Part-4. Время осмысления.
***
The one who shouts in the market: "Turnip! Turnip!", But he does not cry when his father dies, - Behaves criminally and ridiculously. He is a salesman from head to toe The turnip is dearer to him than his father! (с) Samuel Johnson***
Из личной записной книжки Ф. Д. от 23 февраля.***
Пожалуй, приписывать время к каждой записи было не самой лучшей идеей, учитывая отсутствие часов в моем номере и севшую батарейку на моих. Только что мне предстояло пообщаться с, без преувеличений, удивительнейшим представителем небольшого города. Ее зовут Одри, это та самая девушка с ресепшена. Я безумно рад своей находке, в виде неё. Связанная речь, полное понимание дела, этого часто недостаёт даже в жительницах больших городов, поэтому я даже не питал иллюзий по этому поводу, приезжая в поселение, сродни большой деревне. Мы говорили недолго, но я усвоил для себя несколько важных вещей: 1. Лора Палмер была медийной личностью для этого городка. Ее знали и знают все, от первоклассника до местных стариков, которым она в некой школьной самодеятельности разносила еду по выходным дням. Пожалуй, этому стоит выделить отдельный пункт. 2. Как и предполагалось, у Лоры Палмер был молодой человек, тоже не из простых. Капитан школьной команды по футболу по имени Бобби Бригз, одноклассник Лоры и Одри. Я не буду удивлён, если они оба имели связи на стороне или вели двойную жизнь.PS: мне стоит изучить этот городок получше. Здешние жители наверняка знают друг друга с ранних лет, почему и не станут никого выдавать, пусть суду и удастся полностью доказать вину. Порой мне кажется, что я слишком много думаю, чем лишь загоняю себя и расследования в тупик. Мне везде мерещатся подводные камни, которые я стремлюсь выцепить даже тогда, когда их совсем нет. В ФБР меня часто называют за глаза одержимым, маньяком, сумасшедшим. Но не будь я таким, то навряд ли бы угодил в проект «Голубая Роза». Я найду разгадку, чего бы мне это не стоило. Но сейчас все мои мысли занимает уже остывший завтрак и желание докурить последнюю смявшуюся пачку.
***
После горячей ванны мысли вновь спутались и залегли на дно. Неизвестно почему, но я уже чувствую как здешний воздух положительно начинает влиять на меня. В одной из научных статей я прочитал, что из-за свежего воздуха очень сильно клонит в сон. Тогда мне было трудно поверить в это, но теперь мой личный опыт заставляет думать об обратном. Моя записная книжка - исключительно в моем распоряжении. Пусть это и будет незаконно, но… из головы никак не вылезает эта Одри. Нечто цепляет в ней, возможно полная сознательность не смотря на молодой возраст. Я гораздо старше ее, но могу разговаривать с ней, словно на одном языке. Будь она постарше, я бы уже завтра утром проснулся с ней. Но мне вполне достаточно ее общества, даже если его характер исключительно формален. Моральные ценности современного общества явно не обошли стороной и меня. Я слишком слаб, если в первую очередь, стоит девушке зайти в мою конуру, я смотрю не на «багаж знаний» или ухоженность, а оценивающе изучаю ее грудь или ляжки. Но меня можно оправдать, я даже сам себе готов подписать чёртову амнистию. Одри - явно нерядовая девчонка. Я даже готов пообещать себе, что к концу расследования я обаятельно соблазню ее, если, конечно, не сделаю этого раньше. Рядом с такой терпение даже матёрого агента ФБР становится тонким как нить с катушки на швейной машинке. Меня терзает сомнение по поводу того, что это сделал кто-то из одноклассников Лоры. Я постоянно пытаюсь вновь подумать об этом, но мысли о мисс Хорн закрывают проход в мою голову другим. Мне стоит немного передохнуть, чтобы вновь начать думать о расследовании. Мне стоит спуститься в бар, чтобы взять ещё одну порцию виски. Кстати, стоит отметить, что даже в остывшем виде завтрак выдался почти изумительным. За исключением небольшого количества виски (за такую нескромную цену для маленького городка, я всё-таки мог рассчитывать на большее, нежели ели покрытое дно), все остальное напомнило мне о детстве, проведённом в Англии, мой маленький городок Саутволд до сих пор ничего не смогло затмить. Иногда я вновь попадаю в детство, в мой маленький рай, где не существовало никаких убийств, потому что СМИ и мама старались скрыть от нас с братом все ужасное, что происходило в мире. Тогда я не пил виски и всегда находил по утрам на кухне не пустующую тарелку с небольшим сколом, а свежие сандвичи, сделанные для нас мамой. Она уходила на работу рано, возвращалась поздно. Мы с братом никогда не могли догадаться, как просыпаясь от аппетитного запаха, мы уже не заставали маму. Сейчас мне трудно понять, даже что делать с уже опустошенным подносом. Я мог бы оставить его здесь, но мне слишком не нравится, когда в моей комнате оказывается посторонний без приглашения. Например официантка или уборщица, которым было поручено забрать и отнести его на кухню. С другой же стороны, будет странно если прилично одетый мужчина относит за собой поднос, как двенадцатилетний мальчик в кафешке быстрого питания.