***
В который раз Исилиэль поражалась твердолобости и непробиваемости Ажак. Ладно, темная привыкла, что, видимо, упустила момент формирования сложных отношений между орчицей и Морохиром, — с ним в целом мало кто мог сладить, — но ослушаться приказа Саурона? Видимо, ее брат был все же не прав, когда намекнул, что приоритеты у детей Адара могут смениться. По крайней мере у Ажак, которая видимо на одном месте видела майар. Вот и пару часов назад, как ни в чем не бывало, травница вывела ее на улицу, заявив, что не позволит «девочке» сидеть в шатре. И Исилиэль бы не солгала, сказав, что ей приятно, что спустя пятнадцать веков хоть кто-то не дал ей прозябнуть. Конечно, она бы с удовольствием предпочла по-осеннему холодное солнце и шорох падающей листвы, но выбирать не приходилось. Поэтому она сидела на земле, окруженная играющей детворой, и безропотно смотрела на извергающийся вдали вулкан. Смог чуть рассеялся, позволив видеть дальше своей руки, а пепел, который, казалось бы, всегда будет висеть в воздухе, поредел. Величественный Ородруин же не успокаивался, и, что-то подсказывало темной, уже никогда не успокоится, продолжая извергать яркую лаву. Несколькими минутами ранее она увидела, как со стороны плато вернулись Адар и Саурон, на поясе у которого болтался рулон пергамента. Но либо ученик Моргота ее не заметил, либо сменил гнев на милость, никак не воспротивившись появлению темной на улице. Хотя это все же никак не повлияло на веревки на руках Исилиэль. Как бы виновато на нее не смотрела Ажак, она, однако, их не сняла. Впрочем, спутник майар не обошел своим вниманием пленную. Когда он приблизился, орчата, до этого палками вырисовывающие что-то на земле, заметно оживились, загалдев на разные лады, и кинулись к Владыке-Отцу. Схватив его за пальцы целой руки, они наперебой затараторили на черном наречии, а Врап и его собрат смело повисли на железном наруче урука. Исилиэль подняла взор от увлекшего ее дела и почему-то усмехнулась, глядя, как на вечно спокойном лице Адара, склоненном к детям, горит живой интерес. Его губы дрогнули в улыбке, когда очередной детский голос рассказывал о том, как Врап нечестно играет в прятки, и мужчина что-то едва слышно ответил, чуть толкнув орчонка в плечо. — Неправда! — возмутился Врап, сверкнув огромными глазами и оторвав ноги от земли, крепко держась за наручь урука руками. Адар с радостью шел на маленькие уступки, согнув локоть и позволив двум орчатам болтаться в воздухе. — Разве нечестно по запаху искать? — и шмыгнул вечно заложенным носом. Владыка-Отец, дойдя до сидящей на земле Исилиэль, остановился и, прикрыв глаза, фыркнул, а затем и его плечи дрогнули от беззвучного смеха. Темная изумленно изогнула бровь, но смолчала, опустив взор на тарелку в ее руках. Ну, вернее то, что должно быть ею. Ажак, не придумав ей ничего более интересного и отводящего взор Саурона, посадила ее вытачивать из кусков деревьев посуду. Сама же вскоре ушла заготавливать травы, что было весьма продумано, учитывая, что Мордор был мертвой землей, на которой ничего не росло. Исилиэль до этого, конечно, скептично заметила, что вряд ли майар примет выстругивание посуды в кругу детей за рабский, облагораживающий труд в наказание, но, как она уже и сама поняла, орчицу было сложно переспорить. Полутупое лезвие, — другое травница побоялась ей давать, боясь гнева Адара, — с трудом и скрежетом снимало слой за слоем стружку, которая ниспадала на скрещенные лодыжки принцессы. Если обрезать лишнее было легко, то предание куску дерева нужной формы стало проблемой. И связанные руки ей не облегчали задачу. — Столяр из тебя так себе, — заметил Адар весьма добродушно для его обычного настроения. Исилиэль подняла взгляд. Нет, улыбка на его лице уже пропала, стоило детям вновь вернуться к своим делам, но все же взор стал будто бы теплее и дружелюбнее, что уже являлось странным. Темная поджала губы и, вернув внимание к выточке, пожала плечами: — И не планировала им становится. С легким вздохом урук опустился напротив принцессы, согнув колени и оперевшись на них локтями. Налетевший едва заметный ветерок всколыхнул их волосы, будто пытаясь спугнуть неловкость, но легче Исилиэль не стало. Скребя ножом по дереву, она едва заметно скосилась на Владыку-Отца орков, не понимая, зачем он пришел. И зачем остался. — Саурон хочет твоей смерти, — протянул Адар, глядя исключительно на раззадоренных его появлением детей, которые чуть правее громко выясняли правила игры. — Спасибо, но ты опоздал с новостями на сутки, — съехидничала Исилиэль. — Теперь каждый в этом лагере будет мне по очереди сообщать об этом? Урук с тенью улыбки на лице покачал головой, а затем повернулся корпусом к пленнице: — Тебе стоит быть внимательнее в своих действиях и словах. Пока Морохир выгоден Саурону, тебя не тронут, но это может в любой момент поменяться. Темная коротко кивнула: как будто она сама этого не понимала. Нужно действовать быстрее, но со связанными, далеко не фигурально, руками было весьма сложно вершить план. Как можно посеять смуту в рядах врага, если находишься под постоянным взором, который только и ждет твоей новой промашки? Как узнать о планах Саурона, который лишь мечтает снести тебе голову? Морохир, на личный разговор с которым так надеялась принцесса, ушел еще утром в рейд прочесывать земли с темными, но оставалась надежда, что придя уставшим, самой Исилиэль будет легче повлиять на него. Если она сможет отвернуть его от Саурона, дело останется за самым тяжелым: Адар. Темных больше, они сильнее, но если Владыка-Отец орков согласится с тем, что правление майар может принести лишь бо́льший вред его детям, то ученику Моргота будет некуда деться. Объединившись против него, орки и темные решат проблему всего Средиземья, если не Арды, прямо здесь и сейчас, не дожидаясь нуменорцев и эльфов. И возможно тогда у Исилиэль будет возможность попросить Гиль-Галада не только за свой народ, но и за детей Адара?.. Они устали от войны и преследования. И, возможно, Владыка эльфов сможет уверовать в спокойную жизнь вместе с порождениями самой Тьмы? Что-то внутри отзывалось скептическим смешком, но, как говорили люди, — надежда умирает последней, ведь так? — Мне плевать на собственную жизнь. Лишь бы Саурон не трогал мой народ, — протянула Исилиэль, нарушив повисшую тишину. Неуверенно прокашлявшись, она все же спросила. — Как продвигаются дела с Сауроном? Мужчина рядом чуть прищурился, но все же ответил: — Рисует наброски, планирует свою собственную крепость… — Что за тяга к собственным замкам? — покачала головой Исилиэль, невольно вспомнив Ангбанд Моргота, и тут же зло зашипела, когда тупое лезвие соскочило с дерева. Нож прошелся по костяшке большого пальца, которым принцесса сжимала будущую миску, оттяпав солидный кусок. — Вот же дрянь! — поднеся палец к губам, она впилась в него, отсасывая выступившую кровь, тонкой струйкой устремившуюся к локтю. Адар недовольно качнул головой, дернув уголком губ. Оперевшись левой металлической ладонью на землю, он потянулся вперед. Исилиэль замерла, испуганно вздрогнув, когда пальцы живой руки прошлись по ее колену, едва задев кожу брони, и забрали кусок деревяшки и нож. — Что ты?.. — промямлила темная, указывая целым пальцем на мужчину. — Ты неправильно вытачиваешь… Здесь нужен особый подход. Ты обхватываешь рукоять всей рукой, словно держишь меч, а это не правильно. И лучше строгать от себя, но если тебе уж так удобно делать в свою сторону… Он демонстративно обхватил правой рукой кусок дерева с одним обтесанным Исилиэль краем и, наклонив его в сторону принцессы, чтоб ей было лучше видно, уперся большим пальцем в наруче. Поставив лезвие чуть впереди под углом, он, продолжая давить пальцем, приложил усилие, и тупой нож, к удивлению Исилиэль, легко срезал тонкий пласт, уронив на землю закрутившуюся завитушку стружки. Переглянувшись, Адар чуть снисходительно улыбнулся и, сев поудобнее, продолжил свое дело гораздо активнее. Исилиэль, отчего-то совсем уж смутившись, повела запястьями, покрасневшими от натерших кожу веревок. — Откуда такие познания в строгании дерева? Она хотела сказать это мягче, но прозвучало все же немного сварливо. Впрочем, видимо Адар этого не заметил, невозмутимо продолжив свое действо, меланхолично и не спеша снимая слой за слоем. — Детство эльфов не так радужно и беззаботно, как многим кажется. По крайней мере там, где я жил, на реке Сирион, это было обычным делом. Мальчики, стоит их рукам окрепнуть, начинали учиться держать меч в руках, занимая этим большую часть дня. Однако те, кто вне тренировок ничем не занимались, воспринимались бездельниками. Отсюда у эльфов столько поэтов, ткачей, художников, музыкантов… — Я поняла-поняла, — вскинула бровь темная, посверлив взором раненный палец, кровь на котором уже свернулась мутным пузырьком. Цокнув, она подтянула ноги к груди и связанными руками обхватила колени. — А ты значит, увлекался резьбой по дереву? — Надо же было заниматься хоть чем-то, если душа ни к чему не лежала, и чтобы нагоняй от отца с матерью не получать, — почти весело усмехнулся он, и Исилиэль, положив щеку на выпиравшую острую коленку под кожаной броней, прикрыла глаза, растягивая губы в осторожной, но искренней улыбке. Совершенно нереалистичный разговор, — подумалось ей. Видимо маленькие радости в виде баловства с орчатами сильно влияли на Адара, раз он снизошел до разговора с Исилиэль. Впервые на ее памяти они дольше пары мгновений не затрагивали другие народы, накаленную ситуацию и Саурона. Спроси ее кто месяц назад, сможет ли она вот так сидеть с Владыкой-Отцом и говорить ни о чем, темная лишь бы рассмеялась. — А я не помню своего детства, — неожиданно для самой себя призналась Исилиэль, наблюдая за мужчиной. Он не повернулся и не посмотрел на нее, но его бровь чуть изогнулась, показывая, что урук слушает. — Только какими-то короткими вспышками: Морохир рядом, отец за бумагами, занятия с советником… И все эти яркие картинки словно даже были не со мной. Потом сразу перед глазами возникает Белерианд с кроваво-красным небом: крики, лязг мечей. Уже затем, — тьма Баллора. Она печально замолчала, понимая, что воспоминаний не так уж и много и большинство из них не самые светлые. — А мать? Никогда ничего о ней не слышал, но точно не помню ее на Войне Гнева. — Не удивительно, — почесав кончик носа о колено, принцесса чуть нахмурилась. — Она умерла, едва дав нам с братом жизнь. Сама мало про нее знаю… Говорят, что близнецы — это двойное счастье. Так говорили и лекари, и советник. Столь редкое явление, и у наших родителей, — они были так счастливы. Но оказалось, что в нашем случае это лишь к беде. Мне две тысячи сто восемьдесят два года, а до сих пор кажется, что мы с Морохиром две ошибочные половины одного человека. — Каждый из вас взял что-то хорошее и что-то плохое от каждого из родителей, — мудро проговорил Адар, на секунду отвлекаясь от своего занятия, чтобы размять шею. — Это не значит, что вы — две половины. Вы просто разные… — Но если бы мы родились одним человеком, то разве все было бы совершенно по-другому? Урук хмыкнул, качнув головой, чтобы отбросить пряди с лица: — Морохир был бы менее вспыльчивым, а ты более благоразумной. Исилиэль возмущенно распахнула рот, нахмурив тонкие брови, но заметив чуть дрогнувшие плечи мужчины, смолчала, закатив глаза. А затем, не выдержав, сама весело фыркнула. — Но, — чуть замявшись, все же произнес Владыка-Отец, — должен признать, что из вас двоих ты мне нравишься больше. Исилиэль осеклась, почувствовав, как в момент онемели губы и пальцы рук. — Почему? — смущенно шепнула она, едва справившись с стянувшимся в напряжении горлом. — Ты — умнее. Темная шустро приблизила лицо к коленям, уткнувшись ртом в колени, чтобы спрятать невольно дрогнувшие губы. — И не один я так считаю, — что Моргот, что Саурон делали на тебя большие ставки. Думали, что Иваран, обойдя все обычаи трононаследования, посадит тебя во главе Баллора. — Адар замолчал, на секунду поджав губы, а затем все же закончил: — Я считаю, что именно поэтому Морохир решился на то, что решился… «Не найдя в себе сил встать, она в ужасе подползла к отцу, цепляясь руками за его одеяние. Пальцы утонули в чем-то мокром и она посмотрела на кровь, еще не успевшую впитаться в ткань. Из горла вырвался хрип, когда она ладонями обхватила посеревшее лицо отца. Его глаза были закрыты, а кожа холодна, словно лед…» Исилиэль тяжело сглотнула, почувствовав, как щекотливое смущение сменяется на грусть. Окружившие ее заботы притупили боль об отце, не давая утонуть в ней, но все же достаточно было всего одного воспоминания и перед ее глазами вновь предстало окровавленное тело отца. Но кое-что она слышала не в первый раз и, проглотив горечь, все же спросила: — Какие планы у Моргота были на меня? Саурон говорил об этом в Эрегионе, но, как ты мог понять, в тот момент меня это не особо интересовало. И опять этот тяжелый вздох, будто урук в сотый раз объяснял что-то бестолковому дитя… — У людей есть выражение: за каждым мужчиной стоит сильная женщина. И бросил многозначительный взгляд на темную. Та лишь смогла округлить губы и выдать растянутую в изумлении гласную. — Но это же глупо? — неуверенно повела бровью принцесса, хотя невольно вспомнила слухи о своей матери. — Отчего же? Ты будешь сильнее, если знаешь, что есть за что бороться и что защищать. — Думаешь, — недоуменно хмыкнула она, — Моргот бы не проиграл в тот день, стой я за его плечом? — Никто бы не проиграл… Адар поджал губы, усерднее принимаясь строгать, а Исилиэль замерла, пытаясь понять: есть ли скрытый смысл в словах Владыки-Отца. В любом случае, долго поразмышлять ей не дали. — Glob! — неожиданно провизжал Врап, возмущенно вытянув губы чуть вперед, а затем кинулся на орчонка, с которым до этого спорил. Принцесса вздрогнула, не ожидав вскрика, а Адар же, моментально остановив движение ножа по дереву, потемнел лицом. Воздух вокруг сидящих чуть сгустился и Исилиэль коротко взглянула сначала на потерявшего все спокойствие урука, а затем на развернувшуюся драку. Она успела лишь различить кучу-малу из тонких ручонок и ног, сцепившихся в клубок, как вид перегородила коренастая и объемная фигура Ажак. Громко и оглушительно рявкнув, травница, уперев руки в бока, замахнулась какой-то тряпкой и ссора двух орчат тут же сошла на нет. Врап, шмыгнув носом, отер струйку черной крови из ноздри, обиженно зыркнув рыжими овалами глаз на соперника. Второй же, потирая ушибленную скулу, сердито смотрел в песок. Владыка-Отец покачал головой под отчитывающий, рычащий голос Ажак, но не вмешался, а просто вернулся к своему делу. Исилиэль скосила на него взор, рассматривая искаженную шрамами форму лица, а затем тихо протянула: — Я хочу задать тебе вопрос. — Владыка-Отец как-то нервно вскинулся, и Исилиэль, еще не отошедшая от странных фраз, поспешила добавить: — Саурон. Ты уверен, что ему стоит доверять? От чего-то странный, но откровенный разговор внушил ей надежду, что, возможно, Адара удастся переубедить даже быстрее, нежели Морохира. Она как можно спокойнее вновь вернула щеку на колено и, не отрывая взгляда от лица урука, терпеливо ждала ответа. Что-то нечитаемое скользнуло в его глазах. Лицо закостенело в привычную пустоту, стерев и неловкость от наплыва искренности, и умиротворенность, появившуюся после общения с орчатами, которых до сих пор, к слову, продолжала отчитывать Ажак. — Он действует в моих интересах и мои планы сочетаются с его, — извернулся Владыка-Отец, равнодушно вернувшись к своему делу. — А Барад-Дур как относится к «твоим интересам»? — У любого королевства должно быть здание, где все могут укрыться в случае нападения, — нажатие пальца, упиравшегося в дерево, стало заметнее. — Сомневаюсь. Он что-то задумал и навряд ли это хорошо скажется на жизнях твоих детей. Она осторожно подалась вперед, положив ладонь на его руку с зажатым ножом. Адар остановился и вздрогнул, как-то загнанно подняв взгляд на принцессу. — Просто подумай над тем, что Саурон лишь использует наши народы для того, чтобы достигнуть своих целей. — Он это делает для нас, — тихо проговорил мужчина, впрочем руки не забирая. Но Исилиэль чувствовала пальцами, как напрягается в кисти каждая мышца и сухожилие, словно урук сдерживается из последних сил. Отчего — осталось для нее загадкой, но руку она убрала, вернувшись в прежнее положение. — Я была в Эрегионе, когда он смог затуманить мозги Владыке тех мест. Запутать его, заставить использовать митрил, — а для чего ему это? Как только Саурон помог ему, он тут же раскрыл себя, не дожидаясь выковки артефакта, а сразу ринулся сюда. Что за этим стоит? Мы все лишь пешки, признай это! — Майар не похож на Моргота! — Ты противоречишь своим же прошлым словам! — распаляясь, возмутилась темная, разведя руками и старательно пытаясь не перейти на крик. Лишние уши им точно не нужны. — Тебе запудрили мозги! — Саурон действует во благо орков и темных! Не выдержав, Адар сверкнул в ее сторону разъяренным взором, будто ставя точку, а затем с большим ожесточением принялся за вырезку посуды. Шкрябающий звук заполнил пространство между ними, и Исилиэль оставалось лишь наблюдать, как медленно сыплется стружка за стружкой на черную землю. Моргнув, она обернулась через плечо там, где расположился лагерь темных. Там, как и недалеко от нее, ребятня весело бегала меж палаток, а взрослые уже собирались в круг для ужина. Что странно, маленькие темные не стремились общаться с орчатами, как и наоборот. Все воспринимали не более как данность нынешнее сотрудничество, явно не чувствуя себя единым целым. Исилиэль невольно сравнила Моргота с Сауроном, приходя к выводу, что при Темном Властелине такого не было. Тогда их было гораздо больше: балроги, драконы, истерлинги… Они были разными, вынужденные общаться на одном языке и пересекавшиеся лишь на одном поле боя, но темная четко осознавала, что тогда не было отчуждения. Может из-за страха перед Морготом, а может из-за его умения объединить войска? Приходило осознание, что выйдя они сейчас против нуменорцев и эльфов, — темные и орки не выстоят. Не смогут слаженно дать отпор и бесславно погибнут, успев лишь немного покосить ряды врага. — Я тебя просил быть осторожнее в словах, — протянул Адар, вырывая девушку из размышлений. — Не хочу видеть в тебе врага… А твой брат слишком вспыльчив и эмоционален. Исилиэль, не поняв последнего предложения, обратила на него усталый взгляд, полный разочарования. Владыка-Отец поднял голову, скрестив взоры, и тяжело сглотнул, почувствовав какую-то тревогу. Поэтому поспешил добавить: — Ты смелая и сильная, в случае чего, тебе вести свой народ… Не вздумай умереть так просто, лишь потому что не в силах сдержать гнев. — Во мне нет гнева, — честно призналась Исилиэль, пальцами касаясь пут и разрывая зрительный контакт. — Я просто не понимаю, как ты, проживший столько веков и будучи сильным воином и отцом, не понимаешь, что тобой манипулируют. Адар тихо хмыкнул, отложив нож и подув на дерево в руках, убирая скопившуюся пыль. — Всегда, — он протянул железный наруч, и, наклонившись, осторожно положил готовую миску на колени темной, костяшками задев ее колено, — найдется тот, кто будет тобой манипулировать. Важно лишь одно: сможешь ли ты взять из этого выгоду? Саурон надежная стена передо мной и моими детьми, за которой я пока готов прятаться, чтобы набраться сил. Исилиэль засмотрелась на железные пальцы. Неожиданно теплые для холодного металла, замершие на ее колене, в паре сантиметрах от ладони, лежавшей на бедрах… Она моргнула, запоздало осознав что ей пытается донести Владыка-Отец орков. — Думаю, темным это тоже не помешает, — Адар осторожно изогнул угол губ в подобии улыбки, а затем нахмурился, быстро отстранившись. Тепло пропало, но щекотка в груди никуда не делась, заставив темную спрятать взгляд за волосами. И в тот же момент, стоило уруку принять ровное положение, из-за угла палатки, за которой они сидели, вынырнул Морохир в окружении своих воинов. Его взгляд быстро метнулся с невозмутимого урука на чуть покрасневшую сестру, легкий румянец на бледных щеках которой был слишком заметен. Прямо таки кидался в глаза. Новый король Баллора ощутил укол ревности, хотя ничего предосудительного и не заметил. Однако даже то, как близко друг к другу сидели эти двое, приводило его в ярость. — Владыка Морохир, — едва качнул головой Адар в подобии приветствия, и тут же встал с земли, оглядывая мрачных темных, застывших за спиной их предводителя. Мужчина чуть прищурился, глядя на урука, а затем кивнул в ответ, одновременно с этим холодно спросив: — Владыка Саурон у себя? — Был. — Отлично. Пойдем, мне есть что рассказать. Морохир первым направился к большому шатру, взмахом руки отпустив своих воинов. Проходя мимо близнеца, он еще раз скользнул по ней взором. Но она даже не посмотрела на него. Поджав губы, он прошел мимо Адара, слыша шаги Владыки-Отца за спиной. Исилиэль посмотрела в след широкой спине в черном нагруднике и отстраненно заправила за ухо упавшую прядь, опустив взгляд на вырезанную миску на коленях. И впервые за несколько дней на душе было спокойно. Спокойно от того, что Адар не был на стороне Саурона…***
— Несколько недель назад я отправил пары разведчиков в разные стороны света за пределы Южных земель. Перестраховки и точное знание ситуации вокруг будут сейчас не лишними. Думаю, вы согласитесь со мной. Так вот сегодня прибыла одна из пар. Разведчики донесли, что видели эльфийскую армию, движущуюся в нашу сторону, — на одном дыхании доложил Морохир, восседая на стуле напротив стола Владыки. Саурон барабаняще перебрал пальцами по столешнице, второй рукой обхватив подбородок. — Burzum, — прошептал он, поглядывая на Владыку Баллора, который неотрывно смотрел в стену перед собой. Адар, облокотившийся на опорную балку в углу шатра в своей черной броне, едва ли был различим в темноте. Он задумчиво поиграл рукоятью меча металлической рукой, со звоном перебрав по ней пальцами. — Твоя сестра что-то сказала? Где Нуменор? Через сколько они будут? — Прошу прощения, Владыка, — чуть виновато откликнулся Морохир, — но она не говорила об этом. Саурон весело хохотнул, иронично разведя руками в воздухе: — Может мне стоит самому с ней поболтать? Или я должен отдельно тебе напомнить, что от этого знания зависит слишком много?! — на последней фразе он перешел на крик, вскочив и уперевшись ладонями в стол. Адар поежился, интуитивно почувствовав раньше, чем увидел: пламя в масляных лампах затрепетало, как-то сжавшись и погрузив шатер в полумрак. Тени удлинились, собравшись в единый копошащийся клубок за спиной майар. Морохир тревожно сглотнул, пристав со стула и пугливо отступив на шаг. Саурон, чьи глаза в одно мгновение будто провалились глубже в череп, сверкнули внутренним огнем: — Если нуменорцы объединятся с эльфами, нам не выстоять! Все планы рухнут! — Я понимаю, Владыка… Прошу прощения… — затараторил Морохир, быстро закивав головой. Адар чуть поморщился, но остался в стороне наблюдающим. — Сегодня же узнаю у Исилиэль все подробности! Если не захочет говорить, — заставлю ее кричать об этом на все Средиземье! «Щенок», — брезгливо подумал Адар. Даже он, проведя всю большую часть жизни в служении и преклонении, никогда не позволял себе так показывать страх и слабость! Саурон сжал челюсти и лишь на мгновение прикрыл глаза, сделав глубокий вдох. Тени испуганно дрогнули и медленно поползли в стороны от майар. Пламя вновь весело заплясало в лампах. Криво улыбнувшись, Саурон провел пятерней по отросшим каштановым волосам, расчесывая засаленные пряди, и с придыханием протянул: — Не думаю, что до этого дойдет. Ведь общаться с ней будешь не ты… Морохир недоуменно нахмурился, а затем его веки распахнулись. Челюсти Владыки Баллора сжались и он медленно обернулся к Адару, который заметно скривил лицо. Нет, поговорить с Исилиэль ему не сложно, но сам того не ведая, майар сильно обострил и без того хрупкие отношения между уруком и темным. Или он прекрасно осознает, что делает? Саурон, поймав мрачный взгляд Владыки-Отца, коварно улыбнулся. И в одно мгновение Адар понял, что Исилиэль права и все они здесь лишь его пешки.