Сказание о семи принцах

К изумлению Ванессы на день рождения Доэна пришло больше принцев, чем обычно. Наследный тоже пожаловал поздравить его, и натянутость между ним и братьями бросалась в глаза. Даже бойкий Доэн немного растерялся и заробел, когда Первый обратился к нему с церемонным поздравлением и велел слуге отдать подарок. Доэн обернулся на мать, сомневаясь, не должен ли он принять подарок так же через служанку. Остальные братья, не считая застенчивого Пятого, поздравляя Доэна, обнимали его и пихали каждый свой подарок, с нетерпением ожидая громких радостных воплей, когда он его распакует. Второй подарил редкий трактат, копию которого лично сделал в библиотеке монастыря, Третий — небольшой меч Доэну по руке, а Пятый нарисовал его портрет. Во дворце у него не было возможности найти более ценный подарок — он был слишком мал и не было взрослых, кто о нем бы позаботился и помог что-то купить или смастерить. Даже Эрен сделал подарок богаче, лично украсив орешками медовые пирожные для брата. Но Доэн принял все подарки с одинаковым восторгом, шумно расцеловав братьев в ответ. — Поблагодари наследного принца, — тихонько подсказала ему Ванесса, видя его сомнения. Доэн покраснел, сгреб тяжёлую шкатулку из рук слуги и церемонно поклонился Первому, чем вызвал у того улыбку. Кажется, он и не осознал, что Доэн был не слишком доволен поздравлением. Он залез в шкатулку, только когда Первый отошёл поздороваться со Вторым и Третьим. — Что там у тебя? — Ванесса подошла с Эреном, чтобы тоже посмотреть. Малыш тут же запустил в шкатулку липкую от пирожных ручонку и схватил меховую шапочку с пером. — Какая красота. Такие носят уже взрослые юноши. Малыш, тебе велико… Но Эрен уже натянул шапку на голову, утонув в ней. Доэн рассмеялся. — Ему идет! Хочешь, я тебе подарю? Наставник говорит, нам надо закаляться! — пояснил он Ванессе. — Это не для тепла, а для выхода в свет. Как принц ты должен одеваться с приличествующей роскошью. Ты же не можешь приходить к отцу в рясе, в которой тренируешься, — пояснила Ванесса. — А когда у Пятого будет день рождения, ему тоже подарят шапку? — сразу спросил Доэн. — Тогда я стал бы носить с ним вместе! Ванесса вздохнула и отправила сыновей к остальным принцам. Перо закачалось на шапке, Шестой принц летел вперед, не разбирая дороги, потому что шапка упала ему на глаза, и громко верещал. Второй со смехом хотел его поймать, пока он не улетел в кусты, но его неожиданно опередил появившийся из ниоткуда Лайон. Он подхватил Эрена на руки и прокружил. — Чья эта малышка? — спросил он, усмехаясь. — Такая тяжелая, что не смогла вписаться в поворот! — Это не малышка. Это его высочество Шестой принц, — холодно возразил Второй, сразу поджимая губы. Лайон вскинул брови. Ванесса покачала головой, спеша к ним. В ошибке Лайона не было ничего страшного, в этом возрасте мальчиков и девочек одевали одинаково, а Эрен был нежным и хорошеньким. Но вот Второй усмотрел в этом очередную дерзость. — Господин Мадлен! — Ванесса улыбнулась гостю и протянула руки, чтобы забрать сынишку, который что-то лепетал, не желая расставаться с шапкой. — Вы пришли с матушкой? Какая удача, я хотела с ней поговорить. Второй сверлил Лайона взглядом, и младшие принцы, заметив его настроение, тоже сделали суровые лица. — Ваши высочества. — Лайон сдержанно поклонился, вернув малыша матери. — Матушка задержалась у пруда, она очень любит наблюдать за рыбой. — Да, госпожа Мадлен обожает рыбачить, — подтвердила Ванесса, с усмешкой подумав, что надо спасать своих карпов. — Прошу, проходите на веранду! Угощение уже накрыто. Там для детей и правда был накрыт столик со сладостями, закусками и лимонадом. Лайону было неуютно среди принцев, но он делал безразличный вид, следуя за ними, сложив руки за спиной. Ванесса убедилась, что Первый завязал с ним степенную беседу, пока младшие накинулись на угощение, и отправилась обсудить с Ритой их план. Та повисла на перилах над водой, рассматривая толстенькие тушки карпов. — Я хотела Лайона и Второго принца соблазнить вином, чтобы выманить из детской компании, вот только я не ожидала, что появится наследник, — сокрушенно вздохнула Ванесса. — План прежний. Они не захотят выпивать с ним, — возразила мудрая Рита. К сожалению это было так. Наследник не располагал к себе других юношей. Охладившись лимонадом, Второй с Лайоном понимающе переглянулись, когда слуга им тихонько сообщил, что Ванесса с Ритой не притронулись к своему праздничному столу, отправившись вместо этого помолиться в святилище за здоровье детей. Разве юноши могли устоять перед соблазном? Слуга, уже заранее награжденный за этот спектакль, получил и от них монеты в благодарность. Непредвиденным затруднением стало то, что Второй захотел позвать Третьего, но того не отпустил раскрасневшийся довольный именинник, который кричал на весь сад зайцем. А улизнуть хотелось незаметно. Ванессе и Рите, которые и правда отправились в святилище, доложили, что в кабинете накрыли стол с парой бутылочек лёгкого южного вина. Чтобы только слегка вскружило голову, но не лишило рассудка. Оставалось ждать, сделает ли оно юношей друзьями или хотя бы поможет прояснить отношения. Все ценные или острые предметы были заранее вынесены из кабинета, а слуги приготовились в случае чего разнять драку. Ничего не подозревая, Второй с Лайоном прокрались в кабинет и убедились, что информатор их не обманул, и здесь можно разживиться кое-чем, чтобы отметить по-взрослому. Второй, впрочем, налил себе вина и осушил стаканчик стоя, не собираясь задерживаться в неприятной компании, а вот Лайон с томным вздохом опустился в кресло и неспешно покатал рубиновый напиток на дне стакана, вглядываясь как истинный ценитель. Второй чуть прищурился, глядя на него с неудовольствием, но затевать ссору на дне рождения брата конечно не собирался. — Ваше высочество, раз судьба свела нас здесь с этим чудным напитком, давайте оставим старые разногласия и разделим это удовольствие, — скосив на него взгляд, осторожно предложил Лайон. — Если бы ты не был невежествен, как старая торговка овощами на базаре, я бы ткнул тебя носом в политические трактаты, и наши разногласия были ли бы разрешены, — холодно отвечал Второй, но его загорелые щеки тронул предательский румянец. — Однако с твоим нелепым бахвальством ты напрашиваешься только носом на кулак. — Вот уж не думал, что ваше высочество так заносчив! — возмущённо воскликнул Лайон. — Разве просвещенный чиновник не должен прислушиваться к словам народа? Обвинять трудящийся народ в невежестве — низко! Иная простая торговка для жизни страны делает больше, чем принц, родом из крупнейшего торгового клана! — Слова любой торговки, хоть честной, хоть воровки для меня ценнее, чем измышления избалованного юнца, — отрезал Второй. — Они хоть и не смыслят в политике, но зато дают настоящую оценку тому, что творится, и что им нужно для жизни. И просвещенный чиновник уже знает, что делать с их рассказами, как составить из них верную картину. А ты повторяешь чужие слова, но разве не знаешь, почему в нашем обществе все устроено именно так? Раз не знаешь — учись, и потом можешь прийти ко мне с полезными идеями, что следует сделать. — И долго пятисторонцам ждать, пока его высочество выучится как следует? — прошипел Лайон, тоже краснея, но от гнева. — Просвещенный чиновник им нужен был уже вчера. А сегодня необходим солдат! — Ты не станешь ни тем, ни другим, к позору для твоих предков! Кто ты? Сын героя Лорингама? Или писарь для Манастари? Ты хоть что-то сделал для Пяти сторон, хоть мечом, хоть пером, кроме написания паршивых стишков и оскорбления правящего рода? Заботишься о загруженности тюрем и палачей? — прорычал Второй. Неизвестно, что именно в его речи так разозлило Лайона, что у него глаза покраснели так, словно вот-вот расплачется. — Хочешь сдать меня властям? Кишка тонка, значит, ответить самому? Я готов хоть сейчас тебе ответить! — Лайон вскочил, сжимая руки в кулаки. — Так боишься законного наказания, что надеешься обойтись парой сломанных рёбер? Мечтай. Если я тебя изобью до полусмерти, потеряю лицо за жестокость к подданному, — фыркнул Второй и осушил ещё стаканчик, крепко сжимая его, чтобы скрыть дрожь руки. — И не хочу портить праздник брату. — А я готов понести наказание, за сломанные ребра принца! — рыкнул Лайон, кидаясь на него. Второй хотел хладнокровно заблокировать его атаку, но то ли ему действительно не хватило скорости, то ли дала о себе знать внутренняя дрожь, однако оба юноши полетели на пол. Хоть Второй был крупнее и устойчивее, в Лайона во время драки словно бесы вселялись, он молотил противника как злейшего врага, без устали, не собираясь прекращать шквал ударов даже после смерти, словно избивать принца было его целью на грядущую вечность. Слуги, не ожидавшие, что драка разгорится так скоро, готовы были уже вмешаться, чтобы спасти кабинет от разрушения до основания, но железная выучка Второго принца дала плоды. С окровавленным лицом, он заблокировал все конечности Лайона, вбив его в пол, и наконец вдумчиво, с оттяжкой расквасил ему нос чётким ударом, чтобы не вышибить при этом дух. С губ Лайона сорвалось ругательство, он готов был умереть, но не мириться с поражением. Невероятное отчаяние его охватило, так что слезы покатились из глаз, он захлебывался кровью, но все выгибался под Вторым, не позволяя потерять бдительность ни на миг. — Да что ты за нечисть такая? Угомонишься ты или нет? Ты проиграл! Вырубить тебя надо, чтобы ты перестал дрыгаться? — растерянно воскликнул Второй, налегая сильнее. — Ну выруби! Выруби, если сможешь! — Лайон плюнул кровью в его лицо и оскалив зубы, попытался укусить за руку. — Угомонись! Угомонись! Я не хочу тебя… калечить… — Второй мог его удержать лишь всем весом своего тела, и сам не понимал, почему Лайон выгибается как одержимый. Словно вот-вот завоет как призрак. Но тот лишь заплакал, зло, совсем не по-детски, так что слезы просто брызнули из глаз. — Покалечь! Покалечь, попробуй! — Его голос скрипел, а Второй все больше чувствовал свою беспомощность, осознавая, наконец, что совсем не желает этого. И просто бить его не желает. А что злость? Лайон просто вывел его из себя, разве он хотел его на самом деле избивать? Что делать с этим бесноватым? Ни отпустить, ни удержать… И Второй, вздрогнув сам от своего решения, все же отпустил его, готовясь отражать атаку. Лайон действительно попытался вмазать ему в челюсть, и как так вышло, что они неожиданно оказались в объятиях друг друга? Два разгоряченных юношеских тела, дрожа, прилипли друг к другу. И замерли так, а их сердца через ребра колотились в противостоянии, как боевые барабаны враждующих армий. Второй первый решился, закрыв глаза, чтобы не видеть пронзительный взгляд Лайона. Пересохшие губы неловко накрыли губы юноши под ним. От волнения можно было умереть, но Лайон не пытался вырваться, лишь всхлипнул и швыркнул носом, глотая кровь. И хоть с разбитым лицом было не до поцелуев, он крепко обнял принца за талию, судорожно прижимая к себе. Но поцелуй, нервный, больной, сухой, продлился недолго, Лайону не хватало воздуха, и он мотнул головой, жадно дыша ртом. Второй медленно выпрямился, садясь на его бедра. — Тебе надо к лекарю… И стоило оно того? — просипел он, дыша так же тяжело. — Тебе тоже надо… Стоило! — фыркнул Лайон, глядя в сторону. И вдруг сжал ладонями талию Второго, медленно спуская их на его ягодицы. Принц замер, не сводя с него глаз. — Мне не надо… — наконец, возразил он. — Я тебя отведу. И все же не поднимался с Лайона, упрямо тискающего его зад. Тот зло усмехнулся и сел, не спуская с него рук. — И все равно я тебе еще припомню, что ты назвал мои стихи паршивыми, — еле сдерживая обиду, пробормотал Лайон. Лицо Второго окаменело, и он резко встал, зло толкнув его коленом в плечо. — Вот и лижись с тем, кому там их писал!.. — хрипло рявкнул он, отходя. Его широкие плечи чуть вздрагивали, принц плеснул себе еще вина. Лайон сидел молча, глядя на него снизу вверх. По его подбородку текла кровь, но он этого не замечал. — Хорошо… — тихо проговорил он вдруг и медленно поднялся. Шагнул ко Второму, от ярости раздувающему крылья носа, и тяжело положил руки ему на плечи. — Ты сам предложил… — Лайон теперь уже сам закрыл глаза и прилип к его губам. Его руки снова обняли стройное тело принца, но теперь робко, дрожа… В наступившей тишине не было слышно даже дыхания. Они оба боялись вспугнуть друг друга. — Подожди… — Второй все же откинул голову, чтобы заглянуть Лайону в жутко распухшее и посиневшее лицо. — Ты мне, что ли, стихи писал? — А этот кретин Манастари не рассказал, кому я писал? — хрипло выдохнул Лайон. — Это ведь он их тебе показал? — Не то чтобы… Нет… Они не паршивые на самом деле… — запинаясь, сказал Второй. — Неплохие. Хорошие… Спустя пару месяцев Рита с Ванессой издалека наблюдали, как Второй и Лайон рыбачат в ручье, закатав рукава и штанины. — Братья тебе больше не пытаются голову оторвать, за то что ты опять с нами, а не с ними? — осведомился Лайон, стоя по колено в воде, уперев одну руку в бедро. Второй лежал на мостках, разглядывая его тонкую, но сильную фигуру из-под прикрытых век. — В следующий раз пойдешь с нами, — пригрозил он. — Вот уж нет, ваш Наставник меня ненавидит, — фыркнул Лайон, мотнув волосами, собранными в высокий хвост. — А я ни за что не пойду у него заниматься. У меня мурашки от этих монахов. — Они тебя так заводят или тревожат твоих внутренних демонов? — предположил полушутя Второй. Подпрыгнув, Лайон свалился на него, забрызгав, и вжал спиной в доски. — Моих демонов ты заводишь, — прорычал он, ерзая, словно пытался раздавить Второго своим весом. — Лайо-он! — издалека раздался топот и весёлые возгласы. Два брата Манастари бежали к ним, вслед за длинноногим старшим несся малыш, ровесник Доэна и Пятого. Его заразительный смех звенел над водой, погубив всю рыбалку. Второй тщетно пытался сбросить Лайона, но их, разумеется, застукали. — Ванесса, ты знаешь, через что мы с ним прошли, — негромко сказала Рита. — Я думала, что готова на все, лишь бы он был счастлив. Но скажи мне, научи, как ты смогла заранее смириться с тем, что твои сыновья будут мужеложцами? Что у тебя никогда не будет внуков. — Главное, что они живы. А внуки… Да что внуки? Если под старость сойду с ума и захочу понянчить малыша, усыновлю какого-нибудь несчастного сиротку, — фыркнула Ванесса, невольно вспомнив Пятого, которого видела сегодня в одиночестве с книжкой в уголке, где никто бы его не искал. — Да. Главное, что живы, — Рита кивнула, соглашаясь с подругой, и они пошли прочь, оставляя мальчишек за шумным весельем. Четыре года спустя Рита бросилась в храм прямо бегом из дому, едва услышав о том, что два юных генерала, одержав победу, всего за день доскакали до столицы, загоняя лошадей. Она примчалась первая, чтобы встретить с войны единственного сына. Но не успела его даже окликнуть. Второй принц, прославленный Тигр едва ли не за ворот страшно разбитого доспеха тащил Лайона Мадлена через весь храм прямо к алтарю, к старику Настоятелю. И перед его светлой строгой фигурой схватил Лайона за руку и вместе с ним упал на колени. — Освятите наш брак, — потребовал он, прямо глядя на Настоятеля. Рита застыла, изумленно замер Настоятель, высоко поднимая седые брови. А Лайон неверяще перевел взгляд на своего принца. — Как… Разве… — выдавил он, но Второй лишь крепче сжал его пальцы, сурово буравя взглядом Настоятеля. И тот молча развернувшись к алтарю принялся разжигать благовония, тихо напевая под нос. Словно впервые в истории Пяти сторон обвенчать двух мужчин было таким простым и обычным делом. Лайон пытался сказать еще что-то, он не мог поверить, его глаза уже почти блестели от слез, и Рита тихонько опустилась на колени за их спинами, присоединяясь к молитве о благословении. Второй не отпускал руку ее сына ни на миг, не давая усомниться, не позволяя испугаться. И когда в храм ворвалась мать Второго ей уже оставалось лишь преклонить колени рядом с Ритой. Утирая невольные слезы, Рита замечала, как храм наполняется людьми, и никто не смеет подать голоса против творящегося в святом месте безумия. Словно боялись тронуть Тигра, который только что пустил огромное войско Закатного царства по ветру дымом погребальных костров. Пришли Манастари, пришли все принцы, и старательно молились за спиной Риты, запинаясь в словах молитвы, восхваляющих брак мужчины и женщины. Ванесса ободряюще подмигнула подруге, рядом с ней сидела юная царевна Закатного царства, держа перед собой крохотного Седьмого принца. Не явились, конечно, Государь с Государыней, но хватало и того, что они послали Наследного принца, который привел и жену, что была в ужасе от происходящего. В конце долгой церемонии, которую Настоятель провел тщательно и без малейшей заминки, Второй нежно потянул к себе Лайона, помогая встать, и тот чуть не упал, будто у него отказали ноги. Рита едва не бросилась к нему, зная, что он был ранен в битве, но Второй сам удержал его, и вскоре всем стало понятно, что ноги его не держат от волнения. Дрожь молодого супруга принца была заметна каждому. — Я же клялся тебе, — тихо проговорил Второй, прижимая его к своей груди и касаясь его лба своим лбом. — Я буду любить тебя всю жизнь.