Веснушчатое чудо

Это происходит несколько месяцев спустя. Фред уже успевает забыть о Гермионе и ее приезде, все наконец встает на круги своя, и Уизли даже прекращает попытки объяснить самому себе и Джорджу, что это вообще такое было и почему новость о ее прибытии произвела на него такое впечатление. Все становится так же, как было раньше. Нормально и спокойно. По крайней мере, насколько возможно это самое спокойствие, когда речь идет о близнецах Уизли. Возможно, дело было всего лишь в том, что Фред боялся. Боялся того, что Гермиона снова ворвется в их жизнь, перевернет ее с ног на голову, чтобы затем опять ее разрушить. И пусть Уизли пока не готов был себе в этом признаться, но страх и правда был самой вероятной причиной. А еще причиной было то, что он просто боялся того, что мог бы почувствовать, увидев ее. Но об этом он точно не собирался говорить вслух. Потому что его чувства должны были стать последним, о чем стоило бы беспокоиться, ведь он, в конце концов, и правда не имел к этому никакого отношения. Рон и Гермиона были вместе — сколько? Несколько лет? А он и виделся-то с ней не так часто. Впрочем, в последние месяцы перед ее неожиданным отъездом они начали неплохо общаться. Впервые по-настоящему заговорив на ее дне рождения, они впоследствии стали гораздо ближе, Гермиона периодически отправляла ему письма, а в свободные деньки не раз заходила к ним в магазин и даже предлагала свою помощь. И стоило признать, что Грейнджер оказалась не такой уж заучкой, как думал Фред. Возможно, поэтому Фред напрягается, когда во время семейного застолья в честь дня рождения Гарри вдруг раздается стук в окно. Они с Джорджем почти синхронно оборачиваются, и Фред выдыхает, разглядывая одну из министерских сов. Вообще-то это не должно быть чем-то странным. В конце концов, не однажды их с Гарри встречи прерывались какими-то важными министерскими делами, которые определенно не могли решиться без него. Но что-то внутри подсказывает, что этот раз отличается от других. Какое-то неприятное чувство разрастается в груди, на плечи словно ложится что-то тяжелое, когда Фред внимательно следит за тем, как Гарри берет в руки конверт и закрывает окно. На лице его на мгновение появляется замешательство, а затем он расплывается в улыбке, и Фред уверен, что Гарри не стал бы так реагировать, если бы речь шла о министерских делах. Конечно, Поттер — человек увлеченный, но едва ли работа вызывает в нем настолько положительные эмоции. Фред не видит данные отправителя на конверте, но где-то глубоко в подсознании какой-то противный голос нашептывает одно и то же имя, и парень трясет головой, пытаясь прогнать эти мысли. — Это по работе? — спрашивает Джинни, освободив Фреда от необходимости подбирать слова. Гарри быстро кивает, затем бросает какой-то странный взгляд на Рона и спешит объяснить: — Это Сесил Ли из Секции учета оборотней. Поздравляет меня с днем рождения. Тебе, кстати, тоже привет передает. Объяснение звучит почти убедительно, и если бы Фред не изучил людей так хорошо, то обязательно поверил бы и успокоился. Но Гарри врет. Фред уверен в этом на сто процентов. В конце концов, Гарри он знает с самого детства, и тот определенно так и не научился обманывать с достаточным мастерством, чтобы убедить мастера шуток Фреда Уизли. И почему-то Фреду кажется, что это все как-то связано с Гермионой. Его опасения подтверждаются меньше двух недель спустя, на день рождения Джинни. Он приходит чуть заранее, немного не рассчитав время. Гарри носится по кухне, расставляя тарелки и пытаясь дожарить слегка подгоревшие стейки, Джинни заканчивает уборку, иногда возвращаясь к плачущему в кроватке трехмесячному Альбусу Северусу (ну и имечко!), Джеймс Сириус деловито следует везде за отцом, больше путаясь под ногами, чем правда помогая, и Фред, не желая сидеть без дела, решает заняться племянниками, чтобы немного освободить Джинни и Гарри. Они не отказываются. В три руки завершить приготовления к празднованию получается неожиданно быстро, и уже спустя полчаса они сидят на диване в небольшой гостиной Поттеров и вяло переговариваются. Джинни покачивает на руках Альбуса, а Джеймс ползает по ковру, что-то лепеча себе под нос и катая большой грузовик, который подарила ему на последний день рождения любимая бабуля. А Фред вдруг задумывается о том, что у него когда-нибудь вообще-то тоже могут быть дети. Представлять такое странно, он, кажется, и сам еще недавно был ребенком, но если даже у его маленькой сестренки уже двое… Что ж, если это когда-нибудь и правда случится, то он постарается быть лучшим отцом. Определенно он построит в своем доме целый развлекательный комплекс, а у его ребенка будут самые удивительные игрушки, изобретенные его или ее папой. А еще Фред ловит себя на мысли, что вообще-то было бы неплохо избежать всей этой возни с пеленками и ночных пробуждений, на которые частенько жаловались его братья и сестра. Тогда-то и звучит звонок в дверь. — Я открою, — спешит сказать Джинни и уже собирается подняться с дивана, поудобнее перехватывая Альбуса, но Фред останавливает ее с усмешкой. — Сиди, именинница, я сам. Он еще спокоен и весел, когда щелкает замок. Ему кажется, что это кто-то из его братьев уже пришел на праздник, поэтому Фред уже планирует бросить что-то едкое в знак приветствия… но замирает, разглядывая неожиданную гостью. Гермиона стоит на крыльце, сжимая цветастый подарочный пакет и как-то слишком привычно кусает губы. Ее волосы собраны в гладкий хвост, и это слишком сильно разнится с оставшимся в голове Фреда образом вечно растрепанной отличницы. Она изменилась. Конечно, встретив ее на улице, Фред обязательно бы ее узнал, потому что ее мягкие черты лица, ее едва заметные веснушки на носу, ее карие глаза навсегда отпечатались в памяти. Но она… что-то в ней определенно изменилось, но Уизли пока не может сказать, что именно. Когда дверь открывается, губы Грейнджер растягиваются в улыбке, и она, кажется, хочет что-то сказать, но, запоздало узнав Фреда, вдруг широко раскрывает глаза и даже едва заметно вздрагивает, словно… испугавшись его? С чего Гермионе бояться Фреда? — А где… Джинни? — тихо интересуется она, пытаясь заглянуть за спину Фреда, и тот сжимает зубы. Это вот так они встретились после того, как она сбежала? Это все, что она хотела бы сказать? Гермиона тем временем немного смелеет. Она хмурится, смотрит на него неодобрительно, исподлобья, словно это он в чем-то провинился, и говорит твердо и уверенно: — Фред, позови Джинни, пожалуйста. — Ты серьезно? — вопрос получается неожиданно хриплым, и Фред прокашливается, прежде чем насмешливо добавить: — Что, даже не зайдешь? — У меня нет на это времени, — спокойно отвечает Гермиона, а Фреду хочется взорваться, начать кричать. У нее нет времени. Надо же. — А на что… — Ого, какие люди! — раздаётся весёлый голос Джинни, и сестренка абсолютно бесцеремонно отталкивает Фреда, выходя вперёд. Следом ближе подходит и Гарри с Альбусом на руках, а затем Джеймс утыкается носом отцу в ногу и прячется за ним, внимательно разглядывая неожиданную гостью. И страннее всего то, что по-настоящему удивленным в этой компании выглядит только Фред. — Ты все-таки решила прийти? — добродушно интересуется Гарри, развеяв последние сомнения. Они и правда ждали Гермиону, они знали, что она придёт. — Я только на минутку, — качает головой Грейнджер. — Подарок занести. Джинни вдруг растерянно смотрит по сторонам, а затем спрашивает: — А где?.. — Дома, — спешит перебить ее Гермиона и почему-то бросает быстрый взгляд на Фреда, который хочет отвесить подзатыльник сначала Гарри, а затем и сестре. Какого черта они так приветливы с человеком, который разрушил жизнь его брата? В очередной раз вспоминаются слова Джорджа. Гермиона не разрушила жизнь Рона вообще-то. Потому что, несмотря на то, что это принесло ему ощутимую боль, он справился и зажил даже… лучше? Да, наверно, так. Но это вообще-то ничего не меняет, потому что Гермиона… «…имела на это право», — звучит в ушах голос Джорджа. Черт, и почему Фреду не все равно? Он должен был отнестись к отъезду Гермионы спокойно, между ними ведь даже дружбы-то почти не было, они не так долго по-настоящему общались. Но почему-то злость до сих пор сжимает горло, стучит в висках противным словом, повторяющимся раз за разом: «Бросила». Только вот бросила кого? Рона? Всю семью Уизли? Или именно Фреда? Из-за кого именно он так злится? На этот вопрос Фред пока точно не может ответить однозначно. Мысли проносятся в голове с пугающей скоростью, и Фред вдруг озвучивает единственное, за что получается зацепиться: — Ты изменилась. Грейнджер замирает на мгновение и, кажется, впервые смотрит на Фреда по-настоящему внимательно. А затем произносит едва слышно, но Уизли все равно удается уловить ее слова: — А ты — нет. И почему-то Фреду чудится, что в ее словах есть скрытый смысл, который ему пока не удается отыскать.

***

Фред и подумать не мог, что всезнайка Грейнджер могла быть такой… интересной. Если честно, он никогда не смотрел на нее иначе, чем на отличницу, зубрилку и примерную старосту, поэтому видеть ее в какой-то другой роли было странно. По крайней мере, последним человеком, который стал бы помогать им с Джорджем делать новые Вредилки должна была стать Гермиона. Это точно было не в ее стиле. Но, однажды заскочив к близнецам во время обеда и наткнувшись на них, пытавшихся найти ошибку в новой формуле, она вдруг предложила свою помощь, чем привела Джорджа в восторг, а Фреда — в недоумение. — Гермиона, нам определенно не хватает твоих мозгов! — громко воскликнул Джордж, вставая из-за стола. — Я пока обслужу посетителей, а вы поищите ошибку. Я потом к вам присоединюсь. Фред прекрасно знал, что это лишь уловка. Джорджу просто порядком надоело сидеть, сгорбившись над рабочим столом, и он ухватился за единственную возможность сбежать. Но Гермионе определенно об этом было знать необязательно. — Не думал, что правильная староста станет помогать хулиганам, вроде нас, — усмехнулся Фред, когда Джордж оставил их вдвоем. — Что ж, правильная староста полна сюрпризов, — заносчиво отозвалась Грейнджер, усаживаясь рядом с Уизли, и заглянула в его тетрадь, пробегая взглядом по неровным строчкам. — Ну и почерк у тебя, Фред Уизли! — Какой есть, — усмехнулся парень. Гермиона вместо ответа придвинулась к нему ближе, дотянулась до тетрадки и перевернула страницу, а затем бросила удивленное: — Не думала, что вы используете такие сложные чары. Достаточно неплохо для ребят, не закончивших школу. — Что ж, ребята, не закончившие школу, полны сюрпризов, — поспешил ответить Фред, стараясь пародировать интонацию Гермионы. На мгновение ему показалось, что эта плохонькая пародия ее даже задела: Гермиона зависла на мгновение, нахмурилась, но после вдруг улыбнулась, одобрительно кивая. — И правда, — подумав немного, она добавила: — Так что это должно быть? — Что-то вроде копилки для воспоминаний. — Омут памяти? — растерянно поинтересовалась Гермиона. — Это пока слишком сложно, — хмыкнул Фред. — Но мы работаем над этим. Гермиона улыбнулась и кивнула, словно правда в это поверив, и от этого стало как-то… приятно. Но еще приятнее стало после ответа Грейнджер: — Не сомневаюсь, что у вас получится. Уизли не мог точно сказать, льстит ли она или правда верит, но хотелось думать, что она озвучила свои настоящие мысли. С тех пор, как они начали изобретать Вредилки, мало кто действительно серьезно относился к этому занятию. И Фред не мог быть уверен даже, что что-то изменилось. Но Гермиона… Гермиона казалась искренней в своих словах. — Эта штука должна отыскать болезненные воспоминания и изъять их, — поспешил перевести тему Уизли. — Знаешь, после войны многим приходится нелегко, и это наверняка смогло бы кому-нибудь помочь. Грейнджер выглядела удивленной. Она снова и снова внимательно вчитывалась в формулы, выведенные неровным почерком, словно пытаясь отыскать подвох. Правда, никакого подвоха не было. Взгляд, которым она одарила Фреда, подняв глаза, парень вряд ли смог бы забыть. В нем была смесь шока, искреннего восхищения и даже какой-то… благодарности? А продукт скоро был закончен. Не без помощи Гермионы, конечно. Вскоре его, правда, пришлось изъять из продажи, слишком опасной затеей это оказалось, но с тех пор Грейнджер стала частой гостьей в магазинчике близнецов. С тех пор Грейнджер стала частью команды.