Сказание о семи принцах

Ветер трепал пламя факела, как тряпку, тени скакали по замерзшей земле бесами, пугая Лави, крадущуюся вдоль ограждения ставки главнокомандующего. В отряде снабжения форма была тяжелая, так как им никогда не приходилось атаковать, но случалось защищать провизию, потому тоненькая девушка за день выбилась из сил. Пришлось побегать и поволноваться, а теперь еще и вместо краткого отдыха перед несущим неизвестность завтрашним днем, она, рискуя жизнью, пыталась вернуться в отряд под началом старого капитана Ферни, друга ее дяди. Старик Ферни, конечно же, нарочно отослал ее с поручением поздно вечером, чтобы она осталась в ставке главнокомандующего. Утром вернуться она бы уже не смогла, армия разделилась, и капитан отправлялся вслед за своим командиром на другой фронт. Побег ночью после отбоя был военным преступлением, но Лави теперь просто не могла остаться в ставке! Дрожа от страха, она покинула последнее пятно света, с облегчением устремляясь в темноту рощицы. Несмотря на усталость, бег ее был быстрым и бесшумным. И прервался он неожиданно и жестоко — кто-то сбил ее с ног и уткнул в дерево железной рукой, приставив к горлу острое лезвие. Лави не успела и пискнуть. Мимо тут же прошествовали дозорные с факелами в руках. Она бы просто выскочила перед ними, если бы ее не схватили! Но и сейчас положение завидным не назовешь. — Дезертир? Крыса? — прорычал ей в ухо негромкий низкий голос. Лави пугали мужчины с такими голосами. Дядя и его друзья, хоть и были старыми вояками с лужеными глотками, даже ругались, по ее мнению, не слишком страшно. А тот, кто прижал ее к дереву, казалось, был способен на все. Мог уничтожить «крысу» безжалостно и не моргнув глазом. — Н-нет… Я из-з-з… Отряда капитана Ферни… — запинаясь, прошептала она, боясь подавать голос. Иначе так запищит, что сразу будет ясно, что она девушка. — Мне надо… Вернуться… Меня ждут с поруч… — После отбоя? — усмехнулся мужчина и так выкрутил ей плечо, что позвоночник хрустнул. Лави сдержала крик, хотя слезы брызнули из глаз от боли. Мужчина уже обезоружил ее, удерживая одной рукой, а она не могла и пошевелиться. — И кто же дал тебе поручение? — Я не… Я не дезертир и не лазутчик… — процедила она сквозь зубы. Попалась! Что тут скажешь, за это могут и казнить. Видимо напоролась на теневого дозорного — одного из неуловимых разведчиков, выученных прошлым генералом. — Я не боюсь смерти… Но одно дело смерть в бою, смерть солдата… а другое — потерять… честь из-за того что командиры в ставке грязные насильники… Чего от них еще ждать… Генерал был пидорасом, и командиры его такие же… А она думала, что благодаря мужскому наряду не привлечет к себе внимание! Парень и парень, ловкий, старательный, расторопный — что еще от нее надо? Наивная дурочка… Лави почувствовала, что хватка ослабла и обернулась, глядя, как могла, свирепо. Ожидаемо, лицо мужчины было скрыто повязкой, темные недобрые глаза под сведенными прямыми бровями глядели с усмешкой. Он сдвинул лезвие кинжала выше, заставляя ее задрать подбородок, чтобы рассмотреть лицо в сумраке. — Отрасти поскорее усы с бородой, и никто покушаться не будет, — бросил мужчина, убирая кинжал от ее шеи, но не отпуская ее. — Пидорасов в армии не так много, как тебе кажется, не будешь так похож на девушку, тебя не тронут. «Будто я не хотела бы их отрастить», — хмуро подумала Лави. Но едва она смогла окинуть взглядом его фигуру, ей стало не по себе. Он был одет как обычный охотник, не в форме, и даже не в темных одеждах теневых дозорных. Однако даже Лави понимала, что у него незаурядная выучка. Что же он делает рядом с лагерем?.. Зачем поймал солдата? Неужели это он лазутчик?! Лави сглотнула и повела глазами в поисках своего оружия. Она с ним не справится… Внезапно мужчина отвернулся, выглядывая дозорных, которые зачем-то остановились невдалеке, и Лави разинула рот, готовясь заверещать. Куда уж там беспокоиться за свою шкуру, если это действительно враг. Не хотелось геройски гибнуть в семнадцать лет, но спасения все равно не было, так хоть предупредит дозорных о таком опасном бойце. По рассказам дяди, один обученный человек может вывести из строя половину лагеря! Но во рту пересохло от страха, и до того как взять пронзительную ноту, ее горло издало предательский хрип. Мужчина тут же заткнул ее ладонью и снова больно ударил о дерево, так что чуть дух не вышибло. И не отпустил, пока дозорные не скрылись в ночи. — Умом от страха тронулся? — осведомился он. — Уже не боишься, что тебя обнаружат? — Придумал бы что-нибудь… — прохрипела Лави, яростно дернувшись. — Лишь бы тебя поймали… Мужчина усмехнулся и неожиданно отпустил ее. — Похоже ты говоришь правду, — заключил он. — Так говоришь, ты из отряда капитана Ферни? Лави потерла затекшие руки, упрямо сжав губы. Если он и правда враг, то любое ее слово может быть выдачей военной тайны. Она и так уже наболтала… — Не доверяешь мне? Правильно делаешь, — одобрил мужчина. — Ты мне подходишь. Выполнишь для меня одно задание, и я позабочусь, чтобы тебя больше не обижали. Лави огрызнулась и со всех сил толкнула его ногой. Но приступ бесстрашия уже прошёл, и снова подступил страх, что с ней либо быстро покончат, если она не согласится, либо замучают до смерти, чтобы что-то все же выведать. Однако мужчина, легко отклонившись от удара, просто стянул свою повязку, больше не тратя слова. И у Лави вытянулось лицо. — Генерал?.. — пискнула она. Кто в армии не знал в лицо Регана Дарени, бывшего Второго принца, который еще недавно был главнокомандующим и свирепым генералом Пяти сторон, в народе прозванным Тигром? Тем самым генералом, которого она только что так грубо обозвала грязными словом. — Генерал!.. Ох… Я… Я виноват… Простите… — застонала она, падая перед ним на колени. Какой позор… Если бы дядя был жив, он мог бы наложить на себя руки от стыда за нее… Генерала Регана в армии почитали, как Божественного героя. А семья самой Лави, как и сотня других семей, были обязаны ему своим существованием, и она твердо знала это с самого детства. Сколько она себя помнила, вокруг гремела война. С самого детства она жила в селении неподалеку от рудников, которые Закатное царство тщетно пыталось выгрызть у Пяти сторон. Именно Тигр, тогда еще совсем юный принц, остановил их жадное продвижение вглубь страны. Когда его конный отряд вошел в селение, бабушка заставляла Лави класть поклоны, но та считала, что гораздо важнее рассмотреть хорошенько воинов-спасителей, чтобы знать их в лицо. Генерал еще тогда покорил ее сразу, высоченный, мощный юноша на черном боевом коне, с тонкими черными усами, красиво огибающими бледные от усталости, но выразительные губы. Его суровый взгляд ни разу не остановился на Лави, что не было удивительно. Потом она поняла, входя в разрушенное селение, ему не было никакого толку смотреть на ребёнка, у которого руки и ноги были на месте, а рядом находились взрослые. Но все же ей хотелось поймать на себе его взгляд. Этого не случилось даже тогда, когда они столкнулись в армии — у него всегда были более важные дела, требующие внимания. А теперь, когда генерал наконец на нее смотрел, она так страшно его оскорбила. Пусть он предпочитал не женщин, а мужчин, но она правда не думала из-за этого о нем дурно! Всем было известно, что насильником и развратником, как многие его предки, генерал не был. Наоборот, наплевав на все обычаи, заключил настоящий брак со своим возлюбленным, а после его смерти не был замечен ни в каких интрижках. Что же за язык ее поганый?.. — Генерал… Я не хотел такое говорить, я просто… — Лави чуть не заплакала от досады и злости на себя. — Раз тебя сегодня домогались, ничего странного в твоих словах нет, — отмахнулся генерал, действительно не считая ее грубость или причитания достойными внимания. — Учись за себя постоять, бегство не поможет. Если бы ты наткнулся сегодня на дозорных, все сложилось бы хуже. Считай это уроком на будущее. Вставай. Это серьёзное дело. Лави, дрожа и шмыгая носом, поднялась, лупя на него глаза. В простой охотничьей одежде без доспеха генерал смотрелся… Странно. Военная форма любому мужчине придавала стати, а генерал, одетый, как знатный господин, казался ещё мощнее, в сравнении с теми юношами, которые носили подобную одежду обычно. Впрочем, с тех пор, как его лишили всех званий и должностей он и остался обычным знатным господином. Он даже сбрил усы и коротко остриг виски, отчего казался бы моложе лет на десять, если бы не тот же стальной взгляд. Еще раз оглядев округу, генерал ухватил Лави за плечо и отволок чуть дальше от опушки в рощу. — Дело неотложное, — повторил он. — Сейчас ты возвращаешься в ставку, идешь к кухне и завязываешь с солдатами разговор. Обязательно упомяни пару раз винодельни под Лорингамом. Под любым предлогом. Когда помощник главнокомандующего обратит на тебя внимание, скажи слово в слово следующее… Он задумался на пару секунд. — Я у реки видел фею. Настоящую фею, это я знаю точно. Мне бабушка рассказывала, что когда камышка цветет, это фея сбрасывает платье, чтобы искупаться. Да зима, но я видел своими глазами. Это же фея, холода она не боится. Тем более вода еще не замерзла. Понял? Повтори. Лави захлопала глазами. Что за детский лепет?.. Но генерал смотрел на нее без улыбки, словно от этих слов и правда зависело очень многое. И Лави, запинаясь, повторила. — С первого раза, молодец, — кивнул генерал. — Повтори еще два раза. Лави подчинилась, уже без запинки повторяя сказочку. — Ты понял, зачем это нужно? — неожиданно спросил генерал. Казалось, его взгляд немного смягчился. Лави помотала головой. — Подумай. Знаешь же, что камышка не цветет зимой. — Раз вы говорите, значит, так надо, — вздохнула Лави. — Ты же хотел сдать меня дозорным, когда решил, что я лазутчик? Значит радеешь за страну и соратников. Чтобы быть действительно полезным, лучше понимать, что делаешь, — заметил генерал. — Камышка цветёт розовым цветом, поэтому ее и называют в народе свадебным убором феи. — Розовым… Если это правда, то в зарослях камышки есть розовый цвет. И что это значит?.. Там враги? — Лави ахнула. — На линии фронта чудеса случайными не бывают, — подтвердил генерал. — Розовые цветки камышки могут остаться только на искусственных зарослях. Если они были засушены летом, цветы не успеют опасть. — Я понял! Я все сделаю! Но почему… — Лави запнулась, решив не задавать глупых вопросов. — Почему я не мог сообщить это командиру сам? Потому что меня отстранили от ведения боевых действий, — Генерал объяснял так терпеливо, что ей было неловко. — Если я решусь встретиться с кем-то из командующего состава, об этом узнают. Но и если простой солдат вроде тебя решит сообщить это начальству, к нему возникнет ненужное внимание из-за такой сообразительности. Капитан Ферни мог бы доложить об этом прямо, но сейчас ни у тебя, ни у меня хода к нему нет. А действовать надо быстро. — Тогда я побегу… — заторопилась Лави. Ей было стыдно, что генерал тратит драгоценное время, чтобы все ей объяснить. — Тихо… Вернешься вдоль обозов. Там легче пройти между двумя сменами дозорных, — генерал придержал ее за локоть, выжидая, а потом толкнул, чтобы пошла вперед. Лави бросилась в рощу, но на ходу остановилась, чтобы бросить на него взгляд. — Тебя больше не тронут, — донесся до нее голос генерала, но его высокую фигуру она больше не видела. И Лави припустила бегом, отчего-то преисполнившись уверенности от его слов. Словно знала, что теперь он будет за ней приглядывать. Взволнованная заданием от самого генерала, она совсем не думала о произошедшем ранее, и сходу вступила в беседу у кухни, не глядя на тех, кто ещё днем пытался ее зажать. И едва помощник главнокомандующего обратил на нее внимание, действительно, словно зачарованный упоминанием виноделен, она сразу пустилась в рассуждения про камышку, смело поспорив с каким-то особо упорным в своем неверии солдатом. — Не могли же цветочки камышки появиться зимой просто так, верно? — забывшись, она прямо обратилась к задумавшемуся помощнику. Неожиданно тот осклабился, сощурив чёрные хитрые глаза, и крепко хлопнул ее по плечу. — Верно. А ты наблюдательный, — сказал он с усмешкой, и Лави испугалась, что намекала слишком явно. Но он прошёл мимо, направляясь прямо к шатру командующего. На следующий день была битва. Командующий еще до рассвета внезапно атаковал неприятеля, застав его врасплох во время подготовки собственной вылазки. Битва была короткой, но ожесточенной. Лави сбилась с ног, помогая перетаскивать раненых, которых было многовато даже по ее мнению. При прошлом генерале людей теряли меньше. Но все же победителей не судят. И неожиданно Лави тоже досталась слава. Те, что приставали к ней накануне, оказались среди пострадавших, и когда она принесла им лекарство от боли и лихорадки, остановили ее, не дав убежать. Но опасения Лави были напрасны, разговор пошел совсем другой. — Оказывается ты глазастый! Если бы ты не предупредил помощника, утром бы бойня была у нас, — заметил худой лучник. — Все слышали, что это ты рассказал про камышку… — Но я-то думал, что это только сказки, — запротестовала Лави, помня слова генерала, что не надо привлекать к себе внимание. — Думать тебе не надо. Продолжай все примечать, и если что не так — докладывай сразу мне, понял? — перебил второй, его начальник. — А я уже решу, важно это или нет. Лави поняла, что он хотел воспользоваться её «наблюдательностью», чтобы самому отличиться в следующий раз. Но возражать не стала, решив прикидываться наивным суеверным пареньком. Работы было невпроворот, без капитана в незнакомом лагере тоскливо и страшновато, но Лави вспоминала голос генерала, и это придавало ей духу. Генерал, даже отстраненный от службы, продолжал их охранять. А она смогла оказаться для него полезной. Прошел почти месяц, когда он вдруг появился в лагере. Солдаты с тайной надеждой и радостью передавали друг другу эту добрую весть, и у Лави сердце подпрыгнуло от волнения. Она увидела его издалека, раскладывая по мискам кашу. Генерал шел в том же одеянии знатного господина без должности, его сопровождал офицер из столичной гвардии с эмблемой дома Манастари. Никто не мог с ним заговорить, но все отдавали ему поклон. Лави следила за ним, так и не дождавшись взгляда на нее. Он направлялся в шатер командующего, и пробыл там довольно долго. Лави с нетерпением ждала его возвращения, готовясь так же разглядывать его и на обратном его пути через лагерь. Но удача улыбнулась ей. Генерал сам подошёл к ней, выйдя из шатра с недовольным лицом, и отрывисто попросил воды. У Лави дрожали руки, но она с восторгом выполнила его просьбу, смущенно подавая ему чашку. Ей было неловко, что пальцы перемазаны в саже, но генерал, конечно, не обратил на это внимания. Он вообще не смотрел на Лави. А та не могла отвести от него взгляда. Раньше ей наряды знатных господ казались смешными, напоминающими женские из-за изящной вышивки и украшений, но на генерале одеяние сидело безупречно, подчеркивая стройность его фигуры. — У меня для тебя есть задание посложнее, — бросил он, хмуря брови. У Лави ушки встали на макушке, она восторженно молчала, словно опасаясь, что генерал может передумать. — Поедешь в город за покупками, тебя пошлют, я договорюсь. Сразу иди в книжную лавку перед храмом. Все указания там. К ним с заискивающей улыбкой подходил вразвалку полевой повар, и генерал похлопал Лави по плечу. — Хорошо потрудился, солдат. Он пошёл дальше, а повар восхищенно замер. — Даже Тигр отметил твои заслуги! Я всегда мечтал, чтобы он вот так меня похвалил. — Повар пустил слезу. Лави просто не знала, как дожить до завтрашнего дня. Раньше ее никогда не посылали в город за покупками, обычно поставщики сами приезжали в лагерь, но генерал был силен в нужных ему намеках. Лави поехала с другими солдатами на обозе, за пазухой у нее был отдельный список покупок для шатра командующего. Высадив ее перед лавками, солдаты поехали дальше, к складам, а она, оглядевшись по сторонам, юркнула в книжную. Ее окружил незнакомый запах, она даже чихнула. Словно услышав, из-за ширмы в углу вышел улыбающийся полный парень с заметным вторым подбородком. Его большие серые глаза смотрели очень приветливо. — Пришёл? Идем в заднюю комнату, — поманил он, ответив на поклон Лави. Старый продавец за прилавком в богатом темно-синем костюме и странным украшением на лице из кружочков стекла и металлических дужек, даже не поднял на нее взгляд. Лави прошла в еще более темную комнату. Если в самой лавке полки были забиты книгами, то здесь книги торчали отовсюду, как сено с телеги. За широким столом сидел генерал, пишущий длинное письмо. Лави тихонько поклонилась. Генерал кивнул и указал на место сбоку от себя. — Отдай список покупок лавочнику. Сам садись. Полный парень весело принял у нее список и выскочил из комнаты. Лави скромно примостилась рядом с генералом, поглядывая на письмо. Она все равно не могла разобрать, что там написано. — Два раза один метод использовать нельзя. Иначе тебя раскроют. Будем общаться письмами. Ты доставишь это письмо, кому я скажу. Это очень опасно. Но дело как всегда срочное, и мне некого послать кроме тебя. — Голос у генерала был усталый. — Слушаюсь, — тихо кивнула Лави. — Мои задания потом тоже будут написаны? Я не очень хорошо умею читать… Она решила сказать сразу, чтобы не подводить своей самоуверенностью генерала. Но тот поднял на нее взгляд, и она замахала руками. — Но я знаю буквы! И считать умею хорошо! Я справлюсь! — Ты должен и читать, и писать. Это не страшно. Ты быстро натренируешься, ведь с твоей памятью просто стыдно не запоминать текст с одного взгляда, — заметил генерал, возвращаясь к письму. — Вы меня научите?.. — Лави эта мысль и испугала, и согрела. — Я? Я не учитель грамоты, толку от моей науки тебе было бы мало. Люэр научит. — Но вы так красиво пишете… — вздохнула Лави, и вдруг генерал поднял на неё немного удивленные глаза. Его губы дрогнули, словно он хотел что-то сказать. Но промолчал. Только помедлил, прежде чем снова взяться за перо. Лави решила сидеть тихо, сбитая с толку этим взглядом. Чтобы не терять времени даром, она читала названия книг на столе. Ей казалось, что там должно было быть что-то про военную стратегию, но там были сборники трав, заметки о путешествиях и несколько книг про музыкальные инструменты, как она поняла. Дописав письмо, генерал скатал его в тугую трубку и запечатал. — У тебя будет два дня, чтобы научиться бегло читать и писать. Ты должен постараться, — Генерал встал и направился к выходу в лавку. — Садись на мое место. Люэр! — Здесь я, здесь! Парень прикатился на его зов и выслушав свою задачу, хлопнул себя по бедрам. — По моему особому методу мы справимся и быстрее! — заявил он и начал копаться на полках. Лави пока заняла место генерала, немного ерзая на нагретом сиденье удобного кресла. Когда он поднялся, написав длинное письмо, стол за ним остался в идеальном порядке, а она так старалась ничего не трогать, и все равно сдвинула все письменные принадлежности, чуть не закапала стол чернилами с пера и почти перевернула чернильницу. — Вот! Записки Барда. Люэр плюхнул перед ней потрепанную захватанную книжонку. — Да будет тебе известно, лучше всего запоминается неприличное и смешное! А эта книжка просто квинтэссенция непристойности и юмора! Мм… Сам поймешь, не смотри на меня так, — Люэр положил перед Лави лист бумаги и раскрыл книгу в самом начале. — Перепиши от начала до конца! Потом я дам тебе ее с собой, будешь в лагере читать. Уж поверь, наличие такой книжонки у солдата никого не насторожит! Люэр подмигнул. Лави таращилась на него огромными глазами. С трудом опустив их в книгу, она по слогам прочитала название истории: — Ослиные яйца и натер… тый… хрен… — Лави залилась краской. — Ну! Не буду мешать! У нас там дел невпроворот! — Люэр жизнерадостно хлопнул ее по плечу и вернулся в лавку. А Лави дрожащей рукой взялась за перо. Не ожидала она такой напасти! Хотя солдаты и любили соленое словцо, да и неприличные истории она слыхала, все же дядя и капитан старались ее держать подальше от этого и запрещали выражаться самой. А тут надо переписать целую книгу… После того, как Лави опозорилась, обругав генерала в лицо. Пылая и краснея как свекла, Лави писала, медленно выводя буквы и стараясь, чтобы получились хоть немного похожими на красивые буквы генерала. Она вся перемазалась в чернилах, поставила несколько клякс и не дописала еще даже первую историю до середины, а рука уже дрожала. От тусклой свечки и напряжения немного болели глаза, и тут она заметила, что светлый выход в лавку загородила чья-то фигура. Лави подняла измученное красное лицо. Генерал стоял в проходе к ней боком и смотрел на нее. Смотрел на нее! Лави невольно заерзала на кресле, и он отвернулся и скрылся в лавке. Впервые он задержал на ней взгляд! Лави тихо вздохнула и вернулась к похабной книжке.