От лица Хорикиты
Мы вернулись в школу, когда автобус заехал в ворота и остановился около главного парка. По очереди мы начали покидать салон, забирая вещи, которые были с собой. Многого мы не брали, ведь обратно нас доставили на самолёте а после от аэропорта до школы, что было почти в три раза быстрее, чем дорога в ту сторону. Во время поездки мало что произошло, ведь я большинство времени провела в своей комнате, изредка ко мне приходила Сакаянаги, приносящая мне еды и просто отличный собеседник, который мог бы скоротать моё время. Информация о том месте не распостронялась среди нас, ведь почти никто не знал, что Аянокоджи Киётака оттуда, кроме меня Сакаянаги и Ичиносе, которая узнала правду, однако никому не рассказал, по крайней мере мне так показалось. Солнце ослепило меня, из-а чего я закрылась рукой, вставая рядом с другими учениками. Многие спокойно отнеслись к этому, однако я, кто сидела почти неделю в заперти, действительно испугалась такого обилия света. — Ваши чемоданы уже доставлены в классы, заберите их в течение часа, — сказал Машима, когда он просил людей, вернувшихся из поездки, собраться вокруг него. Многие оставались вокруг, разговаривая друг с другом, кто-то подходил к учителям, и толпа не расходилась. Не имея больше к этому интереса, я быстро ушла прочь от них, таких весёлых и радостных, хотя у меня и было о чём поговорить с Машимой. Впрочем, деректор точно предупредил бы его, поэтому я решила отложить этот разговор. Уходя, я слышала, что многие обсуждали эту поездку. Я первая кто пришла в класс. Яркий луч солнца пробивался сквозь окна, освещая помещение, лёгкий ветер поднимался снег с деревьев, заставляя тень танцевать на стёклах. Я схватила свой чемодан и… его чемодан тоже, он был маленьким, поэтому мне не составило бы труда довезти его. Если я этого не сделала бы, то кто? Скорее всего учителя… Выйдя из класса, закрыв за собой дверь, чтобы не создовать видимость своего присутствия, я вышла из школы через запасной выход, который был направлен в сторону океана и Токио, что был по другую сторону от основного входа. Идя по очищенным от ночного снегопада дорожкам, я часто поглядывала назад, проверяя не идёт ли кто-то за мной. Конечно, учебное время ещё не кончилось, поэтому никого не было на улице, когда я шла, только редкие работники, которые готовились к тому, что через пару часов толпа учеников нарушит их покой. Недавно у первого года кончился экзамен, прошедший после исключения Ягами, что действительно отразилось на результатах, у третьего года экзамен находился в точке кульминации — осталось всего пару дней до того, как многие заметят его пропажу. Учителя просили не распостронять эту тему внутри стен школы, дабы не вызывать ненужные слухи и проблемы, однако это лишь ненадолго задержит неизбежное, в случае если все будут молчать об этом. Мой путь не был сложным, я быстро пришла к общежитию, где уже я и остановлюсь. Там никого не было, даже конконсьержа, отвечающий за людей, которые входят и выходят, скорее всего сейчас у них обеденный перерыв, ибо я пришла слишком рано. Зайдя в лифт передо мной встал по истине сложный выбор, я не могла решить куда мне идти… Лифт долго не закрывался, и я просто смотрела на кнопки. Решив, что не хочу надолго оставаться здесь, я просто нажала кнопку четвёртого этажа, надеясь, что за время моего отсутствия ничего не изменилось. «Да что могло измениться?» — подумала я вздохнув. Открыв дверь ключом, который он когда-то сделал для меня, я зашла внутрь. Было одиноко и одновременно не совсем грустно. Солнце, свет которого проходило сквозь шторы, освещало пыль, поднимающуюся из-за ветра, проникнувшего в комнату через дверь. Тёплая палитра света придавала уюта комнате, от чего я немного расслабилась, слабое чувство настольгии окутывыло меня. Зайдя внутрь, я закрыла дверь, и сняла с себя верхнюю одежду, повесив её в шкаф, стоявший рядом со входа, обувь же я оставила в прихожей, натянув свои тапочки, которые остались в том же месте, что и перед нашим отъездом. Я закатила два чемодана в комнату, а сама же села на кровать, которая незадолго до поездки стала двухместной, раньше мы могли расположиться на меньшей, однако это было довольно жарким во время лета, поэтому мы купили другую кровать, пока та находится в школьном хранилище. Как нам сказали, мы можем забрать её с собой, как закончим обучение. Конечно, чаще всего мы лежали рядом, однако теперь спать было удобнее. Лёгкий укол грусти появился из неоткуда, когда я снова оказалась здесь: там, где его больше нет. Слезы снова подступали к глазам, силы пропадали, и я, решив не сопротивляться этому, упала в объятия кровати, которая до сих пор пахла им. Обняв его подушку, я решила немного вздремнуть, однако сон не приходил, множество мыслей истязали меня, от чего я просто долго лежала и тихо плакала. Я не знаю сколько я так пролежала, в такие моменты ощущение времени пропадает. Ритмичный стук в дверь вернул меня к реальности. Протерев глаза, я встала с кровати и пошла а сторону двери. Посмотрев в глазок, я никого не увидела, поэтому решила, что кто-то ошибся дверью. Как только я развернулась в дверь постучали ещё раз. Я открыла дверь, увидев перед собой Сакаянаги, которую по понятным причинам не было видно в глазок. — Прости, мне следовало бы сначала позвонить тебе, — сказала она отряхивая свою одежду, — можно войти? — Да, я не против, — ответила я довольно скучно, больше похоже на старого Киëтаку, — к тому же мой телефон выключен. — Я предполагала это, — сказала Сакаянаги немного вздохнув. Я помогла Сакаянаги снять её обувь, оставив их в прихожей, после чего она пошла в сторону кухни, где села за стол. Поставив чайник на плиту и сев после этого напротив неё, я ждала, пока он закипает. За время поездки я уже поняла, что она предпочитает чай, поэтому спрашивать её не было смысла, однако я всё же достала немного печенья, которое хранилось в шкафу. — Уютно, — сказала Сакаянаги, осматривая комнату, которую я немного украшивала в прошлом, чтобы придать живости этому месте: небольшие растения на подоконниках, маленькие картины. — Спасибо, — быстро ответила я и встала, услышав, что чайник уже вскипятил воду. Я достала заварку, добавив её в отдельный кувшин, и налила воду, после чего поставила кувшин на стол, рядом с сахарницей и кружками. — Как ты? — спросила девушка, которая тянулась к кувшину. — Не знаю… Всё так неоднозначно: я знаю, что его ищут, что он рано или поздно вернётся, что он вернётся ко мне и наверное булет счастлив, что всё прошлое останется в прошлом. Тихий ветер дул из окна, развивая мои вновь отрастающие волосы и заставляя меня сжаться от мороза. — Но я не знаю, я боюсь, — слова снова начали застревать во мне, — что он не вернётся или… вернётся уже не он, что он станет другим. — Понятно, тут я ни с чем помочь не смогу, — ответила она, — однако я знаю, что он не тот, кто изменит своим принципам. Во время поездки Сакаянаги сказала, что пока что всё нормально и Киëтака рассчитывал на то, что его схватят, однако это ничуть не убавило моих переживаний. «Да, он был готов к этому, но что если не так, как стоило бы, что если он не был готов, или Йохан был предателем, или директор Сакаянаги за одно с его отцом, что если…» — Я пришла не только, чтобы спросить у тебя самочувствие, я хотела бы спросить кое-что, — прервала она мой ход мылсей. Я махнула рукой, давая знак, что выслушаю её. — Кацунори-сенсей… Когда ты хотела об этом сказать? — Я не хотела тебя втягивать, я думала обратить к Машине-сенсею, — ответила я, понимая, что нет смысла что-то скрывать. Сакаянаги ухмыльнулась моим словам. — Всё ты сама, ничем не отличаешся от него. Я думала, что ты вынесешь из этого какой-либо урок, однако… «А ведь она права, он поступил также со мной и сейчас мне больно. Если бы я попыталась бы сама с ним справиться, то может быть я была бы исключена, и уже ему было бы плохо, что меня нет.» — Да, моя ошибка, — ответила я, налив себе чай, — у тебя есть идеи? — Идеи? — Идеи, что с ним сделать. — На самом деле это будет непросто, он учитель а мы ученики… Может быть нам подстроить так, будто он домагался до кого-то. — Нет, — ответила я на её отвратительный план. В прошлом наш класс уже сталкивался с домогательством — Сакура Айри, которая долго оправлялась от этого. Благо ей помогли и вовремя спасли. — Не принимай это таким, каким услышала: не будет же он делать это, — сказала Сакаянаги с ноткой сомнения. — Не знаю, люди загнаные в угол часто делают странные вещи. — Да, они похожи на смертников, которые пытаются забрать с собой как можно больше людей. — Ужасно, — вздохнула я, — но правда. У меня была идея, узнать о нём, используя приложение, которое мне купил Киётака, однако оно мало что дало бы, может быть несколько людей, с которыми он пересекается. Остальное время мы сидели в тишина, каждая думающая о своём. Не было смысла говорить о чём-то, если мы обе понимали, что это было бы бесполезно. Сакаянаги встала и взяла свою трость, стоявшая до этого рядом, и аккуратными шагами пошла в сторону комнаты. — Вау! — волнительно удивилась она, — я не видела этого раньше. Подойдя к ней, я увидела, что она рассматривает нашу кровать, которая была немного огромной для этой комнаты, благо мы могли собрать её в диван. — Да, мы купили это пару недель назад. Думаю не удивительно, что в школе можно купить всё. Даже если в школе запрещено совместное проживание, никто не будет тебя за это наказывать. — А что-то более секретное? — спросила она, явно пытаясь смутить меня или заставиттьо поделиться секретом, чтобы немного смутить меня, подняв настроение. — Тоже самое, почти везде можно купить защиту или таблетки, — ответила я, разрушая её надежды. — Понятно, думаю этот логично, ведь не за всеми можно уследить. — Может сменим тему? — немного настояла я. Она вздохнула и пошла осматривать шкафы, где лежали наши вещи. — У вас действительно нет ни одной фотографии? — спустя пару минут спросила Сакаянаги, когда я уже легка поперёк кровати. — Ну… не совсем, что-то должно быть на телефоне. Я села на кровать и достала свой телефон, который быстро включила. Открыв галлерею, я начала искать хоть что-то. Самой первой была фотография с первого года обучения, когда мы группой пошли в бассейн. Я поднялась и села рядом с Сакаянаги, которая сидела на краю, в отличие от меня, лежащей поперёк. — Довольно старая фотография, к тому же на ней есть и другие люди. — Да, думаю это первая, на которой есть мы оба. Я промотала немного дальше, была фотография, на которой я и Киëтака стояли рядом с мои братом. Это было перед самым выпуском, мы задержали целый автобус своими действиями. Потом были ещё фотографии, пока я не нашла ту, на которой я сфотографировала его спящим. — Он знает об этом? — Нет, — ответила я. — А это что? — указала она на следующую фотографию. — Я нашла это в группе класса, кто-то сфотографировал нас, когда мы были на свидании. На этой фотографии был запечатлён момент, когда мы пошли в ресторан, на фотографии Киëтака кормил меня, что было довольно смущающим, ведь об этом многие знали. Хотя спустя призму времени я могу найти это довольно весёлым и забавным. Прошло ещё немного времени прежде, чем Сакаянаги позвала меня прогуляться, дабы освежить разум. Был вечер, когда я наконец собралась с мыслями и была готова выйти в свет. Снег вновь засыпал собой дороги, от чего каждый шаг сопроваждался приятным хрустом, фонари тускло освещали мне путь. Мы оба шли куда-то, даже не зная куда идти, просто шли в тишине, думая о своём. Не знаю, что и думала Сакаянаги, когда увидела меня, однако я знаю, что она пыталась поддержать меня, может быть в своей манере но всё же пыталась. — Хорикита-сан, — обратился кто-то ко мне из-за спины. Обернувшись я увидела Хирату, который шёл в окружении друзей. Махнув им рукой и извинившись, он подошёл ко мне. Сакаянаги отошла от нас, давая пространство. — Я так и не смог встретиться с вами раньше, — сказал Хирата, — я ужасно сочувствую вам. — Понятно, — ответила я, надеясь о быстрейшем окончании этого разговора. — Знаете, в прошлом мои отношения с ним были испорчены и я долго не мог смириться с тем, что он так изменился, однако кое-что произошло, что востановило их. Я не знаю, что и думать… Я хотел бы кое-что рассказать. Я посмотрела в сторону Сакаянаги, говоря о том, что скоро вернусь. Она кивнула и прислонилась к дереву, отдыхая от долгой ходьбы. Я и Хирата отошли в сторону, где смогли занять одну скамью. Мы были в месте, которое редко посещалось учениками. — Хорикита-сан, я… Я не хочу сказать своими следующими словами, что смеюсь над этой ситуацией или что-то в этом роде. — Я бы так не подумала в любом случае, ты — это ты. Ты никогда не будешь насмехаться над кем-то, — ответила я, осматривая снег под моими ногами. — Я рад, что вы такого обо мне мнения… — Хирата-кун, — сказала я намного строже, — мы друзья, тебе не следует так формально ко мне относиться. Может кому-то это и нравится, но мне — нет, я чувствую, что ты ставишь меня выше, чем ты себя. Хирата удивился моему заявлению, однако после этого улыбнулся. — Прости, я не хотел, просто… это сложно объяснить, мы знакомы уже более года, а я всё ещё чувствую себя чужим в классе… — Хирата вздохнул, — думаю это связано немного с мои детством, ранними школьными годами. Хирата замолчал, видимо ему стало некомфортно. Некомфортно о чём-то думать, что-то вспоминать. — Я понимаю, я также ощущала себя, однако вместо возвышения других, я считала себя лучшей. Это отвратительно… — Я рад, что мы нашли общий язык и оба пришли к подобным выводам. Тем не менее, я хотел бы рассказать о том, что я уже рассказывал Аянокоджи-куну. Я повернулась к нему головой. — Помнишь ли, что в конце прошлого года мы потеряли одного ученика и я сильно растерялся, долго не мог придти в себя, я думал, что всё кончено? Это было немного по детски. — Да… — В прошлом я был довольно замкнутым, не хотел с кем-либо разговаривать или заводить друзей, однако один всё же был, он не был популярным или интересным другим, просто хорошим мне другом, я бы сказал, что его было достаточно, чтобы я не чувствовал себя одиноко. Незадолго до поступления сюда, в конце обучения в средней школе, он покончил с собой… Я в ужасе взглянула на него, задаваясь вопросом, как он смог сохранить свою улыбку после того, как он потерял его. — Тогда, я принял это, как ошибку с моей стороны: в школе над ним часто издевались, и я думал, что если бы сделал хоть что-то, то всё было бы по-другому. Поступив себя, я создал новую личность, если так можно выразиться, однако всё это было только ради того, чтобы искупить свою вину. Знаю, звучит глупо, однако так и было. — Я не имею права сказать, что это глупо и глупость, в моей жизни было гораздо больше глупостей, чем эта. — Я много старался, чтобы довести всех до конца, и в конце нашего первого года, когда мы выгнали Ямаучи-куна, я опять принял это на себя, опять посчитал, что не справился. В тот день я потерял хоть какой-то смысл стремиться к лучшему и продолжать жить новым принципам, и только Аянокоджи-кун помог мне, никто другой, кого я называл друзьями даже не пытался поговорить, точнее они говорили, но всё, чтобы вернуть старого меня, он же просто выслушал меня, дал надежду. Тогда я понял, что если уже что-то произошло, то нужно просто стараться ещё больше и от чистого сердца. Я хочу сказать, Хорикита-сан, все мы очень сожалеем о том, что произошло, однако все мы очень полагаемся на вас, класс зависит от тебя, ты наш лидер. — Я подумаю, — ответила я на его изливание души, — твои слова и правда имеют смысл: я не могу сейчас всё бросить… Однако это не отменяет того, что его больше нет. — Я не хочу, чтобы вы повторяли моих ошибок, не думайте, что всё произошло только по вашей вине. Никто не мог предпологать такого… Но я знала… Закончив, он ушёл, оставив меня одну. Его слова действительно были честными, как я поняла, он давно хотел со мной поговорить, а я… каждый раз игнорировала его, запиралась в комнате, прячась от правды. Прошло довольно много времени, пока я сидела на этой скамейке. Становилось холодно, однако вставать я не хотела. Мне снова стало страшно. Страшно, что он не вернётся, как друг Хираты. Тихий и ритмичный стук трости отвлёк меня. Я повернула голову в сторону, откуда исходит звук, и увидела Сакаянаги. Она шла ко мне с маленьким пакетом. — Привет, ещё раз, — сказала я, отвернувшись от неё и снова уйдя в себя. — Вижу, он сказал что-то серьёзное, раз ты в таких раздумьях, — сказала Сакаянаги, сев рядом со мной, где до этого сидел Хирата, — не расскажешь мне? — Нет, это личное, не только для меня. — Понятно, — сказала она, немного расстроившись. Я услышала, как она открывала бумажный пакет, который несла до этого. Неожиданно на мои колени положили два сэндвича. — Это мне? — Конечно, — ответила она, попытавшись улыбнулся, однако я прекрасно знала, что она так не умеет. Может быть Киëтака и попросил её приглядывать за мной, может быть ей и не хочется этого делать, однако я благодарна Сакаянаги, что она рядом. Приняв её подарок, я открыла один сэндвич и жадно укусила его. Сакаянаги же попробовала свой, который лежал до этого в пакете. Мы провели в тишине ещё какое-то время. Потемнело. Я зашла в ближайшую кофейню, где заказала себе горячий напиток, чтобы немного согреться, Сакаянаги же просто отдыхала на скамье, ведь для неё это довольно сложная прогулка. Выйдя, я села рядом, смотря на еле видимые звезды, которые появлялись в это время. — Хорикита-сан, — начала Сакаянаги, повернувшись ко мне и нарушив нашу тишину, которую мы пытались сохранить, — Я долго думала, говорить тебе это или нет. Учитывая твою ситуацию, я бы предпочла молчать, однако я хочу, чтобы ты знала. — Я слушаю, — ответила, пусто смотря на небо. — Тебе нужно довериться ему ещё раз. Ты должна, чтобы тебе стало легче. — Я… Я не могу, доверившись ему, я его потеряла. Сакаянаги вздохнула. — Я понимаю, однако ты должна поверить ещё раз, для него. Всё таки мы должны просто принять тот факт, что он лучше нас. — Ты его ещё не приняла, — сказала я, указывая на очевидное. — Может быть, я хотела бы с ним сразиться, однако я смогу принять своë поражение. Сейчас не об этом, — быстро она сменила тему, — Я говорю, что он вернётся. Рано или поздно но всё же вернётся, к тому же его ищут люди, которые подготовленны к этому. Ты должна дождаться, просто поверь, что он сможет всё сделать сам, сейчас это всё, что ты можешь сделать для него. «Просто постарайся вернуться к жизни без меня, живи так, чтобы я мог доживать свои дни спокойно.» — вспомнила я его слова.От лица Аянокоджи
Нас доставили к отелю, где мы будем жить ближайший месяц или больше. Покинув автомобиль, я и Йохан быстро дошли до комнаты, чтобы не слишком сильно раскрывать своё местположение. Открыв дверь, мы увидели обычный номер, который был раза в два больше, чем наши комнаты в общежитие: две одиночные комнаты, санузел, кухня, прихожая, прачечная. Зайдя внутрь, мы оба сложили свои вещи и разошлись каждый по своей комнате. Лично у меня не было проблем с тем, чтобы видеть Йохана, однако это не касается его: ему будет очень сложно просто существовать с одной мыслью, что он работает со мной, хотя я это исправлю в будущем и, возможно, он закочнит свои глупые попытки избавиться от меня. По договору с Коенджи я должен показать ему нечто необычное за охрану Сузуне, в противном случае я буду исключён по контракту. В этом есть один минус — Коенджи может использовать это, чтобы исключить меня независимо от результата, однако он не такой человек, к тому же я смогу отменить исключение, если это потребуется. К моему сожалению, чтобы я смог выполнить договор с Коенджи, мне нужно будет постоянное содействие Йохана. Время шло и мы оба сидели за кухонным столом, ожидая пока еда разогреется. В данный момент я читал новости, Йохан же просто смотрел в стол. — Йохан, — начал я, — пока ты продолжаешь ненавидеть меня, ты не сможешь ужиться в этом мире. Пока что ты бесполезен. Он бросил на меня взгляд, который отвечал лучше, чем любые слова: не говори со мной, когда мы не работаем. — Чего тебе, Первый? — Расскажи мне, откуда исходит эта ненависть, что я сделал для тебя такого, что ты ведешь себя как маленький ребёнок, — сказал я, указывая на его сейчашнюю агрессию. — К чему ты клонишь? — сказал он, встав со своего места, ударив по столу ладонями, от чего люстра пошатнулась. Понимая, что, если я неправильно выражусь, начнётся драка, встал напротив, однако убрал руки в карманы, чтобы не выгледить агрессивнее, чем есть. — Ты ведь соврал мне, когда рассказывал о своём прошлом, дважды: на корабле и спортивном фестивале. Я напомню тебе, что в нашем деле важно доверие. Ты делаешь всё, чтобы заставить меня усомниться в тебе. — Почему ты так решил? — спросил он. «Возможно он подумал, что я хочу избавиться от него.» — Твоё желание: найти родителей — очень необычно, учитывая, что они отказались от тебя, если ты конечно не соврал мне. Ты постоянно лгал мне, преследуешь свои цели, хочешь убить меня в конце концов, когда мы закончим. — Я предан своей цели — уничтожить белую комнату и всë, что с ней связано. — Ты настолько глуп? Миллионы людей уже знают о ней, так каким образом ты хочешь искоренить это из их сознания. — Мне это и не нужно, если ты не смог это понять, я хочу, чтобы память об этом месте долго оставалась в умах людей, однако все причастные будут страдать. Пусть они станут уроком для остальных. — Убийства не пойдут на пользу обществу, к тому же это ничего не изменит. Выжившие, те, кого мы вытащим оттуда, построят лучший мир, чтобы этого не повторилось, а если никого не будет, то велик шанс того, что всё повториться. Если ты не изменишся, то твоя жизнь в этом мире бесполезна, я бы сказал, что ты ни чем не отличается от него. Вена на лбу Йохана немного набухла, как у всех, когда у них повышается давление, однако её цвет… Был ближе к фиолетовому?! Я долго не отводил взгляд от его лица, размышляя над этим необычным свойством его тела. — Так почему, ты ненавидешь меня? — повторил я вопрос. — Думаешь, раз мы здесь одни, то я просто возьму и расскажу тебе своё прошлое? Нет… Нет, я ничего не скажу, — Йохан угрожающе стал подходить ко мне, — и я не твоя игрушка. — Если ты хочешь решить всё таким образом, то мне очень жаль, — сказал я, заняв боевую стойку. — Один раз ты мне уже проиграл. — Тогда я решил проиграть, чтобы ваш план не увенчался успехом. Подумай, если бы я проиграл по настоящему, то меня здесь не было бы, ты и Ягами встали бы у управления тем местом а после, ничего бы не изменилось. Ты не справился в одиночку, пока не поймёшь, что вся твоё прошлое не больше, чем чушь. Атмосфера наколялась, я не знал, чего ждать с его стороны. Йохан был странным будто у него было биполярное расстройство или ещё чего похуже. Его перепады настроения не давали мне покоя ни в одну минуту нахождения рядом с ним, однако сейчас, когда мы остались вдвоём, я мог бы решить это раз и навсегда. Удар, глухой звук наполнил кухню, когда я поймал его руку. — Ты не стараешься. Думал я не замечу твоих сомнений? , — спросил я откинув его руку, — попробуй ещё раз. И опять я не мог понять его: всего мнгновенье назад он был настойчив и решителен, однако сейчас он стоял не так уверенно. — Ты же сам ещё не определился, ненавидеть меня или уважать. Ещё один удар, который я поймал. Не было смысла уклоняться, в ведь тогда бы он мог сломать что-то. — Ты ещё не окреп, ты слишком молод, чтобы стоять со мной. Удар ногой а после он захватил мои руки, пытаясь бросить на пол, однако… — Неполноценный, лишь дефект того места, чудом оставшийся в живых. Как ты можешь пытаться сравняться со мной, если ты не обрёл целомудрия? Вены на его теле начали набухать ещё сильнее и фиолетово-розовый пигмент стал проявляться в больших местах. Странное чувство меня окутывало: я боялся чего-то. Я не должен подавать вида. — Думаешь, раз ты здесь, то стоишь со мной на равне? Сила его ударов заметно росла, однако мне казалось будто силы покинули его. Его тело было расслаблено, однако не менее жёстким, будто сражался со мной уже не он, а что-то другое. — Ты ненавидешь меня? Быстрый удар в его солнечное сплетение, после чего я попытался зайти за спину. Выхватив чайник со стола, я плеснул водой ему в глаза, и, когда он был в замешательстве, я смог зацти за спину. Взяв его тело в удушающий, я держал его. Йохан же оттолкнулся и упал спиной вниз, прижимая меня к полу, однако, используя свои ноги, взял его в тески. Теперь я мог растягивать его позвоночник, если того захочу. — Я вышел победителем и в этот раз… Ты ненавидешь меня за это? — Да! — почти крикнул он, когда я держал его в захвате. — Так почему? — спросил я, ослабляя хватку. Время шло, а ответа так и не было. — Ты сам говорил, что мы одинаковые, помнишь? — спросил я, снова усиливая захват и начиная растягивать его, повреждая позвоночник. — Ты это помнишь? — спросил я намного настойчивее, когда звук хруста и воздуха в позвоночных дисках наполнил посещение. Йохан терял сознание, вены становились менее заметными, дыхание стало неровным. Он сломался. Отпустив его, я встал, и смотря сверху вниз, поставил ногу на его грудь, сдавив, чтобы он не смог выбраться. — Я не хотел этого, ты сам это начал. Во всех твоих проблемах виноват только ты. Йохан не ответил. — Ты хочешь вернуться в то место? — Нет, — ответил он, слабо кашляя, когда к нему возвращались силы. — Ты ненавидешь себя? — Нет! — Но мы же одинаковые. — Я не ты! — крикнул он, схватив за ногу и бросив на землю, когда провернулся. Йохан встал надо мной, избивая меня ногой, однако я и не думал что-то предпринимать. Я лишь закрыл своё лицо. Удар в живот, удар в живот, удар в живот, удар в живот, удар в живот… — И кто из нас лучше? Кто не сможет сделать это в одиночку?! Удар в живот, удар в живот, удар в живот… Это продолжалось довольно долго. Он остановился, и я посмотрел на него. Ухмылка не падала с его лица, чувство удовольствия пронизывало его насквозь. — Ты закончил? — спросил я, посмотрев на него, — ты этого хотел? Увидев, что я не получил никаких повреждений он отшатнулся, возможно испугался. — Йохан, разве этого ты хотел? Ты готов меня убить прямо сейчас? Он опять изменился. Страх и непонимание меня, изменили его выражение лица. — Ты мне не нужен, в таком состоянии, будешь мешать. Новая агрессия, он снова попытался меня ударить, однако в этот раз я сломаю его окончательно, я покажу ему его слабость. Я схватил его ногу одной рукой, другой же оттолкнулся от земли, помогая грудью. Устремив пятку к его челюсти, я ударил так сильно, насколько я смог. Йохан попятился назад от удара. Когда он упёрся в стену, я уже стоял перед ним. Пальцами я ударил под кадык, а после этого в солнечное сплетение — Йохан начал задыхаться. Сильно толкнув, я уронил его. — Йохан, раньше я этого не понимал, твоих слов, что мы похожи. Конечно, ты просто пытался меня обмануть, завоевать доверие, однако ты был прав — мы одинаковые: ни ты, ни я не задумывались о тех, кто остался позади, не думали о будущем — два чистых листа, которые хотели бы найти себя но не находили причин для этого. Йохан пытался сопротивляться, однако с каждой секундой его уверенность исчезала. — Только я, в отличие от тебя, начал меняться, и именно поэтому ты бесполезен. Живое существо, неспособное подстраиваться под ситуацию, не сможет выжить в этом мире. Так почему ты ненавидешь? — Я не знаю, — ответил Йохан, смирившись со своим поражением. — Нет ты знаешь, — перебил его я, — даже мне уже стало это понятно, — усехнулся я, указывая на его глупое отрицание истины, — ты ненавидишь себя из-за своего прошлого, что ничего не смог изменить. Ненавидишь этого человека, что он сделал это с тобой и всеми остальными. Меня же ты ненавидешь по той же причине, что и себя: я ничего не сделал тогда, чтобы остановить их, лишь следовал по течению. Я, как и ты, хотел выжить. — Это не та… — Всё именно так, — заставил его замолчать я, — и я говорю, что ты бесполезен и глуп по причине того, что сейчас я, в отличие от тебя, что-то делаю, чтобы измениться, и я изменю и тебя. Закончив, я оставил его на кухне, а сам ушёл к себе. Прошла ночь — наступило утро. Мы оба сидели в кабинете в одном из офисных центров, арендованный человеком, которого мы ждём. Я и Йохан просто сидели, смотря в дверь и ожидая его появления. Мы больше не разговаривали, да нам это было и не нужно. Прошло около получаса прежде, чем дверь распохнулась. Этот человек задержался настолько, что мы уже начали сомневаться, появиться ли он вообще. — Здраствуйте, Накадзима-сама, — сказал Йохан, когда упомянутый человек зашёл к нам в кабинет. За ним зашли его охранники, вооружённые пистолетами. Подойдя к нам, они проверили нас на наличие оружия и записывающих устройств. Один из группы кивнул, сказав, что мы чисты. Накадзима указал своим, ждать его за дверью, после чего в кабинете остались только мы трое. Заняв своё место, он оставил рядом с собой пару чемоданов и кейсов. — Где Сакаянаги-сан? — спросил Накадзима, удивлённый тем, что человек пригласивший его сюда не явился лично. — Нас прислал Сакаянаги-сама, — ответил Йохан, — он не хотел приходить самостоятельно, поэтому мы работаем от его лица. — От его лица значит, — сказал он, немного смутив меня выбором слов, — С чего мне вам вообще верить? — логичный вопрос с его стороны: у нас нет ни одного документа, который бы подтверждал, что мы от Сакаянаги, к тому же мы знаем его, а он — нет. В его ситуации я бы тоже задал этот вопрос, говоря, что пока они не предоставят веские доказательства, то я не буду с ними работать. — Ну, мы уже находимся здесь, куда вас позвал этот человек, он же не смог появиться здесь по личным причинам, к тому же у нас есть росписка, что мы от него, и документ, что мы работаем в его школе. Мы протянули эти документы ему. Вчера вечером Сакаянаги занимался их созданием, чтобы мы иогли быть более убедительными. Взяв оба документа, он усмехнулся. — Значит вас зовут Кэтсу Танабе и Яхико Катаяма… — прочитал он документ. Я работал под именем кэтсу Танабе, Йохан — Яхико Катаяма. Оба этих человека действительно работают в школе. Сакаянаги смог заполучить их документы и немного переделать их копии, чтобы у нас было какое-никакое удостоверение личности. — Понимаю, управлять целой школой в одиночку довольно трудно, — ответил Наказдима, понимающе кивнув и вернув документы, — в таком случае… Вы же знаете, что вам следует говорить, а что нет? — Да, я понимаю, Накадзима-сама, — сказал я. Рока Накадзима — один из первых инвесторов Белой комнаты после Сакаянаги. В прошлом был главой мафии. Накопив достаточно денег, бросил это дело, а после вложил долю в то место. Сейчас является членом партии, владельцем нескольких компаний, которуе ему подарил Ацуоми Аянокоджи. Одно из его предприятиий — компания по производству шариковых ручек на данный момент является одним из ведущих в своей сфере, денег оттуда идёт не так много, однако это лишь способ отмывания его накоплений, который не привлекает к себе внимания. — Тогда, — он положил свой чемодан на стол, — перейдём к делу. — Да, — я достал бумаги, которые мы просили распечатать Сакаянаги, — Сакаянаги-сама хочет вернуться. Накадзима взял эти бумаги и внимательно прочитал. — Сакаянаги-сама изложил желание вернуться. На данный момент он готов заплатить несколько миллионов. — Почемы он обратился ко мне? — Это нам неизветсно, он просто хотел передать эти бумаги вам. Мы просили Сакаянаги распечатать прощение, что он покинул их, когда они нуждались в нём, также там есть документ, который должны подписать все инвесторы, что у них нет проблем с его возращением, однако документ остаётся у них. — Это всё ещё странно, я не подпишу его. В связи с последними событиями в мире, к тому же я не вижу причин, чтобы он изменил своим принципам. Конечно, он подписал документ о неразглошении, однако он точно будет хвататься за любые способы, чтобы сдать нас. — Ничего не будет, ведь мы уже здесь. Наказдима явно понимал, к чему я клоню: если мы пришли, зная кто он и чем занимается, то мы не намерены его сдать, к тому же сейчас он хоть на бумаге и непричастен, однако всё может измениться, если мы докажем его причастность и существование Белой комнаты, что также ударит и по всем остальным, включая этого человека. Наказдима немного нахмурился, обдумывая мои слова. — Как минимум у вас сейчас нет доказательств, к тому же я не верю пустым словам, мне нужны более веские доказательства, что ничего не произойдёт. — Как мы это можем доказать? Наказдима откинулся на стуле, схватив металический кейс, стоявший за ним. — Наполните его купюрами наминалом десять тысяч её, тогда я подпишу вашу бумагу. Если мне не изменяет память, то тут должно поместиться двадцать четыре миллиона йен. Ах, да, чтобы я поставил здесь свою подпись, то нужно, чтобы все остальные были заполнены. «Значит мы не сможем заговаривать других тем, что Рока Накадзима уже согласился.» Я и Йохан кивнули, не зная, что ещё сделать в такой ситуации. — Жду вас ровно через месяц по этому адресу, — Накадзима написал адрес на бумаге и прикрепил его к крышке кейса, протянув оный нам. — Раз мы решили этот вопрос, то я хотел бы задать ещё несколько, — сказал я. — Не питай надежд, юнец, я не отвечу на множество из них. — Как вы связались с этим человеком, если всё проходило в анонимной форме? — Хм, ах да, Сакаянаги ушёл до этого… Он сам с нами связался, видишь ли, только его напарник, — говорил он об Наоэ, — знал наши имена, и после инцидента, с нами связались. «Теперь мне понятно.» — Последний вопрос: известно, что в америке был ещё один филлиал, однако меня кое-что смутило. Те, кто создал там это место, как это утверждалось, уже сидели до этого в тюрьме и были недавно освобождены. Я не думаю, что у них бы хватило денег, чтобы это купить подобную информацию, к тому же они слишком просто сдались, будто сразу были готовы сесть обратно, также Джинносуке не подтверждал, что это именно они покупали, будто он и не знал, кому продали его исследования. Накадзима немного вспотел, что дало мне понять, что он что-то знает, к тому же я нарушил наше табу, суть которого заключалось в «неупоминании» этого места напрямую. — На этот вопрос я не смогу ответить, ведь не имел дела с американцами, однако скажу кое-что… Лучше не лезть в это дело, говорю как человек, который дорого за это поплатился. Накадзима утверждал, что уже пытался выяснить правду, однако что-то его остановило. Думаю, что Накадзима был бы отличным союзником, если он согласиться на эту авантюру, однако я не могу спросить его об этом напрямую, ведь это может быть ловушка. В любом случае, этого пока что достаточно. Я взял чемодан и, кивнув, покинул помещение вместе с Йоханом. Разговор с Накадзимой вышел довольно коротким, однако от того не менее полезным. Выйдя из здания, мы сели в лимузин, который быстро уехал с этого места. Сакаянаги сидел напротив нас. Я, достав жучок из-зо рта жучок, который был закреплён на обратную сторону зубов резцов, передал его Сакаянанги, чтобы тот мог прослушать наши переговоры. Забрав его, он посмотрел на меня взглядом, будто я совершил где-то ошибку. — Перейдём к Накадзиме, что он хочет? Вижу, что вы вышли почти ни с чем. — Он хочет двадцать четыре миллиона йен, чтобы удостовериться в вас. — И что ты будешь делать? — спросил меня Сакаянаги, давая понять, что он недаст столько. На самом деле я сразу понимал, что он этого не сделает, да это и не нужно. Нам просто нужно, чтобы он поставил подпись, убедив, что мы собрали эту сумму. — В любом случае нужно немного настоящих денег, которые будут накрывать собой поддельные, распечатанные на обычном принтере. — Думаешь он заметит? — Если сделать всё правильно, то нет: скорее всего он будет взвешивать этот чемодан, — я указал на него, — чтобы не считать всё вручную. Бумажные деньги весят немного больше, чем обычная бумага, что сильно скажется на общей массе чемодана, то есть нужно узнать вес одной купюры и подогнать общий вес до нужного. — Понятно. — В таком случае всё пройдёт нормально. В противном случае нам придётся вручную красить каждую купюру. Конечно, мы не сможем их подделать, однако на первый взгляд их не отличить, если не рассматривать их. — Я дам вам немного, однако, когда мы вернёмся, вам придётся выплатить мне, всё что я дал. — С этим нет проблем, — сказал Йохан. Дальше мы ехали в тишине, пока Йохан искал что-то в интернет магазинах. Посмотрев в его телефон, я увидел, что он смотрел цены на краски, залу и… бензин, порох, залу. Возможно, таким образом он захочет состарить купюры, чтобы они выглядели и тактильно ощущались натуральней. Даже если каждая четвёртая купюра будет будет настоящей, то это шесть миллионов, а поддельных купюр придётся сделать тысячу восемьсот, что возможно сделать за месяц, но если работать каждый день. — Теперь перейдём к тому, что я хотел рассказать тебе, Йохан-кун. Йохан убрал телефон и посмотрел на директора. — Я немного порылся в архивах и, имея, что твои родители изначально были в Японии а позже переехали в Германию, я смог отследить примерные даты перемещения и сократить круг поиска, к тому же, учитывая их судьбу. — директор немного поперхнулся, — я нашёл вырезку из новостей, которая оглашала это проишествие. — И что там было написано? — спросил Йохан, когда в его глазах блеснула некая надежда. — Почти ничего, будто кто-то замял эту историю. Легко догадаться, кто это сделал. — Да… Йохан немного потускнел. — Не отчаивайся, теперь понятно, что твои родители что-то знали о том месте, значит можно сузить круг поиска лиц ещё больше и ты не был лишь случайным, как многие. Пока что на этом всё. — Я понимаю, спасибо. — Однако у меня есть одна странная теория… Вы не против, если возьму ваш ДНК-тест. — Наш? — спросил я, не понимая к чему он клонит. — Да, у вас обоих.От лица Хорикиты
Звонок прозвинел, и Чабашира зашла в класс, не опаздывая ни на секунду и неся с собой завёрнутый лист бумаги. — У вас начинается новый специальный экзамен, — быстро сказала она, заняв своё место и отложив лист бумаги в сторону, — беспокоиться не о чем — экзамен предельно простой, к тому же никто не будет исключён. — Чабашира-сенсей, но мы же только вернулись, — сказал Ике, явно недовольный этой ситуацией. Многие разделяли его недовольство, однако больше никто не поддержал его в начале этого спора, сейчас всем хотелось побыстрее узнать правила нового экзамен. — Да, вы вернулись вчера, однако школа сразу предоставляет вам новый экзамен, от которого будет зависеть ваш финальный экзамен в этом триместре, который пройдёт сразу после полноценных зимних каникул. Я достала свой блокнот, чтобы записывать всё, что меня интересует. — От этого экзамена многое зависит, ведь если вы выиграете этот специальный экзамен, то вашему классу будет проще на следующем. Подробнее об этом расскажут позже. «Значит этот экзамен является предлогом к следующему экзамену.» Как я поняла помимо классовых баллов мы что-то получим в начале следующего, что будет зависеть от результатов этого, однако нельзя отрицать, что она имела ввиду, что следующий экзамен будет более суровым, и баллы за этот пригодятся в будущем. — На этом специальном экзамене не будет запутанных правил, которые вы должны были бы вбить себе в голову. Вас ждет состязание академических способностей с другим классом один на один. Состязание академических способностей. Ничего необычного как для учащегося этой школы, так и для ученика в общем смысле. Скорее, это банально до безобразия. А ведь даже на обычных контрольных и итоговых экзаменах борьба велась нешуточная. Однако стоит заметить, что в случае с так называемым специальным экзаменом всегда есть особые правила, во многом определяющие исход поединка. — Победитель получит пятьдесят классных очков от проигравшего. То есть вы получаете пятьдесят очков, если выиграете, а если проиграете — теряете столько же. Большой суммой это точно не назовешь, тут, скорее, речь идет о незначительном изменении в количестве очков. — Это что получается, кому-то надо будет соревноваться с классом A по части академических способностей? Несправедливо ведь! — Можешь радоваться, Ике, ваш класс B как раз будет состязаться с классом A. Оппоненты, судя по всему, были уже определены, и Чабашира-сенсей решила сразу выложить горькую правду. — Схема довольно проста, берется средний балл класса по итоговому экзамену, который вы сдавали на днях: занявший первое место столкнется с занявшим второе, третье — с четвертым. Несмотря на наличие специфических правил, если класс A с учетом большого отрыва в плане академических способностей схлестнется с классом из нижней таблицы, влияние результата будет очень большим. На начало декабря у класса A Сакаянаги тысяча триста десять очков, у класса B — моего — девятьсот тридцать семь. В случае выигрыша в прямом столкновении мы уменьшим разрыв на сто очков, а значит разница между нами будет двести семьдесят три очка. Кроме того, впервые с поступления в школу мы преодолеем отметку в тысячу классных очков. С другой стороны, у класса C Рьюена девятьсот одно очко, а у класса D Ичиносе — семьсот одиннадцать. Если выиграет Ичиносе, ее класс приблизится к классу Рьюена, но вот проигрыш сулит двукратную разницу по очкам с классом A. А это уже очень болезненно. — Вопросы в тесте коснуться тем из промежуточного и итогового экзаменов. Их сложность, как и в любом другом письменном экзамене, будет варьироваться от относительно легких до крайне тяжелых. Итоговый специальный экзамен второго триместра: «Совместный всесторонний письменный тест». Описание: Весь класс решает в общей сложности сто тестовых вопросов. Правила: Ученики по одному решают вопросы в строго заданном порядке. Каждый может взять на себя до пяти вопросов, однако минимум — два, независимо от правильности решения. Решение одного ученика не может быть исправлено другим, даже если оно неправильное. На решение каждому ученику дается десять минут, учитывается также время, затраченное на вход и выход из кабинета. Ученики, которые не сдают тест, должны ждать в отдельном кабинете. Ждать у входа разрешается лишь следующему в очереди ученику. При превышении лимита времени ученик будет дисквалифицирован, баллы начислены не будут. Любые подсказки или решения, будь то в письменной или устной форме, запрещены. В случае выявления нарушения экзамен прекращается в принудительном порядке с нулем баллов. В зависимости от оставшегося времени начисляются дополнительные баллы. Больше часа — десять баллов; больше тридцати минут — пять баллов; больше десяти минут — два балла. Баллы за вопрос, независимо от сложности, начисляются в зависимости от способностей (относится к «академическим способностям» в «ОИС» по состоянию на первое декабря) человека, который его решает: Оценка «A» — один балл; оценка «B» — два балла; оценка «C» — три балла; оценка «D» — четыре балла; оценка «E» — пять баллов; Человек выполнивший наибольшее количество вопросов за наименьший промежуток времени будет отдельно награждён билётом для перехода в другой класс. ---- Билет перехода — одна из вещей, которую Нагумо успел реализовать за своё время на посте президента. Бтлет позволяет перейти в другой класс, не тратя баллы. «В этом экзамене у нас есть некое преимущество: в нашем классе больше учеников с низкими академичискеми оценками, что значит — мы заработаем больше баллов, чем класс А, если будем идти с ними вровень, однако нужно снова организовать учебные группы.» Я должна Ичиносе с момента, как она покинула выборы президента, думаю я могла бы организовать совместные группы, чтобы сильные ученики объеденились и смогли лучше распределить обязаности. Урок подошёл к концу, и около моего стола начала собираться толпа. Если честно, то меня это ужасно раздражало. — Я рад, что ты снова с нами, — сказала Ике, от чего получил удар со стороны Шинохары за его бестакность. — Если тебе бедет нужна помощь, то можешь обращаться к нам, — сказал кто-то из толпы. Бесконечный поток вопросов и благодарностей лился в мою сторону, там были все. Все кроме Судо, который просто стоял в стороне. Пробравшись сквозь толпу и ответив всем, кто хотел со мной поговорить, я вышла из класса. В корридорах было множество учеников, однако я сейчас искала только одного. Дойдя до класса D, я постучала в дверь, ведь та была закрыта, и аккуратно приоткрыла её. Заглянув внутрь я увидела, что в их классе что-то проходило: многие сидели и слушали Ичиносе и Канзаки, которые стояли на подиуме. Они оба перевели взгляд на меня, после чего что-то сказали классу и пошли в мою сторону. Я встала рядом с дверь, облакотившись а стену и ожидая их. — Хорикита-сан, — сказал Канзаки, — давайте перейдём к делу, не просто так же ты пришла. — Да, я хотела бы обсудить одну идею с вашим классом: могли бы мы создать учебные группы вместе, чтобы мои учили ваших, а ваши наших? — Это не проблема, но разве это имеет смыслы? — спросила Ичиносе, — не пойми неправильно, просто в таком случае учебные группы будут слишком большими, что будет замедлять обучение. — Группы будут поделены так, чтобы ученики с академическими оценками «А+» обучали «E-», «А"-"E», «А-» — «E+» и так далее, что сможет за короткий промежуток времени поднять всех примерно до одного уровня, к тому же это не скажется на оценках в системе ОИС, тем самым слабые ученики принесут гораздо больше очков в экзамене. — Хорикита-сан, — сказал Канзаки, обдумав мою стратегию, — это выгодно только для вашего класса, где академически слабых учеников гораздо больше, чем в классе А. У нас же идёт конфронтация с классом C, у которого более выгодные условия побуды на этот экзамен. — Я бы так не сказала, в их классе нет такого количества людей, которое бы смогло обучить их всех и повезёт, если каждый решит хотя бы о два вопроса за один раз, то есть мы можем выиграть во времени, — заметила Ичиносе. — Ичиносе-сан права, Канзаки-кун, к тому же основную часть вопросов всё равно решат люди такие как: Хиёри-сан, у кого академические оценки — «B+» и более. А как ты помнишь их мало, что очень сильно скажется на времени. Не забывай, что их класс сейчас сам по себе, то есть их несколько сильных учеников не сможет обучить основную массу за такой промежуток времени. Всё это связано с тем, что Рьюен слишком сильный, однако работает он в одиночку, придумывая способы обойти экзамен. Конечно, в этом нет ничего плохого, однако ученики его класса слишком расслабились и понадеялись на него. Сейчас же почти нет способов обойти этот экзамен, где каждому придётся пройти его самостоятельно. — Вы правы, — смирился Канзаки, — тогда я мог бы составить группы. — Мы сделаем это вместе, чтобы составить группы не только по оценкам, но и группам друзей, чтобы всем было легче адаптироваться. — Тогда… Может для начала предложим им самим разбиться на группы, — предложила Ичиносе. Я посмотрела в корридор, где, как мне показалось, кто-то следил за нами. — Может отойдём? — сказала я, доверившись своей интуиции. — Что-то произошло? — спросила Ичиносе. — Нет… просто мне не нравится, что мы стоим здесь, где нас могут подслушать. Двое напротив меня кивнули, и мы переместились в кабинет студенческого совета. Пока мы шли, Ичиносе создала группу, состоящая из учеников обоих классов, в которую могли писать только мы втроём. Выбрав учителей на этот период, мы открыли специальное голосование, где каждый мог выбрать себе учителя, однако только тех, кто подходит под условие нашего быстрого способа обучения. Спустя полчаса все выбрали свои группы и мы начали сортировать их по количеству, чтобы не было ситуаций, что в моей группе пять учеников, а у кого-то семь и более. Мы хотели сбалансировать все группы. Канзаки принёс нам двои чай, когда мы работали над группами, а он решил поработать своими делами в роли вице-президента. Многое накопилось за время нашего отсутствия. Так как учеников с оценкой «Е-» не было в наших классах, то мы совместили «Е+», «Е» и «Е-» в одну категорию, что позволило выделить в некоторые группы по несколько учитилей. Закончив распределение, Ичиносе покинула кабинет, я и Канзаки же остались в нём, ведь у нас сейчас много работы. В мои и его обязанности входит та работа, которую обчно выполняет администрация школы, однако здесь она ложится на меня. Мне нужно следить за поставкой еды в школьные буфеты, ведение учёта финансов клуба, однако я оставила это на Канзаки. Помимо этого у президента есть возможность узнавать об специальных экзаменах немного раньше, а самое главное — воздействовать на них. К сожалению, я пока не могу узнать сути следующего экзамена, который зависит от нынешнего. Единственное предположение, что этот экзамен будет в самом начале третьего семестра. . . . . . Был вечер, Канзаки ужё ушёл, я же осталась одна в кабинете. Так как скоро школа закроется, то я покинула кибент, закрыв его на ключ, и направилась к кабинету Директора, которого сейчас заменяет Машима. Дойдя до его кабинета, я постучала и, услышал ответ, зашла. В кабинете никого не было, кроме Машимы, который уже собирался уходить. — Добрый вечер, Машима-сенсей, — сказала я, закрывая за собой дверь. — Добрый, — ответил он, закрывая шкафы с документами. Я села на диван, стоявший в углу. — Я хотела бы поговорить по поводу Кацунори-сенсея. — Директор меня предупредил, что ты придёшь… Мне же он сказал просто следить за ним. — Дело в том, что Цукиширо и Кацунори пришли в эту школу вместе: их главной задачей было — выгнать Аянокоджи Киётаку. — Я это уже понял, — сказал он, — слишком много всего происходит вокруг этого ученика и было не сложно догадаться. Конечно, я учитель и смотрел на всё это со стороны, однако, что ещё не все ученики поняли его значимости, немного удивляет, — закончил он, сев обратно за кресло. — Мы могли бы действовать вместе? — Да, — сказал он, будто в чём-то сомневаясь, — только что ты, ученица, сделаешь? — На данный момент я провела маленькое расследование и поняла, что Кацунори-сенсей долгое время проводил в этом кабинете, когда был свободен, также, во время нашего отсутсвия, в школу приехал кто-то, кого здесь быть не должно, — я протянула новость, написанную Нанасе, Машиме, — там написанно, что он пошёл в сторону кабинета директора, в тот же день, вечером, в этом кабинете был один ученик с первого года. Я не знаю, что и думать о нём. — Что ты имеешь ввиду? — Очевидно, что все они связаны с Киётакой, однако… Этот ученик… — я остановилась, стараясь не рассказывать лишнего. Конечно, я как президент могла получить записи камер, однако они были удалены, поэтому у меня остались лишь данные, которые я получила из приложения. Машима ожидал моего ответа, он явно дал понять, что не уйдёт, пока не получит ответ от меня. — Если я правильно всё поняла, то, ученик класса 1-B, изначального 1-A, похож на Ягами Такую, который… — Я понял, сделаю всё, что в моих силах, однако сейчас у этого нет доказательств, точнее я не могу просто взять и выгнать его, даже если у меня будут доказательства — у меня столько прав в этой школе, я простой учитель, который должен следить за порядком но никак не решать судьбу. Ичиро Ёсикава, я рассмотрела несколько дней его передвижения и заметила, что он часто встречался с Кацунори Шибой, хотя он даже не его классный руководитель. Конечно, это ничего бы не стоило, если бы не эта новость, которую Нанасе опубликовала. — Я тоже не могу просто его исключить, мне нужны хоть какие-то доказательства его причастности. — Я оставлю этого ученика на тебя, ты должна до держать его в узде до возращения директора, который уже лично рассудит его судьбу. Я же буду следить за Кацунори, чтобы тот не натворил ничего, как это было с экзаменом в прошлом году и Цукиширо. Я кивнула и покинула кабинет, оставив его там одного. Идя по тёмным корридорам, я кое-как дошла до гардероба, где быстро переоделась в уличную одежду.От лица Аянокоджи
Прошло уже два дня с того момента, как мы встретились с Накадзимой. Йохан до сих пор не разговаривал со мной, однако я могу сказать, что что-то в нём начинает меняться, будто он наконец решил прислушаться к моим словам. Вчера я смог получить одну подпись, которая принадлежала Ясуо Миядзаки. Это было намного проще, чем с Рокой Накадзимой, ведь Миядзаки и Сакаянаги были давно знакомы, что сыграла нам на руку. Когда кто-то подписывал этот документ, он оставался у них, чтобы мы не могли сдать это в правоохранительные органы. Сейчас мы собирали имена и людей, готовые подписать этот документ, когда всё будет готово, Сакаянаги запросит у них обыск, тем самым дав найти некоторые из них. Конечно, это система не идеальна, однако другого выбора нет. Сейчас я разбирал тот кейс, который получил позавчера. Как оказалось, между паралоном и металом есть полость, которую я мог бы использовать, чтобы туда монтировать микрофон или ещё что-то. Дверь открылась, откуда появился Йохан, несущий банки краски и пачки бумаги. Бросив их в проходе, он пошёл в свою комнату, где вчера он провёл весь день, пока я встречался с Миядзаки. Я не был удивлён тому, что он предпочёл не видеть меня тогда, всё-таки ему нужно время, чтобы осознать вес моих слов, однако это немного не входило в мои планы. Я хотел заставить его думать так, как я хотел бы того. К сожаления, Йохан не простой человек и он всегда будет сомневаться в словах людей, вособенности моих. Может быть это и к лучшему… Если бы он сразу принял их, то он бы не стал самостоятельной личностью, что было бы ещё хуже. Если же он сам придёт к нужным выводам, то всё будет впорядке. Сняв с чемодана весь паралон, я смог добраться до нужной мне полости. Там было не так много места. Используя клей, я закрепил там батарею и микрофон, который удалённо подключён к моему телефону. Система будет работать до тех пор, пока батарею или память на телефоне не кончатся, также могут разойтись контакты, если с кейсом обращаться довольно небрежно. Оставив клей сохнуть на столе, я направился в сторону вещей, которые Йохан купил. Я решил начасть с того, что изучу одну купюру а после повторю её. По тому же принципу я буду делать другие. Разложив всё на столе, я пошёл за бумагой, которую выбрал Йохан. Как оказалось он смог найти бумага наиболее похожую с той, которую используют станки для печати денег. В этой бумаге был довольно большой процент использования хлопка, однако не такой как на настоящей. Цена у такой бумаги намного выше, чем у обычной, однако это выйдет намного дешевле, чем собирать деньги по настоящему. На одну купюры требуется чуть больше чем пятьдесят Йен, что означает выгоду немного меньше, чем в двести раз. Я начал рисовать. Мои навыки, полученные в том месте очень помогали в точности повторять рисунок оригинала, однако кое-что сделать я всё же не мог — защитная нить. Защитная нить нужна, чтобы отлечить настоящие деньги от поддельных. Мне этого делать было не нужно. Деньги в кейсе будут лежать стопками, что значит: сверху и снизу стопки первого ряда лежит пару настоящих купюр, а между ними остальные. На второй ряд нужно использовать только одну, которая будет лежать сверху. Нужно это для того, что если Накадзима возьмёт одну стопку, то под ней он не увидет подделки. Работал я до вечера, сегодня я смог сделать только пятьдесят три экземпляра, одна купюра отнимала у меня по восемь-девять минут, чего уже хватает на одну стопку нижнего ряда. в таком темпе мне понадобится всего сорок восемь дней. Именно поэтому мне будет нужна помощь Йохана, чтобы справиться за месяц. Открыв дверь его комнаты, я увидел, что он работал над чем-то, что походило на электрическую цепь. — Мне нужна помощь с деньгами, — сказал я, указывая, что у него нет выбора. Не сказав ничего в ответ, он направился в сторону кухонного стола, где за три часа мы смогли сделать ещё одну пачку. Йохан опять ушёл, я же решил приготовить себе ужин. Пока я разделывал рыбу, мне кто-то позвонил. Помыв прежде руки, я ответил. — Аянокоджи-кун, вы сейчас в номере? — Да, Сакаянаги, вам что-то нужно? — Вобще-то нет, скорее у меня есть новости относительно ДНК-теста Йохана. — Понятно. Сбросив звонок, я открыл дверь, чтобы Сакаянаги мог зайти. Долго он не заставил ждать, примерно минут десять прошло со звонка и до его появления. Миновав меня, он направился в его комнату, где был ещё минут пять или шесть. Закончив с ним, он подошёл ко мне. — Аянокоджи-кун, удели мне пару минут своего времени. — Я тоже хотел поговорить. — Так как я веду дело по вашему поиску, то Чабашира передала мне, что ты арендовал её телефон для звонков. — Да, я действительно звонил по нему Хориките Манабу. — Однако, ты ещё позвонил своему отцу. Зачем? «Значит он узнал, думаю нет смысла что-то придумывать.» — До поездки я не знал, знал ли он об инвесторах. У меня было два варианта исхода событий, от ситуации знает или не знает, однако если бы я ошибся и выбрал бы не тот, то скорее всего всё было бы куда хуже, поэтому я позвонил ему, чтобы он знал о моих намерениях и мне не пришлось бы выбирать. Сейчас всё происходит в точности по плану, который был на случай, если он знает. Накадзима скорее всего уже был предупреждён о том, что мы хотим сделать. В будущем он будет собирать информацию, чтобы загнать вас, Сакаянаги, в угол, однако у него это не получится. — С чего такая уверенность? — Потому что он думает, что сейчас всё под его контролем, однако он не знает, что мы будем делать. Он думает, что мы хотим убрать инвесторов, заставив из перестатить платить ему, однако подписи нужны, чтобы предоставить их в полицию, где уже им найдут применение, также аудиозаписи, которые мы сделаем будут подтверждению этому. — Почему ты думаешь, что всё будет именно так? Может быть он уже к этому готовился? — Возможно, сейчас у него не самое устойчивое положение, и лишь слабого толчка будет достаточно, чтобы он упал. В любом случае, мне нужно знать, что вы рассказали Йохану. Сакаянаги немного удивился моей просьбе, однако ничего удивительного в ней нет. — Думаю тебе это не понравится. — Я не узнаю, пока не услышу. Сакаянаги тяжело вздохнул. — Хорошо.