продается только по рецепту, но я могу подобрать аналог. – Вздохнула, словно вспоминая свой опыт. – На аналогах все и держится… Вытаскивая из недр шкафчиков однотонные коробочки, чаще всего больших размеров, и попутно записывая напротив каждого препарата антагониста, фармацевт насобирала внушительную стопку лекарств. Вбила цены по штрих-кодам и назвала общую стоимость. - Тебе твоя практика обойдется дороже, чем сможет дать тебе, - фыркнула Настя. – Зачем тебе так резко понадобилось менять профиль? – поинтересовалась она. – Сейчас бы сидела себе в морге, бесплатно бы собирала материал. Лина хмыкнула, надеясь, что усмешка не вышла слишком мрачной, отсчитывая из кошелька три тысячи триста восемьдесят шесть рублей без сдачи. - Смотри, - приняв деньги, деловито начала объяснять Настя, - почти везде ампулы, так что вези осторожно – прольется, инструкция смоется, тебе же хуже. Все, удачи с отчетами по практике, - помахала на прощание девушка, закрывая кассу и снова отходя к привозу. – А, кстати, - снова показалась в окошке. - Да? – Лина недоуменно обернулась. - Мой тебе совет от фармацевта, - улыбнулась она, видимо, своему воспоминанию. – Если вдруг забудешь что чем нейтрализовать, вспомни про физраствор. Капельница – лучшее средство при интоксикации, какая бы она ни была. - Спасибо, - ошарашено отозвалась Романова, поражаясь тому, как до такой простой мысли не додумалась сама. А ведь денег за такие недешевые нейтрализаторы не вернуть… - Давай, удачи, - снова кивнула Анастасия, возвращаясь к товару. Пряча коробки в рюкзаке, Лина высчитывала в уме, сколько у нее осталось денег и хватит ли ей до получки. А еще нужны витамины, шприцы и деньги на такси. Как хорошо, что прожженная душа нищеброда постоянно имеет запас денежек на черный день, иначе пришлось бы туго… Корить себя за глупость поздно и явно еще большая глупость. Лина вдруг остановилась под сенью вишни. Апатия и чувство бессмысленности происходящего вновь навалились на нее. Глаза увлажнились от слез, а силы покинули так резко, что закружилась голова, и пришлось сесть на стоявшую вблизи скамейку. Приступ плача. Романова дрожащими руками покопалась в рюкзаке, выуживая настойку успокоительного и бутылку воды. Размазывая слезы и расплескивая дрожащими руками и воду, и успокоительное, Лина опрокинула в себя лекарство, шмыгая носом и пряча все обратно. Нельзя пропускать приемы, а сегодня она забегалась и забыла, вот и результат. Посидев немного, приходя в себя, Лина встала и направилась к другой аптеке, по пути к ее съемной однушке – там стоило закупиться физраствором. Затем домой и хорошо отоспаться, потому что завтра сложный день. *** - Там кушетка в подсобке стоит еще, - давала последние напутствия женщина лет сорока, держа в руках связку ключей. – Можешь прилечь, если совсем невмоготу будет, только мужиков не води. - Не буду, - покорно откликнулась на шутку Лина, привычно садясь за свой стул в регистрации. - Ладно, хорошей смены, - женщина устало брякнула связкой ключей о стол и, подхватив сумку, вышла, удаляясь в раздевалку. В целях экономии по всему зданию не горел свет, только сияли надписями пожарные выходы, да около Лины была зажжена настольная лампа. Кушетку, о которой говорила ушедшая дежурная, занял ночной врач, попросив разбудить, если случится что-нибудь совсем из ряда вон. Пациенты молчали, накачанные успокоительными, спящие по своим палатам. Девушка отогнула мягкую шейку лампы, чтобы та светила в сторону от нее, и раскрыла томик стихов Ахматовой. Ленка все еще лежала дома с соплями, но Лидия говорила, что та снова звонила по поводу коробки и «архивных» карточек, интересуясь, можно ли их доставить ей на дом. Бойкая старушка отослала ее лечиться и не приставать с такими просьбами. И Лина знала, кто бы понес на дом карточки, если бы Лидия пошла на поводу у Ленки. Ночные смены не вызывают страха, хотя, сидя в приемной психиатрического диспансера, стоило бы бояться. Любая ночная смена вызывает легкий дискомфорт для того, кто всегда привык работать с утра. Нет солнца, нет людей и так непривычно тихо, что собственные мысли тихо лопаются мыльным пузырем в вакууме мозга. А еще, несмотря ни на что, было страшно, адреналин хлестал по венам волнами, мешая сосредоточиться на стихах любимой поэтессы. Захлопнув книгу, Лина, сжав голову руками, уткнулась лбом в стол. Днем почему-то все виделось простым и легко выполнимым, а сейчас казалось, что ночи слишком мало, чтобы транспортировать десятерых бессознательных пациентов сначала из их палат, а потом в такси и домой. Замирая от нерешительной решимости, Лина понимала, что совсем не продумала план транспортировки. Ко всему прочему, система жизнеобеспечения не зря стояла в подвале, как и капельницы. Если в таком виде доставить их домой, то уже завтра можно будет заказывать кремирование. Оптовым клиентам скидки, кстати. Ясно стало одно – вывозить надо всех вместе. Как это сделать, не вызывая вопросов у таксиста, загадка. «Капельницы еще эти…» Мучительно подумав над этим еще пару минут, Лина вдруг подумала о том, что, возможно, есть смысл, привести их в себя. Какие-никакие, а дышащие и ходящие они вызовут меньше вопросов, чем в обратном состоянии. Щелкнув пальцами, озаренная мыслью, Лина, оглянувшись на подсобку, взяла связку ключей из ключницы и удалилась в подвал. Осмотрев капельницы, Романова обнаружила, что почти на дне пакета осталось у Конан. Что за дрянь была внутри этих пакетов, кроме витаминов, оставалось загадкой, которую стоило разгадать. Осторожно вытащил карточку из пакета у спинки кровати, Лина прошлась взглядом по предлагаемым препаратам и, прикинув что-то, осторожно закрутила вентиль на трубке. Прошлась по остальным папкам и, на свой страх и риск, также закрутила вентили на каждой капельнице. Несколько минут прошло в ожидании, но кардиограмма пульса осталась без изменений. Сжала-разжала кулаки, снова собираясь с мыслями. Сходила в подсобку лечебницы, выуживая банки физраствора и пакеты для капельниц. Отрешившись от себя, начала методично ставить каждому новую капельницу, чтобы помочь быстрее избавиться от действия препаратов. Лина припомнила, как на первом курсе так сильно лажала с практикой постановки капельниц, что у всех пациентов были исколотые руки и синие вены. Благо незачет и пересдача исправили положение, и тонкая трафаретная кожа почти не страдала от рук почти врача. Наконец, последняя капельница была установлена, и Романова выдохнула, даже не понимая, насколько была напряжена все это время. Тихо звякая ключами, Лина отомкнула дверь бокса, где был Саннин. В полутьме палаты Орочимару обнаружился в противоположном углу – он стоял спиной к дверям, прислонившись лбом к стыкам стен. У Лины прошел мороз по коже от такой картины, и, судорожно сглотнув, все же придвинулась к нему, коснувшись рукой плеча. Он никак не отреагировал, и, заглянув ему в лицо, Романова поняла, что он спит и бродит во сне. Лунатизм Ленка явно не учла, когда составляла картину анамнеза. Осторожно развернув его, Лина, вдруг решившись, уверенно повела его к выходу, по пути быстро закрывая замки. Мирно шагающий Саннин остановился у ступенек, и Лина, поднатужившись, подхватила его под колени, все еще удивляясь его весу, и перенесла по лестнице вверх, поставив на ноги уже в коридоре. Осторожно направляя бессознательное тело, довела его до регистратуры и оставила, кинувшись за телефоном, мельком посмотрев в сторону спящего врача. …Такси приехало минут через пять, хоть это и не центр города. Укрыв Орочимару своей джинсовкой, Лина, дрожа от ночного холода, села вместе с ним на заднее сидение, осторожно приклонив черноволосую голову к своему плечу. - Напилась? – сочувственно спросил таксист. - Несчастная любовь, - в тон отозвалась Романова. Таксист кивнул и больше ни о чем не спрашивал до самого подъезда. На середине пути Саннин открыл глаза и попытался выпрямиться, что тут же почувствовала Лина, почти сжимавшая его в своих объятиях. Конвульсии исчезли; судя по всему, все то время, что он был в той комнате с включенным светом, он не спал. Взгляд оставался таким же бессмысленным, словно ему вынули мозги, взболтали и влили обратно. Романова всхлипнула, сжав зубы, чтобы не услышал таксист. Вот и подъезд. Поблагодарив за поездку, Лина вытащила безвольное тело из машины и повела его к дверям, по пути шаря в кармане магнитный ключ домофона. Мигнув фарами, такси отъехало. Противно теленькнув, открылась дверь старой гостинки, впуская в грязный подъезд незадачливых постояльцев. К счастью, лифт работал. Старый, скрипящий механизм и покачивающаяся кабина с резким запахом мочи довезли их до седьмого этажа. Душный тамбур с рядом дверей по обе стороны длинного коридора, и Лина спешно двинулась к первой двери справа с надписью 132. Усадив Саннина на кровать, кинулась к стопке коробок с лекарствами и списком. Нашла нужное и, разорвав коробку, судорожно вчиталась в инструкцию. Вытащила шприцы, витамины, борную кислоту и решительно сломала верхушку ампулы лекарства. Набрала полтора кубика, подошла к послушно сидящему Орочимару, полила на сгиб локтя борной кислотой и, нашарив вену, вколола препарат. Саннин никак не отреагировал. Нашла маркер и подписала шприц, откладывая его, затем раскрыла коробку с витаминами, где тоже были маленькие дозированные ампулы, но в отличие от лекарства, их было много. Взяла другой шприц, вколола в другую руку. Уложила Орочимару на кровать, сложила податливые руки на груди, так чтобы локти были прижаты, и ощутила приступ плача. Посидев немного с ним, нашарила свое успокоительное и влила в себя немного, запивая водой. В прострации постояла у окна, невидящим взглядом наблюдая за своими улитками, которые никак не реагировали на внешние раздражители – они просто жили в своем маленьком уютном мирке, ограниченном аквариумом, и им не было дела ни до чего. Ощутив глупое, но острое желание присоединиться к ним, Лина достала из холодильника огурец и, отрезав дольку, положила улиткам. «Можно заказать газель», - набирая номер такси, вдруг пришла в голову мысль. Сонному человеку будет вообще все равно, что там грузят, хоть трупы. Лишь бы они к завтрашней ночи пришли в себя… *** Остаток ночи прошел как в тумане – Лина проспала за столом регистратуры, лишь под утро разбуженная дежурным врачом, сдававшим смену. - Эх, молодежь, - укоризненно покачал он головой. – А мы в свое время могли сутками бодрствовать, еще и экзамены так сдавали. - Деградация здоровья в эпоху нанотехнологий вполне обыденное явление, - отозвалась Романова, чувствуя упадок сил и апатию. - Шла бы ты, девочка, в психологию, а не психиатрию. - А лучше – в морг, - пожала плечами Лина, - хотя бы там я буду чувствовать себя живее всех живых. Врач рассмеялся и махнул рукой. - Иди домой отсыпайся. Сегодня ты снова со мной? - Да. - Спокойной ночи. Романова молча кивнула, собирая вещи. *** Орочимару спал с открытыми глазами, и эта пугающая особенность в совокупности с нечастым дыханием едва не довела Лину до седин. Поняв, что ее подопечный пациент спит и еще живой, Романова тихо опустилась на стул-кресло и, обхватив голову руками, задумалась ни о чем, выпав из реальности на несколько минут. Возвращаться из тяжелых раздумий было так тяжело, словно со дна океана. Отняв руки от головы, Лина оглядела маленькую квартиру, которую от грязи не спасала даже частая уборка. Единственный плюс – не было тараканов: обилие борной кислоты спасало от нашествия вездесущих тварей. Денег осталось впритык на лекарства («Если пригодятся», - подумала Лина, оглядывая бесполезную горку коробок) и оплату такси, так что до стипендии придется есть пустые макароны, заправленные горячим подсолнечным маслом. От безысходности, куда Лина сама загнала себя из-за попыток помочь всем и каждому, против воли опять полились слезы. Достав успокоительное, с неудовольствием отметила, что его не хватит до конца периода, а деньги уже рассчитаны. Накапала настойку в стакан, выпила, равнодушно глядя в окно. Желание шагнуть с подоконника уже несколько дней не посещает, значит, все не так уж плохо. Осталось только вытащить остальных Акацуки из психушки.