Чернее ночи

Класс информатики в Академи мог поразить воображение неподготовленного человека. В средней школе у меня этот класс был совершенно обычным, с партами, стоявшими по периметру. Перед каждым местом стоял компьютер, и их было ровно по количеству учеников в одном классе. Тут же, в элитной старшей школе, машин было очень много: мониторы с серебристой надписью «Сайко» на каждом из них тесно стояли на длинных партах. Большие окна в классе были тщательно занавешены практичными вертикальными темно-серыми жалюзи, а на полу настелен ковролин цвета мокрого асфальта. При входе имелся небольшой шкаф, куда складировалось всё необходимое: различные составы для чистки оргтехники, мягкие тряпицы, запасные кабели и расходные материалы. В дальнем левом углу комнаты, отгороженный лёгкими перекрытиями, находился сервер школы, а в правом стоял принтер-копир производства «Сайко» (что неудивительно). Классом информатики мог пользоваться каждый: нужно было всего лишь включить компьютер и войти в свою учётную запись, логины для которой нам присваивались в соответствии с фамилией и были объявлены на классном часе в первый день учёбы. Пароли нам тоже выдали, но порекомендовали их сменить, что я, к своему стыду, до сих пор не сделал, так как пока у нас не было ни одного урока информатики. Но сейчас настало то самое время. Мой первоначальный план был весьма прост: я хотел дождаться, пока Осана не закончит свою презентацию и не запакует файлы для отправки в сжатый архив. Затем, в теории, Инфо-чан должна была его отвлечь, а я в это время бы подкорректировал файлы для отправки и запаковал бы обратно. Вряд ли Осана стал бы проверять презентацию ещё раз перед отправкой. Но у этого плана, если присмотреться, имелся ряд недостатков. Во-первых, после отправки файлов в сжатый архив прикрепление его к электронному письму занимает несколько секунд, так что ничего не мешало Осана сначала отправить мейл, а потом уже отвлекаться на что бы то ни было. Кроме того, в классе информатики, кроме нас двоих, могло присутствовать сколько угодно человек, и не факт, что хотя бы один из них не заметит, как я сажусь за компьютер с открытой чужой учётной записью. Поэтому в проект пришлось внести корректировки. И после обеда, подумав, я написал Инфо-чан: «Насколько хорошо ты разбираешься в компьютерах?». Ответ пришёл незамедлительно: «Настолько хорошо, что считаюсь одним из лучших хакеров в теневой среде. А что, Аято-кун, ты наконец-то решил действовать?». Я поёрзал на стуле и осмотрелся. Все были заняты своими делами, и никто, на первый взгляд, не смотрел на меня. Ацу после кафетерия решил заглянуть в свой родной клуб мистики. Бенши Такамине, державшая в руках проспект музыкального кружка, беседовала с Хагивара Сакурой из садоводческого о влиянии музыки на рост цветов. Унаги Денкашиза, уже, по-видимому, вошедший в спортивный клуб, показывал Хикицури Гаку, как нужно правильно отжиматься. Энпицу Бёга с альбомом в руке стоял у окна и, то и дело поглядывая на улицу, что-то рисовал. Отлично. «Мне нужно перехватить электронное письмо на полпути, — быстро напечатал я. — А ещё необходимы логин и пароль от учётной записи Осана Накама». «Не проблема. Я поняла, что тебе нужно: письмо Осана с презентацией для малыша Кодомо будет отправлено, но не получено». Отправив в ответ краткое «Спасибо», я начал готовиться к следующему уроку. На данном этапе я ничего не мог сделать; оставалось лишь ждать. После уроков я решил не спешить: сначала сходил в библиотеку и сделал все уроки, потом предложил там же свою помощь. Библиотекарь — тощий хмурый преподаватель географии по фамилии Нишино — принял моё предложение с восторгом. Пока мы упорядочивали каталог книг, занимались уборкой и проветриванием помещения, нам удалось разговориться. Нишино Рентаро окончил Токийский Университет — один из престижнейших вузов нашей страны. Он начал искать работу в столице, откуда, собственно говоря, был родом, но письмо, полученное от самого Сайко Сайшо — патриарха самой могущественной семьи Японии — заставило Нишино поменять планы. Он переехал в наши города-близнецы, получил тут оплачиваемое жильё, а также место в элитной школе, и всё вроде бы складывалось лучше некуда. Но он скучал по оживлённому многолюдному Токио, с его огромными шоссе, тянущимися к самому небу строениями и суете. — Тут, конечно, хорошо, но слишком уж тихо, — признался Нишино, ставая на полку стеллажа пособие по высшей математике. — Я не из особо общительных, но всё же скучаю по однокурсникам, которые остались в столице. Помню, мы каждый день заходили в кафе по соседству, чтобы выпить кофе… А тут у меня не получилось завести друзей: все коллеги старше меня и погружены в свои личные заботы. Я не совсем его понял, но сочувственно кивнул. Чего он, собственно, ожидал? Разумеется тут, в глухой провинции, намного тише, чем в многомиллионном Токио, с его бурной ночной жизнью и изобилием заведений для того, чтобы скоротать время. А что есть у нас? Кондитерская «Амаи Харано», ресторанчик «Мир карри» у вокзала, дворец культуры при мэрии, пара маленьких кофеен… Естественно, ему не хватало столичного многообразия. Но, как мне казалось, престижное место работы в элитной старшей школе, высокая зарплата и оплачиваемое жильё с лихвой перекрывали мелкие неудобства, и я озвучил это, постаравшись облечь свою мысль в кокон из вежливых оборотов речи. — Это верно, — Нишино вздохнул и рассеянно смахнул рукой пыль с верхнего края стеллажа. — Я благодарен за такую возможность. Правда, особо благодарным он не выглядел. Закончив с уборкой библиотеки и сердечно распрощавшись с Нишино (который явно потеплел ко мне за это непродолжительное время), я направился в научный клуб: мне нужно было периодически мелькать там, чтобы кружок не закрыли. Поднявшись на третий этаж, я чуть было не столкнулся нос к носу с одной из девочек из школьного совета. Вежливо поклонившись, я посторонился и пропустил её, но она и не думала проходить, замерев на месте и внимательно глядя на меня. Я не помнил, как её звали, но её лицо отпечаталось в памяти: стрижка под пажа, подчёркивавшая и без того круглое лицо, глаза с опущенными уголками, большой улыбчивый рот и ямочки на щеках. — А, тот самый, который хотел к нам в совет, — она прищурилась. — Как тебя зовут, чрезмерно ретивый первоклассник? — Айши Аято, семпай, — я поклонился. — Честно говоря, я рассчитывал войти в совет, потому что в средней школе… — Я Тораёши Широми, — она склонила голову набок. — Мегами отчего-то крепко невзлюбила тебя. Знаешь, если бы президентом всё ещё была Куроко, тебя бы приняли. Но увы… Остаётся только пожелать тебе удачи в научном клубе! И она прошла мимо, сцепив ладони на затылке — такое упражнение называлось «птичка», и папа иногда тоже делал его дома, потому что на работе весь день сидел за компьютером, наклонившись вперёд, и к вечеру у него болела спина и ныла шея. Что ж. Тораёши Широми. Она меня заинтриговала; я не понимал, зачем она вообще со мной заговорила и упомянула о том, что когда-то президентом школьного совета была не Мегами? Куроко… Наверняка имелась в виду Каменага Куроко, занимавшая сейчас должность вице-президента. Я и не знал, что когда-то совет возглавляла она. Видимо, она старше Мегами и сейчас учится в выпускном классе, потому и уступила эту должность. Хотя… Нет ничего прекраснее для итогового табеля, чем запись о занимаемой должности главы школьного совета. Странно, что Каменага отказалась от подобного. С другой стороны, с представителями семейства Сайко в этой стране вообще не было принято спорить, так как, учитывая их положение, они всегда получали то, что хотели. В любом случае, сейчас это неважно, хотя на будущее было бы неплохо привлечь на свою сторону членов совета: их хорошее отношение, если даже оно мне не поможет попасть в сам исполнительный орган, всё же гарантирует спокойное существование в Академи. Пройдя по коридору, я постучался в дверь научного клуба и, не дождавшись ответа, зашёл внутрь. Куша, склонившись над частью рабочего стола, не занятой химическим набором, что-то паял. Подняв голову и глянув на меня, он махнул рукой, а потом снова занялся своим делом. Я подошёл к полкам, чтобы изучить их содержимое, которое, на мой взгляд, хранилось крайне неаккуратно. В одной из коробок с наклейкой «расходное: руки» были свалены соответствующие практически идеальные модели человеческих конечностей с шарнирными суставами. Из каждой кисти торчали провода, а ещё от них исходил резкий запах смазочного масла. Рядом стояла стеклянная колба, наполненная ярко-голубым веществом, по консистенции напоминавшим желе. Оно почему-то пузырилось, словно жило своей собственной жизнью. В застеклённом шкафу в переднем ряду стояло несколько колб без бирок и наклеек. К дверце шкафа был криво прикреплён жёлтый стикер с небрежно написанной на нём сложной химической формулой. Леонардо 4.0 деловито сновал по помещению, вычищая ковёр и что-то лопоча на своём таинственном электронном языке. Доехав до меня, он с тщательностью, достойной лучшего применения, обошёл мои ноги и продолжил своё дело. Усмехнувшись, я повернулся к хозяину всего этого великолепия. Покрытые электроды в многоопытных руках Куши делали своё дело как нужно. Кага склонился над работой довольно низко, но стул не подставил, оставаясь стоять. Его глаза были защищены специальными очками, но респиратор он проигнорировал, что лично мне казалось напрасным, потому что сильный и резкий запах окалины начал беспокоить даже меня. Я отошёл чуть подальше и глянул на часы. Пока вестей от Инфо-чан не было, значит, Осана всё ещё корпит над коллажем, что лично мне подходило. Куша закончил свою работу довольно неожиданно и, отложив паяльник, резко распрямился. — Прости, что заставил ждать, — вымолвил он, порывистым движением срывая очки. — Как… Э-э-э… Поживаешь? Улыбнувшись и подумав про себя, что поддерживать неформальный разговор для него всё так же трудно, я ответил: — Всё замечательно. Тебе не нужна помощь? — Пока нет, — Куша осмотрелся. — Если хочешь, я могу научить тебя парочке интересных химических опытов — это поможет тебе блеснуть на уроке химии или на дне открытых дверей. Я закусил губу и покачал головой со словами: — Лучше не сегодня. Мне нужно в компьютерный класс, чтобы составить учебный план; ты ведь не возражаешь? — Нет, конечно, нет, — Куша широко улыбнулся. — Насчёт верхней одежды не волнуйся: я тут ещё надолго. Он снова потянулся за очками, и я, приняв это за сигнал к окончанию разговора, тихо попрощался и вышел из клуба. Компьютерный класс находился тут же, на третьем этаже, так что я поспешил прямо туда. Осана сидел за одним из мониторов и был полностью погружен в работу, не отрывая глаз от экрана. Кроме него, в помещении присутствовали члены компьютерного клуба: они оккупировали всю левую сторону комнаты и вполголоса что-то обсуждали. Чуть поодаль сидела симпатичная девочка со стрижкой до плеч и синей косынкой на волосах; судя по картинке на её мониторе, она читала из сети какой-то рецепт. Я устроился за самым дальним от входа компьютером и начал составлять учебный план. Конечно, по всем признакам для этого было рановато, но мне нужно было чем-то занять себя, а также иметь оправдание на всякий случай. Войдя в систему под своими данными, я начал составлять электронную таблицу. Осана, надо сказать, не торопился: я успел закончить свою работу раньше него. Мне пришлось проверять и перепроверять свой план, дополнять его, чтобы хоть как-то убить время. Девочка в косынке уже давно ушла, а потом засобирались и компьютерщики. Я успел уже распечатать свой учебный план, когда Осана, наконец, выключил компьютер и поднялся с места. Подхватив свою сумку, он спешно направился к выходу и, к счастью, даже не обратил на меня внимания. Буквально через несколько секунд смартфон во внутреннем кармане моего пиджака завибрировал. Я улыбнулся и вытащил его, с удовольствием прочитав сообщение от Инфо-чан: «Аято-кун, всё сделано так, как ты просил: отправка электронного письма отменена, оно сохранено в «черновиках» почты. Высылаю логин и пароль к учётной записи Осана; наслаждайся». Быстро прочитав и запомнив данные, я удалил сообщение и пересел за тот компьютер, который только что занимал Осана. Дело в том, что данные о том, кто и когда входил в систему, а также с какой именно машины, сохраняются, так что пересесть для меня было принципиально. Войдя в личный кабинет Осана, я сразу же принялся за работу. Доступ в определённые зоны Интернета из школы, разумеется, ограничивался, но скачать картинки разнообразной степени грязности можно было с невинных, на первый взгляд, сайтов. Коллаж я сваял намного быстрее, чем Осана, а потом зашёл в папку «Черновики» на его почте. Открыв не отправленное послание, я удалил оригинальное вложение и прикрепил вместо него своё творчество. Я постарался не упустить ни малейшей детали, даже озаглавил сжатый зип-архив так же, как и Осана. Затем я вышел из системы, выключил компьютер и, подумав, направился к шкафу, стоявшему слева от входа в помещение. Я взял оттуда несколько особых салфеток для чистки оргтехники и обработал клавиатуру, монитор и мышь той самой машины, за которой только что работал. Сомнительно, конечно, что кто-то надумает снять с кнопок мои отпечатки пальцев, но лучше перестраховаться. Спрятав распечатки в сумку, я направился к кладовой с инвентарём для уборки: такая имелась на каждом этаже. Ранее мне казалось, что инвентарь хранился только на первом, но перед вчерашней стычкой с призраком в уборной я просветился в этой области: для удобства кладовые имелись на каждом уровне, даже на крыше. Это было довольно практично и удобно и заслуживало моего полного одобрения. Я убрался в компьютерном классе, обработав ковролин пылесосом и протерев все столы, подоконники и даже верхнюю поверхность шкафа. Миновав научный клуб, который благодаря Леонардо 4.0 в уборке не нуждался, я вымыл коридор и на этом решил успокоиться. На данный момент больше ничего я поделать не мог; оставалось только ждать результата моих действий. Сходив в научный клуб за верхней одеждой и распрощавшись с Кушей, который всё ещё работал там, я пошёл на первый этаж. Переобувшись, по пути домой я проверил мессенджер и обнаружил там видео-сообщение от мамы: они долетели до Мюнхена и на данный момент ждали пересадочного рейса до Нью-Йорка. Просмотрев видео, я отправил в ответ своё фото с информацией о том, что возвращаюсь из школы. Мама тотчас же перезвонила, и мы довольно мило побеседовали: она рассказала о том, как интересно было лететь в самолёте на такое огромное расстояние, ведь раньше мы путешествовали максимум до Окинавы, как чудесно их покормили и как папа умудрился заснуть сразу же, как только шасси оторвалось от земли. В Нью-Йорке их уже ждал забронированный номер в отеле — не в самом шикарном, но и не в ночлежке. Она сказала, что планирует обязательно посетить Манхэттен и Статую Свободы. Потом трубку взял папа и в течение добрых четверти часа расспрашивал, всё ли у меня в порядке, смогу ли я справиться с плитой, смогу ли обслужить себя… Клятвенно заверив родителя в том, что у меня всё под контролем, я распрощался с ними у самых дверей нашего дома. Мы жили на первом уровне аккуратного пятиэтажного домика на окраине города Бураза. Перед домом был разбит маленький садик, за которыми коллективно ухаживали все жители. Правда, сейчас там пока ничего не росло, но всходы уже появлялись. Скоро, недели через две, они превратятся в цветы. Открыв общую дверь с помощью кода, я прошёл по коридору до входа в нашу квартиру и зазвенел ключами. Прихожая встретила меня приветливым теплом центрального отопления, и я поспешил переобуться, по привычке выкрикнув: «Я дома!». Оставив куртку на вешалке у двери, я сразу же направился к ванной с сумкой на плече. Мама весьма любезно оставила мне достаточно еды, и от меня требовалось лишь разогреть обед, что я и сделал: пока домашняя пища грелась, я успел переодеться в домашнее и спрыснуть форму антибактериальным составом (ибо каждодневная стирка убила бы одежду сразу же). Дома было непривычно тихо и, надо признаться, довольно скучно без мамы: она умела привнести живость куда угодно. Жаль, что я не унаследовал её природного обаяния. С другой стороны, я наблюдателен и аналитичен, и это, вкупе с книгой Гилберта Арчера, помогло мне сыграть правильную роль. Значит, буду пользоваться тем, что есть. После обеда, помыв посуду, я совершил звонки, ставшие в нашей семье каждодневной традицией. Ежевечерне я звонил сначала супругам Накаяма — Кента и Каэде, а потом — супругам Айши — Куми и Хидео. И сейчас, когда мама и папа уехали в путешествие, эта традиция стала необходимостью. Достопочтенная Накаяма Каэде отдыхала от многочасовой операции — в редких и особо сложных случаях она бралась за скальпель сама. Однако, усталость не помешала ей высказать мне всё, что она думала о поступке моих родителей. — Возмутительно! — восклицала она. — Они уже далеко не студенты, у них сын-подросток, а они сбегают на другой край планеты, и всё ради чего? Острые ощущения, подумать только! Съездите в Токио и посетите там парк аттракционов — вот вам и острые ощущения! Дедушка Кента отнёсся к этой ситуации с куда большим юмором, сказав, что любой брак время от времени нуждается во встряске. Второй звонок оказался куда более спокойным: бабушка Куми, бросив загадочную фразу: «При травле насекомых нужно идти до конца», подробно расспросила меня о том, есть ли у меня еда, знаю ли я, куда звонить в особых случаях, оставили ли мне денег. Ответив утвердительно на все три вопроса, я уверил её в том, что свяжусь немедленно, если что-то произойдёт, попросил передать привет дедушке Хидео (который терпеть не мог говорить по телефону) и засим закончил переговоры. Уроки у меня были сделаны, а до привычного времени отхода ко сну ещё оставалось время, поэтому я потратил его на мытьё полов, разбор кладовой и составление списка покупок: еда, которую мне любезно оставили родители, должна была когда-нибудь кончиться. Мне безумно хотелось выяснить, чем же закончилось моё предприятие по саботажу коллажа от Осана, но я осознавал, что стоило всего лишь немного потерпеть: я в любом случае увижу результат. И если это поможет оттолкнуть Таэко и Осана подальше друг от друга, я буду только рад.