Чёрная свадьба

      — Хм… Разорвёт?       — Не должно.       — Тогда жми! — Фестер радостно протянул своей племяннице детонатор. Уэнсдей, в свою очередь, не стала тянуть с этим эпохальным событием. Её глаза нездорово горели, а ладони даже немного вспотели от предвкушения. Они с дядей надели звукоподавляющие наушники и укрылись за импровизированной баррикадой в проходе двери на мансарду. Эта комната с высоким арочным потолком под самой крышей понравилась ей сразу же, как они въехали, и она непременно бы организовала их с Энид спальню именно здесь, но имелся один серьёзный недостаток: здесь не было окна. Зная, как её волчица любит светлые и уютные помещения, Уэнсдей оставила пометку в своей памяти о том, что с этим надо разобраться. Ещё бы! Никакая стена не остановит девушку на пути к цели. А проблему отсутствия окна они как раз сейчас собирались решить. Взрывчатку прокладывали как можно аккуратнее, чтобы не повредить несущую кладку. В этом дядя Фестер был профессионалом. По его словам, таким образом он вскрыл не один сейф и смог совершить массу интересных затей, так что Уэнсдей ему доверяла.       Грохот взрыва наверняка было слышно даже в полицейском участке городка, который, как оказалось, назывался Уотсберри. Будущие супруги это название вообще узнали совершенно недавно. И то, только потому, что местный шериф умудрился-таки узнать номер Аддамс. Кстати о Шерифе. Когда пыль улеглась, в слегка покорежённом дверном проёме появилась Констанс, которая проскользнула тихой тенью к баррикаде, чтобы передать телефон молодой хозяйке. Тот разрывался от входящего звонка, конечно же, из участка.       — Спасибо, Констанс, — Уэнсдей сняла с себя наушники и защитные очки. От осевшей каменной пыли на её лице остался след от искомых. Она чуть прокашлялась, проводя пальцем по сенсорной панели.       — АДДАМС! — вопль шерифа слышали все, а Уэнсдей заранее предусмотрительно держала трубку на расстоянии вытянутой руки, едва приняв звонок. — Что, дьявол тебя разбери, у вас там происходит!? Мне вызывать скорую, пожарных, девять-один-один или вообще всех разом!?       Уэнс поморщилась, отводя трубку чуть дальше и ожидая, пока шериф наконец сделает паузу, чтобы отдышаться, а она сможет ответить.       — Добрый день, Шериф Доусон, — голос Аддамс был, как всегда, спокоен и холоден. — У нас всё в порядке. Это технический момент перестройки фасада. Все живы и даже целы, к сожалению…       — Перестройки? Ты в курсе, что о подобных работах вы обязаны предупреждать власти заранее? У меня разрывается телефон от жалоб всех жильцов вашего округа! Что я должен им объяснять по-твоему?! Это нарушение общественного порядка! — в голосе старого шерифа слышались истеричные нотки, а на фоне звонили несколько телефонов разом.       — Скажите, что произошел взрыв газового баллона и беспокоиться не о чем. Просто небольшой несчастный случай. Кстати, мой отец как раз недавно перевёл на счёт городского управления пожертвование для покупки новых автомобилей в автопарк полиции. Всё на благо общественного порядка, так что, думаю, небольшой хлопок газа — это вполне достойное оправдание для такого действительно малого происшествия, так ведь? — уголок губ Уэнсдей дёрнулся вверх, но тон голоса не поменялся ни на йоту. Шериф же на том конце провода замолчал, обдумывая сказанное.       — Точно никто не пострадал? — в голосе мужчины слышалось напряжение, но в нём уже не было столько ярости, сколько было продемонстрировано минуту назад.       — Могу Вас в этом заверить. Можете прислать Говарда для проверки. Если он, конечно, у вас ещё работает, — Уэнсдей ухмыльнулась, вспоминая перепуганное лицо молодого патрульного, так любезно доставившего в дом потерянную голову трофея Энид.       — Уволился малой. Нервишки у нынешней молодёжи совсем ни к черту. Чему их только учат в этих полицейских академиях, ума не приложу. Хм… Что ж, ладно. В таком случае больше не буду Вас беспокоить, мисс Аддамс. Хорошего дня, — и он бросил трубку. Уэнсдей презрительно фыркнула, возвращая телефон Констанс и отряхивая одежду. Дядя Фестер радостно облюбовывал почти идеально круглую дыру в стене, через которую уже просачивалось большое количество света и пыли.       — Констанс, закажи нам домашний телефон. Мне бы не хотелось, чтобы каждая дворняга в этом городе знала мой личный номер. И да… — она повернулась вполоборота к домоправительнице, смерив ту чуть хмурым взглядом. Уэнсдей всё ещё не до конца той доверяла. Хотя Мортиша, позвонившая вчера на хрустальный шар, уверяла, что проверила Констанс досконально, а кузен Итт точно был в курсе жизни этой особы. — Скоро должны прибыть груз и строители. Встреть.       Домоправительница коротко кивнула, задав пару вопросов на языке жестов, на что Уэнс недовольно вздохнула, хмуря брови. О многих вещах писательница просто не думала раньше, и появление Констанс, казалось, вскрыло нагноившуюся рану из обстоятельств, в которых сама она не разбиралась. Да и чего греха таить — Энид тоже.       — Мне всё равно, какая будет модель, я в этом не разбираюсь. Стоимость меня не волнует, главное, чтобы всё сделали быстро и техника была надежной. Что? Какой ещё интернет? Нет, телевидение мне точно тут без надобности. Ещё не хватало отдирать Энид от этого проклятого зомбоящика по вечерам. Ладно, ты права. Интернет ей понадобится в любом случае. Траффик по сотовой связи не дешевый. Да, договорись сама. В письменном виде они заявку примут. Будут вопросы — пусть пишут. Не звонят! — Уэнсдей казалось, что от бытовых проблем у неё скоро лопнет голова; она прекрасно понимала, что всё это было неизбежным, но раньше с монстром под названием «семейная жизнь» не сталкивалась, а потому это заставляло девушку нервничать ещё сильнее.       Пальцы неосознанно крутили кольцо, висевшее на прочной цепочке на её шее. Чернёное золото. Энид понравилось. Хотя, конечно, волчица хотела белые, но когда увидела эти, то даже не стала спорить — настолько пара колец её впечатлила. Уэнсдей усмехнулась. Всё в лучших традициях Аддамсов. И кольца чёрные, и свадьба будет тоже чёрной. Так, чтобы её девочка блистала и выделялась в своём белом платье, как звёздочка на тёмном небе. От мыслей Уэнсдей отвлекло сухое покашливание Фестера рядом. Писательница чуть удивлённо вскинула брови, моргнула и уставилась на дядю.       — Знаешь, теперь я в курсе, как ты будешь выглядеть в старости! Это прелестно, — Фестер довольно потёр ладони, между которыми проскочила молния.       — Что, прости? — Уэнсдей непонимающе нахмурилась.       — Да ты в зеркало глянь! Моя чудная племянница-старушка! — дядя Фестер находил происходящее поистине забавным, проследив краем глаза за спиной удаляющейся домоправительницы и подталкивая Уэнсдей к ростовому зеркалу в коридоре. Странно, но свершившийся в соседнем помещении взрыв ему никак не повредил. Это зеркало явно повидало многое. Его тёмная, покрытая зеленью от времени медная рама местами даже слегка почернела, а сама отражающая поверхность была тусклой и невзрачной. О таких вещах пишут в книгах про мистические ужасы и истории с призраками. Уэнсдей довольно улыбнулась этой аналогии. Она обожала такие вещи. Но, взглянув в зеркало, лёгкая улыбка погасла мгновенно. Из зеркала на неё смотрела Гуди Аддамс, и это заставило сердце писательницы пропустить удар, лишь для того, чтобы уже через секунду взять себя в руки и понять, что это была не предок. Просто волосы Уэнсдей были покрыты серой пылью от взрыва и выглядели почти седыми. А Гуди не была седой. «Это просто иллюзия» — Уэнсдей поняла, что не дышала почти минуту, и медленно привела дыхание в норму. Голова от нехватки кислорода приятно закружилась, как после удушения, но в данный момент Аддамс не обращала на это внимания. Она с упоением прислушивалась к стуку собственного чёрного сердца, что успокаивалось после кратковременного испуга.              — Ну? Что скажешь? — Фестер радостно приплясывал на месте. — Я определённо не доживу до твоей старости, впрочем, как и твои родители, так что у меня есть теперь преимущество в том, что я видел то, чего не увидят они!       — О, поверь, дядя, ты проживешь так долго, что ещё моих внуков успеешь застать, — Уэнсдей не сомневалась в своих словах. Почему-то она была крепко уверена в данном факте. Это подняло ей настроение, хотя в уме она сделала пометку, что от зеркала стоит избавиться. На всякий случай.              — Внуков? А они планируются? — дядя Фестер восторженно уставился на племянницу. На что сама Уэнсдей несколько смущённо отвела взгляд в сторону.       — Ну, как минимум, я так считаю. Что до Энид, я обсужу это с ней после свадьбы.       Радости Фестера не было предела. Хотя собственных детей у него не было, он всё ещё помнил тот ошеломляющий восторг, когда держал на руках крохотную новорожденную племянницу, а затем, спустя год или два, и племянника. К тому же всего несколько лет назад на свет появился Пьюберт - младший сын Гомеса. На контрасте с уже взрослыми братом и сестрой это выглядело совершенно волшебным образом. Фестера завораживало это движение человеческих жизней, какими хрупкими и крохотными рождались дети, как они росли и развивались, укрепляли характеры, закаляли умы, обзаводились убийственным взглядом и фамильными привычками. Поэтому новость о внуках его не просто обрадовала, а прямо-таки вознесла, да так, что старший Аддамс даже завис на мгновение, восторженно пялясь в дыру, которую несколько минут назад они с племянницей самолично организовали в стене особняка. Уэнсдей обожала своего дядю даже больше, чем родителей или брата. Так что она мягко улыбнулась этой его реакции, совершенно искренне, и понимая, что, возможно, дядя Фестер будет в восторге от идеи повозиться с их детьми в будущем. Но сейчас не стоило об этом говорить: это грозило ввести его сознание в феерическое безумие будущего деда, что сейчас было совершенно не с руки. Вряд ли сама Уэнс расскажет ему когда-нибудь о том, что он вообще первый человек, с которым она это обсудила.       Эта мысль преследовала писательницу уже не первый год. Но она не знала, как об этом сказать или, в принципе, сформулировать. Желания продолжить род Аддамсов у Уэнсдей не было от слова совсем. Ровно так же, как ей не нравились другие особи женского пола. Ей нравилась только Энид. Только её она любила и только ради неё и от неё хотела маленьких волчат. Дело было не в желании иметь детей. Дело было в том, что она хотела, чтобы из их союза получилось что-то гораздо большее, чем просто воспоминание. К тому же Уэнсдей находила интересной идею о том, что у Энид появится собственная маленькая стая. Может быть, они даже положат начало чему-то огромному и новому, словно фабула любой истории. Писательница улыбнулась своим мыслям. Втайне она уже второй год копала информацию в этом направлении. На руках даже были письменные ответы из самых передовых клиник Америки, как и анамнезы от врачей с примерными расчётами наследственности. Вряд ли кто-нибудь бы вообще мог предположить, что подобные вещи будут занимать мысли Уэнсдей Аддамс, так что она предпочитала всё держать в строжайшем секрете. Даже Вещь не знал ничего о том, что у неё было уже собрано. Все бумаги были тщательно отсортированы, изучены и спрятаны так, что даже хитрый придаток ничего не найдёт. Уж что-что, а его привычки и интересы за свои годы жизни девушка выучила наизусть.       В любом случае у Уэнсдей были планы на дальнейшую жизнь. Человеку, который раньше думал, что умереть в любое время вполне естественно, было сложно привыкнуть к другому ходу мыслей. Но она справилась. Было бы странно, если бы нашлось то, с чем Уэнсдей не могла совладать, если бралась за дело всерьёз. А она была серьёзна. С того самого дня, когда начала выстраивать план, как достучаться до девушки, которая упрямо пыталась игнорировать взаимность их чувств. Она была серьёзна, когда честно сказала Энид о том, что взять её фамилию будет лучшим выходом из ситуации с родителями оборотня. Было сложно, но она смогла. И не видела теперь ни одной причины для того, чтобы не справиться с будущими планами на жизнь.       Уэнсдей снова коснулась кончиками пальцев кольца на цепочке, задумавшись о происходящем. От мыслей её отвлек дядюшка Фестер, тоже едва пришедший в себя.       — Это великолепные новости! Нужно выбрать спаленку для детишек заранее. Ты знаешь, что для твоей комнаты я сам подбирал украшения, когда ты родилась? Достал самые острые ножи, что нашёл, чтобы подвесить их над твоей чёрной колыбелькой!              — Да, а потом я научилась их метать в Пагсли, когда подросла. Спасибо дядя, это был отличный подарок, — Уэнсдей кивнула, припоминая их с братом детство. Многие вещи, привычные для Аддамсов, нужно будет пересмотреть в будущем. Ей бы не хотелось, чтобы Энид пугалась каждый раз, когда что-то подобное может произойти. — Но не стоит торопить события, дядя. Нам с Энид надо будет ещё многое обсудить.       — Да-да, как скажешь, — Фестер отмахнулся, стряхивая попутно пыль с лысины. И осматриваясь по сторонам. — Здесь потребуется капитальная уборка, а в этом я не силён. Пойду лучше проверю, как там поживает Несси. Вы же её покормили?       — Буквально вчера. Жаль только, что рыбка побольше ей не досталась. Но ты можешь взять в холодильнике ещё немного угощений для неё, — Аддамс усмехнулась слегка криво, припоминая недавние события.       По лестнице уже поднималась Констанс в чёрном фартуке и перчатках. В руках у неё был огромный пылесос, в широких карманах торчали несколько идеально сложенных новых тряпок и заткнутая за пояс смётка для смахивания пыли. Уэнсдей одобрительно кивнула, стряхивая бетонную пыль и с себя самой. Не помешало бы сходить в душ, ведь главное дело они с дядей как раз закончили. Теперь осталось дождаться рабочих с новой оконной рамой, изготовленной на заказ ещё неделю назад, и инструментами для её установки. Фестер бодро ускакал вниз по лестнице на кухню, а писательница задумчиво осмотрелась.       — Констанс. Слишком сильно не прибирайся, рабочие наверняка наделают ещё много грязи. И верни мне телефон - я хочу позвонить Энид.       Калейда кивнула, отставляя инструмент для уборки в сторону и доставая из нагрудного кармана рубашки телефон. Она спокойно отдала его своей молодой хозяйке и направилась дальше, намереваясь до приезда рабочих убрать хотя бы часть бетонной пыли. Уэнсдей задумчиво проводила взглядом спину безликой. Она понимала, что выбора сейчас всё равно нет, и решила пока отложить вопрос до момента, когда все эти свадебные хлопоты закончатся. Сейчас ей нужен был человек, который может поддерживать дом в порядке. Аддамс уже трижды прокляла тот день, когда согласилась с идеей свадьбы, недальновидно забыв о коварности собственных родителей.       Молодая писательница спускалась по лестнице вниз, в её кабинет на втором этаже, попутно набирая номер на телефоне и сверяясь с часами на тонком запястье. По её расчётам, горе-компания как раз должна была добраться до ателье, в котором были заказаны платья на свадьбу. Изначально Энид нравилась идея обрядить Уэнсдей в смокинг вместо платья, но, примерив пару раз, предмет одежды быстро пришёл в негодность. Оказалось, что волчице этот образ слишком понравился, а когти она до сих пор не всегда могла контролировать. По итогу решили, что для всеобщей безопасности лучше будет всё-таки заказать платье для обеих. Они знатно перепугали обслуживающий персонал ателье, который принимал у них заказ, когда они всё-таки выбрали фасоны и цвета друг для друга. Энид использовала свое секретное оружие «щенячьи глазки», чтобы заставить Уэнсдей согласиться не на чисто чёрный вариант, как та хотела изначально. Иногда Аддамс совершенно не понимала, каким образом это вообще работает. Но было даже приятно вот так поддаваться этой ослепительной блондинке, которая буквально расцветала на глазах каждый раз, когда ей удавалось уговорить будущую супругу на что-либо. В этой маленькой игре проигравших никогда не было.       Через пару гудков трубку наконец подняли. На том конце провода послышался радостный возглас оборотня, на фоне которого звучали знакомые голоса бывших сокурсников.       — Милая, они потрясающие! Это что-то невероятное! Твой вкус великолепен!       — Он изначально был идеальным, не то что твой, — Уэнсдей усмехнулась, открывая дверь в свой кабинет. Здесь было мало солнечного света, книжные полки нависали от самого потолка тяжёлыми мрачными громадами, а притулившийся у стены массивный стол из тёмного дуба казался похожим на крышку гроба, если бы не печатная машинка на нём и канцелярские принадлежности. Писательница облегчённо выдохнула, чуть прикрывая глаза и вдыхая запах старых книг. Здесь она ощущала себя свободнее.       — Да-да, моя любимая чёрная гадюка. Яду тебе не занимать, — голос Энид прошелестел нежно, с чуть уловимым сарказмом на самом донышке, что заставило Уэнсдей улыбнуться чуть шире, обнажая маленькие ямочки на щеках.       — Для тебя я готова сцеживать яд ежедневно. Хоть всю жизнь.       — О, это так мило, — Энид явно довольно улыбалась. — Ты не против, если мы с ребятами задержимся? Бьянка агитирует за какой-то очень известный клуб и хочет устроить нечто вроде девичника. Вот только без тебя не очень хочется, — в её голосе слышались расстроенные интонации, а брови Уэнсдей поползли вверх от понимания того, каким образом чёртова сирена решила исполнить её просьбу. Ну да ладно. Ничего с ними не случится, они давно не дети, да и не люди ко всему прочему.       — Cara mia, не беспокойся, ты вполне заслуживаешь отдых и развлечения. Только не убейте никого. Я, конечно, не против, но, увы, это испортит наши планы.       — О, Уэнс, ты лучшая! Платья отправлю курьером до Уотсберри. Заберём позже, — она радостно что-то проворковала, судя по всему, Йоко на заднем плане, а затем снова вернулась к разговору. — Мы будем только к позднему вечеру или вовсе останемся в городе на ночь. Люблю тебя! И уже очень скучаю, — она звонко чмокнула на прощание динамик телефона так, что у Уэнсдей почти заложило ухо, заставив ту слегка поморщиться. Впрочем, она была рада тому, что звонок на этом закончился. Как бы Аддамс ни нравилось говорить с, пока ещё, Синклер, но телефонные разговоры до сих пор были для писательницы чем-то неуютным.       Уэнсдей хотела вновь вернуться к работе, но её отвлек звук подъехавшей к дому нагруженной грузовой машины и ещё одной с рабочими. Она отодвинула тяжёлую чёрную партеру с единственного маленького окна в кабинете и хмуро осмотрела приехавших. К ним уже направлялась Констанс, собираясь исполнить указание своей молодой хозяйки. Аддамс чуть выгнула чёрную бровь, проследив за траекторией пути домоправительницы. Та каким-то образом, пребывая всего второй день в особняке, умудрилась подчинить себе окружающую бесноватую мебель и предметы интерьера. Хищные кованые ворота услужливо открылись перед Калейдой без усилий. Это немного настораживало, но Вещь утверждал, что домоправительница с его помощью потратила всю ночь на то, чтобы утварь в доме к ней привыкла. Наверное, поэтому безликая смотрелась несколько усталой. Но, невзирая на этот факт, рыжие волосы всё так же были идеально уложены, на форме ни единого замятия и пятнышка, а спина всё так же прямая, как будто Калейда проглотила стальную жердь. Уэнсдей нравились сильные и исполнительные люди. А Констанс слегка напоминала ей Ларча, потому на подсознательном уровне Уэнсдей относилась к ней слегка попроще, чем должна была, ввиду своей природной подозрительности. Молодая писательница тяжело вздохнула. Всё происходящее шло слишком стремительными темпами, и в такие моменты Аддамс завидовала Энид с её феноменальной способностью быстро ко всему привыкать. Как тогда, когда оборотень каким-то чудным образом умудрилась влиться в её семью меньше, чем за полгода. Уэнсдей чуть заметно улыбнулась. Её девочка была потрясающей, и ей это нравилось.       Подумав ещё немного, писательница решила всё-таки уделить внимание своему роману. За рабочими проследят Констанс и Вещь. Дядя Фестер найдёт чем себя занять, а до вечера ей было совершенно нечего делать, кроме как уделить внимание работе. Где-то через пару часов зашла Констанс, принеся кофе и сэндвичи в кабинет. Уэнсдей подозревала, что о её привычке забывать про еду во время работы той рассказала Энид. Это снова поставило крохотный плюсик в карму домоправительницы. Откуда-то сверху периодически слышался шум голосов рабочих и грохот инструментов, который её раздражал. А потому, вновь вернув телефон Констанс, Уэнсдей надела наушники и ушла с головой в написание романа. Не успела она оглянуться, как за окном уже стемнело. Аддамс устало вытянула руки и размяла плечи. Сегодняшним днём она была вполне довольна, что грело изнутри. Объём работы был выполнен достаточный, и она с упоением ощущала, какое это удовольствие — когда тебя никто не отвлекает от работы.       В дверь на уровне пола что-то заскреблось, и Уэнс снова вернула себе холодное привычное выражение лица. Неторопливо, она открыла дверь, уставившись на обеспокоенного придатка, что перебирал пальцами по полу у входа.       — Что случилось? — Аддамс не чувствовала какого-то сильного беспокойства, а потому не придала значения поведению Вещи.       В этот момент сверху раздался какой-то грохот, громкие ругательства, а следом за ними подозрительно знакомый рык. Уэнсдей спокойно прислушалась. Рычание было утробным и глубоким, принадлежавшим явно оборотню, но это точно была не Энид. Что ж, настало время посмотреть, что же происходит. Пока Уэнсдей неторопливо поднималась по лестнице, она как раз услышала грохот, сдавленный скулёж и заливистый хохот дяди Фестера. Уголки её губ дернулись вверх, всё становилось интереснее с каждой секундой, поэтому шаг незаметно ускорился. Вещь успел забраться на плечо хозяйки и сейчас нервно что-то отстукивал пальцами, на что она уже не обращала внимания.       Когда Уэнс добралась до дверного проема, ведущего на мансарду, где велись работы, то застала любопытную картину происходящего.       — Мне нести лопату? — меланхолично отозвалась она, когда Фестер и Констанс обратили на неё своё внимание.       Уэнсдей осматривала место побоища. Двое рабочих лежали лицом вниз, их потряхивало от остаточного электричества, дядя Фестер в это время радостно потирал руки, скалясь своей самой дружелюбной улыбкой на ещё двоих, забившихся в дальний угол помещения с остекленевшими от ужаса глазами. Констанс молча стирала с рук следы крови белоснежным платком, у её ног валялся здоровенный, тёмно-серого окраса оборотень, головой которого в деревянном полу была пробита приличная выбоина. Тело бедолаги медленно принимало человеческую форму.       — О, племянница! — Фестер радостно дёрнулся, потеряв интерес к оставшимся рабочим. — Ты очень вовремя, но лопата, похоже, не понадобится. К сожалению, — он обиженно сморщил нос, косясь на домоправительницу, что подняла с пола свой испачкавшийся пиджак и придирчиво его осматривала. На лацканах виднелись несколько рваных отверстий от когтей, но на самой безликой не было ни царапины. Уэнсдей чуть нахмурилась и качнула в недоумении головой.       — Так что произошло, Констанс? — она обратилась к домоправительнице, и та, чуть поклонившись, начала объяснять языками жестов. Уэнсдей нахмурилась.       Суть дела оказалось в том, что данный индивид, работавший в строительной бригаде кем-то вроде прораба, попытался выклянчить денег больше, чем уже было оплачено. Дескать, стена неровная, и нормальных условий нет, и так далее. Констанс нормально пробовала объяснить, в силу её возможностей, что их задача - выполнить уже оплаченный заказ, но прораб, видимо, решил выбить для себя и бригады дополнительную оплату любым путём. Спорить с Калейдой так и не вышло, ввиду немоты оппонента, и он решил совершить глупейший в своей жизни поступок — применить силу. Двое его сотрудников решили вмешаться в тот момент, когда тот частично обратился и попытался достать Констанс. В ответ на агрессию она ловко впечатала его головой в пол небрежным ударом ноги. В этот момент и появился Фестер, радостно внёсший свою лепту в успокоение двоих подручных, которые как раз обходили Калейду со спины. Уэнсдей вздохнула чуть расстроенно.       — То есть он живой? Какое упущение… — от её слов оставшиеся в сознании работяги вжались в стену ещё сильнее, в паническом ужасе выпучивая глаза всё больше. Аддамс кинула на них недовольный взгляд. — Нам не нужны неприятности прямо перед мероприятием. В других обстоятельствах я, может быть, и продержала бы этот блохастый комок шерсти в подвале воспитательных работ ради, но сейчас на это нет времени, — Уэнсдей кивнула на постепенно приходящего в себя мужчину средних лет, который остался почти без одежды после частичной трансформации.       — Вас всех данное происшествие не касается. Уяснили? Конфликт произошёл по вине вашего начальника. Мы оплатим компенсацию, размер которой обговорим с ним. Констанс, приведи тех двоих в чувство. Надеюсь, их товарищи окажутся более сообразительными и смогут объяснить коллегам, что произошло, — двое рабочих тут же закивали головами, словно китайские болванчики. Уэнсдей окинула взглядом почти законченную работу по установке окна, недовольно цокнув языком. — И надеюсь, что завтра мы уже забудем о существовании друг друга. Ваша работа зависит только от вас. Чем скорее закончите, тем быстрее покинете этот дом. За оплату можете не беспокоиться, — она перевела взгляд на Фестера, который с любопытством прислушивался к тому, что происходит, потирая ладони, между которыми то и дело проскальзывали электрические всполохи, заставляя остальных работяг держаться от него на расстоянии. Дядюшка явно был доволен производимым эффектом.       — А сейчас давай поговорим с этим… человеком. Нам многое нужно обсудить, не так ли? — как раз в это время человек на полу пришёл в себя, с ужасом взирая снизу-вверх на безликую рыжую домоправительницу, лысого монстра, от рук которого исходили молнии, и невысокую черноглазую девушку с такой жуткой улыбкой на губах, от которой проберёт дрожь даже видавшего многое в своей жизни патологоанатома. В этот момент он понял, что зря вообще решил стрясти побольше денег с этой богатенькой семейки. Предупреждал же его коллега, когда увидел заказ: Аддамсы — не та семья, с которой можно шутить или обкрадывать. Зря он тогда над ним насмехался. Сейчас всё, о чём мечтал оборотень, — так это уйти отсюда живым и, по возможности, целым, так что предпочёл принять капитуляцию в вышедшем боком ему самому споре.       Через час обстоятельного разговора прораб, бледный, морально вымотанный и уставший, а также с прилично пополненным счётом на банковской карте за молчание, вернулся к своим работникам, которые, к его удивлению, почти закончили установку стекла в странную оконную раму из кованого железа. Ещё когда они её сюда везли, оборотень задавался вопросом, какой псих мог позволить себе такую сложную в исполнении роскошь, но теперь все вопросы у него отпали. Оставшуюся часть доделали споро, и после придирчивого принятия работы хозяйкой дома вся бригада с радостным облегчением покинула это жуткое место, зарекаясь вообще когда-нибудь принимать заказы от любого существа с фамилией Аддамс.       Уэнсдей довольно улыбалась, рассматривая проделанную людьми работу. Эта комната станет отличным подарком на их свадьбу её волчице. А пока стоило спрятать все следы произошедшего так, чтобы любопытный оборотень не узнала об этом раньше времени. Маскировочные работы продлились до глубокой ночи. И уставшие существа этого дома разошлись по своим комнатам, дабы хоть немного отдохнуть. Только неугомонный дядя Фестер отправился бродить в лес, заявив, что приключений ему всё ещё мало, а в лесу тот заприметил занятные следы дикого зверя. Вооружившись ружьём, которое больше походило на старинный мушкет, он исчез в тёмном лесу. Уэнсдей, взяв с него обещание, что тот не будет попадаться нормисам, спокойно его отпустила, более не беспокоясь. Её, в принципе, не волновало, как дядюшка будет развлекаться, лишь бы у самой потом не прибавилось головной боли.       Вернувшись в спальню, писательница улеглась и попыталась уснуть, но сон упрямо не шёл. Она чувствовала лёгкое беспокойство и не могла найти этому причину. Такие вещи не нравились Уэнсдей. Она привыкла контролировать собственное течении жизни, но с тех пор, как она встретила Энид, всё пошло наперекосяк. И впору бы уже смириться со всем и найти в этом плюсы, но пока всё было ещё слишком сложным. Так и не найдя успокоения во сне, Аддамс решила, что сможет потратить это время на нечто более полезное, и отправилась в свой кабинет. Тишина ночного дома для неё всё ещё была немного непривычной после фамильного особняка семьи, но медиум находила в этом особенное очарование.       Погрузившись в работу, она не заметила, как начало понемногу светать. Прошедший день и эта ночь радовали чёрное сердце продуктивностью. За это время роман был дописан почти наполовину. Уэнсдей поймала себя на мысли о том, что ей даже немного жаль, что в будущем не сможет вот так часто писать по ночам, но, с другой стороны, лёгкое чувство беспокойства, всё ещё гнездящееся на задворках разума, беспокоило её больше. Впрочем, уже совсем скоро она поняла, в чём было дело.       Лежавший рядом телефон завибрировал. Уэнсдей хмуро на него уставилась, беря в руки несчастную технику и видя на экране имя Энид. Недолго думая, она приняла вызов. Голос Энид казался слегка беспокойным и раздавался эхом в каком-то явно глухом помещении, на фоне слышались неразборчивые тихие голоса. Это заставило Аддамс сразу же напрячься.       — Уэнс… Прости, я тебя не разбудила?       — Что вы натворили? — Уэнсдей ни секунды не сомневалась, что произошло что-то странное. Она лишь надеялась, что её волчонок в порядке. Что до остальных, то их жизни её беспокоили мало.       — Почему сразу натворили? Ничего подобного! Ну покутили слегка, с кем не бывает…       — Энид, — она остановила нестройный поток слов своей невесты. Голос Уэнс отдавал сталью. — Где ты и что происходит?       На другом конце провода замолчала одна волчица, явно подбирая слова. Прошло несколько секунд, прежде чем та тяжело вздохнула и ответила:       — Ты не могла бы нас забрать? Я всё расскажу по дороге.       — Хорошо. Продиктуй мне адрес, — Аддамс тут же подобралась, беря в руки первый попавшийся карандаш и лист бумаги, скрупулёзно записывая адрес. — Приняла. Не делай глупостей и сиди тихо. Мы с Констанс скоро будем, — её пальцы сбросили вызов прежде, чем Синклер успела ещё что-то проскулить в ответ. Чёрные брови хмурились, и Уэнсдей больше не стала терять ни секунды лишнего времени, направляясь в свою комнату, чтобы переодеться. Проходя по лестнице в соседнее крыло, она заметила Констанс, сидящую в кресле гостиной и читающую какую-то книгу под тусклым светом лампы. Услышав шаги, домоправительница тут же подобралась, поднимая голову к своей молодой хозяйке и чуть заметно кивнув в недоумении.       — Констанс, собирайся и заводи машину, — Уэнсдей поджала губы, всё ещё хмурясь в ответ на жесты домоправительницы. Аддамс вздохнула, заметив, что рядом с Калейдой, откуда ни возьмись, появился Вещь. — Куда едем? В полицейский участок Берлингтона. Кажется, моя будущая жена решила, что слова «нам не нужны неприятности перед свадьбой» в моём исполнении - просто пустой звук.       Домоправительница на секунду застыла, после чего собралась и, быстро кивнув, отправилась в свою комнату готовиться к отъезду. Уэнсдей проследила за её спиной и вздохнула, покачав головой сама себе. А ведь Барклай ещё её упрекала в том, что та не может жить, не принося нормисам неприятностей. Ну-ну…