Их было семь(я)

— Мы уже пришли? — Нет. — Мы уже пришли? — Нет! — … А сейчас? Чонгук единым толчком разворачивается к Тэхёну, еле удерживая себя от душевной затрещины прямо по неугомонному котелку последнего. Вон, тот же Сокджин — идёт себе спокойно, периодически, правда, громко сморкаясь в рукав и сетуя на жизненную несправедливость, но не мешает же никому, страдает в гордом одиночестве, никак не приставая к своим попутчикам с целью вовлечь их в бессмысленный диалог. Тэхён же — ходячая катастрофа на ножках, за каких-то два дня расшатавшая нервную систему несчастного Чонгука так, как это не удавалось никому, включая даже самых зловредных бывших и особо противных заказчиков, по вине одного из которых, он, кстати, и застрял в Сеуле антиутопичного наркомана в столь чудной компании в лице алкоголика и горохового шута. «С другой стороны, — думает Чонгук, в очередной раз одарив Тэхёна убийственным взглядом и убедившись в том, что это не сработало, — всегда же в этот лес ездил, и ничего такого доселе со мной не приключалось. Может быть, я просто сошёл с ума?» В сравнении с перспективой провести со своими придурочными спутниками ещё хотя бы несколько суток, если не недель (о большем Чонгук, щадя свою психику, старается даже не задумываться), мысль о сумасшествии кажется в крайней степени завлекательной и желанной. В самом деле, если всё вот это вот — не более, чем плод его воспалённой фантазии, простимулированной каким-нибудь внезапным обострением особо тяжкой формы шизофрении, совсем скоро он очнётся в светлом помещении в окружении людей в белых халатах, способных навсегда перервать его мучения парочкой химозных уколов. «А, впрочем, — не позволяет себе окончательно раствориться в этих сказочных перспективах Чонгук, — даже подсознание шизофреника не настолько жестоко и извращённо, чтобы выдумать кого-то вроде Тэхёна. Увы». Так, с горечью разочарования на языке заключив свою полную и несомненную дееспособность, старший если не физически, так морально из их компании скорбно бредёт дальше, изо всех сил сцепляя зубы и игнорируя нытьё, раздающееся уже с двух сторон. Мда, поспешил он хвалить Сокджина за автономность, как пить дать, поспешил… — Чонгук! Чонгук! — оный неожиданно замирает на месте и принимается усердно дёргать впереди идущего за рукав. — Чего тебе? — устало переспрашивает Гук, массируя гудящие виски и думая о том, что по прибытию в светлый и радужный Сеул настоящего он с вероятностью в двести процентов уйдёт в неоплачиваемый отпуск с Блэк Джеком и шлюхами. Минимум на год. — Видишь копошение впереди? Там точно кто-то есть! — Кажется, у меня дежавю, — хихикает Тэхён. — Если это новая партия нахлебников, я сбегу от вас по реке Хан, — ультимативно заявляет Чонгук, напрягая зрение и прочие органы чувств. — Стойте смирно и не высовывайтесь, я подойду поближе и выясню, что там такое. — Флаг тебе в руки, — покровительственно машет рукой Тэхён. — Поцеловать в щёчку на удачу? — Перебьюсь, — закатывает глаза Чонгук, под разочарованный вздох со стороны младшего с не менее облегчённым выдохом удаляясь от своей гоп-компании в сторону непонятных копошений. Стоит заметить, что с момента ухода из гостеприимных стен гипермаркета прошло уже с несколько часов. За это время они весьма бодро, хоть и не без жалоб со стороны ущемлённого класса, добрались до окраины города, почти доволочившись до судьбоносной для себя лесополосы. Именно поэтому к источнику не суливших ничего хорошего звуков Чонгук пробирается сквозь редкие кусты, ветви молодых деревьев и подло вылезающие под ногами кочки, огибать которые не столько сложно, сколько утомительно и долго. «Эх, расслабился ты, Чонгук, на харчах снайпера со свободным графиком. Вон, уже всякие бухарики вперёд тебя источники звуков замечают, а преодолеть не самую сложную полосу препятствий — не хочется и лень. Нет, вернусь из этой дыры, возьму парочку заказов на полевые работы, так, для очистки совести и восстановления веры в себя». За внутренним монологом путь до уже явственно проступающих в окружающем ландшафте двух фигур пролетает в один момент. — Дави усерднее! Ну! — разоряется силуэт номер один — миниатюрный парень, стоящий на некотором отдалении от силуэта номер два и воинственно упирающий руки в бока. — Если ты такой умный, может, будешь давить сам? — возмущается второй, ещё более мелкий, чем первый, и Чонгук только сейчас, приблизившись на достаточное расстояние, замечает, что тот действительно давит на окружающее его пространство, со стороны походя не то на мима, не то на городского сумасшедшего. — Я пытался! — оправдывается силуэт номер один, для очистки совести подходя к своему сотоварищу и принимая такую же абсурдную позу, как и его собрат по несчастью. — Видишь, не работает! — Тогда какого чёрта ты просишь меня давить сильнее?! — психует силуэт номер два, и Чонгук, услышав до боли знакомую интонацию, удивлённо ахает, спеша поскорее обнаружить себя уже не такому уж и неизвестному нечто. — Мин Юнги?! Сколько лет, сколько зим! — Чонгук невыразимо радуется столь неожиданной находке: шутка ли, после двух суток в тесной компании всяких буйнопомешанных найти в наименее ожидаемом для этого месте старого коллегу и сослуживца, в свете последних знакомств кажущегося чуть ли не родственной душой посреди враждебного и пустого мира. — Чон Чонгук, живой, старый ты пёс! — Юнги, он же — силуэт номер два, мгновенно бросает свои препирательства с силуэтом номер один, спеша одарить внезапно найденного знакомого крепкими объятиями. — Тебя-то какими ветрами сюда занесло? — Подозреваю, теми же, что и тебя, — в тон ему отвечает Гук, чувствуя себя едва ли не самым счастливым человеком на планете Земля. Уж если мироздание ниспослало ему Мин Юнги собственной персоной, то они, безусловно, выберутся отсюда без каких-либо критических потерь; этот жук ещё со времён армии был известен своей ушлостью и умением выбираться из любых передряг. — Кхм-кхм, может, представишь нас? — огорошенные внезапной встречей, оба мужчины напрочь забыли о силуэте номер один, на поверку оказавшемся миловидным парнем лет двадцати. — А… Да, наверное, надо бы, — озадаченно чешет маковку Юнги. — Ну, друг мой, знакомься: Пак Чимин. Встретились в черте города, обнаружили, что оба ни хрена не врубаемся, как в этой самой черте оказались. Решили идти вместе, что, конечно, накладно, ибо язва он первостатейная, так ещё и с замашками особы царских кровей. Но, Чонгук-а, ты же знаешь, как много я готов простить парнишкам с симпатичными зад… Юнги не успевает договорить свою мысль до конца, получая увесистый тычок в бок от вышеобозначенного парнишки с симпатичным «зад… », на что Чонгук лишь сдержанно хмыкает, в самом деле припоминая наиболее отличительную особенность практически живой легенды в лице Мин Юнги. Испокон веков этот жилистый, обманчиво хилый на вид мужчина был падок на любые технические новшества, сложные, откровенно невозможные для подавляющего большинства задачи, и… симпатичных парней, в типаж которых как раз-таки попадает его случайный попутчик, обладающий всеми вводными для очарования Юнги. Стройный, тонконогий блондин с умеренно-стервозным характером — да, годы идут, один круг знакомых сменяется другим, и только вкусовые пристрастия Юна остаются неизменны. Красавцам вроде этого Чимина обычно жёсткий и бескомпромиссный Юнги готов прощать очень и очень многое, если, конечно, не всё. — Ладно-ладно, — уклоняясь от очередной затрещины, которую при желании (уж Гук-то знал!) мог бы легко отбить и вернуть с лихвой, смеётся Юнги. — Я всё понял, твои прелести с другими мужиками не обсуждаю под страхом немедленной кары от твоих малюсеньких кулачков! Итак, Чимин, встречное представление — Чон Чонгук, мой хороший приятель со времён армии и бывший коллега, с которым у нас была парочка дел ещё на заре и его, и моей карьер. Встретить этого вечного бродягу — всё равно, что увидеть падающую звезду, лично мне сложно придумать более благоприятное знамение. Вклинивайся к нам третьим, Чонгук-а, поработаем в паре, как в старые-добрые! — Я бы и рад быть третьим в вашем многообещающем дуэте, — с усмешкой отвечает Гук, — но, боюсь, со мной прилагается хвост в виде двух ходячих недоразумений, которые прилепились ко мне по мере исследования города. Знаешь же, как это бывает с домашними питомцами — пользы особо никакой, а бросить жалко. — Уж мне-то об этом можешь не говорить, — ржёт Юнги, мотая мятной головой в сторону моментально надувшегося Чимина. — Ладно, давай сюда своих придатков, в конце концов, чем больше народу — тем веселей! — В этом мы с тобой никогда не приходили к согласию, — ностальгически отзывается Чонгук, и их свежесцепленная троица идёт за безропотно ждущими Чонгука Тэхёном с Сокджином. Из встречи на Эльбе, постепенно перетёкшей в массовое и не очень организованное знакомство, Чонгук подмечает для себя несколько крайне занятных наблюдений. Наблюдение №1: Юнги с Сокджином удивительно легко находят общий язык, что крайне нехарактерно для обычно противного, как стая голодных псин, старого знакомого и коллеги. Наблюдение №2: Чимин не очень комфортно чувствует себя среди кучи незнакомцев, несмотря на то, что всячески хорохорится и старается этого не показать. И, наконец, наиболее стимулирующее любопытство наблюдение №3: Тэхёну, который всячески ратовал за то, чтобы спасать всех несчастных и обездоленных, и чуть ли не с боем выторговал отдирание Сокджина от его насиженного места на полу гипермаркета, с первого взгляда откровенно и неприкрыто не нравится Чимин — тот же, в свою очередь, это чувствует, от чего обрастает колючками и ведёт себя раза в три ёршистей, чем с Юнги. Какая кошка пробежала между этими двумя за считанные секунды знакомства — загадка, Чонгуку непосильная, да и не слишком-то и важная, чтобы тратить на неё драгоценные терабайты собственных мозгов. Именно по этой причине он, отмахнувшись от всех своих наблюдений, как от назойливых мошек, возвращается в реальный мир нескончаемой болтовни ни о чём, чтобы задать куда более насущный и значимый в их ситуации вопрос: — Юнги, Чимин, а что за пантомиму вы разыгрывали там, на опушке, где я вас нашёл? Остальная компания растерянно замирает, а из названной двоицы первым соображает, чего от него хотят, Мин Юнги: — Ооо, это очень странная хрень, уж поверь мне на слово. Пошли мы, значит, в лес — ну, тот, из которого нас всех сюда и швырануло, а он, как знаешь, как раз начинается примерно там, где мы стояли, когда ты на нас набрёл. Пытаемся пройти — и ни хрена, уж и палками тыкали, и плечом толкали, да без толку. Дохлый номер, с какой стороны не подойди. — В каком это смысле? — нахмуривается Чонгук. — Да в прямом, — фыркает Юнги. — Не пройти там, по всему периметру как будто какая-то невидимая стена, за которой, вроде, как раз начинается лесной массив, да только пройти к нему — не пройти. — Ерунда какая-то… — заключает Чонгук, почёсывая затылок. — Ага, — соглашается Юнги. — Хочешь, ещё раз туда сходим, самолично убедитесь, что мы с Чимином правы, а не просто обожрались всяких грибочков под этой треклятой стеной? — Ну, отчего бы и не сходить, — пожимает плечами Чонгук, кивая застывшим болванчикам в лице остальной части компании. — Всё равно лес — единственная зацепка, которая у нас есть. Пожалуй, для них всех было бы сильно лучше и проще, если бы Чимин с Юнги и в самом деле налопались местных галлюциногенов, вызывающих острые припадки и миражи в виде несуществующих стен. К такому выводу приходит и Чонгук, и оба его хвоста, когда их ладони упираются в абсолютно непробиваемую поверхность, визуально ничем не отличавшуюся от остального ландшафта. «С другой стороны, — предпринимает слабую попытку утешить себя Чонгук, — я хотя бы не шлёпнулся лбом об эту хреновину, как зазевавшийся Джин». — Ничего не понимаю, — растерянно отзывается Тэхён, пытавшийся простукивать, прощёлкивать, а потом и вовсе пинать никак не реагировавшее на все его усилия пространство. — То-то и оно, — назидательно кивает Юнги, хотя его слова, в общем-то, никто и не ставил под сомнение в связи с общей странностью окружавшей их местности. — Висит груша, нельзя скушать, — к чему-то бормочет Сокджин, на реплики которого уже никто не обращает внимание после признания оного в своей полной умственной несостоятельности в связи с нагнавшим не просыхавший несколько дней организм похмельем. — Слушайте, — подаёт идею Чонгук, достаточно быстро осознавший всю бессмысленность и убогость их попыток проломить невидимую стену. — А вы пробовали пойти вдоль этого барьера? Вдруг он где-то заканчивается, или куда-то ведёт? — Ну, — задумчиво начинает Юнги, — мы прошли где-то с несколько метров с востока, но очень быстро задолбались, и решили попытаться разрушить эту фигню своими силами. Как видите, получилось не очень. — Мда уж, — Тэхён потирает изрядно потрёпанные в ходе неравной битвы с невидимым, но вполне осязаемым противником, конечности, после чего, вздохнув, обречённо предполагает: — Дай-ка угадаю. Сейчас мы опять будем плестись хрен пойми куда в поисках хрен пойми где находящегося конца этой хрен пойми откуда взявшейся штуки, и хрен пойми, существует ли этот конец в принципе, или нет. — Примерно, — легкомысленно отзывается Гук, против воли испытывая мрачное наслаждение от гримасы невыразимых страданий, отразившейся на чужом лице. — Знаешь, если тебе что-то не нравится, ты всегда можешь остаться здесь, — подёрнув плечами, отстранённо замечает Чимин. — Знаешь, — в тон ему отвечает Тэхён, — если ты попадаешь в мало-мальски оформившийся социум, очень опрометчиво выбирать в качестве основной поведенческой стратегии хамство. Юнги присвистывает, а Чонгук удивлённо вздёргивает брови, не ожидая от младшего столь лихо завёрнутой тирады. «А, впрочем, — вспоминая момент их знакомства, сам себе аргументирует такой неожиданный выпад Гук, — я с самого начала заметил, что Тэхён совсем не так прост, как хочет показаться. Неплохая поведенческая стратегия», — мысленно усмехаясь, признаёт Чонгук. — Так, ладно, курочки, не ссорьтесь, — видя, что вспыхнувшая на пустом месте перепалка грозит вылиться в полномасштабное побоище, развеселившийся было Юнги всё же вклинивается между двумя парнями, метающими друг в друга молнии и явно намеревающимися продолжить обмен злословием, постепенно переводя его в плоскость обмена тумаками. — Миритесь, не деритесь и помните, что умение работать в команде — первостепенно, когда речь идёт о попадании в странную Вселенную с безлюдными улицами и упоротыми стенами, которые не пробить никакими усилиями со стороны. — Кстати, о стенах, — Сокджин ненадолго выныривает из полузабытья, чтобы сообщить миру свою безмерно важную мысль: — А вы не пробовали проверять их в высоту и глубину? Вдруг она, ик, заканчивается где-нибудь внизу или наверху? — Неплохое предложение, — соглашается Чонгук. — Тогда сначала попробуем прощупать её с высоты вооон того дерева, — мужчина машет в сторону двухметровой махины в небольшом отдалении от их группы, — и сделать небольшой подкоп. Если мы не найдём лазейку — последуем плану А и пойдём исследовать пространство вдоль стены. Вопросы? — Да, — Чимин насмешливо поднимает руку. — А чем мы, с позволения спросить, будем совершать предложенный подкоп? — Руками, дорогой, руками, — ехидно отзывается Тэхён и, с садистским наслаждением наблюдая целую гамму возмущения и ужаса на утончённом лице напротив, добавляет, даже не думая скрывать своего упоения сложившейся ситуацией: — Но если тебе что-то не нравится, ты всегда можешь остаться здесь, обнявшись с деревом и продолжая лелеять свой бесценный маникюр. Не дожидаясь нотаций за намеренное разжигание повторного конфликта, Тэхён смещает всеобщий фокус внимания, вызываясь добровольцем в ряды делающих подкоп. Чимин же, раздражённо скрипя зубами и понимая, что возможность не менее колко пырнуть оппонента безнадёжно утеряна, вздёргивает нос и демонстративно удаляется совершать подкоп под чудо-стену на несколько сотен метров подальше от Тэхёна. — И чего это они так сцепились? — тихо спрашивает Юнги у решившего лезть на дерево Чонгука. — Понятия не имею, да и как-то плевать, — слегка кривит душой Гук, направляясь в сторону раскинувшего свои ветви на дециметры вперёд древа и принимаясь сосредоточенно взбираться в самую его высь. Юнги составляет компанию разобидевшемуся Чимину, а Сокджин, помятуя о том, кто соскрёб его с холодного пола, усыпанного фантиками и разбитыми бутылками надеждами, из солидарности остаётся подле Тэхёна, думая, как бы потактичнее влезть с вопросом о его странной антипатии к Чимину. Так, их в один момент увеличившуюся группу настигает первый серьёзный раскол.

***

— Босс, вы должны это видеть! Седовласый мужчина медленно отрывает голову от документов, смеривая ворвавшегося в его кабинет подчинённого укоризненным взглядом. — Богом, — начинает он, откладывая кипу бумажек в сторону и внимательно наблюдая за враз замявшимся парнем у себя на пороге. — Разве тебя не учили стучаться? И потом, что такого жутко важного должно было случиться на вверенном тебе объекте, что не может спокойно подождать до завтрашнего утра? — Там люди! — растеряв былой запал от строгого тона босса, прямо говорит он, вызывая у мужчины удивлённое подёргивание бровей. — Богом, — вздохнув, отзывается седовласый, потирая подбородок и решая закончить рассмотрение так интересовавших его бумажек на следующий рабочий день. — На этом объекте чисто физически не может быть никаких людей. — Но они там есть! — упорство подчинённого начинает раздражать и без того не очень благодушно настроенного мужчину. — Отлично, — бросает тот, вставая со своего места. — Покажи мне этих людей, но учти, что если это — какая-то дурацкая шутка, я лично позабочусь о том, чтобы твоя зарплата в этом месяце стала меньше на пару нулей. — Вот видите, видите! — спустя пару минут воодушевлённо жужжит Богом, обличительно тыкая в картинку, специально выведенную на большой монитор. — Вижу-вижу, пожалуйста, перестань кричать, — просит мужчина, щуря глаза и внимательнее присматриваясь к мельтешащим на, по идее, совершенно безлюдном объекте фигурам. — Действительно, люди. Ладно, за наблюдательность выпишу тебе премию в двойном размере. — Спасибо, сэр, — радостно улыбается парень, и, помолчав с минуту, не удерживается от вопроса: — Но что мне делать с этими попаданцами? Устроить экстренную эвакуацию с последующим подписанием соглашения о неразглашении? — Нет, — медленно качает головой босс, не отрывая взгляда от монитора. — О… — чуть нервно сглатывает Богом, робко предполагая: — Тогда… Их убрать? — И снова мимо, — хмыкает мужчина, смотря на озадаченного стажёра с нескрываемым удовольствием на лице. — Раз уж они каким-то неведомым образом попали на строго охраняемый объект, думаю, сама судьба велит нам опробовать влияние внешних искусственных факторов на живой, не сгенерированный нами же организм. — Но… это же опасно, — не веря своим ушам, проговаривает Богом. — А ещё — незаконно, и руководство… — А руководству, — с нажимом перебивает его босс, — об этом знать совсем не обязательно. Им нужен результат — ну, что ж, они его получат, причём намного быстрее сроков, которые мы заявляли. А касательно этих, — кивок в сторону экрана, на котором продолжает отображаться каждое микро-движение пяти обнаруженных объектов, — пусть считают себя мессиями, рискующими во благо всего человечества, если не всей Галактики. Кто знает, возможно, им доведётся получить орден из рук самого президента! Если, конечно, они до этого доживут.