Искры над пеплом. Книга 4. Дочь Черной Ведьмы

­ Звезда Лейтена, Планета Гуриасс, Хилликийское королевство, г. Киллибур. 3 день Поры Молодых Трав 2170 г. Эры Великого Пророка. (22 марта 2335 г. по календарю Земли). Киллибур, Гостиница «Корона», Около 20 часов*. Ближе к вечеру третьего дня нового года Эмера Жю Хьяне снова пригласил его криминальный партнер Аппере Уыт, чтобы обсудить сложившуюся, откровенно говоря, сложную и непонятную ситуацию с Жю Сет. Из окна автомобиля граф с пренебрежением и усталостью смотрел на спешащих по солнечным улицам обывателей в недорогой одежде, купленной на базаре или на распродаже со скидкой. Многие сегодня закончили работу пораньше и спешили по лавкам и магазинам, чтобы порадовать домашних. Завтра выходной день нового года, который обещает быть погожим и приятным для прогулок или парковых пикников. Солнышко уверенно набирало свою силу, карабкаясь по бело-голубому небосклону все выше каждый день. Столбики термометров уверенно перебрались за 20-25 tis*. От снега и льда оставались лишь отдельные белесые пятна да лужи, зачастую смешанные с конским навозом. В отличие от куалийцев наступление нового года на Гуриассе отмечали в первый день астрономической весны, когда день сравнивался с ночью. Точнее, в северном полушарии этой планеты это был весенний праздник, а в южном, в далеких странах за океаном – осенним. Да и не праздник никакой: торжественные празднования Нового Года не одобряла Святая Хилликианская Церковь, имевшая большое влияние в Королевстве. Не язычники ведь, перемену цифр в календаре отмечать… В сознании большинства горожан это был обычный день, как правило, рабочий. В селах же в этот день устраивались праздничные обряды, берущие начало еще с языческих времен. В этот день работали лишь до обеда, а вечером отдыхали, выпивали или наоборот, планировали новые дела. Сев ведь на носу… Молодые парни и девушки пели песни, выходили гулять, одевая лучшие одежды в надежде подобрать себе пару. А детвора просто носилась по лужам, предвкушая скорое лето. Автомобиль графа, разбрызгивая грязь, подрулил к чисто выметенной каменной невысокой лестнице из серого гранита - входу в восьмиэтажный небоскреб, расцвеченный огнями иллюминации. Это была гостиница «Корона». Благодаря своему расположению и световым эффектам, ее было видно еще с палуб кораблей, входивших в Киллибурский порт. Она и находилась практически в нескольких шагах от причала. Там же, у входа с морского вокзала дежурили несколько роскошных «под старину» карет с рекламной красочной вывеской: «До «Короны» - бесплатно!» Дорогой отель мог порадовать своих клиентов не только королевским обслуживанием, но и досугом, отдыхом на самый взыскательный вкус. Для желающих испытать свою удачу на первом этаже располагалось казино, для проголодавшихся – ресторан «Дары моря», принадлежащий, кстати, Жю Хьяне. В нем работали лучшие повара города, умеющие отменно готовить блюда из рыбы и морепродуктов. Для испытывающих жажду – винотека с коллекцией прекраснейших напитков. Вина графини Жю Сет в коллекции заведения так же присутствовали. А для желающих иного досуга – расторопные умелые девочки по вызову. Ну а постоянные клиенты, проверенные клиенты, могли за вполне умеренную плату отправиться в мир грез при помощи особого порошка высшей очистки, цвета небесной лазури. Одной из заветных мечт Аппере Уыта на отдаленную перспективу была мечта выкупить (или заполучить как-то по-иному) другой сверкающий огнями рай – «Цветочный Луг», где принимали ОЧЕНЬ важных клиентов очень дорогие девочки. Но «Луг», во-первых, располагался в другом конце города, во-вторых его владельцы Фатт Лоистро и Жю Сет заявили, что не продадут заведение ни за какие деньги, а против таких игроков не попрешь. Деревенщину Жю Сет вытеснить бы еще было можно, если бы она не пользовалась поддержкой старого ящера Лоистро. Что же, придется подождать… Уыт и так «увяз» в порту, где его парни раз за разом сталкивались с противодействием молодчиков того же Лоистро, и время от времени оттуда вывозили убитых то с одной, то с другой стороны. Впрочем, после заключения договоренностей с Жю Сет и Лоистро стороны вроде бы взяли паузу. В широких, сверкающих зеркальными стеклами дверях, графа уже встречал секретарь Уыта, вездесущий и прыткий Юсо Кар. Он с мерзкой улыбкой поклонился Его Светлости и предложил подняться на верхний, восьмой этаж. Толстый Уыт встретил его с папиросой в зубах, в очках и толстой книжищей, будто профессор. Встретил его, впрочем, прохладно... Он предложил ему войти, указал на стол, где уже поджидала графа его бутылка коньяка, а сам суетился, будто его кто-то ждал: - Заходите, Эмер, располагайтесь… Я сейчас… Давайте без церемоний, одно дельце закончить надо… Толстяк, переваливаясь с ноги на ногу, как diatra, скрылся за плотной изумрудного цвета портьерой с пышными золотистыми кистями, а граф остался за массивным столом, предоставленный сам себе. Он, как обычно, налил себе огненного напитка на дно стакана, слыша, как за портьерой Уыт то ли с кем-то смеется, то ли ругается. Второго голоса он не слышал. От неожиданного громкого выстрела за портьерой Жю Хьяно аж подпрыгнул на месте. Потом послышался глухой звук чего-то падающего. Потом еще выстрел… А после из-за портьеры вышел секретарь, снявший шляпу, а вслед за ним сам Уыт, убирая за широкий ремень большой пистолет. Пузо мафиозного главаря свисало над ремнем, как огромная ледяная глыба над обрывом, готовая прорвать пуговицы рубашки и свалиться в океан. - Извиняюсь, Эмер, за ожидание… - махнул рукой в сторону графа Аппере. – Дела, дела… Он что-то шепнул на ухо Кару, тот кивнул головой и мгновенно растворился в пространстве, закрыв за собой тяжелые двери. Жю Хьяне стало не по себе. Похоже, там только что убили человека. - Одна крыса решила залезть ко мне в карман, - будто услышав мыли Жю Хьяне, объяснился Уыт, откладывая книгу на стол. – Пришлось объяснить, что он не прав… Кидать старого Аппе опасно для здоровья! - Я в чужие дела нос не сую, - как можно спокойнее, ответил Эмер. – Не мое дело. - Если бы так, господин граф… Если бы так… У нас бы с вами сейчас не было сильной головной боли в черной хламиде! – скептически заметил «толстяк Аппе», подставляя стакан. – Плесните-ка мне этой дряни… Ну что там у нас с нашим ангелочком в лапах Черной Ведьмы? Я так понял, новости пока не обнадеживают?! - Я сам ничего понять не могу, - пожал плечами Жю Хьяне. – Одни газеты пишут, что она там подвергается чуть ли не пыткам. Другие – что она довольная и счастливая, и что Жю Сет ее на своем летающем корабле катает... Вы видели статью про кругосветный полет женского экипажа? - Вот про пытки и издевательства, как мне кажется, брехня… - ответил Уыт. – А про полет, похоже, правда… Интересно, как одна баба управляется с этой огромной летающей ебатней, и как она не падает? А про все происходящее могу сказать одно… Логично, что наша Ведьма понимает - ее «пасут»! И пока, похоже, не делает резких движений. Полет этот – не иначе как попытка усыпить общественное мнение, напустить пыли в глаза, что девочка в порядке, и что хватит палить контору. Как только уляжется весь этот ажиотаж, вот тогда можно ждать результатов… Или же все эти росказни про Жю Сет - бредятина собачья… Вы озаботились куалийскими шариками с кинокамерой? - Я обратился к знакомым в посольстве на Куали, чтобы помогли в этом вопросе… Сказали, что постараются… Продажи в Галанете на нашу планету не распространяются. Должны привезти через две поры… Вот только я абсолютно не умею с ними управляться! - Когда? – недовольно заворчал Уыт. – А чего не после совершеннолетия вашей племянницы, когда они уже не нужны будут?! - Это сложно… Так они мне сказали, - пояснил Жю Хьяне, заглатывая коньяк. – Или они не хотят напрягаться. Вот и делай добро людям… - Добро надо делать полезным людям! – сказал Уыт. – Ну еще своей семье и двум-трем старым приятелям. Которые дружили с тобой, когда ты был еще нищим. Все! И этого-то много будет! Жю Сет старается не палиться сейчас… Вот и весь сказ… Хотя…. Знаете, мой секретарь Кар, расторопный парень, ведь присутствовал на церемонии вашего унижения перед этой ведьмой, когда вы передавали ему вашу … как ее … Силве, да… - Не напоминайте! –гневно сказал Эмер. – Надо мной и так смеется весь Свет! Я клянусь, эта стерва еще поплатится за все! Ненавижу эту гадину! - Ну вы же сами наступили этой гадине на хвост! – усмехнулся Уыт, чуть не подавившись коньяком. – А теперь вас удивляет, что эта гадина шипит! Не паникуйте, Эмер… Когда над вами смеются, это не так плохо… Хуже, когда над тобой плачут и несут цветочки к изголовью, гы-гы! Тут интересно другое… Кар рассказал, что когда вершилась вся эта комедия, Жю Сет попыталась замахать топором какая-то баба, местная vikhi*, чтобы не отдавать девчонку этой Ведьме… как это.. «На поругание», вот! Кар сказал, что это тетка девочки? - Да, моя бывшая жена, чокнутая на религии! – нервно ответил Жю Хьяне. – Фригидная дура, испортила мне жизнь, испачкала грязью мой экипаж грязью и напугала своим криком Энне! - Все это дело пахнет порядочной мерзостью… - поморщился Уыт. – Но тут другое интересно… План наш буксует… Ваша Силве бросилась помочь тетушке и получила за это по заднице при всем честном народе от распоясавшейся стервы. Казалось бы, конец и девчонке, и ее тетке… Но на следующий день стерва ее катает на своем корабле и одевает с иголочки. Но это еще ладно, я могу понять, что Жю Сет поняла, что перегнула палку, и включила заднюю, чтобы выглядеть хорошей… Но мой человек в ее имении сообщает, что она пригласила эту вашу бывшую в свое имение пожить, хотя день назад демонстрировала на весь мир, что ей ненавистна церковь и религия. И зовет к себе погостить vikhilere, которая хотела типа как замочить ее на месте… Вам это не кажется странным?! - Жю Сет пригласила к себе Моане?! – изумился граф. – Откуда вы знаете?! Это точно?! - Точнее некуда! – ухмыльнулся Аппере. – Правда, привезла ее уже под ночь на своей летающей херовине! Я же вам говорю, у меня теперь есть человечек в имении Жю Сет, правда, не в доме, но тоже под боком у Ведьмы. Как видите, я серьезно подошел к вопросу… И он сообщил мне, что лично видел вашу племянницу довольную и счастливую, разодетую в обновки и поглощающую сладости. - В таких подробностях - это для меня новость, -задумался Жю Хьяне. - Впрочем, мои люди утром нагрянули в имение вместе с репортерами и видели ту же картину. Я поэтому и приехал к вам. Тоже пытаюсь понять, что происходит… - Тут возможно следующее, - встал из-за стола Уыт. - Первый вариант, - вся эта комедия была чисто для отвода глаз. От чего? Не знаю пока, но, возможно, Жю Сет затевает какую-то свою игру. Второй, самый логичный... Жю Сет, как умная баба, предполагающая, что ее палят, держит себя в руках и ведет себя цивильно, до поры, до времени… Третий вариант… Извините, Эмер, не хочу озвучивать такое, но… Может, там что надо, уже СЛУЧИЛОСЬ? Но случилось так, что никто, типа, не в претензиях? И теперь девчонка, типа, довольна новой жизнью, а Жю Сет за ней ухаживает, балует ее, шмотками задаривает..? Что вы вспыхнули сразу?! Я же сказал, я тупо перебираю варианты! Вы мне объясните тогда, что за перемены такие? Сначала девку волокут в рабство чуть ли не на веревке, чуть ли не в могилу заживо, прилюдно ебашут плеткой, она сама в слезах, в истерике, а через несколько часов, бац! - довольная, счастливая, к ней везут любящую тетку, и вместе в новых шмотках летают по небу, будто на яхте в круиз?! Вы это как можете объяснить? Я – только так. - Понятия не имею! – ответил Жю Хьяне, зло глядя на Уыта. – Хочу дождаться, пока она приедет домой, как и положено по договору. И расспросить ее… Или связаться с этой дурой Моане?! Хотя она меня ненавидит и ничего мне не расскажет. Или самому приехать в имение Жю Сет вроде как с проверкой? - Что-то там творится… - многозначительно заметил Уыт. – Вот поэтому и нужно заиметь своего человечка в самом доме. И получить эти куалийские чудо-камеры... Имея глаза и уши в доме Жю Сет, мы получим разгадку и тогда уже будем знать, как действовать… И вдруг Уыт рассмеялся, да так душевно, заливисто, что у графа зародилось подозрение, не сошел ли бандитский предводитель с ума. Но Аппере быстро совладал с собой и, усмехаясь, сказал: - Я сейчас анализирую ситуацию и пытаюсь еще раз понять - а чего мы собственно добиваемся-то? Чтобы Жю Сет отстала от Золотых Песков? Ну, она отстала… пока… Что бы она сделала что-то плохое этой девчонке? А зачем? Чтобы зафиксировать это и взять ведьму за жабры?! А с чего мы решили, что Жю Сет вообще будет делать ей что-то плохое? Я вот что думаю… Ведь у этой Жю Сет нет детей? Или я ошибаюсь? - Нет, - покачал головой Эмер. – У ведьм и «шелковичек» не бывает детей. - Мне не нужна какая-то кровожадность, я человек солидный и умею договариваться. – Сказал Уыт, выливая в глотку содержимое стакана. – Стареющие бездетные тетки очень сентиментальны… И если та же Жю Сет проникнется теплыми чувствами к бедняжке, а нам отдаст «Пески» за это..? Может все же привлечь Жю Сет на нашу сторону? Хотя она подчеркнула, что такой бизнес ее не привлекает, но пусть хоть не мешает… Может, пусть наоборот Силве сыграет на нереализованных материнских чувствах этой дамы? – предложил Уыт. – Вы бы к примеру передали опеку Жю Сет над девочкой за определенную благодарность? - Вы что думаете, что Жю Сет и вправду способна стать любящей мамочкой? – удивился Жю Хьяне. – Эта конченая стерва, которая просто любит притворяться добренькой! Все ее жесты в отношении крестьян, простолюдинов, это не более чем искусная показуха, я уверен. Наши общие знакомые, которые неплохо знают ее, говорят – большую развратницу и извращенку еще поискать надо! Высокомерие и властолюбие, плюс поддержка куалийцев – вот ее визитная карточка! И если ее действительно привлекает Силве, то мне бы хотелось, чтобы они обе страдали. Идеально было бы, если бы девчонка отъехала в сумасшедший дом или на кладбище, а обвинили бы в этом Жю Сет! - Откуда такая кровожадность к невинному ребенку-сироте? – удивился Уыт. – Вы даже меня пугаете! С таким наследством вам девчонка не пришлась по сердцу?! – удивился Уыт. – Да будь у меня такая племянница, я бы ее на руках носил! - Есть за что… Извините, семейные дворянские тайны… Да и Энне ее не любит… - Кто такая Энне? – недовольно спросил Уыт. – Ваша нынешняя? Опять вами бабы командуют, Эмер? - Энне достаточно умна и поддерживает наши действия. Она тоже хочет, чтобы Силве исчезла, да побыстрее. - Стоп, не понял?! Вы рассказали своей Энне о нашем плане? - Да, и она приняла его с воодушевлением, - ответил Жю Хьяне. – У нее девчонка тоже поперек глотки стоит. Она даже пришила Силве капсулу с ядом, чтобы та, если что, могла… - Эмер, вы меня удивляете! – схватился за голову Уыт. – Кто же бабе рассказывает о делах?! - Она не баба, а женщина! Проявляйте к ней уважение! – Жю Хьяне встал из-за стола, нервно поигрывая желваками. - Да по мне они все одинаковы! – изумленно смотрел на графа Аппере. – Я бы еще понял, если бы мать, сестра, дочь… А тут… Да сегодня она вас поддерживает, а завтра вас же и заложит! Бабы дуры, они любого мужика до могилы доведут! - Ну и что она скажет? Что сама же дала ребенку яд, чтобы та отравилась? - А вы это докажите! - Силве же и докажет, если что! Аппере тяжело дышал от возбуждения. Ему совсем не понравилось, что в игре еще один участник, тем более женщина, сожительница графа, хрен знает откуда взявшаяся. - Бабам доверять нельзя, Эмер! Они все дуры, причем каждая мнит себя королевой, что ей все должны только за то, что она ходит по земле! Им предать партнера, что чихнуть… Есть, конечно, бабы, у которых нюх на деньги, и которые знают свое место, но это редкость… Такие как Жю Сет, как была моя первая жена… Умная была, стерва! Чего греха таить, она меня сделала человеком… Она мне говорила: «В костюме и галстуке заработаешь больше, чем в подворотне с кастетом!» Некоторые комбинации, с помощью которых я делал капитал, она придумала. Да, рай ей небесный, бедняжке! - Я с ней уже давно, - запротестовал Жю Хьяне. - С ней я опять чувствую себя мужчиной! Если бы хотела предать, уже предала бы. - Понятно… - махнул рукой гангстер. – Пройдет немного времени, и вы поймете, что лучшим возбудителем для вас будет запах купюр. Все остальное вторично… Думаю, ваша Энне уже давно это поняла… Черт! Вот как бы сейчас пригодились эти куалийские «шарики» ваши! Знать бы, что эта Жю Сет сейчас делает! Аппере Уыт был прав: от женщины, к тому же такой непредсказуемой, как Жю Сет, ожидать можно чего угодно. То она в гневе, то она поет от счастья… Или вспоминает о своих ведьминых обязанностях и решает сотворить новогодний обряд с человеческим жертвоприношением, чтобы удача была в следующем году… Да и чувство долга перед простыми людьми - дело серьезное. Как бы не была Черная Ведьма заносчива и высокомерна, но обязанность есть обязанность! А то вдруг урожая не будет?! Прогресс прогрессом, а традиции это святое! Ну и за жертвой тоже дело не стало… Коварная Ведьма пригласила свою любимицу Ули по делу на корабль, где они чисто случайно забрели в бывшую оружейку. Бедная девушка оказалась загипнотизирована, раздета догола и пристегнута к кровати, которая с трудом умещалась среди кучи вещей и Стеллиного беспорядка с туалетным столиком впридачу, на котором сейчас лежала знаменитая колдовская книга со страницами из кожи (злые языки поговаривают, что человеческой). Тут впору хлопнуть себя с досадой по голове! Темная Жрица совсем закрутилась с делами и забыла, что в первый день нового года она вообще-то должна была совершить необходимый ритуал на год грядущий. У Черной Ведьмы был собственный колдовской календарь знаменательных языческих дат и событий, которые она совершала, как правило, без нарушений. А вот в этом году опоздала! Все из-за Силве, будь она неладна! Так что нужно наверстывать… Нужно «умаслить» и богиню любви Ираду, и, конечно, ее темную сестру Атэре. А то кто его знает, что может случиться в Космосе… Космонавты вообще люди суеверные, а уж Стелла Жю Сет особенно. Вообще Черная Ведьма сначала видела в роли жертвы Силве Жю Хьяне (кстати, в некотором роде с этим и было связано ее появление в доме - Стелла хотела эксплуатировать молодого отпрыска семью Жю Хьяне, ее светлую энергию в своих эзотерических обрядах до победного). Но, понимая, что после данного мероприятия маниакально набожную Силве просто-напросто кондрашка хватит (а то и во время оного), Жю Сет переключила внимание на свою ласковую Ули. То, что молодая богобоязненная девушка, которая переживает даже из-за того, что ей приходится «особым образом» тешить госпожу, может быть несогласной с таким сценарием, Стеллу ни разу не волновало. Рабыня она, доля у нее такая… Предупредить-то она ее предупредит, чтоб совсем от страха концы не отдала, а там как пойдет… И вот молодая обнаженная красавица, прикованная к дужкам кровати в позе морской звезды, терзается от страха на этом смертном (по сценарию) ложе, пытается освободиться от наручников и молит Черную Ведьму о пощаде. Бьющееся в панике юное, желанное тело молодой красавицы в оковах, ужас в ее прекрасных глазках, звон железа - что может быть прекраснее?! Стелла пришла в необычайное возбуждение, созерцая содрогающийся от напряжения плоский девичий животик, подпрыгивающие маленькие розовоглазые грудки и испуганные, расширенные зелено-карие зрачки в заплаканных глазках. Быть сегодня хорошему обряду! - Госпожа, пощадите меня! Госпожа, не убивайте меня! Что я не так сделала?! Пощадите, я все исправлю! – верещит Ули, желая освободить руки и ноги. И хотя Жю Сет уже пару раз сказала бедняжке, что все будет хорошо, и что потом она отблагодарит ее за услугу, Ули, похоже, про это забыла или не поверила. А убеждать ее Стелла не стала. Жертва должна испытывать ужас и панику - ее энергия привлечет богиню смерти, откроет особые энергетические каналы между мирами… Пусть понервничает, потом послушнее будет! Бедная Ули плакала, оказавшись в тесном, казенном помещении, заваленном всякой всячиной. В потемках, вертя головой, она видела и оружие в пазах, и завалы одежды, и идолы каких-то языческих богов, и начертанное на потолке дьявольское изображение какого-то символа из многоугольников и перевернутых молний, и, самое ужасное - тринадцать свечек, парящих вокруг нее в воздухе по колдовской воле Ведьмы. Она не понимала, что она сделала не так? Все же хорошо было! Госпожа не обманула ее, действительно привезла ее матушку и сестру в дом, помогла разместиться. Что же потом случилось? Чем же она прогневала Черную Ведьму? А Ведьма, как ни в чем не бывало, знай себе читает, подглядывая в дьявольскую книгу, какие-то заклинания на непонятном языке. Она вдохновенно распростерла руку над бьющейся в оковах жертвой и лишь поглядывает на нее искоса, как волчица на зайчонка. Рядом с ведьмой деревянный чан с каким-то порошком - мелкий блестящий порошок металлического цвета. Два прозрачных небольших пластиковых мешочка - о, ужас! – с кровью! (На самом деле с искусственной, но откуда же Ули об этом знать?) На столе – огромный нож с истертой рукоятью, которым, судя по размерам, режут крупных зверей. Пустая чаша, похожая на небольшую кастрюльку... Большая запечатанная бутыль дорогого розового вина… И сама Ули, которая особенно впечатлилась размерами ножика. Почти десять минут читала Ведьма какие-то заклинания, будто народный депутат, отчитывающийся перед избирателями. Перепуганная Ули заметила, что Ведьма Жю Сет вроде бы сама вошла в транс, стала подрагивать головой в такт своим словам, будто пританцовывала, прикрыла глаза… В книгу она уже не смотрела, говорила по памяти какую-то абракадабру на чужом, непонятном языке. Если бы эти заклинания услышали бы профессора-лингвисты и филологи из Королевского Университета, то и они бы поначалу ничего не поняли - подумали бы, что это один из куалийских языков. И только потом может быть вспомнили, определили, что это очень древний язык нуакшийской языковой семьи Южных Островов. Но и окажись здесь островитяне-нуакшийцы, и те почти ничего не поняли бы. Потому что Стелла говорила на древнем наречии языка в том виде, в каком он был триста лет назад. А за сотни лет язык меняется радикально. Скорее всего, окажись современник нашей эпохи во времена Смуты хоть в самом Киллибуре, он бы просто не понял своих предков из-за огромного количества архаизмов и отсутствия иностранных заимствований, которые в 22 веке Эры Великого Пророка хилликийцы считают своими исконными словами. А Стелла была одной из немногих на планете ведьм, отлично знавшей старинную «версию» нуакийского языка, нынче почти исчезнувшего. И самое интересное – научиться этому языку ей было не у кого. Но вот Ули сейчас абсолютно все равно, под аккомпанемент какого языка ее прикончат! Она вскрикнула, дернула из последних сил свои оковы, но они по-прежнему держали ее крепче крепкого. А Стелла, будто издеваясь, стала зачерпывать горсти из чана и посыпать тело жертвы серой пылью, от которой пахло железом. Ули почувствовала покалывающий холодок на коже и взмолилась: - Что вы делаете, госпожа?! Отпустите меня! В чем я провинилась?! Ведьма Жю Сет приоткрыла глаза и рассерженно прикрикнула на девушку: - Да замолчишь ты уже?! Вот несносная девчонка! У меня дело серьезное, а она вопит, будто ее резать собираются! Ну, собираются, и что теперь?! Сказала же, все хорошо будет! Ну, подумаешь, немного в жертву принесут… Терпи! Не замолчишь, я тебе рот заклею. - Пожалейте, госпожа! – всхлипнула Ули. – Именем Пророка вас заклинаю. - Так, надоела! – Жю Сет, нахмурившись, достала откуда-то непонятный комок слизи и шлепнула на ротик девушки. К ужасу Ули, комок вдруг склеил ее губы и превратился в тугую повязку, не позволяющую сказать ни слова. Все, что теперь могла любимица Ведьмы – только жалобно стонать, рыдать, да истекать слезами. - Хорошо все будет! Обещаю! – заверила страдалицу Стелла, не уточняя, правда, у кого. – Ничего с тобой плохого не случится…наверное… А потом что-то загудело... Ули увидела, как начертанный на потолке колдовской символ начал светиться красным светом. И вся металлическая пыль, которую насыпала на нее Жю Сет, начала подниматься в воздух и крутиться по спирали. Более того, эти песчинки стали превращаться в горящие звездочки-искорки. Потом зернышки в центре начали тянуться к потолку быстрее тех, что были по краям. В минуту над кроватью с ошеломленной пленницей появилась вращающаяся в воздухе вокруг продольной оси ажурная башенка-конус с острием, направленным к потолку. Ведьма читала заклинание все громче и громче, будто подходила к кульминации чтения какой-то древней трагедии. Над Ули появилось какое-то свечение, будто световая пелена. А потом в воздухе запахло чем-то острым, химическим… И прямо из пола, вокруг кровати с беспомощной жертвой по граням башенки к острию забили сверкающие яркие лучи, похожие на молнии. Над ошеломленной Ули возникло что-то вроде энергетического конуса. Ведьма уже выкрикивала взволнованным громким голосом что-то на непонятной тарабарщине. Она вскинула руку и запрокинула голову. В помещении поднялся не то ветерок, не то сквозняк, который шевелил края черного платья Жю Сет. А потом от этого светящегося голубым свечением контура поползли энергетические разряды в сторону простертой к потолку длани Жю Сет. С потолка ударила молния прямо в руку графини. Жю Сет вскрикнула и упала на пол там, где стояла. Раздалась страшная вспышка с оглушительным хлопком. Ули завизжала от страха, наблюдая, как светящаяся башенка в секунду превратилась в море сгорающих искр, которые обрушились на нее. Ули зажмурилась, понимая, что эти искры сейчас обожгут ее кожу, но… ни одна из них до девушки не долетела, не коснулась ее тела. Их не пустила та самая световая пелена-завеса над кроватью. Тотчас все искры исчезли, догорели, а в комнате сильно пахло железом, серой и еще какой-то вонючей гадостью. Едкий дым кружился под потолком вокруг дьявольского символа, который начал угасать, но противный химический запах остался. «Господи, спаси! Защити!» - мелькало в мыслях Ули. Она видела, как Ведьма встала с пола, как ни в чем не бывало, отряхнулась, подошла к столу и взяла тот самый нож. И повернулась к распростертой на кровати жертве. Все, время главного блюда, тушите свет… Взгляд Стеллы был затуманен, или она действительно сейчас была не в своем уме. Ули завизжала, стала изо всех сил рваться на свободу. Кровать ходуном ходила от ее усилий, но наручники крепко держали жертву, будто издеваясь над ее усилиями. А Жю Сет, держа над ней нож, стала, читая свое произведение, рассекать ножом воздух над Ули, точно показывая, как, откуда и куда она будет ее резать. Ули, понимая, что деваться ей некуда, разрыдалась с новой силой. Ведьма же взяла черную повязку и завязала Ули глаза, не обращая внимания на ее попытки слабого сопротивления. - Не мешай мне! – услышала Ули голос Ведьмы сквозь наступившую тьму. - А то выпорю! Сквозь темноту Ули ощутила властное касание пальцев Ведьмы ее макушки, почувствовала, как она задрала девушке голову и коснулась холодным ножом ее горла, в том месте. где располагается яремная вена*. Ули напрягла шею и завыла от предчувствия смерти. Простыня под нее уже была мокрой от слез и пота. - Ничего не бойся! – услышала она вновь голос Ведьмы. И в этот момент нож с силой чиркнул по шее Ули дважды, немного уколов в самом конце. Жю Сет лишь сделала вид, что режет горло невольницы, проведя тупой стороной ножа. А потом левую руку бедной крепостной невольницы отстегнули от спинки кровати, помогли опустить вдоль линии тела… и пристегнули уже к ложу. Что-то больно, до невозможности туго стиснуло ее левую руку, чуть ниже плеча. Было такое чувство, что эту руку сейчас отрывать будут. Что-то холодное легонько коснулось ее кожи на сгибе руки. Запахло спиртом… - А вот сейчас будет немножко больно, - предупредила Жю Сет. – Потерпи еще чуть-чуть, скоро освобожу тебя. Буквально минут десять осталось. Я у тебя немножко крови возьму. Не дергай рукой, а то больнее будет. Поняла? Или нужно тебе, как положено, горло резать? - М-м-м! – протестующе замычала Ули, замотав головой. - Ну вот и я так думаю, - согласилась госпожа.  -Хотя, как скажешь... Ули вскрикнула от резкой и сильной боли. Что-то твердое, металлическое, острое проникло ей под кожу и вонзилось в вену: - Не дергайся, сказала, а то накажу! – закричала Жю Сет. – Или сосочки твои нежные колоть? Угроза подействовала. Ули всхлипывала, стараясь на шевелить пронзенной ручкой, а садистка Жю Сет гладила ее по голове и приговаривала: - Ничего, ничего, возьму у тебя немного крови. Долей двести… ну триста максимум. Кровопусканием люди в старину вообще лечились! Все, и закончатся твои мучения! Буду тебя вознаграждать. Не волнуйся, еще спасибо мне скажешь за сегодняшний день. Ули была готова сказать спасибо только за то, что ее отпустили бы на все четыре стороны. Ей хотелось бежать отсюда куда подальше, хоть в другую деревню, хоть на край света, хоть в космос. Ули чувствовала, что слабеет, что ей хочется пить и кружится голова. Однако через некоторое время острая игла покинула ее тело, а на ранку Ведьма нанесла какую-то прохладную мазь. Она сняла с нее повязку, и Ули увидела, как графиня Жю Сет держит в руках чащу, которая наполняла кровью из мешочка. Ужас! Сколько же девушек она лишила жизни, чтобы набрать столько?! - Это искусственная кровь, она синтезируется машиной! - сказала Жю Сет, будто читая мысли Ули. – Ни один человек при ее изготовлении не пострадал. Ее применяют при операциях. Расточительно, конечно, но имею я право за свои же деньги потратить немного расходников на себя потратить? Загодя готовилась! Графиня открыла бутылку вина, смешала вино в чаше с кровью. А потом вылила туда немного крови Ули из цилиндрического сосудика. Потом взяла свой злодейский нож, макнула его в приготовленный раствор и удовлетворенно улыбнулась. - Подожди меня. Я сейчас… Ой, какие испуганные глазки! Обожаю тебя! Ты сейчас такая красивая! Стелла заботливо укрыла исстрадавшуюся девушку мягким, ласковым пледом, поцеловала ее в пленку-повязку, стягивающую ротик девушки, и куда-то ушла с чашей. Ули уже не вырывалась, не плакала, она смирилась со своей судьбой. Но похоже и правда Ведьма ее убивать не собирается. Локтевой сгиб, куда вонзила ведьма иглу, не имел и следа вторжения, лишь маленькая темная точка говорила о страшных пережитых минутах. А вот чувствовала себя Ули очень плохо. Вскоре вернулась Черная Ведьма уже с пустой чашей. Она начала хлопотать, доставать какие-то предметы, успокоив свою невольницу: - Все-все! Сейчас освобожу... Спасибо, ты мне сегодня очень помогла! Сейчас займемся тобой, радость моя! Первым делом Стелла сняла повязку, освобождая рот Ули. Та тяжело задышала, облизывая сухие губы языком. Потом стали свободными ее руки и ноги. Заботливая Ведьма дала ей выпить какой-то приятный фруктовый напиток (в который незаметно уронила небольшую шипучую пилюльку) и заставила разгрызть и съесть большую таблетку. Только таблетка была со вкусом молочного шоколада, необычайно сладкая, слаще самого вкусного пирожного, которое Ули как-то тайком утащила с хозяйского блюда. До сих пор за это стыдно... А может, это она так ее наказала за то воровство? - Сейчас силы у тебя начнут прибавляться, - сказала Стелла. – Успокойся. Ничего плохого больше не будет. - Госпожа моя, если вы так из-за пирожного злитесь, которое я съела, так просто высекли бы! Зачем же так мучить меня?! –прохлюпала носиком Ули. – Простите меня, я бы и так все поняла! - Какое пирожное? – не поняла Стелла. Когда Жю Сет услышала признание в краже пирожного, она только расхохоталась: - И как?! Вкусно было? О, Богиня, ну и дурочка глупенькая! Ты думаешь, что я тебя так из-за какого-то пирожного наказала?! Подожди-ка… Госпожа Жю Сет набросила на худенькое обнаженное тельце девушки плед, ушла куда-то и скоро вернулась с полным подносом таких же пирожных: - А то я не знаю, что вы, слуги, у меня конфеты и пирожные таскаете! Одна Рамла у меня конфет ворует больше, чем я сама ем. Никогда за это не наказывала, я и сама сладкоежка… Бери, глупенькая! Только запивай вот этим напитком! Ешь, приказываю! Вижу, как у тебя глазки зажглись! Ну и ешь на здоровье. Пока Ули поглощала пирожные (первое она просто проглотила не жуя, как голодный зверь), Жю Сет, приобняв девушку, объясняла ей свои действия: - Ты меня тоже пойми, я ведь Черная Колдунья… Понимаешь, я совсем забыла, что нужно новогоднюю жертву принести, на плодородие… Таков обычай… Ну а богиня Атэре кровавое жертвоприношение предпочитает. Вот я и решила тебя использовать, уж прости… Ну не резать же тебя в самом деле?! Вот я и взяла твою кровь… двести миллиграмм. Ну это вот столько! – показала Стелла пальцами. – У тебя новая кровь образуется, еще лучше. Я твою кровь смешала с раствором и вылила в поле с заклинанием… - Думала, вы меня убить хотите, зарезать, как животное! – вздрагивала Ули, заедая сладостью свой страх. - А железный песок? А молнии из пола? - Обыкновенная физика за седьмой класс, - пояснила Жю Сет. – Железные опилки под действием магнитного поля и направленного электрического разряда большой мощности… Ну и два генератора ЗП. Я над тобой тоже поле установила, чтобы они, сгорая, тебя не сожгли. Взрыв – обычная химическая реакция железа, алюминия и серы. Но красиво было, да? - Я чуть со страху не умерла! – На личико Ули было жалко смотреть. – Что же вы не предупредили меня? - Я?! Я тебе сколько говорила - не бойся, ты в безопасности… - приговаривала Жю Сет, приобнимая девушку и пытаясь ее поцеловать. Но Ули неожиданно вырвалась и отбежала к гнезду-креплению, в котором было закреплено плазменное куалийское страшное оружие и космические доспехи: - Не верю я вам! Вы хотели, чтобы я испугалась, чтобы у меня от страха сердечко остановилось! Не любите вы меня! Все вы врете, госпожа! На миг Стелла разгневалась, но тут же овладела собой и мягко ответила: - Да, это правда, хотела, чтобы ты испугалась… По обычаю, жертва страх должна испытывать. Так ее Богиня Астерэ быстрее увидит. Я как могла тебя предупреждала, что все хорошо… - А вас бы так?! – выкрикнула разозленная Ули, которая была возмущена до такой степени, что забыла свое благоговение перед госпожой. - А со мной, бывало, делали такое, что если бы я с тобой это повторила, ты бы тут же на себя руки наложила! – повысила голос Стелла. - Я бы и наложила сейчас! – разрыдалась Ули, закрывая лицо ладонями. – Да только о сестренке, да о матушке кто позаботится?! - А вторая причина в том, что я о твоей душе заботилась, - важно сказала Стелла. – Ты же хилликианка? Тебе в обрядах языческих участвовать запрещено? - Верно… - прохныкала Ули. – Вы и душу мою сгубили… - В том-то и дело, что не сгубила! – заявила с укоризной Жю Сет. – Вот смотри… Если бы я тебя попросила по-хорошему, ты бы отказалась? Поначалу да, а какое ты право имеешь отказывать госпоже своей? Значит, согласилась бы. Если бы согласилась - участвовала, значит, добровольно… А так, получается, заставили тебя. Ты и не соглашалась, и не виновата перед богом своим, так?! С тебя-то спроса никакого?! Верно?! Чиста ты перед богом! Да и сил-то я смотрю у тебя прибавилось опять… Вишь, как скачешь-то! - Верно… - задумалась Ули, глядя себе под ноги. – Ой! И вправду… Госпожа, так вы обо мне думали? Ой, простите меня, дуру! - Да ладно! – милостиво махнула рукой Жю Сет. – Иди сюда! Ули с повинной головой пришла к своей госпоже, а та взяла ее за руку и посадила на прежнее место, предлагая еще пирожных: - Будешь еще? Кушай сколько хочешь… За страдания твои ты вознаграждена будешь. В эту пору не одно, а сразу три жалования получишь! И сережки с красными камушками, которые тебе так понравились, они, считай, уже твои! И завтра ты у меня можешь спать хоть весь день… Я тебе даже приказываю это! – Стелла осторожно взяла девушку за личико и ласково потерлась об нее носиком, дотронувшись языком до ее сладких губок. Ули тут же отпрянула, отвела глазки и зарделась: - Ой, не надо! Неужели три?! Вы не врете? - Истинный Бог! – сказала игривым голосом Стелла и расхохоталась. - Не смейтесь над этим, сударыня! – пригрозила пальчиком Ули. – Нельзя над Богом смеяться! - Я ведьма, мне можно! – ответила, будто похвасталась, Стелла. – Ты покушала? Головка не болит? Не кружится больше? - Нет, ваша милость, - улыбнулась Ули, потирая заплаканные глазки. – Что-то даже в жар бросает. Сил-то прибавляется… Только что умирала, а сейчас хоть весь дом перемыть, перегладить могу! Госпожа моя, такая вы красивая! Вы уж извините за дерзость, но если бы вы мужчиной были и замуж бы меня позвали, я бы ни секунды не думала бы! Прошу вас, больше так не пугайте меня! Пожалуйста! Стелла с удовольствием наблюдала за своей активизировавшейся девушкой. Подействовала пилюлька! Напиток, который она дала Ули, ускорял кроветворение и приводил все системы организма в тонус. Сладкая таблетка-пирожное стимулировала и укрепляла иммунитет, обогащала кровь витаминами. А шипучая продолговатая пильлюка, которую она уронила в напиток, была ее личным изобретением – она пробуждала в женщине сильное сексуальное желание. Стелла нередко пользовалась этим своим изобретением, чтобы соблазнить понравившуюся ей девушку или женщину. Никакими вредными свойствами это колдовское снадобье не обладало, кроме повышенной сонливости на следующий день, и Стелла по праву им гордилась. - Ну раз такое дело… - заулыбалась Ведьма. – То неплохо было бы нам еще одну богиню задобрить! Она, не спеша, поглаживая себя по животу и груди, подошла шагом пантеры к своей «девушке», схватила ее вдруг за запястья и силой заставила вернуться жертву на прежнее место. Вновь защелкнулись наручники, приковав запястья девушки к ложу-жертвеннику. Затем та же судьба постигла и лодыжки Ули. - Ай, что вы опять?!.. – испугалась Ули. – Что опять-то не так?! - Все так! – улыбнулась довольная графиня. – Только мы сейчас еще одной богине жертву приносить будем! Богине любви Ираде! Жю Сет вновь взяла черную повязку и завязала девушке глаза. Опять она беспомощная, распятая, испуганная, мотает головой: - Ой, госпожа, пожалейте, прошу вас! Второй раз я не выдержу! Опять мучения терпеть?! - Выдержишь! - Жю Сет с удовольствием пожирала взглядом тело наложницы. – Никаких больше мучений. Богиня Ирада кровавых жертв не приемлет. Только любовь… и только удовольствие! С этими словами Стелла нагнулась к прикованной пленнице и нежно поцеловала ее чуть ниже пупка. Ули вздрогнула от неожиданности. Ее дыхание участилось, животик был ее чувствительным местом, и, разумеется, Жю Сет об этом знала. Девушка прикусила губку, запрокинула голову и тихо застонала от удовольствия, когда Жю Сет нежно, но настойчиво поцеловала ее левый сосочек, проводя пальцами по животику. Потом, накрыв обнаженную, ослепленную рабыню тем же пледом с черными полосками, властно сказала: - Жди меня! Я приведу себя в порядок! Сейчас, милая, у тебя опять головка закружится, но на этот раз не от боли и не от голода! Но перед тем, как начать «приводить себя в порядок», графиня достала из подсумка еще одну припасенную маленькую пробирку с кровью Ули (не все жрица темного культа «пожертвовала» земле-кормилице и богине смерти). Воспользовавшись, что у девушки завязаны глаза, Жю Сет с нетерпением жаждущего в пустыне вылила содержимое пробирки в стаканчик, разбавила вином и с наслаждением выпила. При Ули она это делать постеснялась - совсем испугается бедная девочка! Нежную кровь юных девушек она обожала. Нередко она, под предлогом "научных исследований" брала кровь у своих служанок и рабынь, вознаграждая их по-королевски за каждый uc по сто ипси. - Прекрасно! – улыбнулась графиня-ведьма. – Я уже и забыла, когда я такой нектар пила! Времена сейчас не те, не так поймут… - Вы о чем, госпожа? – встревожилась незрячая Ули, прислушиваясь к окружающим ее звукам. – Что вы делать со мной будете? - Сейчас узнаешь, миленькая моя девочка! – Стелла, с аппетитом глядя на пойманное в «силки» восемнадцатилетнюю пленницу, стала расстегивать платье. – Сейчас узнаешь… Спустя час… …Ули до сих пор не могла отдышаться от урагана удовольствия, в который ее окунула графиня Жю Сет. Она, обнаженная, смиренно лежала под бочком у такой же обнаженной хозяйки. После любовного «терзания» Жю Сет освободила стонущую, ослепленную страстью Ули, легла вместе с ней, угостила девушку вином и сладостями и закуталась вместе с ней в пушистый, мягкий плед. Так они и лежали, обнявшись, соприкасаясь разгоряченными телами. Ули нежно целовала груди Жю Сет, а та, прикрыв глаза и гладя наложницу по волосам, тихо постанывала от каждого прикосновения. - Хорошо тебе? – спросила Жю Сет, щекоча носиком шейку девушки. – Понравилось? - Очень… - Ули прижалась щечкой к груди своей тридцатилетней любовницы. – Совсем я распутницей стала. Очень вас люблю… Иной раз даже жду, когда вы меня к себе позовете, хоть для наказания… Вот и сейчас разожгли вы меня… Лежу беспомощная, скованная, и впрямь жертва, а когда вы меня целовать начали, у меня аж сердце из груди выпрыгивать стало. И как вы хорошо это делаете… Мне иногда кажется, умру за вас! - Ни в коем случае! Не надо за меня умирать. И никакая ты не распутница, – Стелла нежно поцеловала девушку в губки. – Подумаешь, пошалили девушки… Не с парнем же… С женщиной вообще не считается! Так что не забивай свою головку грустными мыслями. Если что, сваливай все на меня. Госпожа приказала – какие к тебе вопросы? Перед кем ты оправдываться хочешь?! - Не знаю даже… - Ули отвела свои хорошенькие глазки. – Стыдно, будто что мы что-то неправильное делаем. - Хм… - нахмурилась графиня. – А кто определяет, что правильно, что неправильно? Для кого неправильно? Для тебя? Тебе не понравилось, я что-то не так сделала? Клянусь, я очень старалась, чтобы тебе угодить! Да-да, именно ТЕБЕ угодить, моя молоденькая красавица! Я сама так хотела. В постели умная госпожа часто дарит служанке право первого удовольствия. Я люблю смотреть на то, как ты стонешь, как ты мечешься от удовольствия по простыне, как ты кончаешь… Кто определяет, что правильно, что нет, кроме тебя самой… ну и меня?! - Не знаю, - Ули заморгала своими очаровательными глазками, посмотрела на госпожу из-под ресничек так, что Стелла не выдержала, стиснула в объятиях и впилась ей в губы долгим страстным поцелуем «с язычками». – Ой, задушите же, Ваша Милость! Кто определяет? Люди… народ… Бог в конце концов… - Суровый у вас бог, - нахмурилась Стелла, щекоча носиком шейку молодой любовницы. – Нормально мир сотворить не сумел, зато лезет в постель к людям, проверяет, кто с кем спит. - Ой, госпожа моя, что вы такое говорите? – испугалась Ули. – Нельзя так говорить! - А то что? – с вызовом сказала Стелла. – Бог накажет? Куда еще-то больше? Нет, конечно есть куда… Знаешь, Ули, девочка моя, а не боюсь я вашего бога. Он меня убить может, искалечить, разума лишить, это может быть… Но благоговеть я перед ним, лебезить не буду! Мне ваш бог не указ, у меня свои боги, и они такое разрешают, и точка! - А наши нет, - робко сказала Ули. – В церкви говорят, что тот, кто с ведьмами блудит, по-ведьминому любится, гореть в аду будет вечно. Но я ради вас и в ад согласна. Люблю я вас, госпожа… - И я тебя, милая, - склонилась к ее носику Жю Сет. – И я тебя… И ни в какой ад я тебя не пущу! Ты ангелочек мой! Я на себя грех твой возьму, глупенькая! Что за бог у вас такой, «бог наоборот»?! У него убийцы, насильники, душегубы как дома себя чувствуют, а маленькую курносенькую девушку, которая никому ничего плохого не сделала – в ад, значит? Я как-то слышала о маленьком мальчике, который сошел с ума, потому что его родители-идиоты запугали адом, что он загубил свою душу, ибо соблазнился сладостями и утащил несколько конфет из родительского секретера, вот как ты у меня пирожное. Для кого же ад существует? Для убийц, грабителей и насильников? Или для мальчиков-сладкоежек и молодых девушек-шелковичек? И такого бога вы называете самым справедливым и милосердным? Да по мне это самый жестокий и глупый бог, который глупее самого последнего, самого жестокого барина-самодура! Вы называете себя «рабами божьими», хотя зачем нужны рабы самому сильному, самому всемогущему существо в Мироздании, если он может творить миры одним пальцем? Потому что ему доставляет удовольствие унижать своих рабов, смотреть на их несчастье?! Я себе не позволяю таких вещей, какие позволяет он, я забочусь о своих слугах, хотя я себя богиней не называю, самой милосердной и справедливой! - Ужас, госпожа! Страшные вы вещи говорите, аж мороз по коже продирает! – с испугом посмотрела на Жю Сет Ули, осеняя себя Молнией. – Не говорите так, а то и вправду накажет! - Ули! Глупенькая моя! – с сочувствием ответила ей Ведьма. – Я с колдовством хотела покончить и простой женщиной стать, я, как дура, в церковь пришла, покаялась во всем, жених у меня был, а после этого, в благодарность за мое раскаяние, жених мой трагически погиб, и осталась я ведьмой. Поэтому, хоть ты молись ему, хоть ты кайся, все равно милости ты от него не дождешься. Не верю я в него, и в церковные проповеди vikhi не верю! - В бога не верите, а дьяволу поклоняетесь? - Еще одна! – закатила глаза к потолку Жю Сет, в шутку хватая Ули за нос и прижимая ее к груди, как малышку. – Да с чего ты взяла-то? Силве меня тоже в дьяволопоклонничестве упрекает! И дьявола никакого нет! Вот опять же, выдумка Церкви! Церковники говорят, что дьявол питается грехами человеческими, и в то же время заявляют, что дьявол хочет погубить все человечество, всех людей из-за беспредельной злобы своей… Зачем, спрашивается, если это его пища? Это все равно, что селянин будет жечь свой птичник или хлев со скотиной, или на поле керосин выльет, чтобы там ничего не росло… Дьявол что, такой дурак? Значит, он либо ненавидит всех людей, но они ему безразличны со своими грехами, либо он питается грехами, но тогда он должен, как заботливый хозяин, охранять, выкармливать человечество, отделяя людей греховных от праведников, в загоне, как скотоводы держат в загонах скотину и отгоняют от нее диких зверей. Он бы не позволил грешникам ходить рядом с праведниками - они же ему всю скотину попортят! Вот такой сказ… А знаешь, как я думаю? Нет никакого дьявола, его церковь выдумала, как и бога! Потому что, если все это будут знать, то никто не будет церкви деньги платить за какое-то там спасение души. А потом, чего доброго, и бунтовать начнут… Поэтому Церковь и запугивает людей до дрожи: шаг влево, шаг в право – в ад! Пальцем шевельнул не так – в ад! Сиди, дрожи, носа не смей поднять, молись и деньги церковникам неси, за то, что они твою душу спасают! Привыкай, что ты «раб» с рождения! Учись быть мелким и беспомощным с самого начала и до конца, а за тебя большие дяди решат, как тебе жить и как тебя досуха выжать, как ягоду на вино! Нет уж, Ули! Мои боги меня рабыней не называли, и меня так легко не проведешь! Чхать я на их проповеди хотела! - А ваши боги – злые, госпожа? - Мои боги, Улити*, разные. Есть добрые, есть злые, но они хотя бы ЧЕЛОВЕЧНЕЕ. У нас нет каких-то сверхзлодеев, которые хотят весь мир погубить. Или всемилостивых господ, которые создали зараз все Мироздание, а после этого готовы зашибить молнией любого, кто украл конфету или согрешил с девушкой! У нас есть светлые боги, добрые и покладистые, есть темные боги, злые и вредные. Но они обладают теми же пороками и добродетелями, что и люди. Они понятны простому человеку. И у нас самый темный-темный бог или богиня не стремятся уничтожить человечество. Они могут быть вредными или опасными, они могут грозить смертью людям, трясти землю, насылать бури, но они не стремятся уничтожить мир. Зачем, если они в нем же и живут?! И с темным богом при желании можно договориться… И светлый бог может на тебя прогневаться… Но можно договориться и с ним, выпросить прощение, принести жертву, поговорить в конце концов, как с человеком, как с реальным существом… И светлые, и темные боги образуют Океан Мироздания, в котором есть место каждому божеству, и каждый отвечает за свой участок. Вот это куда проще и ладнее. И еще, Ули… Наши боги – это на самом деле наши далекие-далекие предки. Это не какие-то господа, которые пришли из-за моря, а теперь сидят на троне и пуляются молниями! Это плоть от плоти наша культура и наша душа! - А я бы, наверное, стала бы вашей ведьмой-помощницей, – размечталась Ули, глядя на Жю Сет лукавым взглядом. – Мне с вами ничего не страшно! И ни за какой «замуж» я не хочу! Мне и с вами хорошо! Стелла удивленно смерила ее взглядом: - Ты? Ты же нашей культуры не знаешь? Да и потом, Ули… ты читать-писать умеешь? Да и не надо так ... радикально-то… Я не хочу, чтобы ты несчастлива была. У нас не хилликианство, нам монахи не нужны. - Нет, - разочарованно потухли глазки у девушки. – Я ВАШЕЙ хочу быть, и все! А грамоту знать обязательно, да?! Стелла задумалась… На месте ученицы она если и видела кого-то, Силве - та ей родня, одного корня, да и ведьмина наука – это именно наука. Силве образованная, начитанная девушка… А добрую, но глуповатую Ули она рассматривала лишь в качестве наложницы, фаворитки на замену упорхнувшим замуж Эйри и Гиане. А Ули... правда, что ли, в нее влюбилась? Вишь, как преданно смотрит в глаза! Да и признаков лжи или лукавства Стелла не заметила. У Ули желание и страсть, но тут все серьезно, на одном желании далеко не уедешь. А у Силве есть и усидчивость, и образование, но нет желания абсолютно. «Кой черт, попробую с обеими! - подумала Стелла. – Может, количество и выйдет в качество?» - Подумаю, подумаю… - многозначительно ответила Стелла, поглаживая девичью попку. И вновь настало время долгого куалийского поцелуя… - Госпожа моя, а что сильнее: свет или тьма? – спросила преданная Ули, оторвавшись от сладких губ хозяйки. - Это как сказать! – поучительным тоном ответила Жю Сет. – Если в эзотерическом плане, то никто не сильнее. Они друг друга уравновешивают. Свет с одной стороны, тьма с другой. Это как день и ночь… Или положительный и отрицательный заряд атома… Хочешь, будь с той стороны, хочешь – с этой, к чему у тебя больше сердце лежит. Мое, например, к тьме. Я себя очень хорошо чувствую именно во тьме, в темноте… Вижу всех существ, которые живут там, не боюсь их… Мне с ними интересно… Кто-то любит свет, добро - пожалуйста. Я не против… Вот Силве, например, светлая, как мне кажется… По крайней мере, она к свету стремится. На здоровье… А если в материальном плане, в физическом, то тьма сильнее. Она в итоге все поглощает. Свет – это как жизнедеятельность, как поток частичек. Но рано или поздно любой источник света ослабевает, любая материальная жизнь прекращается. Любая активность останавливается, любой катящийся по столу шарик останавливается. Даже звезды рано или поздно умирают и гаснут. И когда-нибудь погаснут все звезды во Вселенной, и останется только тьма. Полная, всепоглощающая Тьма… - А помните вы говорили, что наше солнышко тоже звезда, только самая близкое к нам? – чуть дыша, спросила Ули. – Что же, и она тоже погаснет? - Рано или поздно все звезды погаснут, - Стелла сделала движение губами и челюстью, дескать, такая вот фигня, смирись! - И наше солнышко тоже. Зря она это сказала… Личико Ули вдруг помрачнело, стало тусклым, а через мгновение она вдруг скуксилась и заплакала. - Что, что я опять-то сказала? – удивилась Стелла, аккуратно беря Ули за плечи и поворачивая к себе. - Как же так..? – хлюпала носом Ули. – Это если вы правду говорите, то солнышка не будет?! И лета не будет?! И мы все погибнем?! И я, и вы, и сестренка моя, и все люди?! Не хочу такую тьму! - Ули, Ули, девочка моя! – чуть не смеясь, Стелла нежно прижала глупышку к себе. – Так оно не скоро погаснет! Еще через два миллиарда лет! Это знаешь сколько много?! - А это сколько? - Что такое миллион знаешь? Мы по шестьдесят-по семьдесят лет живем. А тут миллион! Всей нашей планете четыре миллиарда лет! А тут еще почти столько же! Ну что, хватит тебе времени? - Правда?! – разом успокоилась наивная Ули. – Ну тогда… поживем еще! Слава Богу! Или Богине, как правильно говорить надо? - Как хочешь, - демонстративно «умыла руки» Стелла. – Это твое право. Можешь какому хочешь богу молиться, я тебя не ограничиваю! - А если вы темная ведьма, то почему тогда и светлую богиню почитаете? – спросила смышленая Ули. - Еще раз говорю: потому что у нас не как в хилликианстве! – объяснила Стелла. – Темные и светлые боги, конечно, соперничают, но не ведут вечной войны. Ты выбираешь одну сторону, но уважаешь и другую. Вот я, например, богиню Ираду очень уважаю, а она светлая. Это вроде как тоже родственники. Только другие… Ты с ними можешь не ладить, можешь ссориться, ругаться, но все равно и они – родня наша. И мы их дети, далекие потомки… Не рабы, не слуги, а дети… Вот чем хороша моя вера. Ой, у тебя глазки слипаются, ведьмочка ты моя! Совсем я тебя замучила! А ты спи, отдыхай! – Ведьма ласково укрыла свою наложницу пледом и гладила по голове, пока та, счастливая, не уснула. А после осторожно, чтобы не разбудить девушку, она поднялась с постели и закурила. Суровым и даже немного циничным взглядом окинула она окружающий беспорядок и вышла в коридор. - Все поглотит тьма, рано или поздно, - сказала тридцатилетняя Ведьма старческим, сухим голосом, пуская в потолок струйки сизого дыма. – Все тлен… Рано или поздно все остановится... Это мы так, тешимся на прощание... Она вновь на мгновение представила себя такой, какой она больше никогда не будет - счастливой, смеющийся, идущей под венец в белом платье по руку с любимым Орхо. Вспомнила его удивленное лицо в очках, его сильные, молодые руки, его запах недорогого одеколона… Воспоминание больно резануло по глазам, тут же появились слезы… Через секунду Стелла хлюпала носом не хуже своей молодой служанки: - Орхо! Почему ты оставил меня?! Смотри, во что я превращаюсь! В черную, грязную, похотливую старуху! Я не хотела быть такой! Почему ты меня оставил?! Стелла вытирала слезы ладонью и нервно глотала горький табачный дым. Потом открыла дверь в туалет, бросила окурок в унитаз и пошла в соседний отсек, выбирать себе новую одежду на вечер. Еще надо будет на кладбище заглянуть, совершить необходимое. Но это уже без девочек, они ТАКОГО просто физически не перенесут… А потом пора обратно на Болхиа. Отпуск-то заканчивается… ПОЯСНЕНИЯ И РАСШИФРОВКИ - * «Около 20 часов» - Если сравнивать с земными сутками, то примерно в четыре – полпятого дня. «20-25 tis». Tis – градусная шкала, используемая в большей части стран Гуриассийского мира. Примерно 16-18 градусов Цельсия. Vikhi – жаргонное название священников и церковников, вроде как «попы» по-русски. Яремная вена – одна из нескольких парных вен, располагающихся на шее и уносящих кровь от шеи и головы. "Улити" - ласковая форма обращения к девушке.