Потерянные во тьме

Свет обжигал глаза. Резал, словно имел одну единственную цель — лишить темную зрения. С едва слышным стоном Исилиэль сильнее натянула плотный капюшон, пытаясь тканью закрыть глаза, которые болели даже будучи закрытыми. Наощупь отпив из фляги, она уронила руки на согнутые колени и устало откинула голову назад, на стену ее скалистого укрытия. Спустя три дня, как эльфийка покинула Баллор, она почти достигла конца Белых гор, продвигаясь вдоль бушующего Андуина. Природа вокруг с каждым шагом, отдалявшим Исилиэль от дома, становилась все более красочной и яркой, насыщаясь разнообразием живности и растений, которых было гораздо меньше у врат Баллора, словно и земля вокруг них вместе с народом темных была проклята и потому обделена дыханием жизни Великой реки. К концу первого же дня ее путешествия, когда ночь сменилась утром, Исилиэль едва стояла на ногах: голова кружилась от свежего, влажного воздуха, голова буквально раскалывалась от множества звуков, а ноги дрожали, подгибались с непривычки от пешего пути. Поэтому она проспала с утра до вечера, убаюканная бушующим шелестом Андуина, и повторное знакомство с солнцем произошло лишь на второй день. Тогда темная действительно испугалась. Ведь было ужасающе больно, ей приходилось жмуриться и идти наощупь, чтобы найти тень, где бы она могла спрятаться. Ночь она вновь провела в дороге, а на третий день демонстративно встретила солнце спиной, даже не пытаясь «подружиться» с его яркими лучами. Сейчас она уже не стремилась выцарапать самой себе глаза и принцесса считала это поистине прогрессом. Спать не хотелось, несмотря на то, что она вновь шла без устали всю ночь: мышцы вспомнили прежние времена и быстро налились силой. Сначала Исилиэль, почувствовав прилив энергии в ногах и голове, было решила продолжить путь и под солнцем, но, видимо, все же погорячилась: глазам было легче, но все же не настолько, чтобы полноценно передвигаться днем. Вздохнув, Исилиэль вновь решилась и медленно приоткрыла правое веко. Сначала через щелочку оценила обстановку: было тяжело, но терпимо. Однако, стоило раскрыть шире, как темная зло зашипела — глаза заслезились от боли и ей пришлось отодвинуться вглубь ее каменного убежища, отвернувшись лицом к скалистой стене. Прикрыв глаза, принцесса нащупала рукой меч, лежавший рядом на плаще, и выдохнула. Где-то шесть-семь часов и наступит ночь, а она сможет продолжить путь. « — Прибыло подкрепление, Темный Властелин, — с трепетом в голосе шептал незнакомый Исилиэль темноволосый мужчина. Склонившись и замерев рядом с братом и отцом в низком поклоне, она попыталась сквозь волну желтых волос разглядеть обладателя низкого раскатистого голоса. Но принцесса Баллора видела лишь его широкую спину, закованную в черную броню с железным нагрудником, обхватывавшим тело кольцом, и средней длины черные волосы. До этого она краем уха слышала разговор Иварана и Морохира, которые обсуждали незнакомца. Из него Исилиэль знала, что это командующий, конечно же, после самого Мелькора, армий орков. Темные сапоги с серебряными бляшками на щиколотках со стуком остановились рядом с Исилиэль, и она неосознанно согнулась еще ниже, почувствовав легкую дрожь, пробежавшую по всему телу. Морохир, ощутив смятение мыслей сестры, косо взглянул на нее. Поймав ее взор, он задорно подмигнул, а затем вновь уставился в пол. — Это не имеет значения, — мрачно усмехнулся Мелькор над головой темной, поигрывая рукоятью меча в ножнах и излучая собой само спокойствие. — Гиль-Галад отсрочивает лишь свое поражение, но он не сможет избежать его… — Властелин, если Вы позволите? — раздался осторожный голос отца справа от Исилиэль, и Моргот, молча, слегка повернулся корпусом в его сторону. — Стоило бы прислушаться к разведке. Если не обращать внимания на подкрепление, Король эльфов может привести еще войска, и это станет нашей фатальной ошибкой, — Владыка Иваран поднял взор на Айнур, но спины не распрямил, выказывая уважение. — Не думаю, что это стоит внимания Темного Властелина, — со смешком встрял Морохир, подавшись вперед. С последующего маха руки их предводителя он распрямился, начав оглядывать присутствующих. Чуть задержав взгляд на припавшим на колено неизвестном мужчине, он вновь подмигнул сестре и обратился уже к отцу: — На нашей стороне помимо численного превосходства еще истерлинги, балроги и драконы. Думаю, это значительный перевес, приведи Гиль-Галад хоть всю Арду себе на помощь! — Если Темному Властелину будет угодно, я бы могла отправиться туда с отрядом темных разобраться с эльфами, чтобы они не были помехой, которая могла бы вас потревожить, — едва слышно проговорила Исилиэль, осторожно вклинившись в небольшой спор, на самом деле заслуживавший внимания. Она старалась держаться в тени и не вступать в подобные дебаты, боясь излишнего внимания Темного Властелина, но сейчас, в разгар войны, любая ошибка могла стать фатальной. Раздался тихий смешок. Пальцы, закованные в черные наручи, оказались перед ее лицом, и принцесса вздрогнула, когда холодный металл обжог кожу щеки, а затем приподнял ее лицо за подбородок. Она тихо выдохнула, столкнувшись с неестественно белоснежным взором светящихся глаз в обрамлении черных волос под тяжелой короной. Излишне правильные, идеальные черты лица исказила ухмылка, а тонкие губы Мелькора изогнулись в подобии улыбки: — Занятное милое дитя… Раздался спешащий звук шагов, и в зал вошел еще один из тех, кто имел право присутствовать на собраниях. Броня темной бронзы была залеплена брызгами крови и комьями земли. Наручи стянули шлем с прорезями для глаз с острыми шипами на макушке, наподобие короны Мелькора, и открыло осунувшееся, но с достаточно мягкими чертами лицо. Исилиэль, на секунду скосившая взор на вошедшего, — до того, как Моргот твердым движением пальцев вернул ее внимание на себя, — даже могла бы назвать Саурона симпатичным, встреться они при других обстоятельствах. На войне не приходилось думать про симпатии. — Lul Giyak-ish! Готмогон разобрался с ними, — довольно усмехнулся мужчина, склонившись в поклоне перед Темным Властелином и явно испытывавший удовольствие от самой войны. — Так же мы с истерлингами отбросили людей с границ, заставив отступить в леса. — Ты опоздал, — почти пропел Мелькор, не разрывая гляделки с принцессой Баллора. Саурон заметно опешил и улыбка медленно сползла с его лица. Переглянувшись с мрачным Ивараном, он неуверенно протянул, попутно зажав шлем под подмышкой: — Прошу прощения, Хозяин, был… занят сражением. — Замечательно, значит Гиль-Галад с королем людей возьмет перерыв. — словно проигнорировав его фразу, Моргот обвел большим пальцем скулу Исилиэль и продолжил: — Тебе, дитя, я не даю разрешения. Не стоит обращать внимания на такие мелочи, как бессмысленные попытки эльфа вернуть себе привилегии в битве. Резко отпустив принцессу, он скрестил руки за спиной и, не спеша, прошел мимо так и оставшегося стоять на колене незнакомого Исилиэль мужчины, а затем опустился на трон, откинув полы плаща в сторону. Обведя присутствующих взором, он холодно усмехнулся. Исилиэль тяжело сглотнула, чуть отступив за брата, который, балансируя на грани злости, сжимал кулаки, глядя в пол и не смея поднять взора. Принцесса знала по его мыслям: боялся, что Мелькор может увидеть в его глазах ярость. Саурон, пропустивший большую часть собрания, недоуменно переглянулся с Ивараном, на что тот лишь прикрыл глаза и покачал головой. — Что еще, Саурон? — разнесся властный, леденящий душу голос Моргота по залу Утумно, заставив присутствующих неуютно поежиться. — Анкалагон, Хозяин, — сглотнув, подался вперед приспешник Темного Властелина, крепче сжав шлем. — Он… — Пусть ждет своего часа! — сухо отчеканил Айнур. Оперевшись локтем левой руки на подлокотник, он со звоном стал поигрывать пальцами металлической перчатки. — Оставим его на торжественный финал Гиль-Галада. — Или на крайний случай, если все обернется крахом. — пробубнила Исилиэль, и Морохир кинул на нее предостерегающий взгляд. Щеки предательски покраснели и она посмотрела на Темного Властелина, который, к счастью, ее слов не услышал. — Продолжаем наступление на армии Гиль-Галада, больше ни на что не отвлекаемся…»

***

Перекидывая из одной ладони в другую небольшое, крепкое полузеленое яблоко, блистающее красным боком лишь с одной стороны, она с высоты Амон Хэн рассматривала мерцающее в свете закатного солнца озеро. Нэн Хитоэль имело необычный цвет: лазурно-топазовый, ближе к центру обращавшийся в темно-зеленый, напоминавший подземные растения, которые ели темные. Яблоко замерло в правой руке, и темная перевела на него взор, обведя большим пальцем лоснящийся бок. Все было странным: начиная от прекрасного закатного солнца, которого из-за высоких сосен и лиственных деревьев принцесса сейчас не видела, заканчивая спелым фруктом в ее ладони. Она размышляла о брате, о народе, который столько веков был лишен всего этого. Или же нет, и Морохир уже вывел темных под небо к Андуину, начав преследование сестры? Этого она не знала, так как уже на половине пути к Хордерну перестала слышать и чувствовать нового короля Баллора, что равнозначно пугало и радовало Исилиэль. Странно было ощущать тишину там, где всегда слышался голос. Раньше извечное присутствие брата-близнеца не только в непосредственной близости, но еще и в ее голове, мыслях, чувствах радовало Исилиэль. Ощущение их единства обволакивало теплом со всех сторон, даря чувство поддержки и защищенности. «Брат и сестра, не отличимые друг от друга издалека, сидели на сочной траве недалеко от входа в подземное королевство Баллор еще задолго до времени их будущего заточения. Ноги маленькой принцессы были закинуты на бедра Морохира, оперевшегося на ствол дерева спиной. Перед принцем лежал не тонкий талмуд историй о верховном божестве — Эру Илуватаре. Создателе всего, но только не темных существ, в относительно небольших количествах живших, существовавших во всей Эа. Свободная рука Морохира, не державшая книгу, покоилась на скрещенных лодыжках Исилиэль. Девочка же задумчивыми темными глазами изучала чистое, голубое небо, витая далеко в своих мыслях. Почему-то именно сейчас все ее размышления крутились вокруг засевшего во дворце отца и погибшей матери, которую близнецы никогда не знали. Перед глазами юной Исилиэль возник портрет Мереены из отцовского кабинета. — Перестань, пожалуйста, сестра. Ты меня отвлекаешь, — нахмурился недовольно принц, не отрывая взгляда от строчек на листах. Исилиэль чуть улыбнулась, но не думать о прекрасной темной не могла. Интересно, когда она вырастет, будет ли она такой же властной и по темному красивой? Пальцы Морохира по-детски невинно огладили косточку на лодыжке принцессы и, все же посмотрев на сестру, он уверенно произнес: — Ты будешь намного красивее ее. Разговаривать не хотелось, поэтому Исилиэль шаловливо хмыкнула и лишь подумала: «Ты не можешь этого знать…» Мальчик вздохнул и безнадежно хлопнул книгу, закрыв талмуд. Отложив его на траву, он внимательно всмотрелся в юное лицо сестры-близнеца. Она была так удивительно похожа на него, словно его отражение… Нет, не отражение — как половина несложенного узора. Его половина. «Я не знаю, но уверен в этом.» — подумал он в ответ, по-звериному резко склонив голову в бок и поведя острым подбородком. «Это разные вещи, братец!» По его голове разнесся легкий, безобидный смех, словно зазвенели сотни колокольчиков разом, и Морохир, не сдержавшись, заулыбался, мысленно коснувшись сестры. Словно обнимая ее. Исилиэль приподнялась на локтях и, подмигнув, также дотронулась в ответ, ответив на объятия…» Как много времени прошло с тех времен и как много поменялось вокруг. Как поменялись сами они… Раздраженно, с долей грусти отмахнувшись от мыслей, она вернулась к созерцанию озера. В ее планах было перекусить желанным яблоком, которое она сорвала по дороге, а затем переплыть озеро, держась подальше от грохочущего водопада Раусор, впрочем, едва слышимого здесь, на вершине. Но ее просчитанный план, как бы странно и смешно не звучало, нарушало само озеро. С звонким хрустом вцепившись зубами в сочный бок яблока, так, что сок брызнул в разные стороны, Исилиэль на секунду в наслаждении прикрыла глаза, а затем, быстро моргнув, нахмурилась. Сосредоточившись, она потянулась назад к своему мешку, куда совсем недавно убрала еще и плащ, от которого было больше дискомфорта, нежели пользы. Достав оттуда карту Ардрила и вытянув затекшие ноги, закованные в темную кожу костюма, она рукой с зажатым яблоком откинула волосы назад, а затем расправила старый свиток на коленях, склонившись над ним. Пальцами, липкими от фруктового сока, Исилиэль провела по засохшим чернилам, изображавших Амон Хэн, обведя окружность Нэн Хитоэль, и задумчиво постучала по нему ногтем. Затем посмотрела на водную гладь. Озеро было приблизительно десять миль с Запада на Восток, а значит одним заплывом даже темному эльфу его будет тяжело осилить. При наличии лодки проблема бы довольно-таки легко решилась, но у Исилиэль ее не было, как и не было времени на долгие размышления. Снова надкусив яблоко, вдумчиво пережевывая каждый маленький кусочек, она не сводила глаз с Нэн Хитоэль. — Bubhosh… — протянула она, досадливо нахмурив лоб. Человек мог бы переплыть озеро приблизительно за день, но скорее умер бы в самом начале, совсем недалеко от берега, от усталости и измождения. Исилиэль надеялась, что кровь темной, что текла в ее жилах, не подведет и в этот раз, как не подводила до этого. В считанные минуты обглодав сладкий плод до сердцевины, она с размаху отшвырнула остатки в кусты и, откинув ногой прутья с листьями на земле, двинулась чуть в глубь леса вокруг, оставив карту и мешок на том месте, где сидела. Ей было необходимо то, на чем она сможет перевезти по воде вещи. — Мне нужно что-то плоское и деревянное, — бормотала она вслед своим мыслям, уперев руки в бока и осматриваясь по сторонам, не имея никакого представления о том, что ищет. Но тут карие глаза остановились и, прищурившись, Исилиэль приблизилась к стволу дуба. Он был высоким и вряд ли его могло обхватить хотя бы одно из известных принцессе Баллора существ. Зеленая крона далеко вверху величественно шуршала под порывами легкого летнего ветра, слегка раскачиваясь из стороны в сторону. Но даже этому статному гиганту не удалось спастись от мелких вредителей, вроде грызунов или насекомых: грубая, темная кора от самого низа расходилась на две уродливые половины, открывая ярко-бежевую древесину дуба. С жалостью темная коснулась раны дерева, с сожалением прикрыв глаза: — Прости. Мне жаль. Словно в ответ, над ее головой ветви жалобно застонали от боли, и Исилиэль печально поджала губы. Любая, даже самая маленькая трещина на коре дерева — это открытая рана, подобная людской или эльфийской. Так же, как и двуногие, оно не способно само залечить свои раны, даже несмотря на свой возраст и силу. Исилиэль догадывалась, что, пройди она тут спустя пару лет, дуб вряд ли порадовал бы ее вновь своим величием и зеленой кроной — он просто погибнет. Поддавшись порыву, темная прислонилась лбом к стволу, правее от раскола коры. Прося прощения у древа за то, что она собирается сделать, она попутно достала кинжал на щиколотке, за сапогом. Свист лезвия рассек воздух. Оружие с хрустом вошло в древесину и, поморщившись от треска, девушка поднапрягшись, смогла отделить кусок коры, оторвав его от дуба. Пару волнистых листьев мягко опустились на плечи Исилиэль, и она, кусая губы, быстро смахнула их, направившись к Амон Хэн. Уже у озера она поглубже толкнула кинжал в сапоги, проверила застежку на ножнах меча и ремень, державший его. Бечевкой собрав волосы в косу, она расстегнула кожаный жакет, надетый поверх рубашки, закинув его на осколок коры к мешку с вещами и картой. Размяв шею и руки, она, немного потоптавшись на берегу, после решительно сделала шаг в воды Нэн Хитоэль. На удивление, несмотря на жару днем и теплые вечера, которые на протяжении четырех дней наблюдала Исилиэль, озеро было прохладным. Сапоги с каждым шагом погружались все глубже в воду, едва позволяя эльфийке держать устойчивое положение на уползающим под ее весом песчаном дне. Когда намокли уже штаны, а Нэн Хитоэль коснулось живота, темная, рукой тянувшая за собой кусок коры, вскинула лицо к небу, окрашенное в багряно-рыжие цвета, и прищурилась: навскидку было около восьми вечера. Если она все правильно подсчитала, то к утру достигнет Восточного берега, сейчас казавшегося недосягаемым. Сделав вдох и морально подготовившись к тяжелым, скучным долгим часам плавания, она решительно посмотрела на гладь перед собой, а затем на вспузырившуюся под грудью к поверхности темную рубашку. Медленно выдохнув, принцесса решительно подалась грудью вперед, полностью окунувшись в воды озера.

***

Колени устало подогнулись и Исилиэль с брызгами рухнула в воду, едва успев оттолкнуть подальше от себя кусок коряги, чтобы не намочить мешок. Деревяшка послушно отплыла в сторону, а затем острым краем с хрустом вошла в песок берега, прочно застряв в нем и более не двигаясь с места. Темная зажмурилась, устав от мошек, бешенными белоснежными точками скакавших перед глазами, вызванных резким перенапряжением организма. Мышцы ног и рук предательски сводило, а в горле ужасно пересохло. Выползя из холодной воды, она зашлась тяжелым кашлем. Пятнадцать веков в плену Белых гор все же не прошли для темной и ее народа даром… — Кажется, я себя переоценила, — со свистом прошептала она, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Перед ней красовался такой же лес, что и на Западной стороне, в центре которого возвышался Амон Лау — вторая из трех вершин водопада Рауроса — идентично напоминавшего своего близнеца Амон Хэн. Если бы не утомительная ночь в ледяной воде озера, Исилиэль не смогла бы отличить один берег от другого. Иронично, учитывая, что близнецов принцессу и принца тоже мало кто мог отличить в юности и обоих это всегда до ужаса злило… Ползком выйдя из воды, она со стоном рухнула на влажный, прохладный песок. Перед ее глазами было рассветное небо. Сложив руки на груди, эльфийка прикрыла веки, слыша грохот Раусора намного лучше, нежели до этого. На Западном берегу его в принципе не было слышно из-за дальности, а в воде ей было не до этого. Страшный рокот водопада, на удивление, успокаивал, почти убаюкивал, хотя это было и не предусмотрительно, учитывая, что на этой стороне Исилиэль не знала о возможных опасностях. С усилием, буквально заставив себя распахнуть глаза, она тяжело поднялась на ноги, морщась от того, как мокрая одежда неприятно липла к чуть продрогшему телу. Нужно было осмотреться, развести костер, поскорее высушить одежду и проверить, способна ли она наконец передвигаться днем. В полутьме леса ей можно было легко достигнуть Хордерна. Достав осколок коры дуба из воды и оставив его на песке, темная закинула абсолютно сухой, к счастью, не намокший мешок на плечо и двинулась в лабиринт стволов, прячась от просыпавшегося солнца. Разместившись у основания Амон Лау, где каменные глыбы, покрытые мхом, образовывали небольшое укрытие, она натаскала туда опавших веток и уже вскоре смотрела на жаркие прыгавшие языки пламени, радостно пожиравших сухое дерево. На ее удачу, видимо, давно не было дождей, и проблем с поиском хвороста не предвиделось. Оставив мешок и верхнюю одежду с сапогами у костра, Исилиэль, осторожно ступая босыми ногами по холодной земле, в некоторых местах покрытой мягким мхом и травой, направилась глубже в лес, настороженно опустив руку на рукоять меча. Вокруг царило спокойствие, свойственное природе: кроны шелестели, шурша зеленой сочной листвой, а меж веток, почти над самой головой темной, пролетела стайка маленьких птиц, вызвавших у нее невольную улыбку. Осмотрев окрестности и не найдя ничего странного, особенно того, что могло бы нарушить принцессе необходимый для быстрого восстановления сон, принцесса Баллора двинулась обратно к костру, с удовольствием подметив, как удачно она выбрала место для остановки: почти с любой точки не было видно дыма от огня. Окружавшая ее природа и теплый ветер, приятно путавшийся в волосах, невольно расслабляли, принося измученной тьмой и камнем Исилиэль покой. В голову то и дело вновь врывались давние воспоминания о тех временах, когда еще не было Моргота. Да, он их создал, но так резко ворвался в жизнь: манипулировал свободой Баллора, заставил участвовать в кровопролитной войне. В ответ пришлось заплатить слишком высокой ценой. Темные боролись за возможность свободы, проиграли и получили вечное заточение. Уже почти достигнув стоянки, острые уши уловили шорох и треск веток, принадлежавший отнюдь не ее костру. Лезвие со свистом покинуло ножны, как и лишние, ненужные сейчас размышления — голову Исилиэль. Перебегая от ствола к стволу, она приблизилась к основанию Амон Лау, где оставила вещи, и удивленно замерла, разглядев фигуру на корточках. Неизвестный без зазрения совести рылся в ее вещах, откинув в сторону свиток карты и сейчас с подозрением осматривал кулек с сушеными подземными растениями. Исилиэль нахмурилась и, удобнее перехватив меч, бесшумно преодолела расстояние до вора, замерев за его спиной. Тонкая рука подалась глубже в мешок, а затем осторожно, чуть трясущимися пальцами вытащила на свет сверток с мечом Мелькора. Солнце в ветвях деревьев словно померкло и вокруг стало осязаемо прохладнее. Глаза принцессы Баллора в ужасе распахнулись и, нагнувшись, она стремительно прислонила лезвие своего оружия к хрупкой шее вора. — Только дернись, и я тут же отправлю тебя к предкам… Положи на место! — приказала она, шипя ему прямо на ухо, скрытое темными, кучерявыми волосами. Неизвестный напряженно сглотнул, поспешно бросив артефакт, а затем вскинул руки вверх в защитном жесте, замерев, словно лесной зверек при встрече с хищником. — Простите, — едва слышно прошептал вор, медленно разогнувшись. Исилиэль почти с недоумением обнаружила, что он едва достает ей до груди, хотя со стороны казался больше из-за комплекции. Отстранившись от неизвестного, но предусмотрительно наведя кончик лезвия на спину, обтянутую серо-зеленой одеждой, которая явно была ему велика, она холодно бросила: — Обернись! Пойманный с поличным медленно обернулся, а затем напуганная пара карих глаз уставилась на нее. Зрачки вора сузились, пока он разглядывал ту, кого осмелился обокрасть. Несмотря на ужас, плескавшийся в его блестящих глазах, вор все же заинтересованно склонил голову вбок: слишком бледная, почти болезненного цвета кожа, волосы цвета соломы и, — совсем уже не понятно, — мокрая рубашка и плотные черные кожаные штаны. Сама девушка была босиком, но, видимо, ее это никак не тревожило и не мешало угрожающе наставлять лезвие на мальчика. Да и меч незнакомка держала твердо, словно слившись с ним, сделав продолжением своей руки. Такую хватку он видел лишь у эльфов с аванпоста, однако она была на них совсем не похожа. Ноздри на тонком, аккуратном носе расширились. Мальчик сглотнул, почувствовав себя в опасности от того, как по-звериному привычно девушка втянула в себя воздух. Она слышала его страх и ее кровь взбурлила, откликнувшись на охотничьи инстинкты из прошлого. Но каким-то чудом она вспомнила о самоконтроле, и Исилиэль с усилием заставила организм расслабиться. Поджав дрожащие губы, мальчик махнул трясущейся рукой, неуверенно протянув: — Привет?.. — «Привет»?! — гневно процедила Исилиэль, вскинув подбородок и с неприязнью поглядев на человеческого ребенка, а затем совсем уж презрительно бросила: — Shara… Какого Эру ты копался в моих вещах? — Прошу прощения, госпожа, но вас долго не было и я подумал… — Подумал, что можешь меня обокрасть?! Мальчик стыдливо покраснел, что было едва заметно на его покрытой грязью коже, и опустил взор, хотя и продолжал исподтишка рассматривать неизвестную. Исилиэль качнула запястьем с мечом, подначивая вора говорить искренне: — Откуда ты? — Хордерн, госпожа, я живу в деревне Тирхарад. Сердце пропустило пару ударов, и от неожиданности Исилиэль опустила меч, сделав пару рваных шагов в сторону мальчика: — Сколько до нее? — Ну, если вы продолжите в этом темпе двигаться на Юг, то вообще не дойдете до Хордерна. Вы пройдете мимо и попадете в Пустыни, — осторожно улыбнулся парень, с опаской указывая на свиток карты, так и лежавший на земле. — Можно? Исилиэль напряженно кивнула, но меч не убрала. Наблюдая за движениями воришки, она заметила, как он почти что спокойно опустился коленями на землю, доверчиво повернувшись к эльфийке спиной. Темная ошалело вскинула брови. — Тирхарад на Юге-Востоке между Хордерном и Харадом, госпожа, пятнадцать миль вдоль Черных гор, вдоль реки Харнен. Это не сильно больше дня пути. — Как тебя зовут? И что ты делаешь так далеко от дома? — холодно поинтересовалась темная, осторожно опустившись на корточки. Зажав лезвие меча между бедрами и грудью, она посмотрела на карту. Вглядываясь в рисунок, она все еще изредка косилась на вора, ни на грамм не доверяя ему. — Тео, госпожа. Моя мать целительница в Тирхараде, а я собираю травы для нее. — Вот туда мне и надо, — словно прослушав, кивнула эльфийка, пальцем указав на реку Харнен: — Застава эльфов Гиль-Галада еще здесь? — Да, на северо-восточной границе Тирхарада, за ней только Черные горы… Но недавно Владыка эльфов отозвал их в свое королевство. Они снимаются на днях. — Мне необходимо попасть туда как можно быстрее. У меня есть послание для Гиль-Галада, но передать я могу лишь через его воинов. Есть путь короче? — она повела головой, с шальным весельем посмотрев на растерянного парня: — Советую отвечать честно, вор, если не хочешь, чтобы клинок вновь оказался у твоего горла! Парень моргнул, сглотнул и совсем уж задумчиво вгляделся в карту, видимо, прикидывая что-то в голове, а затем пробормотал: — Если вы возьмете сразу ближе к Черным горам, то срежете угол Харада, который задевает эти земли, и сможете примерно на полдня быстрее оказаться в деревне или же сразу на заставе, если выйдете по реке Харнен к Остирит. — Остирит? — Так называется аванпост эльфов. — Отлично, — она хлопнула по коленям, взяв меч в правую руку, и разогнулась, с усмешкой посмотрев на мальчика. — Отведешь меня, воришка, а я за это сохраню твою жизнь. Честная сделка, как по мне. Он хотел что-то возразить, но, услышав последнюю фразу, поспешно закивал, испуганно вспомнив, что распинается тут не просто так, а за дело. Темная покачала головой и решительно убрала меч в ножны. Буквально впрыгнув в сырые сапоги и пальцами натянув плотную кожу на икры, она накинула жилет костюма поверх подсохшей на ней рубашки. Свернув карту, а затем ногой развалив костер, втоптав угли в черную землю, Исилиэль закинула мешок на спину, наконец с готовностью повернувшись к проводнику. Вновь поразившись беспечности парня, она вскинула брови. Тот уже активно жевал, держа в ладони пару ягод земляники. Хмыкнув и приблизившись к нему, темная схватила одну из ягод, засунув ее в рот. От сладости свело челюсти, и она с удовольствием зажмурилась, а затем, прожевав, проговорила: — И да, на будущее, воришка, больше не поворачивайся так беспечно спиной к тому, кто наставил на тебя меч…