Делай то, что должен

Кроули аккуратно опустил Азирафаэля на диван и стал изучать препараты, которые принесли дети. Пока было непонятно: либо соловью не повезло с врачами, либо дети украли пару-тройку препаратов из дома престарелых. Хм-м-м, нет на соловья он не похож. Ангел! Вот тут ближе. Весь такой белый, мягкий, нежный, праведный, а голос — бархатный. — Адам, ты уверен, что принес нужные лекарства? — Кроули сомневался, что парень мог ошибиться, когда на кону здоровье его дяди, но спросить был все же было необходимо. — Абсолютно уверен. Система его лечения была скорректирована три месяца назад. Врач добавил эти два лекарства, — он указал на препараты «из дома престарелых». — После этого у него чаще стала кружиться голова, нарушился сон и появилась бессонница. Кроули был впечатлён таким расширенным ответом: парень действительно присматривает за Азирафаэлем. — Из тебя получится неплохой аналитик, врач или можешь пойти в науку, — Кроули задумался. Он точно не будет сейчас давать эти препараты, но что же тогда делать? — Парень, медкнижка Азирафаэля хранится дома? — Да, она находится в библиотеке. — Отлично, тащи! В ожидании Адама, Кроули быстро осмотрелся. Гостиная была выполнена в старинном стиле: на потолке — хрустальная люстра, напротив дивана — камин с защитной решеткой и кочергой, над ним же висело массивное антикварное зеркало, а в правом углу стоял резьбовой сервант, за стеклами которого виднелись фужеры, бокалы, стаканы и стопки. Кроме дивана, в комнате также находились кофейный столик, два кресла и книжный шкаф. На полу разостлался ковер из шерсти, занимавший почти всю комнату. Подытожив, Кроули признал гостиную уютной. Особенно заинтересовал его сервант, мысленно быстро превратившийся в местный бар. Адам вернулся с большой папкой, в каких обычно бухгалтера сдают годовые отчёты. Присвистнув, Кроули задался вопросом: — Это что, за всю жизнь? — Нет, только за три года, — ответил Адам. Мальчик стоял, прижав к себе папку, и не знал, что делать. Зачем хозяину клубов медкнижка, почему тот спрашивал про лекарства дяди… Всё это было так странно, но осознал он это лишь сейчас. — Зачем вам медкнижка? Может, нам просто вызвать врача? — Адам сильнее прижал папку к себе, как будто держал в руках священный Грааль. — Так, парень, успокойся, — Кроули махнул рукой в сторону кресла, призывая того сесть. — Я попросил книжку, потому что увидел препараты, которые тридцатилетний мужчина принимать не должен. Скорее всего, он потерял сознание из-за них. Но я хочу выяснить причину, почему данные препараты появились у твоего дяди. Кстати, у меня есть образование нарколога, если тебя это успокоит. А у сестры свой медицинский центр. Ну, так что, я заслужил твое доверие? — Да. Простите, что веду себя как ребёнок. За дядю переживаю очень... — на глазах Адама образовались слёзы. — На самом деле ты правильно поступаешь, ведь неизвестно, как захотят воспользоваться этой информацией, — Кроули протянул руки за папкой. Заполучив ценную книжку, сначала он просмотрел аллергены. Быстро изучил коктейль препаратов, отметив, что назначать часть препаратов смысла не имело. Захлопнув книжку, он схватил телефон. — Хастур, сейчас прибегут Пеппер и Адам. Выдай им капельницы №7 и №5. Не ной! Я знаю, что пятерка заканчивается, потом пополню запасы. А сейчас всё подготовь, включая иглы и спиртовые салфетки, — повесив трубку, он повернулся к детям. — Так, всё слышали? Бегом к нам потом обратно! «Столько шума было из-за великов, а когда они потребовались, их забыли на школьной площадке», — подумал Кроули. Он повернулся к Азирафаэлю. Какой же красивый. Эти аппетитные формы так и хочется сжать и тискать, эти губы созданы для того, чтобы их целовали. Он подошёл ближе, сел на одно колено и стал ангела раздевать ... «Я его не раздеваю, но бабочку надо снять, а также расстегнуть верхние пуговицы. Так ему будет легче дышать! — мужчине открылась белоснежная шея и тонкие ключицы. — Как же хочется прильнуть...» В этот момент дверь распахнулась и в гостиную вбежали дети: со спортивной сумкой Пеппер и со стойкой для капельницы Адам. — Хастур просил передать, что иногда стойка для капельницы полезнее спиртовой салфетки, — запыхавшись, передал парень. — И он прав… А теперь тащите всё сюда, — взяв сумку, Кроули стал раздавать указания. — Адам, сними с него обувь. Пеппер, принеси одеяло или теплый плед. Засунув нос в сумку, Кроули обнаружил третью капельницу. Хастур добавил от себя ещё одну. Достав пакетик с надписью «№7», трубку с дозатором, иглу, спиртовую салфетку и пластырь, он отдал остальное Адаму, чтобы тот отнес все ненужное в холодильник. Теперь оставалось то, что он не особо любил: сама установка. Осложняло процедуру то, что «пациент» был слеп, и как он отреагирует, было неизвестно. Кроули решил пойти на хитрость: аккуратно, не спеша он достал руку из-под одеяла, погладил кисть. Реакции нет. Тогда он зашел дальше: растянул манжет, закатал рукав, погладил предплечья. Снова реакции нет. Постучал по венкам — реакции нет. Осторожно введя иглу (спасибо белой коже ангела: искать вены практически не пришлось), «врач» закрепил её пластырем. Неожиданная крепкая хватка руки его пациента застала Энтони несколько врасплох. «Какой сильный ангел…», — подумалось ему. Второй рукой он настроил дозатор и сел на пол. Азирафаэль всё ещё его держал, но уже не так сильно. — Адам, принеси ведро. Твой дядя слишком долго принимал всякую гадость. А я пока позвоню Вельзевул. — Зачем ты хочешь позвонить тёте Вельзевул? Она же и так у нас гостит! — Хочу, чтобы присмотрела за вами двумя. — Что?! Я не брошу Азирафаэля! Он же до сих пор без сознания! — О, парень, поверь, когда очнётся, может случиться всё что угодно. И, знаешь, мне кажется, мистер Фелл будет так сильно переживать, — ты стал свидетелем его слабости — что сначала закроется от тебя, а потом просто сбежит. Хочешь этого? — Нет, не хочу. — Тогда, Пеппер, присмотри, чтобы Адам не наделал глупостей, а я звоню Вельзевул. Она прекрасно готовит заказную пиццу. Помахав детям одной рукой с пола (Азирафаэль явно не собирался отпускать его вторую), Кроули сделал звонок. — Вел, скажи, что ты не съебалась, а сидишь в яблочном коттедже, в гостиной. — Я сейчас на кухне. — Отлично. Скоро придут дети, присмотри за ними. Пеппер и Адам. Я остался с дядей Адама. — Зная твою тощую задницу, ты сейчас будешь развлекаться с чьим-то дядюшкой, а мне сбагрил детей, чтобы вам не помешали. — Зачем же так сразу! Я знаком с ним только пять часов! — Для тебя даже слишком много. — Короче, присмотри за детками. — Пока играешь в медсестру? — Хочу напомнить, жужжащая сестричка, что у меня есть медицинское образование. — Я помню. Удачи тебе. Кинув телефон на кофейный столик, Кроули облокотился на диван. Голова, хоть и болела, но удачно оказалась на ляжках ангела. Такие мягкие, теплые… Так и заснуть недолго. Процедуре длиться ещё минут пятнадцать, потом — либо можно отдохнуть, либо будет массовое очищение. Мышцы ноги под головой напряглись, левая нога немного согнулась — пациент глубоко вздохнул. — Мистер Фелл, вы меня слышите? — Да. — Лежите, отдыхайте. Сейчас вы находитесь дома, в гостиной на диване, головой к окну. В руке установлена капельница. Как вы сейчас себя чувствуете? — Голова кружится… А это кто… И где Адам… — Кроули, Энтони Джей Кроули. Не волнуйтесь. За Адамом и Пеппер присмотрит моя сестра. — Азирафаэль Фелл. Мы с вами так нормально и не познакомились… — Возможно. Мистер Фелл, буду откровенен. Как врач, советую отказаться от пары препаратов. Они стали причиной вашего плохого самочувствия. — Вы ещё и врач? Энтони, вы интересная личность… — Спасибо, вы тоже интересная личность. Адам сказал, что вы были актером. У вас очень красивый голос. — Уже не такой, каким был три года назад. — Но ведь можно разработать… Вернуть, так сказать. — Да, но зачем? Кроули не знал, как ему ответить. Вопрос звучал скорее риторически. За три года мистер Фелл много раз слышал один и тот же ответ на свой вопрос: «Для себя, ты же жив, стань певцом.» и массу другой ерунды, так что молчание его собеседника сейчас успокаивало. Азирафаэль никому не говорил, что в последнее время он всё больше думал о смерти. Ему было жаль Адама, ведь тот убивал своё детство на него. Сколько раз он слышал, как мальчик отказывался идти гулять, чтобы присмотреть за ним. Последние месяца три желание умереть посещало его почти каждый час. Вот он умрет, Адам обретет свободу, станет разъезжать с родителями по всему миру, будет предоставлен самому себе и без друзей... М-да, ещё и дядю потеряет. Кроули перевел взгляд на капельницу: «Закончилась. Пора менять. Сейчас или подождать...» Отрывать голову от ставшей уже родной «подушки» ему совсем не хотелось. Борясь с внутренними демонами, понимая, что вряд ли сможет так пролежать, он поднялся. — Азирафаэль, как ваше самочувствие? Тошнит, мутит, боли в животе, головные боли или головокружение? — опустив взгляд, он встретился с когда-то ярко-голубыми глазами, ангельски голубыми глазами. — Нет, ничего такого не чувствую. — Тогда скажите, когда вы последний раз ели, ходили в туалет, рвало ли вас сегодня? У Азирафаэля брови улетели наверх, уши и щеки покраснели. «Вы на него только посмотрите! Покраснел так, как будто я спросил, когда он в последний раз мастурбировал.» — Меня не рвало. Ел я вчера утром. А когда в туалет ходил — не помню. — Мистер Фелл… Надеюсь, вы в курсе, что все ваши препараты надо принимать только после еды? — Кроули всеми силами пытался успокоиться, но закипал только сильнее. — Дьявол! Вы что, решили умереть?! Решили сбежать от земных исссспытаний?! Решили бросссить Адама одного в этом ужжжасном мире? — Да, нет, я не знаю, — слезинка одна за другой начали стекать по щекам. — Энтони, пойми, я устал от всех обследований, таблеток, потом снова обследования, новые таблетки. А Адам… Он все время рядом, поддерживает меня… Следит, чтобы я вовремя принимал таблетки, ходит в магазин вместе со мной. Пойми, не такое детство должно быть у ребенка! Кроули присел на кофейный столик, достал иглу от капельницы, приложил спиртовую салфетку. Избавился от пакета и иглы, трубку скрутил и бросил в спортивную сумку, стойку откатил в угол за книжный шкаф. Всё это время ангел не плакал: слезы сами катились из его глаз. Закончив свои манипуляции с медоборудованием, Кроули направился намеренно нарушать личное пространство Азирафаэля. Он плюхнулся на ковер и, как самая верная собака, положил голову на грудь своего хозяина: — Как насчет чашечки чая?