Джоанна

Джоанна сидела в кожаном кресле и тоскливо смотрела за окно на залитые солнцем обширные владения ее семьи: луга, превращенные в ухоженные пастбища, вспаханные поля, густой лес и реку, протекавшую через их земли. Сквозь стекло она чувствовала тепло ласкового солнца, но беспокойство, сковавшее ее душу леденящим холодом, не отступало ни на минуту. С тех пор как ей все же хватило сил самостоятельно подняться с кровати, прошло две недели. Она не могла не заметить изменений, произошедших в родовом поместье ее семьи. Здесь стало тихо и пусто, сама атмосфера некогда теплого и любимого дома вдруг стала напряженной и отстраненной. К тому же боль в ноге, плече и голове порождали слабость и нагоняли уныние на Джоанну. Она могла передвигаться по дому только с помощью трости, и то от одного стула к другому. Это ее страшно раздражало. И тем не менее, она упрямо отказывалась от помощи слуг и злилась, когда ловила на себе полные жалости и сочувствия взгляды. С того разбойничьего налета прошел почти год. Родители Джоанны были убиты прежде, чем охрана успела отбить внезапную атаку. Отец погиб на месте, а мать скончалась от ран и кровопотери уже дома. Самой Джоанне повезло гораздо больше, если слово «повезло» вообще применимо в этой ситуации. Ее лишь ранили в плечо и сломали ногу, но все осложнилось внезапной болезнью. Она едва сумела пережить эти несколько месяцев бесконечного ада. Врачи уже не думали, что девушка выживет. Женский организм, ослабленный раной, не мог справиться еще и с болезнью. Но вопреки всему Джоанна поправилась. Теперь она сидела у окна своего медленно умирающего дома и проклинала слабость своего едва окрепшего тела. В окно Джоанна увидела экипаж брата, подъезжавший к парадному входу. Гарольд. Его не было с ними той ночью. Отец не позволил ему поехать на бал из-за очередного скандала на ипподроме. Брат проиграл большую сумму денег, которую отцу пришлось отдавать из собственного кармана. Вероятно, этот случай спас Гарри жизнь. Она не стала утруждать себя встречей с братом. Отношения между ними всегда были сложными. Уж слишком разными они были людьми. Джоанна никогда не одобряла поведения брата. Он производил слишком много бессмысленного шума и обожал раскидываться деньгами. Это ее сильно раздражало, но она молчала. Семью не выбирают, верно? Гарри такой, как есть. Бесполезно вести с ним беседы или заводить споры. Внезапно Гарольд появился в дверях гостиной, где сидела Джоанна. Высокий, статный, голубоглазый – как и их отец. Женщины высшего света сходили с ума по этим глазам, и их абсолютно не волновала ветреная натура Гарри. – Доброе утро, – произнес он. – Джоанна, пойдем в кабинет. Нужно кое-что... обсудить. Обсудить? Ну, конечно. Финансовые трудности. Не твой это конек, Гарри. Деньги у тебя долго не задерживаются. Джоанна тяжело поднялась, борясь с мгновенно возникшим головокружением, и, опираясь на трость, медленно последовала за братом. Гарольд закрыл двери кабинета, прошел прямо к буфету с алкоголем, налил себе своего любимого виски и тут же залпом выпил. Джоанна едва сумела подавить мгновенно возникшее чувство глубокого презрения к человеку, так сильно зависящему от спиртного. Для Джоанны слово «брат» не было пустым звуком: хоть она и не видела объективных причин уважать Гарри, но сам факт того, что он ее брат, а ныне еще и единственный оставшийся в живых родственник, заставлял ее молча терпеть его поведение. – Итак? – поторопила она брата. Гарри бросил на нее опасливый взгляд. – Сядь. И снова вспышка ярости была задушена на корню. Он не умеет приказывать. И не имеет никакого права указывать ей. Но она прекрасно понимала, как это мелочно и бессмысленно – устраивать скандал из-за неверной интонации, и она лишь спокойно села в предложенное кресло. Гарольд присел за хозяйский стол с бокалом виски в руках. – Мы скоро разоримся, – просто, без всяких предисловий выдал Гарри, глядя пустыми глазами на поверхность стола. Джоанна догадалась. Как только узнала о смерти отца, она поняла, что Гарри быстро все просадит. Это заставляло ее ненавидеть себя и свою слабость. Если бы она не провалялась в постели весь год, она бы справилась, взяла бы все в свои руки и успела бы удержать дела отца на достаточном уровне, чтобы избежать разорения! Но теперь уже ничего не изменить – она едва стоит на ногах, куда ей вести финансовые дела? Она знала, о чем пойдет речь. Гарольд не хочет продавать поместье, и вместо этого он продаст свою сестру. Отдаст ее замуж за какого-нибудь богатого графа из высшего света, оплатит все долги и продолжит вести разгульный образ жизни, тратя деньги мужа Джоанны. – Ты понимаешь? – Гарри поднял на нее мученический взгляд. – Мы останемся на улице! Нам никто не поможет! Джоанна, я хочу, чтобы ты поняла, что у нас нет иного выхода! Через месяц мы устроим бал в нашем поместье. На него съедется весь высший свет Лондона. Я заранее договорюсь обо всем. Тебе не придется ничего делать. Я только прошу тебя принять сложившиеся обстоятельства, как они есть, и не упрямиться. Джоанна слушала, смотрела на раскрасневшееся лицо брата и медленно начинала злиться. Одна мысль о замужестве вызывала бурю отрицательных эмоций, а брак по расчету и вовсе приводил в ярость. – Да как ты смеешь?! – не выдержала она. – Почему я должна оплачивать собой твои долги?! – Джоанна... – Гарольд поморщился от резкого голоса, вызывающего головную боль. – Нет! И еще раз нет! Пойти замуж за идиота и зануду?! И провести остаток дней, мучительно угасая от скуки?! Этого ты для меня желаешь?! Я знаю, что ты меня не особо любишь, но это? Это нечестно! Почему я должна исправлять твои ошибки?! Почему бы тебе не найти себе богатую невесту?! Будто тебе это так трудно! Ты все равно больше ничего не умеешь! – Бал состоится, – резко сказал Гарольд, явно уязвленный словами сестры, и продолжил с долей угрозы. – Как и твоя свадьба. Хочешь ты того или нет. Если придется, я потащу тебя к алтарю за шкирку. Джоанна обожгла его ненавидящим взглядом и вихрем вылетела из кабинета, захлопнув за собой дверь. В коридоре она едва не рухнула на пол, когда земля под ней опасно накренилась из-за вновь начавшегося страшного головокружения и приступа слабости. Она выровняла дыхание и медленно двинулась в сторону своих покоев, намереваясь укрыться там и подумать над состоявшимся разговором. Когда дверь за Джоанной закрылась, Гарри устало уронил голову на руки. Что с ней делать? Она скорее останется на улице без гроша в кармане, чем покорится неизбежному. Гарольд допил остатки виски и встал, чтобы налить себе еще. Она даже не представляет, каким людям он задолжал. Нужно придумать способ уговорить ее, иначе им придется оплатить долги своими жизнями.