Чернее ночи

Когда классная руководительница нас рассадила, я с удивлением обнаружил, что через проход от меня сидел Осана Накама — тот самый грубиян, которого я встретил с утра, он ещё шёл вместе с Таэко. По его вызывающему поведению я сделал вывод, что он с ней в одном классе, но, как оказалось, ошибся: Осана оказался на год младше Таэко — моим ровесником. Мне досталось неплохое место — второй стол в ряду у окна. Подобные парты считались элитными благодаря школьным сериалам, в которых главные герои всегда занимали места у окна. В реальной же жизни здесь было не особо удобно, так как зимой поддувало, а летом лучи солнца, проникавшие через оконное стекло, неимоверно палили, но всё же крайний ряд, на мой взгляд, был лучше рядов в середине. Ацу сидел передо мной — видимо, из-за плохого зрения его посадили за первый стол. Он обернулся ко мне и улыбнулся, я ответил тем же и показал большой палец. Что ж, один друг у меня уже есть, и, пусть он и не выглядит как самый популярный парень на свете, с чего-то начинать всё же нужно. Осана Накама внезапно фыркнул. Я быстро повернул голову, посмотрел на него, и наши глаза на долю секунды встретились. Он нахмурился и демонстративно отвернулся. Интересно, с чего такая враждебность? Вроде бы я ничего ему не сделал… В любом случае, это не очень хорошо: из их краткого диалога с Таэко я понял, что они знакомы, а вольность его обращения с ней говорила о том, что знакомство это давнее и имеет глубокие корни. Значит, скорее всего, они друзья с детства, а это ухудшает моё положение, ведь если они друзья, и я ему не нравлюсь, то он сможет внушить Таэко негативное отношение ко мне. Значит, нужно попытаться с ним подружиться, что является весьма сложной задачей. Сложной, но не невыполнимой. Мне уже случалось находить подход к непонятным личностям, и делал я это неплохо: для этого требовалось лишь немного наблюдательности, внимательности и умения анализировать. И того, и другого, и третьего у меня имелось в достаточном количестве, так что я был готов переманить этого Осана на свою сторону. Но пока не мешало бы понять, в каком коллективе мне придётся жить в течение ближайших трёх лет. Я осторожно обернулся. За мной сидела девочка с длинными волосами, забранными в хвост. Низко склонившись над партой, она что-то писала в блокнот, изредка покусывая кончик ручки. На самой задней парте нашего ряда расположилась ещё одна; она потягивалась, подняв руки. За Осана сидел довольно привлекательный молодой человек в очках; он нервно теребил пальцы и кусал губы, то и дело ёрзая на месте. Остальных рассматривать я не стал: это уже становилось неприличным. Повернувшись лицом к преподавательнице, я приготовился слушать и воспринимать всю информацию, которую она готова нам дать. И в мои планы также входило стать одним из лучших учеников школы: к таким обычно люди тянулись, и это прибавило бы мне очков в глазах Таэко. Интересно, а как учится она сама?.. Краткое и деловитое: «Объявляю классный час!» от классной руководительницы заставил меня выплыть из состояния задумчивости. В ближайшие сорок минут она вывалила на нас такой поток сведений, что сознание просто вспухало. К счастью, я хорошо организовал работу своего мозга: мне удавалось быстро воспринимать и систематизировать информацию, поэтому у меня трудностей не возникло. Итак, Академи являлась элитной старшей школой, где давали впечатляющий объём знаний и практически гарантировали поступление в высшее учебное заведение. Также тут следили за духовным и физическим совершенствованием каждого из нас, поэтому здесь предполагалось многообразие занятий: от живописи до плавания. Здесь имелись помещения для каждого кружка практически на любой вкус, а также бассейн, наслаждаться которым можно было с мая по сентябрь. Спортивный стадион с беговыми дорожками, баскетбольным кольцом и гибким, пружинящим покрытием, спортзал со снарядами, гантелями и мячами — всё это было призвано служить совершенствованию тела. Что же насчёт души, то к нашим услугам имелась большая библиотека, комнатка для каллиграфии, традиционный японский садик и огромное помещение художественного клуба. Занятия длились с половины девятого утра до половины четвёртого дня с большой переменой в полчаса — для того, чтобы пообедать. Стандартные перемены длились пятнадцать минут. Для удовлетворения насущных потребностей в школе располагался кафетерий — на дне открытых дверей я как-то не обратил на него внимания. Также снаружи — у западной стены школы — в ряд стояли автоматы по продаже всякой снеди. По словам преподавательницы, купить здесь можно было что угодно: от готовых подогреваемых обедов в больших лотках до сладкой газировки в жестяных банках и пакетиков чипсов с разнообразными вкусами. У учеников был выбор: либо питаться в кафетерии, либо приносить еду из дома, либо довольствоваться автоматами. В первом случае необходимо было воспользоваться своей школьной картой, которая являлась и пропуском, и средством оплаты, и проездным билетом для транспорта: через школьный совет необходимо было положить на карту деньги. Те, кто предпочитал домашнюю еду, могли коротать время обеда в классной комнате, или на крыше, или во внутреннем дворике, или на скамейках в бесчисленных укромных уголках Академи. А любители пищи из автоматов получали шанс с комфортом разместиться за стоящими у западной стены школы пластиковыми белыми столиками, которых, впрочем, имелось не так много. Каждый месяц составлялся рейтинг учеников — он вывешивался напротив учительской, чтобы успехи (и неудачи) всех были очевидны. Выбрать клуб по вкусу нужно было в течение двух недель, но это правило не являлось незыблемым. Сама процедура отличалась лёгкостью: нужно было заполнить специальную форму, взятую у главы того или иного кружка. После этого последний сам относил документ в школьный совет, где его заверяли, обновляли списки, а также заносили новые сведения в личное дело ученика. Я уже подумал над этим вопросом, и мне хотелось бы вступить в школьный совет. У меня уже имелся подобный опыт: в средней школе я умудрился даже стать президентом. Членство в органе школьного самоуправления являлось не только самым почётным; оно ещё и давало доступ к личным делам учеников. А это означало, что я смогу узнать о Таэко абсолютно всё: от адреса и номера телефона до оценок по разным предметам. Что ж, отлично. Рино-сенсей явно хорошо подготовилась: она закончила информировать нас за две минуты до звонка с урока, и её реплика: «Нет ли у вас вопросов?», получив традиционное отрицание, завершила сей интересный час. Преподавательница вышла из класса, и аудитория, проводив её не особо синхронным поклоном, тут же загудела: все стремились получше узнать друг друга. У меня же имелись другие планы: я хотел сразу же заняться своим членством в школьном совете. Тронув Ацу по плечу, я спросил у него: — Уже выбрал кружок? — Да, — он кивнул и улыбнулся. — Сейчас пойду записываться в клуб любителей мистики. Его президент подходил ко мне на линейке; представляешь себе, Аято, он сказал, что сразу почувствовал во мне своего соратника. Боги-ками подсказали ему верный путь, не иначе. Мне стоило огромного труда не вскочить с места и не уйти отсюда подальше. Я сразу же пожалел, что выбрал в друзья такого человека: ясно же, что он вовсе не утончённый интеллектуал, как мне сначала показалось, а банальный фрик и лузер, и пребывание с ним в одной компании не сулило ничего хорошего. Хотя… Никогда не стоило спешить с выводами и принимать скоропалительных решений. — Планирую сейчас пойти туда, — он с воодушевлением продолжил. — Руто-семпай — это глава клуба — сказал, что будет ждать меня. Хочешь, отправимся вместе: нам ведь обоим нужно изучить… Закончить он не успел: дверь аудитории резко распахнулась, и в помещение вошёл высокий человек в школьной форме. Ему непонятным образом удалось создать иллюзию, что вошло сразу трое, и причиной тому являлась отнюдь не только яркая внешность новоприбывшего, хотя и ей стоило отдать должное. Япония — страна мононациональная. Девяносто семь процентов жителей нашей родины составляют японцы, а на коренные народы вроде айнов, а также на иностранцев (сюда, кстати, входят и временно пребывающие: заграничные студенты по обмену, к примеру) приходится всего три оставшихся процента. Именно потому вид иноземца даже в Токио вызывал недюжинный интерес, что уж говорить о наших провинциальных городках. Новоприбывший, несмотря на высокий рост, держался осанисто и прямо. Гордо развёрнутые плечи и ни следа обычной для азиатов тонкокостности сразу говорили о его происхождении, но самым примечательным в его внешности было лицо. Белое и открытое, оно, казалось, могло выражать сотню эмоций одновременно. Густые белокурые волосы, по цвету напоминавшие мёд, были небрежно расчёсаны, а голубые глаза казались полупрозрачными. Прямой нос, выразительный подвижный рот и чётко очерченный подбородок довершали его внешность. Он встал за трибуну на место учителя и поднял руки, словно призывая к тишине. Делать это было совершенно не обязательно: весь класс и так замолк, и пятнадцать пар глаз пристально наблюдали за необычным иностранцем. — Итак, мои прелестные первоклассники, — громко вымолвил он без малейшего признака акцента. — На торжественной линейке мне не удалось взять вас в оборот, потому что я был занят запечатлением ваших прелестных мордочек для потомков. Но сейчас хочу воспользоваться моментом и пригласить всех желающих в клуб фотографии — я, кстати, его президент по имени Фред Джонс. У вас есть глаз художника, но рисовать вы не умеете? Вы видите красоту окружающего вас мира по-особому? Вы не верите в идиотский миф о том, что фото пожирают душу? Что ж, если на все три вопроса вы ответили утвердительно, не вижу причин, почему бы не прийти ко мне. Кабинет кружка находится на третьем этаже, мои сладкие. Поспешите, иначе мест не будет! Он отошёл в сторону и комично поклонился. В классе царила тишина, но, казалось, Фреда это вовсе не смущало; он помахал нам рукой и быстро скрылся за дверью. Секунду длилось молчание, а потом откуда-то сзади раздалось: «Семпай, подождите! Джонс-семпай!». Я обернулся. Какой-то парень с загорелым лицом и неопрятно торчавшими вихрами, неловко выбравшись из-за своей парты, помчался через все ряды с двери, через которую не так давно ушёл Фред. На мой взгляд, это был довольно идиотский поступок, учитывая, что из класса имелся ещё один выход, располагавшийся намного ближе к нему. Но, видимо, этот субъект переволновался настолько, что его мозг отключился. Постепенно класс отмирал от шока. Многие встали с мест; повсюду происходили знакомства, формировались новые дружеские узы. Грубиян Осана, вскочив со своего стула, ринулся к двери, по пути едва не врезавшись в девочку с длинными волосами, красивым дерзким лицом и ярко-оранжевой резинкой для волос на запястье. — Думаю, нам пора, — я встал и, подойдя к Даку поближе, потянул его за локоть. — Пойдём, я провожу тебя до клуба мистики. — Спасибо, Аято! — Ацу вскочил, чуть не опрокинув стул, и нервно поправил очки на носу. — Как тебе этот иностранец? Ты его знаешь? — Впервые вижу, — я помотал головой. — Но это неудивительно: у нас в городках есть американское консульское представительство; видимо, он — сын какого-то дипломата. Мы направились к двери и, выйдя в коридор, немного заплутали: несмотря на то, что Ацу знал, где располагался кружок мистики, всё же школа не была нам пока знакома. Доведя друга до нужного помещения и пожелав ему удачи, я сразу же направился к лестнице, одновременно вынимая смартфон из внутреннего кармана пиджака. Старшая школа Академи прекрасно совмещала в себе традиции и современность. Несмотря на то, что здесь много внимания уделяли каллиграфии и даже отвели для этого отдельное помещение, всё же правление школы шло в ногу со временем. У Академи имелся весьма толковый сайт, на котором была представлена карта школы: подробный план здания с указанием локации каждой комнаты. Правда, эту страницу ещё не успели обновить в соответствии с новым учебным годом, но вряд ли школьный совет планировал куда-то переезжать, так что, скорее всего, я найду их на старом месте. Сайт не обманул меня: кабинет школьного совета располагался на втором этаже здания. Дверь его была приоткрыта, и внутри слышались разговоры. Постучав в дверь, я вошёл внутрь с уже заготовленными словами… и чуть не столкнулся с Сайко Мегами. Старшая дочь и наследница самого могущественного клана Японии была красивой, аристократичной, утончённой и закрытой. В детстве мы не сошлись характерами: они с братом отказались играть со мной и отнеслись ко мне довольно враждебно. Но сейчас, как я полагал, мы стали практически взрослыми людьми, и детское соперничество давно пора было похоронить. Я улыбнулся и низко поклонился, вымолвив: — Меня зовут Айши Аято, я первоклассник. Можно ли мне вступить в ваши ряды? Мегами сморщила нос. — Нет, — коротко ответила она, повернувшись ко мне спиной. Это несколько обескуражило меня, но я не показал виду. Самое главное — это не менять вежливого тона переговоров и ни в коем случае не переходить дорогу кому-то, кто настолько наделён властью. — Я могу узнать причину вашего отказа, Сайко-семпай? — Нет, — отрезала Мегами, отходя к длинному переговорному столу. — Ты можешь написать прошение о принятии тебя к нам, но советую не тратить время: я наложу на него вето. В любом случае, наш коллектив уже укомплектован, и никого нового нам не нужно. Я осмотрелся. За переговорным столом сидели три девочки и парень; ещё одна стояла поодаль, у стеллажа с книгами, и что-то читала с листа бумаги. Повисла тяжёлая тишина. Я понимал: не стоило и пытаться, пусть то, что творилось здесь, и являлось нарушением моих прав. Самым лучшим выходом было бы просто попрощаться и уйти. Внезапно одна из девочек, сидевших за переговорным столом, встала со своего места и, обойдя стул, подошла ко мне. Она не шла, а плыла, настолько изящной и лёгкой была её походка. Узкие глаза на овальном лице, волосы, украшенные с одной стороны заколкой с перьями, иронично улыбавшийся рот — вместе это формировало на редкость привлекательную картину. И пусть она не была классической красавицей, всё же в ней присутствовала сексуальность. — Меня зовут Ториясу Акане, — голос этой девочки напоминал мёд: тягучий, сладкий, нежный. — Боюсь, Айши, вашу просьбу выполнить нам не удастся. Видите ли, раз Мегами против, то и мы тоже, ведь так и поступают настоящие друзья, верно? Она улыбнулась, отчего её лисьи глаза стали ещё уже. — Но не переживайте, Айши, — продолжила она, дружелюбно положив руку мне на плечо. — В нашей школе множество клубов, так что вы наверняка найдёте себе место. — Благодарю, — я поклонился. — До скорого, Ториясу-семпай. Выйдя в коридор, я прикрыл за собой дверь и, прислонившись спиной к стене, задумался. Мой прекрасный план разузнать побольше о Таэко с треском провалился и, что тоже отнюдь не радовало, в школьном совете состояла Сайко Мегами, которая всё так же, как и раньше, терпеть меня не могла. Это очень плохо: в первый же день в школе у меня появилось двое могущественных врагов в лице детей клана Сайко. И пусть их пребывания в школе можно было ожидать, всё же я надеялся, что хотя бы Мегами снова отправят учиться за границу. Но увы: всё сложилось именно так, и над этими обстоятельствами я был не властен. Оставалось только подстроиться под них и решить, что делать дальше. Одно было ясно совершенно точно: не имело смысла упорствовать и предпринимать вторую попытку попасть в совет: эта Ториясу-семпай выразила общую позицию совета, которая заключалась в полной поддержка позиции Мегами. Значит, нужно как можно скорее выбрать себе клуб, причем так, чтобы можно было извлечь из пребывания там максимум выгоды. Спортивный клуб? Чересчур утомительно. Фотографии? Мне не особо импонировал глава клуба, к тому же, в членстве я не видел ничего полезного для себя. Литературный? Мне он нравился больше всех, но… И тут субъект с видом сумасшедшего — тот самый, который раздавал проспекты на торжественной линейке, — промчался мимо меня и, распахнув дверь в кабинет школьного совета, влетел внутрь. — Президент Сайко! — его голос, который он и не думал понижать, заставил меня вздрогнуть. — Ты не можешь так поступить! — Отчего же? — в тембре Сайко отчётливо слышался металл. — Мы договаривались в прошлом году, Кага, но ты так и не укомплектовал клуб. Пойми, я не могу позволить, чтобы в школе без дела простаивало такое большое помещение. Не бывает клубов, состоящих из одного человека; как тебе непонятно? Мегами продолжала что-то говорить, но я уже не вслушивался. Фамилия «Кага» всколыхнула что-то в моей памяти, и я решил обратиться к интернету, чтобы понять, что именно. Итак, Кага, который носил весьма интересное имя «Куша», являлся местным гением. Он с детства поражал скоростью усвоения информации и в возрасте одиннадцати лет с лёгкостью поступил в Массачусетский Технический Университет, за три года окончив его. Он систематически патентовал новые изобретения и рационализаторские предложения, публиковал научные статьи и в целом являлся одним из основных элементов научно-технического прогресса страны. Не так давно он объявил, что по совету психотерапевта будет проходить обучение в старшей школе, чтобы наладить связи со сверстниками. Так-так-так, а это уже интересно… Я спрятал смартфон в карман пиджака и прислушался. — Мой клуб — это моя отдушина, — эмоционально проговорил Кага. — Ты просто не можешь закрыть его. — Могу, — упрямо возразила Мегами. — И сделаю это, если до конца сегодняшнего дня ты не найдёшь хотя бы одного желающего присоединиться к твоему кружку. А ты не найдёшь, Кага, так что готовься освобождать помещение. Если больше вопросов нет, — а их не должно быть, — выйди отсюда: ты мешаешь работать. Кага послушно вышел из кабинета и прикрыл за собой дверь. Он глубоко вздохнул и тряхнул головой, как конь перед забегом. Видимо, он в отчаянии, а я могу с лёгкостью спасти его; так почему бы не сделать это? Ведь в таком случае мои должником станет обладатель самого мощного интеллекта в стране. Я сделал шаг вперёд и негромко прочистил горло. Кага вздрогнул и взглянул на меня так, как будто вообще не ожидал увидеть здесь людей. — Семпай, — начал я, — кажется, в моих силах вам помочь.