Две бутылки вина, и мы накрасим глаза В самые тёмные тени в палетке. Только знала бы ты, что я любил тебя так, Как могут любить малолетки таблетки. Ну же, ну же, ну же, Тебе нужен, нужен, нужен И сожру тебя снаружи, Бэйби, туже, уже, глубже…
«Малолетки», Три дня дождя
— Мне бы спрятаться на пару дней... — произнес Хэ, и было непонятно, то ли он серьёзен, то ли опять паясничает. Потому что до этого были рассказы о том, что брат собирается сдать его на опыты, а потом — тупая шутка, что спрятаться он может у него в сердце. Как будто и так уже не влез туда, несмотря на непропорциональные размеры, и разместился со всем возможным удобством. Обосновался. Как будто собирался остаться там надолго... и глупое сердце доверчиво распахнуло двери, хотя так долго держало их за семью печатями. И вот теперь... Теперь Гуаньшань стоял в салоне фотостудии и смотрел, как женщина-гримёр колдует над расслабленно сидящим в кресле Тянем, то и дело меняя в руке какие-то кисточки, что-то пробуя прямо на тыльной стороне кисти, деликатно касаясь. Выглядело как священнодействие, но в процессе с виду скромная дама в бежевом фартучке точно вызывала дьявола. Иначе никак было не объяснить, как из симпатичного, но всё же парня, у неё получилось вот ЭТО. Выглядело... нет, это было круто. Взмах километровых ресниц, так подходящих этим подведенным глазам, и взгляд, ставший ещё более глубоким, куда там Марианской впадине. По сравнению с этими серыми омутами она так, не больше чем оставленная детским совочком выемка в песке. Обычно жёсткие губы приобрели более округлую форму и мягкость, казались бархатными. Некстати сознание заполнила мысль, что такими на вкус и на ощупь он их ещё не знает. Это было бы как ещё один первый поцелуй... И кто вот только недавно влепил по этой сейчас персиково-нежной щеке, просто от дурацкого смущения и перевозбуждения в туалете, когда разгрызал ребристый пластик стяжки на чужих дрожащих пальцах? А? Мо мысленно в который раз захотел дать оплеуху себе, а вкатил Тяню. Ещё и так жалко — не мужским ударом, а бабской пощечиной. Как нервная барышня, которая не может отвязаться от настойчивого кавалера. — Аааа, — он потёр щёки, пока они выходили из фотостудии прямо на примыкавший рынок. Да что ж за катастрофа ходячая! Причём понять, кто из них, по его мнению, та самая катастрофа, не представлялось возможным. Вероятно, все четверо. Хотя Чженси стоило вычеркнуть из списка. Ну или хотя бы поставить на четвертое место. Увлекшись мыслью о том, как расположить Цзяня, себя и Хэ на оставшемся воображаемом пьедестале, Гуаньшань едва не проворонил очередное покушение на своё спокойствие, а также ум, честь и совесть. Потому что Тянь в своем новом неоднозначном виде уже умело отсёк его в уголке, загородив окружающую реальность и явно замышлял что-то неприличное. "Мало вдарил", — вздохнул про себя Мо. — Красавчик... — томно выдохнула катастрофа, и Мо без колебаний отправил его на первое место, спихнув Цзянь И. — Не прочь закрутить со мной роман? — Ах... ты... — мысли метались, и среди них горела главная: по морде не бить. На ней только что за круглую сумму было вот это вот всё нарисовано! Позволить себе уничтожить то, на что были потрачены деньги, Мо не смог бы ни при каких обстоятельствах. Помощь пришла, откуда не ждали. Раздался взволнованный, чуть хриплый голос Лысого. — Пожалуйста, сестрица. Не трогайте его. Сердце моего братана уже занято. Можно... пригласить вас на обед? Цунь Тоу выглядел взрослей без школьной формы. Он никогда не был трусом, и сейчас демонстрировал чудеса отваги и самопожертвования. Правда, глядя на его чуть тронутые румянцем щёки и отчаянный взгляд, Мо на мгновение засомневался в степени его альтруизма. Он знал, что друг переживает, что всё ещё девственник, и считает это проблемой, требующей решения. Вот только вряд ли он нашел подходящий объект. Хэ Тянь обернулся к нему, вздернув соболиные брови, только подчеркнутые феей макияжа. Его голос совершенно изменился, словно и в самом деле преображение было полным. Всё ещё низковатый для девушки, но такой… — А кто это у нас такой смелый? Не стыдно клеиться к девушкам постарше? Глядя на его внушительную фигуру, Цунь Тоу было стушевался, но потом как-то распрямил плечи, и встретил взгляд с улыбкой. — Неа. Вы очень красивая. Мне такие нравятся. Так что насчет обеда? Или хотя бы кофе? Наверное, в первый раз Гуаньшань видел Тяня настолько сбитым с толку. Вероятно, к нему не раз и не два подкатывали, но вряд ли столь прямолинейно и напористо - всё-таки обычно он был в другом амплуа. Цзянь И и Чжань Чженси замерли рядом, просто не зная, как реагировать. Мо же стало смешно и немного злорадно: ну, каково оказаться на другой стороне поля? Было интересно посмотреть, как мажор выйдет из ситуации. Тем временем Тянь сделал шаг вперед и схватил Лысого за руки, с локтя одной из которых свисала сумка, доверху набитая продуктами, сжимая ладони и проникновенно заглянул в глаза. — Так ты его друг! Скажи мне, юноша, кем же занято его сердечко? Клянусь, я должна знать! Мо обмер. Не то, чтобы он делился с братаном всеми секретами... да чёрт возьми, он вообще ничего ему не рассказывал. Но и того, что тот видел своими глазами, достаточно, чтобы ляпнуть при всех... Офигевший Лысый рванул руки, но вырваться, если тебя держит Хэ Тянь, очень сложно. — Э... сестрица... — Тянь только продолжал пытливо вглядываться, склоняя голову как-то хищно, в ожидании. Отказа такой взгляд не предполагал. — Ну… есть один человек. Он конечно, не самое то, но братану… этот человек нравится. И мы не должны осуждать, просто потому, что это… Гуаньшань слушал это блеяние, но никак не мог сообразить, что делать – как заткнуть это неожиданное косноязычное красноречие. К счастью, Цунь Тоу и сам понял, что несёт, и закруглился. — Так что у тебя нет с ним шансов. А вот я — к твоим услугам, — он вновь собрался и галантно перехватил ладонь наконец отпустившего его Тяня и потянулся, чтобы оставить на костяшках церемонный поцелуй. Ловелас херов. — Да стой ты, идиот! — Гуаньшань выдохнул, вдохнул и почувствовал, что может наконец прекратить этот балаган. — Ты где глаза потерял? Это же Хэ Тянь! На окрик Тоу и правда замер в полупоклоне, а после распрямился, вглядываясь, и на этот раз замечая отчетливо выделяющийся на шее «незнакомки» кадык, по-новому оценивая подозрительно знакомую высокую, широкоплечую фигуру. — Блядь! — он отскочил, едва не роняя сумку. — Вы больные?! Цзянь И уже покатывался от смеха, сгибаясь и подвывая. — Ыыы, ребята, как с вами весело! И даже Чжань подозрительно кривил губы, как будто сейчас рассмеется. После этого, провожаемый дружным хохотом, Цунь Тоу развернулся, заливаясь краской. И даже его лысый затылок излучал злость и смущение, пока он спешно проталкивался через рыночную толпу, удаляясь от места происшествия. Гуаньшань мельком посочувствовал ему и себе, что приходится выдерживать всю эту ежедневную кутерьму, которая сопутствовала им едва ли не постоянно. Чжаня уже давно ждали дома, Цзянь увязался за ним, радуясь возможности и дальше не отлипать от друга, и перед ними уже в который раз за последнее время вновь встал вопрос, а куда, собственно, податься. До этого они успели побывать у Гуаньшаня, потом неожиданно воспользовались гостеприимством братца Цю. Воспоминание об этой ночёвке посылало вдоль хребта отчетливый табун мурашек, хотя он и помнил происходившее обрывками, и не стремился вспоминать лучше. А от следующей ночёвки у Чэна у него на шее до сих пор красовался уже менее заметный красноватый след. С его наличием он наконец-то смирился, тем более что Цзянь и Чжань хотя и видели, но воздержались от каких-то комментариев. И он перестал старательно прятать засос. Да и носить на шее полотенце задолбало. А после сегодняшнего выступления Цунь Тоу он окончательно понял, что есть как минимум три человека, которые точно не относятся с осуждением к тому, что между ними происходит. И он больше по привычке отодвигался, стоило почувствовать, как Тянь переходит в режим вторжения в его личное пространство. С каждым разом его присутствие в считанных сантиметрах становилось всё привычнее, при этом продолжая волновать. — Ну, куда отправимся? У меня всё ещё заблокирована карта, поэтому предложить тебе какое-нибудь шикарное место я не могу, — Хэ лукаво смотрел из-под ресниц, кажется, ничуть не расстроенный этим обстоятельством. — Но, однажды, малыш, будь уверен… — Слышал уже, — прервал его Гуаньшань. В самом деле стоило уже хотя бы заглянуть домой. Он привык проводить свободное время дома, пока в его жизнь не ворвались мажор и его компания. — Как будто у нас дофига выбора. Пошли уже, хотя, если так пойдет, ты скоро у меня пропишешься. — Я был бы невероятно счастлив. Разве супруги не должны жить вместе? —легкомысленный тон, которым он раз за разом выдавал вот это «муженёк» и «супруг», заставляло сердце сбиваться с ритма. Они вышагивали рядом, пока не показался ряд магазинчиков, из которых тянулся плотный шлейф парфюмерных запахов. Внутри толкались девчонки и тётушки, щебеча, как птичий базар. Неожиданно Тянь потянул Мо за руку, которую успел сжать, в ту сторону, привлекая внимание к их паре со стороны прохожих. Очень уж нетипично они выглядели – если не приглядываться, Тяня всё-таки можно было принять за высокую девушку, и рядом с ним более худощавый Рыжий, который был чуть ниже ростом, смотрелся, вероятно, слегка комично. Так они могли просто идти, держась за руки. И в этом вот вообще ничего такого не было. Мо чувствовал себя странно. Пожалуй, это было… не плохо. И он перехватил руку, чтобы вести Тяня за собой. Вот так. Тот бросил удивленный взгляд, но ничего не сказал. А вот теперь они вдруг свернули в магазин косметики, и Хэ уверенно начал рыться на полках. К ним тут же направилась девушка-консультант: — Что-то ищите, я могу вам помочь? Тянь благодарно кивнул, и они принялись рыться уже вместе, вполголоса обсуждая товар. Гуаньшань не знал, что ему делать, и старался не отсвечивать, забившись в угол и разглядывая бесконечные стеллажи. Что вообще взбрело в голову мажору — он собирается теперь постоянно краситься, вот и решил прикупить? Неужели действительно надеется, что его не узнают мордовороты, которые работают на его старшего брата? Такая идея могла прийти в голову только Цзянь И, да и то больше в порядке стёба. Кто же знал, что Цунь Тоу обознается… При воспоминании он в очередной раз всхрюкнул. Наконец, нагруженные пакетом с разными непонятными штучками, они вывалились из магазина, с напутствием девушки-консультанта приходить ещё. Только теперь Гуаньшань с подозрением сощурился – помнится, Хэ жаловался, что у него карточка заблокирована, а скупил полвитрины… — И откуда у тебя деньги? — Мо на автомате забрал пакет, взамен сжимая протянутую руку своей ладонью, как будто это было чем-то обыденным. — Говорил же, что карточка не работает. В ответ Тянь запустил руку в карман и вытащил хотя и похудевшую, но всё ещё внушительную пачку купюр. — Я занял немного у брата. — То есть, стащил, — уточнил Мо, неодобрительно качая головой. — Нет, занял. Просто он ещё об этом не знает, — ничуть не смутился тот, встряхивая головой так, что черные отросшие локоны рассыпались по плечам. — И, кстати, раз уж я теперь взрослая сестрёнка… Гуаньшань невольно вздрогнул, предчувствуя новые проблемы. Как будто сейчас у них их было недостаточно… и так эти выходные выдались на редкость продолжительными и беспокойными. Всё, чего ему сейчас хотелось – оказаться дома и наконец уже расслабиться. Видимо, Хэ Тянь был того же мнения, потому что перед самым домом оставил Гуаньшаня торчать на улице, а сам завернул в продуктовый, откуда вышел с небольшим пакетом, но вот его уже не отдал, придержав у себя. — Хорош деньги тратить, сам же говоришь, что занял. Как отдавать планируешь? Дома есть еда, — ворчание Мо действия не возымело, и Хэ только подмигнул. — Ты ещё мне спасибо скажешь.***
Тётушки дома не было, оно и к лучшему. Гуаньшань так и подумал, когда Хэ принялся выкладывать на журнальный столик всю купленную косметику, а следом достал аж две бутылки вина. — Ты офигел? Куда столько? — изумился Мо. — Взял бы пару банок пива… — Не кипишуй, я такое пробовал. Оно недорогое, но пить можно. А вот ты наверняка не пил, да? Вот и попробуешь. Не знаю, как ты, а я за эти дни такой стресс испытал, что мне просто необходимо как-то расслабиться. И раз уж ты мне помочь никак не хочешь… Он многозначительно помолчал, и от его намека уши привычно вспыхнули, и Мо перестал пытаться бороться с неизбежным, показав, где достать два более-менее подходящих бокала. Полчаса спустя настроение и в самом деле перевалило отметку «хорошо» и стремительно приближалось к отметке «вообще заебись». Мо вертел в руке пушистую кисточку, гадая, что можно делать с её помощью. И не понимал, почему ржёт Тянь, когда он спросил его об этом. — О, детка, с её помощью можно делать всё, что подскажет тебе фантазия. Гуаньшань сдвинул брови, силясь понять его сентенцию. Это он про разный всякий мэйк-ап? Познания Мо в этой области ограничивались тем, что у мамы в косметичке лежали тушь и помада. Госпожа Мо не сильно увлекалась косметикой, и лежащая теперь на столике перед ним россыпь оставалась для него по большей части загадкой, на уровне пыльцы фей. Он снова остановился взглядом на лице Тяня. Тот не спеша потягивал вино, и совсем недавно они открыли вторую бутылку. Вкус и в самом деле оказался терпким, слегка вяжущим, чуть сладковатым, но не приторным. Было вкусно, и первый, а затем и второй бокал ушел легко и приятно. Как-то так они оказались сидящими на диване рядом, и Хэ Тянь, задумчиво вертевший в руках какой-то длинный тюбик, неожиданно предложил: — А давай тебе тоже глаза подведём? Смысл сказанного доходил с полминуты, прежде, чем Гуаньшань посмотрел удивленно. — Нафига? — Ну, тебе же нравится, как меня накрасили? — Ага, красиво, - отпираться после того, как он подолгу залипал на этом и знакомом, и каком-то не таком лице, было глупо. Это всё ещё был Хэ, приставучий мажор, и не совсем. — Я тоже хочу, чтобы ты выглядел сейчас красиво, то есть, ещё красивее, - поправился Тянь, словно уже прикидывая, как это будет, скользя по лицу взглядом. Мо никогда не приходила мысль, что нормальные мужчины вообще-то тоже могут пользоваться декоративной косметикой. В контексте его мира такое было невозможно представить. Он же не… да блядь. Теперь он уже не был так уверен. Все константы давно поплыли, и мир стал словно бы шире, принимая в себя то, что раньше в нём точно не умещалось. Думал ли он, что будет однажды сидеть рядом с накрашенным парнем, пить с ним вино и обсуждать подводку? Вряд ли. Стало интересно — если и без того красивый мажор превратился едва ли не в модель с экрана, то что он сам? Об этом никто не узнает. Если уж кому и можно было доверять – то это тому самому парню рядом. Он успешно хранил уже множество его и общих секретов. Сохранит и ещё один…***
Тянь неуверенно повертел ту самую подводку, но первая попытка провести стрелку провалилась с треском – Мо дергался, у него самого дрожали пальцы, поэтому пригодился флакончик смывки и ватные диски, чтобы удалить неровную черную линию. Поэтому следующими в ход пошли разноцветные тени для век. Наносить их боком специальной кисточки оказалось гораздо проще, и через несколько минут янтарные глаза в обрамлении тонких темных линий обрели глубину. Следом рыжие ресницы сменили цвет на насыщенный коричневый, сразу показавшись длиннее, острые скулы не требовали румян, а светлая кожа — пудры… тогда будет хуже видно веснушки. Гуаньшань моргнул, и отвел взгляд, и на этот раз это выглядело совсем по-другому. Так красиво… Хэ задержал дыхание, разглядывая его, и потянулся к розовому блеску для губ. Ему хотелось, чтобы они, обычно обкусанные и обветренные, приобрели вот этот вкусный отблеск… он купил клубничный перламутрово мерцающий пузырёк. Продавщица обещала, что цвет будет стойким, но посмотрим, сколько продержится… Мо протестующе замычал, когда он открутил колпачок и достал влажно блестящую кисточку. — Помаду не хочу! Она следы оставляет… —Ты просто не в курсе, — Тянь завороженно придвинулся. — Есть стойкая. Смотри. Он провел пальцами по своим губам, сейчас насыщенно-вишневого цвета, и демонстрируя, что они совершенно чистые. Напоследок не удержался, прижал их к губам напротив и вздрогнул, почувствовав мимолетное прикосновение кончика языка, словно Мо хотел облизнуть губы и случайно задел подушечку. Розовый блеск смотрелся офигенно… а, на вкус слегка отдавал клубникой и вином. И было непонятно, от чего голова кружится больше — от алкоголя или от того, что руки Шаня сами обвили его шею, притягивая ближе, роняя на себя… кажется, макияж всё же испортится. Пускай, не жалко.