За мгновенье до нового дня

      — Помоги мне сделать прокол. Хочу ещё один, — Шань ткнул пальцем в хрящ правого уха. — Вот здесь.       Его лицо и тело покрывали царапины и синяки, но выглядел он чуть бодрее вчерашнего, и видимо, решил, что уже готов к подвигам.       — Хочешь, чтобы я проколол тебе ухо? — многозначительно хмыкнул Тянь. — Ты вообще, знаешь, что значит это выражение? Так не терпится отдаться мне, м?       — Завались. Просто сделаешь или нет? — отступать, раз уж открыл рот, Шаню не хотелось. Пусть глумится, если не может иначе. Он отлично помнил, как дрожали его руки вчера, пока Тянь обрабатывал его раны, а по щекам текли соленые дорожки слез. А теперь пытается шутить на свой дурацкий манер. И всё равно не получалось не вспыхивать. Это всё блядски светлая кожа, легко краснеющая при любом волнении… а тут попробуй остаться спокойным.       — Как я могу отказать, когда ты просишь о таком. Но не надо ничего доказывать. Я просто надеюсь, что ты просишь потому, что я тебе нравлюсь. Ну что, займемся этим прямо сейчас? — лукавый взгляд из-под упавшей на глаза челки.       Вот мудак, определенно издевается, строит фразы так, чтобы звучало двусмысленно. Но самому колоть неудобно, в салон идти нет денег, да и ждать не хотелось… мать твою, это просто дырка в ухе, что ж за придурок…       — У тебя есть сережка? Ну, чтобы сразу вставить… — тянет свою гнусную лыбу.       — Я понял, ни к чему пояснять, — Мо снова почувствовал, как становится жарко ушам и щекам. Он может хотя бы что-то нормально сказать, без подтекста? Или это ему уже мерещится? С этим гадом любое слово скоро будет приобретать пошлый оттенок. — Если те гвоздики ещё можно использовать…       — Хочешь то, что я подарил? Оу…       — Да блядь! Если ты сейчас не заткнешься, я тебе врежу, клянусь! — вышел из себя Шань, от попытки повысить голос защипало в горле, хорошо, что уже не кровило. Он закашлялся и проворчал. – Не надо уже ничего. На хуй иди!       — Ты такой ветреный, малыш… ладно, ладно! — Хэ примиряюще поднял ладони. — Завалил. Заткнулся. Молчу. Видишь?       Шань ещё раз осмотрел побывавшие в огне гвоздики. После того, как он их промыл, один выглядел вполне живым, жаль второй сломался. Сойдёт. Тянь тем временем рылся по ящикам и чем-то гремел. Интересно, в его квартире вообще реально найти иголку? Что-то Шань слабо себе представлял Хэ за шитьём или штопкой. Эта воображаемая картинка даже позабавила: мажор, старательно штопающий старый носок, закусив кончик языка и орудуя иглой и наперстком. Не в этой жизни. Хочется верить, что у него получится помочь ему с проколом – в части прочих жизненных навыков эти руки явно росли не оттуда.       Наконец они дошли до ванной, разложив на полотенце всё необходимое: маркер, кубик льда, антисептик и гвоздик, иглу, ластик на мелком блюдце.       Шань мельком глянул в зеркало: бледное лицо, сплошные пластыри, выглядывающие из-под них корки царапин и гематомы. Красавчик. Он с тоской подумал, как покажется маме во всём этом великолепии. Тянь выиграл ему немного времени, но его точно не хватит, чтобы это безобразие хоть сколько-нибудь зажило.       От созерцания его отвлек Тянь, разворачивая спиной к зеркалу. Следом он подхватил его под бедра и усадил на тумбочку. От неожиданности Шань вцепился пальцами в плечи. В результате Хэ оказался стоящим между его разведенных ног, всё ещё не убирая руки, и смотрел сложным взглядом, в котором читалось что-то темное и порочное. Вот только - покрасневшие глаза, темные тени под ними, искусанные, обветренные губы – так словно в нём, как в зеркале, отразилась какая-то часть терзавших Шаня ещё вчера боли и отчаяния.       — Я хотел бы сделать так, когда ты будешь в лучшем состоянии, — Тянь выдохнул и коснулся кончиком языка своего острого клыка, показавшегося между приоткрытых губ. — Ты сводишь меня с ума, малыш.       — Какого хрена...? — почему-то прошептал Мо, чувствуя, как между ними накаляется напряжение, настолько сгущавшее воздух, что его, казалось, можно потрогать. Когда Тянь был вот так, близко, и не шутил, разряжая атмосферу, его охватывало волнение, покалывающими иголочками проходившееся по всему телу. Это не было неприятно, просто… странно. Шань поспешно отдернул руки, когда понял, что всё ещё цепляется за напряженные плечи. Максимально отодвинулся, касаясь спиной зеркала. Хрипнул: — Шаг назад сделай.       Неохотно кивнув, Тянь чуть отстранился, разрывая слишком интимный контакт, тщательно вымыл руки и занялся новой пачкой стерильных салфеток, доставая несколько.       — Я никогда такого не делал, но посмотрел в интернете. Нужно будет постоянно обрабатывать, иначе может воспалиться. Лучше бы в пирсинг-салоне.       — Пфф... – Мо вспомнил, как получил первые проколы – тупой кнопкой, сомнительной чистоты руками, и никто с антисептиком что-то не парился. Сейчас всё по-другому. — Заживёт, я не сахарный.       — Вот тут я бы поспорил. Уверен, ты сладкий, — очевидно, Тянь тоже нервничал, и пытался скрыть это, выдавая одну смущающую фразу за другой. Так ему было легче. А Шань уже просто устал смущаться, и только закатил глаза.       — Резче, а то лёд растает.       Когда ледяной кубик коснулся уха, он вздрогнул. Сначала было даже приятно – уши давно горели, ещё с начала этого разговора, потом холод начал обжигать, а потом место будущего прокола занемело. По пальцам стекали капли растаявшей воды, пятная футболку. Наконец он бросил остаток в раковину.       Иголку, ластик и гвоздик залил антисептиком, сам протер ухо под внимательным взглядом серых глаз.       Тянь взял маркер и снова придвинулся чуть ли не вплотную, чтобы поставить точку, его дыхание коснулось щеки, вызывая новую порцию мурашек по шее. На этот раз Шань удержал себя на месте, боясь смазать метку.       Пальцы Хэ осторожно взяли за подбородок, поворачивая голову Шаня так, чтобы было достаточно света. Он зажал верхнюю часть уха с ластиком и скомандовал:       — Вдохни.       Шань шумно вдохнул носом, чувствуя резкую, но вполне терпимую боль и его теплые пальцы.       — Готово. Потерпи ещё немного. Вставляю? — он продемонстрировал гвоздик.       — Твою мать, ещё одно слово, и я вставлю тебе что-нибудь сам, придурок. Куда придётся! — Шань чувствовал, как отпускает напряжение, слегка толкнул кулаком в бок и скупо улыбнулся, едва приподнимая уголки губ. — Да вставляй уже, разрешаю!       Ответная улыбка была гораздо шире.