Сказание о семи принцах

Мясная похлебка была такой горячей и вкусной, что у Лави даже слезы текли из глаз. Весь рот обожгло, но она сидела за низеньким столиком в прохладном шатре Второго принца Сиана и вкусно ужинала, хотя ей недавно грозили смерть под палками или надругательства, после которых она бы сама не захотела жить. Лави не могла вдохнуть без боли, рука не двигалась, но она была спасена. К сожалению, Лави не смогла доесть похлебку до возвращения принца. Тот бесцеремонно уселся напротив нее и подпер щеку кулаком, с улыбкой наблюдая за тем, как Лави управляется с похлебкой. Ей стало неловко, она попыталась утереть губы, и Сиан протянул ей платок. — Не торопись, жуй медленно, — велел он. — Что у тебя с рукой? — Все в порядке, — прошептала Лави, торопливо допивая похлебку из миски. И чуть не вывалила остатки себе на грудь. — Спасибо, что спасли меня, ваше высочество. Почему она ему верила? Сиан, которого она считала неприятной личностью, был троюродным братом генерала Регана. Тот принимал его у себя дома. По мнению Лави это было достойной рекомендацией. Вряд ли ее генерал дружил бы с насильником. Сиан мог помнить, как она принесла пирог генералу на день рождения, но при этом не знать, что тот сам ее отослал на юг. Лави надеялась именно на это. «Возможно, Сиан считает меня хорошим солдатом, как говорил ему генерал», — думала она. Вот только не могла понять, почему Сиан так улыбался, что глаза превратились в две симпатичные хитрые щелочки. Этот взгляд смущал. Но главное не пугал. — Девушке опасно служить в южной армии. Раз Реган тебя сюда отправил, значит он все ещё не знает, что ты не парень? — хмыкнул Сиан. — Ты рисковала. — Год я продержался, — помрачнела Лави, отводя глаза. — И попалась из-за того, что спасала мою сестру. Спасибо тебе за это. Верно. Княжна ведь троюродная сестра принца Сиана! Конечно он должен быть благодарен Лави! Она приободрилась. — Это был мой долг, ваше высочество, — сказала она важно и степенно, снова копируя Калима, но острая боль заставила ойкнуть и согнуться. — Ты ранена. Я позову лекаря, — Сиан тут же встал с обеспокоенным лицом. — Не надо, — проскрипела Лави. — Вывиха нет… Надо просто намазать мазью и перевязать. Я справлюсь. Разрешите?.. — Сама намажешь себя мазью и перевяжешь? Не говори ерунду! — резко бросил Сиан. Лави захлопала глазами, не ожидая такого внезапного грубого тона. — Вывиха у неё нет. Дай я посмотрю. Он шагнул к ней, и Лави испуганно шарахнулась. Сиан замер с протянутой рукой. — Я хотел ощупать руку, — сказал он мягче. — Я не буду тебя раздевать. Тебе нужен лекарь. Если не хочешь, чтобы тебя касались мужчины, я попрошу сестру прислать знахарку. Лави смущённо кивнула, отводя взгляд. Помолчав, Сиан вышел из шатра, а Лави сняла пояс и кое-как соорудила себе повязку, чтобы не тревожить руку. Было уже заполночь, когда столичная стража Второго принца проводила знахарку из лагеря, хмурая Лави, зевая от усталости и сонного отвара, пыталась не уснуть и дождаться возвращения Сиана. Тот вернулся весёлый, от него пахло вином, и Лави предусмотрительно пересела за другой край столика, чтобы он не загораживал дорогу к выходу. Нетрезвым мужчинам она не доверяла, ведь даже генерал позволил себе… Лави вздохнула. Воспоминания о нем уже не вызывали такую боль, словно её живьём режут, но она тосковала. — Вижу, ты в порядке. — Сиан плеснул себе воды и жадно выпил. Его стройный силуэт на фоне жаровни напомнил Генерала без доспехов. Лави кинула взгляд на выход. — Да. Но… Почему знахарка без языка? — Её передернуло, когда она вспомнила, как женщина открыла рот, чтобы показать, почему не может с ней заговорить. — Чтобы не болтала. Можешь не волноваться, что выдаст тебя, — пояснил Сиан. — Не то чтобы она не могла это сообщить другим способом, но, поверь, желания сплетничать у нее нет. — За что ее так изувечили? — хмуро спросила Лави. Сиан пожал плечами. — За какой-то проступок или чтобы была удобной лекаркой. Мне это неизвестно, ее прислала княжна. — Здесь ужасно обходятся с женщинами, — проворчала Лави. — Хуже, чем на Севере, даже хуже чем в Закатном царстве, если говорить честно, — согласился Сиан. — Но не думай, что здесь всем заправляют только мужчины. Местные старые госпожи — вот кто настоящие ведьмы. Именно свекровь пыталась погубить мою сестру. Старый господин не интересовался снохой и чем она занималась с его сыном в спальне. Свекровь же чуть ли не в ведьмовстве ее обвинила за то, что сын ласкал ее «неподобающим» образом. «Это каким?..» — очень хотела спросить Лави, но, конечно, не посмела. Ее щеки предательски вспыхнули, даже сон отступил. В голову ничего не приходило, но стало жарко. — Сестре пришлось пройти унизительную проверку у монахов, даже ее отец губернатор не мог ее защитить, когда ее передали в местный монастырь. Дальше — больше. Свекровь настояла на каких-то древних обрядах, чтобы попросить у предков скорейшего рождения внука, и моя сестра открыто пошла войной. — Сиан усмехнулся. — Изучив местные духовные тексты, выяснила, что эти обряды не благословлены Настоятелем. И обратила на это внимание монахов. Те сразу назвали их пережитками колдовских и ведьмаческих традиций и запретили по всей провинции. Монахов, ты наверное заметила, здесь и так недолюбливают, но боятся, а когда они посягнули на древние обряды, гнев обрушился на семью старого господина. Я приехал сюда для расследования другого дела, но уже получил стопку обращений. Он кивнул на письменный стол, чуть качнувшись. — Знать требует, чтобы я лично передал Настоятелю их прошение о пересмотре запрета обрядов. Думаю, он согласится. Хотя кто его знает, в последнее время я… не понимаю, какую игру он ведёт. Сиан нахмурился. А Лави все с тоской думала о том, как страшно здесь жить женщинам. Могут объявить ведьмой и завтра же заставить выполнять какие-то ужасные обряды. — Ты будешь помогать мне с расследованием, — расплылся в улыбке Сиан. — А потом я пошлю тебя с поручением в столицу. Мм… Хорошо я придумал? Он присел у столика и чуть наклонился вперёд, заглядывая ей в лицо. Лави отдернулась назад и прижала ладонь к горячей щеке. — Спасибо, ваше высочество, — прошептала она, приподнимая здоровое плечо, чтобы загородиться от него. — Разрешите я пойду?.. — Уже? — Сиан огорчился. — А, ладно… Иди. Только генералу Талину постарайся на глаза не попадаться. Если я второй раз заберу тебя от него, боюсь… Он может это неправильно понять. Сиан снова улыбнулся, качнувшись к ней. На Лави словно дохнуло жаром печки. «Пугает!» — подумала она, неуклюже вставая и изображая кособокий поклон. Но… Спасибо ему. Неужели она сможет вернуться в столицу? Открытие осеннего сезона охоты в Брике — Техника цветка сложнее и действеннее техники волка. Полуобнаженный юноша с длинной косой на макушке скользнул по краю тренировочной площадки, почти не касаясь ногами земли, лишь взметнув ветром сухие листья. Избежав стремительного броска крепкого подростка с короткими тёмными волосами, с окрашенными в красный прядями, он закружился, как бутон, угодивший в водоворот. Лица Наставников обдало жаром от закрученного спиралью потока силы. Юноша плавным взмахом руки послал удар этого потока в своего противника, но тот, не успевая отскочить, выгнулся и кувыркнулся назад, упруго припал к земле и атаковал его снизу. «Цветок» не удержал равновесие, упал на спину и ободрал лопатки о грубые плиты. — Хаа! Я снова тебя завалил! — Подросток прыгнул на него, садясь верхом на его грудь и приставляя ладонь ребром к шее. Если бы он наполнил ее силой, это было бы серьёзной угрозой, но он лишь баловался. — Но лучше в совершенстве овладеть более простой техникой, чем спотыкаться на сложной, — усмехнулся Даниэль. Бэл кивнул. Увы, его изнеженный ученик не довёл до идеала ни одну технику. Седьмой, которого Старый герой учил неспешно, с самых азов, уже пару месяцев побеждал Шестого во всех схватках. — Настоятель очень им недоволен, — вздохнул Бэл. — Он начал осваивать боевые техники раньше Седьмого, и благодаря занятиям танцами был выносливее и лучше держал равновесие, но добиться от него результатов никак не выходит. В какой-то момент он просто перестает расти. Шестой лупил брата по плечам, пытаясь сбросить. Куда там! Седьмой уже вырос до размеров приличного кабанчика, и был так же зол и силен. — К нему нужен особый подход, — Даниэль улыбнулся. — И ради всего святого, пусть Настоятель выбросит из головы идею его выпороть. Пусть лучше занимается с ним сам. — Я оказался никчемным Наставником, — помолчав, промолвил Бэл. Его скулы покраснели от обиды. — Я не оправдал доверия Настоятеля. — А я слышал, что он даже доверил провести тебе таинства перед днем поминовения. Не думаю, что ты не оправдываешь его надежд только из-за того, что не можешь справиться с этой Принцесской. В конце концов… — Даниэль махнул мальчишкам, чтобы следовали за ними, и неспешно пошёл с Бэлом к конюшне. — Он собирается сделать из тебя не Наставника для боевых монахов, а своего преемника. — Вы надо мной насмехаетесь? — Голос Бэла звучал спокойно, но на висках вздулись жилы. — Неужели ты и правда об этом не думал? Что же, я должен был тебя предупредить, ведь сам Настоятель не сподобится. Посуди сам. Ты уже выполняешь за него почти все сложные ритуалы, кроме самых секретных. Настоятель готовит тебя на своё место. И ты должен быть готов занять его в любой момент. — Настоятель моложе меня. Что может его заставить?.. — Бэл поднял взгляд на Героя. То, что Настоятель мог бы отказаться от своей высочайшей должности, поражало даже больше предположения, что храм Мужского начала возглавил бы скопец. — Заставить его не сможет никто. — Герой посуровел. — Посмотрел бы я на того, кто решится. Но его планы… Бэл, я желаю тебе терпения и здоровья на этом пути. Ученики нагнали их, Шестой был весь пунцовый и водил плечами, морщась от боли. — Я снова победил, Наставник! — похвастал Седьмой, заглядывая Герою в лицо, шагая перед ним спиной вперёд. — Молодец. Ставлю тебе следующую цель. Победить Тигра, — усмехнулся Герой. У Седьмого вытянулось и скисло лицо. — На это уйдёт много лет, — рассудительно заметил мальчик. — Возможно он просто станет старенький. Мне будет жалко его бить, и я все равно ему уступлю. Герой расхохотался. — Твоему брату нет и тридцати! Куда ты его в старички записываешь? Он воин, который пользуется духовными техниками. — Но все же не Божественный герой. — Седьмой боднул своего Наставника головой. — Но я буду рад, если Тигр останется могучим воином на долгие годы. Шестой морщился и охал, выгибаясь всем своим тоненьким телом. Бэл стряхнул с его спины налипшие соринки, и хитрый юноша, просияв, начал упрашивать поухаживать за его ранами. — Давайте скорее! — воскликнул Седьмой. — Я хочу поехать вместе с Тигром! Он не будет нас ждать! Подскочив к Шестому, он надавил пальцем на след засоса на его плече, и хохоча унесся вперёд, когда старший брат, разъярившись, хотел ухватить его за ухо. Седьмой был слишком рад, что наконец-то может принимать участие в мероприятиях наравне со старшими братьями. А все из-за его высокого статуса ученика Божественного героя. Теперь мать не могла его держать дома, где он томился в одиночестве, с тех пор как Шестой слишком повзрослел, чтобы играть с ним. Еще два года назад они были неразлучны… Переодевшись, Шестой с Седьмым отправились к святилищу, откуда знать Брика с благословения Настоятеля отъезжала на осеннюю охоту. Государь Манастари с наследником возглавляли охотничьи отряды, а бывшие принцы Дарени и Божественный герой задержались. Второй еще даже не сел в седло и держал своего мощного гнедого коня под уздцы, и младшие братья спокойно ждали его рядом. Третий, небрежно облокотившись о луку седла, беседовал с Пятым, под которым плясала молодая бойкая кобылка. Седьмой красовался своей безупречной посадкой, его конь неспешно и горделиво прохаживался недалеко от дороги, по которой проезжали другие охотники. — Еще один красавец Дарени подрастает, — зашушукались наряженные для охоты барышни, чьих коней держали слуги. — Ах, был бы в этом толк? Если он такой же, как братья… — А вдруг не такой? Проклятие-то снято! — Скоро узнаем! Ему уже сколько? Четырнадцать? — Тринадцать! — Не рановато для участия в охоте? — Он не просто маленький господин, а ученик самого Героя! Смотрите на эти красные прядки в волосах… Дико, дико… Но красиво, не так ли? Я слышала, раньше у Героя были огненно-рыжие волосы. — Какой же он, наверное, был красавец… — Он и сейчас невероятен! Седьмой косился на барышень, делая вид, что не обращает внимания на их взгляды, но его ушки горели. Он сидел в седле прямо и непринуждённо, и с каждым кругом выглядел все прямее и непринужденнее. — Как младшим Дарени повезло с Наставниками. Из Седьмого господина точно выйдет толк. Но Шестому повезло едва ли не больше! Я думала, он станет таким же порочным юношей, как и Пятый. Помните эти слухи про шамана Закатного царства? Какая удача, что за него взялся сам Настоятель. Пусть Шестой слишком похож на девушку, он стал таким же образцом целомудрия, как и его преподобный брат. — И правильно! Раз уж он рождён мужеложцем, пусть лучше останется непорочен. Барышни внимательно разглядели и Шестого, который робко жался на своём соловом жеребчике к старшим братьям. Его юное чистое лицо и правда напоминало лик непорочной девы, а плавности движений завидовала каждая из наблюдательниц. — Между прочим… — медленно начала одна из девиц, комкая перчатку. — Говорят, что те самые слухи про Настоятеля… — Замолчи! — зашикали на нее остальные, округлив глаза. — Да помилуют нас Небеса, даже не произноси таких слов! Это большой грех повторять поганые слухи про святого Настоятеля! — Он драгоценный светоч чистоты и благости! — дрожащим голосом произнесла тонкая девчонка с лихорадочно горящими щечками. — Что бы ты про него ни сказала, это к нему не прилипнет, а останется несмываемым позором на твоих губах! Как самая чёрная, липкая грязь! Как ты потом этим ртом посмеешь молиться и целовать своих детей?! Остальные примолкли, переглядываясь. Хотя в глубине души они все считали, что это уже перебор, но воспоминания о тонком строгом лике Настоятеля после слов верующей и их подвергло в смущение. Все как одна торопливо про себя зашептали молитву. — Доброе утро, дамы! Почему такие бледные лица в это солнечное утро? — весело спросили, подъезжая к ним верхом, близняшки Ливэри. Обе были в этот раз в темно-красных платьях, выделяясь на фоне скромных барышень. Те их поприветствовали, немного успокаиваясь от одного взгляда на их улыбчивые, воодушевленные лица, и начали взбираться на своих коней. Конечно, те, кто не могли залезть сами, на охоту ехали не верхом, а в повозках, чтобы украшать собой стоянку, но и для охотниц правила приличий требовали помощи слуг. — Клара, Лора, мы обсуждали, может ли Седьмой Дарени оказаться… обычным, — хихикнула одна из них. — А вы как считаете? Проклятие ведь снято? — О чем вы думаете, дамы? — громко воскликнула Лора. Она и на охоту надела платье, подчеркивающее её высокую грудь, хоть и без выреза, чтобы не застудиться на осеннем ветру. Конь Седьмого чуть не споткнулся, когда мальчишка уперся в неё взглядом. — Он еще ребёнок! Давайте поспешим, принцесса Манастари скоро выедет. Вы помните, как мы должны следовать за ней? — Ох, если бы в Пяти сторонах в последние столетия была хоть одна принцесса, нужные ритуалы мы бы затвердили с детства, — фыркнули девушки. — А мы их затвердили тем не менее, — повела яркой бровью Клара. — Не позорьте своих родителей, рассказывая, что они были недостаточно строги и дальновидны. Второй раз сконфузившись, барышни последовали за сёстрами Ливэри уже молча. Когда они проезжали мимо бывших принцев Дарени, никто из них не проводил стройные фигурки взглядом — Седьмой старательно смотрел в сторону. А вот барышни невольно залюбовались на них, вздыхая из-за чудовищной несправедливости. Пять братьев, пять красавцев — и все мужеложцы! Да и про Героя, который именно в этот момент вздумал объяснять Шестому, в чем тот ошибся во время тренировочного боя, ходили не очень обнадеживающие слухи… Реган кивнул своим сестрам, Лоре и Кларе, и снова перевёл взгляд на дорогу. — При атаке снизу цветок должен взлетать, но без раздумий, естественно. Будто на тебя подул ветер, — говорил Герой, напирая на кислого Шестого. — Ты сможешь, конечно, этого добиться упорными тренировками, даже твой Третий брат освоил технику цветка. Но у тебя преимущество в этой технике. Помни, что она женская… — И какое же у него преимущество? — раздражённо спросил Пятый, который слушал вполуха. — Эрен — юноша. Естественно, женские техники ему будут даваться сложнее. — А я слышал, ты овладел техникой цветка за одно занятие, — хитро прищурился Герой. Пятый обомлел. — Я просто хорош в боевой медитации, — отрезал он, и отъехал на своей кобылке подальше. — Тайрон прав, все дело в медитации, — усмехнулся Герой, снова приставая к Шестому. — На самом деле, правильная медитация позволяет освободить как мужской, так и женский потенциал. Ты прикладываешь много усилий, чтобы научиться пользоваться своим мужским началом, но с женским у тебя таких трудностей быть не должно. Бери и черпай, у твоих ног океан… На дороге вдалеке показалась ещё маленькая фигурка всадника. Реган отдал поводья коня Мерелю и чуть отошёл от братьев. Он ждал посланника с юга, и не собирался уезжать на охоту, не встретившись с ним, хотя все знатные господа уже отправились. Только братья преданно остались ждать со старшим. Реган понимал, что им стоит поторопиться, и пошел навстречу всаднику. Тот спрыгнул с коня, оставляя его кому-то, и склонил колено перед Тигром. Солдат тяжёло дышал и не сразу смог заговорить. — Послание… от второго принца, — хрипло объявил он, наконец встал на ноги и обеими руками протянул Регану письмо. Ветер трепал светлые, почти белые волосы загорелого сурового юноши. Реган невольно отступил на шаг назад, чувствуя, что земля уходит из-под ног. — Лав?..