От третьего лица
— То есть по возвращению в свои родные места я и там должна играть роль твоей жены? Брак должен сохранять официальный статус еще какое-то время после того, как ребенка поместят в Белую комнату. — Недолго. Где-то два года, потом делай что хочешь. . .Белая Комната
«Я разочаровался в тебе, Мика.» — Уже бывшая жена Ацуоми Аянокоджи — Мика Аянокоджи была замечена в больнице Германии. Недавно стало известно, что сразу после рождения сына она отказалась от него. Аянокоджи Ацуоми не дал никаких ответов, однако всех интересует только один вопрос: «Где же он, где его ребёнок?» Мужчина средних лет с довольно крепким телосложением, аккуратной бородой и лёгкими морщинами, которые уже начали проявлять его возраст, ещё раз посмотрел вырезку из новостей, которая была опубликована на одном из официальных каналах японского телевидения. — Жалкие журналисты, работают за копейки и портят жизни других, — сказал мужчина, который сидел за диваном напротив Ацуоми, — что будем делать Аянокоджи-сама? Аянокоджи Ацуоми сидел в своём кожаном кресле, которое находилось в одной из многочисленных белых комнат. Его кабинет отличался наличие дорогой дубовой мебели, привезённой из-за моря и одним маленьким растением, стоявшее на столе, которое хорошо вписывалось в чёрно-белый градиент помещения. — Я не знаю, — сказал с тяжёлым вздохом Ацуоми, отпивая свой кофе, — журналисты уже начали своё расследование в поисках этого ребёнка. Если мир узнаёт о Белой комнате… Ему не нужно было уточнять, чтобы его собеседник понял тяжесть его слов. — Нужно что-то сделать и прямо сейчас. В этом деле у нас нет права на ошибку, — продолжил Ацуоми. — Да, Аянокоджи-сама, ваша репутация очень важна для существования этого проекта. Ацуоми открыл дверцу шкафа, откуда вытащил старинный телефон. Провернув колесо с десяток раз, он позвонил кому-то. Как только ему ответили, он сразу сбросил звонок. Прошло около двух минут прежде, чем люди один за другим стали приходить в его кабинет. — Для чего вы нас позвали, — спросил кто-то из толпы. Он был одним из тренеров третьего поколения, один из самых старших людей в этой комнате, даже старше Ацуоми. — В ближайшем будущем информация о Белой комнате может просочиться в мир. — Но как? — кто-то удивился, — разве вы не сделали всё, чтобы отвести от нас взгляд Наоэ-самы? — Да, однако не он тревожит нас, а СМИ. Как вы знаете, в четвёртом поколении есть мой биологический сын, которого родила одна женщина. Ацуоми ритмично бил указательным пальцем по столу, заполняя тишину. В любой другой ситуации они бы начали расслабляться от этого звука, который с одной стороны так приятен человеческому мозгу, однако сейчас этот звук был настолько страшным, что многие начали ощущать импульсивные головные боли в такт входящие со стуком. — Дело в том, что она нарушила один из договоров, который я с ней заключил, дабы обезопасить это место. Люди в белых одеяниях одинн за другим говорили очевидные вещи в этой ситуации. Напряжение в комнате росло, и единственное, чего все хотели — удалиться прочь. — Независиммо от ситуации, вы продолжаете работать в штатном режиме, — сказав это, он увидел, что напряжение спало, — кроме тебя, Цукиширо. Указанный человек кивнул, когда вышел из толпы, которая уже ушла прочь. Возможно он не хотел иметь дело с новым поручением, однако выбора у этого человека не было. — Цукиширо, ты мне будешь нужен в Германии через несколько недель. Встретимся в месте, которое я скажу тебе позже. Сейчас я поеду один и найду её, а после дело будет за тобой, — сказал мужчина, прекратив стучать по столу. Встав со своего кресла, он протянул руки на верхнюю полку одного из шкафов, содержимое которого состояло в основном из документов. — Аянокоджи-сама, разве вам удасться избавиться от проблем всего за две-три недели? Достав пыльный лист бумаги, бережно обёрнутый специальный файлом, чтобы вся ценность этого документа сохранилиась на более долгий промежуток времени, он положил его в свой чемодан. — Цукиширо, я не хочу её убивать в ближайшие несколько лет, год или два, если быть точным, ведь это только привлечёт ко мне внимание. Что меня больше, так это Наоэ-сама, внимание которого очень нежелательно, даже через десять лет я бы предпочёл держать его подальше. Открыв соседний шкаф, он посмотрел на сейф, который больше выглядел как средняя морозилка, чем среднестатистический сейф. Набрав довольно хитрую комбинацию на целых трёх замках, он отворил дверцу сейфа, за которой всё это время скрывалась большая сумма грязных наличных, добытые большим трудом и явной ложью всем вокруг. — В таком случае, вам стоит заложить фундамент, чтобы не утонуть в болоте… — У меня есть одна идея, которая может сработать, только если Мика не узнает об этом. Подкатив к себе чемодан с колёсами, он смахнул кучу денег внутрь, определив на глаз, что там более, пол сотни миллионов. — Не расскажете нам? — спросил Камогава. — Нет, — сказав это, Ацуоми закрывая чемодан, — а сейчас… покиньте кабинет. Послушно выполняя его просьбу, эти двое вышли из кабинета, дверь которого закрылась на ключ, аккурат они вышли. Стоя перед дверью, они ожидали сигнала зайти обратно, однако, даже спустя десять минут, их никто не вызвал. — Цукиширо, как думаешь, если вдруг он ошибётся, то как долго мы будем отбывать срок, — задал вопрос Камогава, который был похож на глупую шутку или просто мысли вслух, которые никак не могли пересекаться с реальностью. — Ты сам прекрасно знаешь, что «чем дальше в лес — тем больше дров.» — в форме шутки ответил Цукишир, расценив прошлый вопрос как ту самую шутку. Камогава вопросительно посмотрел на Цукиширо, явно давая понять, что до этого он задал серьёзный вопрос, который дейсвительно волновал его. Подумав об этом, Цукиширо решил ответить. — Я говорю, что сейчас мы не делаем ничего, что могло бы нарушить закон, если не учитывать отстутствие документов и лицензий. Пустые коридоры давили на эту пару людей, что стояли перед закрывшейся дверью. Никто из них не мог и знать, что готовит для них их начальник. — Я понял к чему ты клонишь, — сказал Камогава, — в будущем власти обязательно заинтересуются нами, что значительно усложнит поставку новых детей, а смертность будет увеличиваться с каждым новым поколением. — Да, именно это. Камогава облакотился на стену и закурил сигарету. Из-за пазухи он достал специальную коробочку, в которую стряхивал пепел. — Знаешь, — сказал Камогава, — я бы рекомендовал тебе подготовиться к худшему. В суде ты мог бы отбить пару пожизненых, если станешь помощником следователя. — Хочешь, чтобы я предал Аянокоджи-саму… А сам-то? — Не знаю… Я знаю его с детсва, однако с каждым годом его амбции растут, а вот достижения деградируют. Конечно, сейчас он полностью управляет этим место, однако мы даже не знаем, кто знает об этом месте и кто оплачивает все наши эксперементы. Цукиширо задумался над его словами. Камогава был первым человеком, к которому нужно было обращаться, если дело касается Аянокоджи Ацуоми. — К тому же, — продолжил Камогава, — он давно уже не тот человек, которого я знал. Учитывая, что он своего сына отдал в это учереждение и что он хочет сделать с его поколением… Мне кажется, что в случае чего он всех нас сдаст, чтобы выбить себе место под солнцем. Цукиширо не ответил, однако встал рядом с Камогавой и достал свои сигары. — Давай оставим это на потом, — сказал Цукиширо, затягиваясь приятным дымом. — Как хочешь, лично я не хочу умереть в одиночной камере. Остальное время они стояли в молчании, однако было понятно, что они оба осозновали тяжесть их ситуации, оба они не хотели бы закончить свою жизнь в тридцать или сорок лет, когда только начинается вторая её половина. Дверь открылась, откуда показался Ацуоми, который, как было видно, только что закончил очень тяжёлый разговор. Когда все снова оказались в кабинете, Аянокоджи с грохотом бросил свои руки на стол, прилеча к себе всё внимание. — Сакаянаги решил, что хочет увидеть это место, — сказал Ацуоми, указывая на то, что это место не для посторонних глаз, тем более в будущем, — мне пришлось согласиться… Камогава выглядел так, будто радовался, доказывая Цукиширо, что он прав, ведь у их босса не всё идёт гладко. Цукиширо же ещё больше задумался. — Почему вы согласились? — задал вопрос Камогава, когда он счёл это необходимым. Аянокоджи показал документы, которые были у него. — В прошлом я и Сакаянаги подписали договор, в котором он будет помогать мне строить это место, лднако без личного вмешательства, к тому же мы подписали пакт о неразглашении. Используя старые наработки Наоэ и лицензии, которые он любезно не уничтожил, я смог найти замену финансовой помощи Наоэ в виде Сакаянаги, который думает, что у нас здесь новая технологичная школа для беспризорников. — Тогда почему мы скрываемся — спросил Цукиширо. Камогава ухмылгулся, насмехаясь, что то не знал всей ситуации или не мог даже предположить. — Наоэ, подписал эти бумаги и одобрил при помощи своих знакомых, однако никто не знает, что именно он ставил на них подписи, ведь он решил сохранять свою анонимность. Сейчас эти бумаги не имеют никакой ценности, ведь для государства их не существует, однако для Сакаянаги — причина доверия мне. — Почему Наоэ не утвердил это место? Ацуоми вздохнул. — Ему это было бы выгодно, если мы чего-то добились бы, однако раньше всё было ещё хуже, чем это есть сейчас. Ацуоми вызвал себе личную машину, использовав одну из телефонных станций, расположенных на его столе. — Камогава, в моё отсутствие всё лежит на тебе. Выйдя из кабинета и подозвав человека, которому отдал багаж, он направился в сторону выхода в то время, как Цукиширо и Камогава взяли на себя его работу. Всё ещё находясь в этом учереждении, он сел в машину, багаж в которую уже был доставлен. Шофёр снял машину с ручника, после чего ввёл код доступа на одной из панелей сверху. Закончив подготовку, водитель двинулся в сторону открывающихся ворот, из-за которых начал бить солнечный свет. Пересеча линию врат, машина вышла на не заасфальтированную дорогу, которая вела прямиком до одной из заброшенных деревень, откуда уже можно было выехать на трассу. В кабинете же остались два человека, на плечи которых упала судьба этого места, однако смогли бы они сотрудничать в будущем? Время рассудит их обоих.От третьего лица
— И как вы его назвали, — спросила одна женщина другую. Они сидели в одном ресторане Германии, одном из многих. Было солнечно, как и в любой другой апрель. Через дорогу было слышно как резвятся дети. — Знаешь, — сказала Женщина, которую звали Мика Куджо, — мы долго выбирали ему имя… Хотели что-то экзотическое. — Да не томи меня, — ответила её подруга. — Йохан, так мы назвали его. Мика Куджо, ранее Мика Аянокоджи родила своего второго ребёнка, однако в этот раз она сделала это по своей воле.В прошлом она была довольно меркантильной женщиной, продающей своё тело. Она была проституткуй в одном из элитных барделей Японии, где и познакомилась с Аянокоджи. Спустя некоторое время он пришёл к ней с необычной просьбой… нет, скорее предложением: Мика рожает ему ребёнка, а она, в свою очередь, получает круглую сумму, которой бы хватило на всю оставшиесю жизнь. Так и произошло, в октябре, что был полтора года назад, она родила своего первого ребёнка, которого продала Ацуоми. До этого они заключили брак, чтобы всё было более правдоподобным, однако в будущем он должен был быть расторгнут. Она вернулась на старую работу, и всё бы было хорошо, если бы Мика не встретила Широ Куджо, который был владельцем трёх бизнесов. Нет, у неё были деньги, однако в этот раз всё было по другому. Широ сразу заметил её, её фигуру, манеры и привычки. Ему это всё нравилось, поэтому он постоянно заказывал Мику. К её сожалению, Широ проявлял не только сексуальный интерес… Прошло полгода с их знакомства, и Широ сделал предложение. Не знаю, согласилась Мика из-за интереса к нему или ради шутки, а может ради чего-то другого, однако это не отменяет того, что она нарушила договор с Ацуоми. Почти сразу после брака они зачали ребёнка, который родился спустя полтора года после Аянокоджи Киётаки — 4 апреля дветысячи шестого года. — Йохан… Красивое имя, — ответила её подруга, когда Мика оплачила счёт. Почему раньше Мика не могла ощутить этого простого счастья? Она не знала ответ, многое уже забылось из её прошлой жизни. К её сожалению… Аянокоджи Ацуоми знал причину её резкой измены. Мика попросту не понимала счастью, поэтому пустилась в тот бизнес, где, как ей казалось, было нормально. Ацуоми предпологал, что когда-то ложь закончится и Мика измениться, предав его, однако он надеялся, что деньги смогут сдержать её развитие хоть ненадолго, хотя бы пару лет она не будет. Знаете, благоприятные условия мешают расти, ведь человек просто теряет к этому интерес. Загнав её в эти условия, он думал, что смог решить все проблемы с её стороны, однако он не думал, что появится такой человек как Широ, который решит жить с бывшей проституткой. Допустив эту ошибку, Ацуоми может многое потерят, даже ничего не обретя. . . . . . . . . Ацуоми подъехал к одной из больниц, где работал его знакомый, прошедший проверку временем. Покинув свой лимузин, он пошёл в сторону ресепшена, где он уже назначил встречу с одним человеком. Откинув дверь и удивив всех кто был внутри, он подошёл к регистреционной зоне, где стояла молодая девушка, напуганная его видом и действиями. — Здравствуйте, — сказала она, нервно пытаясь схватить телефон на проводе, — чем я могу помочь? — Назначь мне встречу со своим начальником, он знает, что я должен придти. — Простите но я не могу, — ответила она, уходя прочь. Ацуоми пошёл в её сторону. — Девушка, — начал мужчина, — вы можете позвонить своему начальнику, чтобы вы поверили мне, однако это будет лишь пустой тратой времени. Девушка остановилась и посмотрела ему в глаза. — Кем бы вы ни были, я не могу просто взять и назначить вам встречу. Если вы сейчас же не прекратите это, то я вызову охрану. Девушка не могла согласиться с его просьбой, поэтому всячески затягивала время, ожидая пока придёт охрана. — Мужчина вам следует покинуть это место, — сказал охраник, который подошёл к нему из-за спины. Ацуоми достал телефон, после чего быстро набрал номер Ямады Ясухиро. Удивив этим охранника, однако всем было известно, что его номер был в открытом доступе. Охранник попытался сдвинуть Ацуоми с места, однако он лишь заставил его напрячься, чтобы сопротивляться. — Мужчина, этим вы ничего не добьётесь, — сказал уже уставший охранник, когда он вновь попробовал сдвинуть Ацуоми. Люди начали покидать это место, уходя прочь от Ацуоми. Может кто-то и знал, кто он такой, однако многим он всё ещё был неизвестен, лишь маленький преспешник, служащий Наоэ. — Прости меня, — сказал кто-то насмешливым тоном со стороны лестницы, — я совсем забыл предупредить её о твоём визите. Ацуоми повернул голову в сторону, откуда было слышно этого человека. Сфокусировавшись, он разглядел виновника в этой ситуации, человека, с которым он должен встретиться — Ясухиро. Охранник, заметив своего начальника, отпустил Ацуоми и поспешил назад, чтобы дать пространство им. — Аянокоджи, прости меня, — сказал мужчина подходя ближе, — я совсем забыл о твоей просьбе, пока подписывал все документы, но знаешь, ты мог бы ещё раз позвонить мне. Аянокоджи посмотрел на Ясухиро так, как мать смотрит на ребёнка, который провинился. — Этого больше не повторится, Аянокоджи-сама, — сказал он, покланившись. — Конечно… Конечно, — ответил Аянокджи, когда его отпустили, и он махнул ему рукой, чтобы он прекратил все эти формальности и наконец перещёл к делу. Ясухиро и Аянокоджи направились в кабинет первого. Шли они по очень дорогой больнице, в которой даже был отдел роддома, который занимал большую часть больницы. — Много времени прошло с нашей последней встречи, — сказал Ясухиро, когда настроение между ними немного сменилось на более хорошее, чем это было внизу. Аянокоджи не ответил. Ясухиро открыл дверь кабинета, после чего зашёл Ацуоми, который занял место для гостей. — И зачем ты захотел встретиться со мной? — спросил Ямада, когда Аянокоджи поставил на стол бутылку крепкого виски. — Поговорить, я хотел бы просто обсудить наши взаимоотношения и может что-то в них изменить. Ясухиро достал рюмки из своего стола. — Вообще, на работе пить нельзя, но думаю от нескольких рюмок ничего не будет. — Ты хозяин этого места, поэтому не отказхывай себе ни в чём, к томуже… Чем ты вообще тут занимаешся? — Ну, ещё нет… — указал Ямада на свой долг перед Наоэ. Ясухиро запер дверь прежде, чем принимать спиртные напитки в рабочее время. Аянокоджи молчал, пока они оба не выпили по одной рюмке. — Я хотел бы предложить более выгодные условия, при которых вы бы смогли отплатить долг, чуть быстрее. Глаза Ямады немного обострились. В прошлом Ясухира Ямада обратился за финансовой помощью к фракции Наоэ, которая связалась с ним при помощи Ацуоми Аянокоджи, и помогла возвести с полного нуля эту больницу. Последние два года Аянокоджи напоминает Ясухиро Ямаде, что он должен. Конечно, он выплачивает долг, однако делает это в меру своих возможностей. — Иногда я буду просить тебя исправить что-то в бумагах. Простая работа, согласен? — Ну, да, — неуверенно сказал Ямада, чувствую что-то за словами Аянокоджи. — Я же буду выплачивать половину твоего долга, который был изначально, то есть оплачу более семидесяти процентов от оставшегося. Предолжение было дейсвительно выгодным, ведь Ясухиро ничего не терял, однако он боялся выбор слов Аянокоджи. Раз уж он говорит так неоднозначно, то он точно будет использовать его, чтобы делать что-то незаконное. — Нет, я не могу… — сказал Ясухиро, допив рюмку, когда Аянокоджи только наливал себе. Долив свою рюмку, он обновил и для Ясухиро, также он достал немного еды, которую начал есть перед ним и абильно запивать водой. — Ты же понимаешь, что если не выплатишь долг, то твоя жизнь окончится? Откуда тебе взять столько денег, заложив все свои источники доходов? Ясухиро промолчал. — Ты конечно мог бы попытаться открыть ещё несколько бизнесов, однико этого не хвати, чтобы закрыть долг за следующие три года. Ясухиро пусто посмотрел в свою рюмку, где отражалось его задумчиво и немного пьяное лицо. — Деньги решают всё в этом мире, я уверен, что ты хочешь их. Разве я неправ? Он был прав, все мы живём в мире, где деньги решают все вопросы. Отвратительный мир, как антиутопия… Однако такой свободный, ведь лишь приложив усилия, ты сможешь взяться за нити этого мира. — Почему ты не пьёшь? — спросил Ясухиро, заметив странность в поведении Ясухиро. Ясухиро заподозрил что-то неладное, ведь его будто спивали в этой комате. — Я тяжело переношу спирт, мне нужно сначала нополнить желудок и выпить воды, чтобы немного разбавить выпивку, иначе я могу и сознание потерять. Ацуоми ответил ему. Конечно, он наврал ему, чтобы немного успокоить, ведь он на самом деле спаивал своего собеседника. Через минуту они оба взяли рюмки и выпили их. — Видишь, никакого обмана. Ямада неменого расслабился. — Как знаешь, я давно работаю с тобой, — сказал Ацуоми. Ацуоми Аянокоджи и Ямада Ясухиро давно работали вместе. Именно через Аянокоджи Ясухиро смог связаться с Наоэ и работать под его крылом. После завершения общего проекта Наое и Аянокоджи, они продолжили свои партнёрские отношения, поэтому Ясухиро всё ещё был под Аянокоджи. — И я хотел бы протянуть руку помощи, — продолжил старший в комнате, — я вижу в этом обоюдно выгодные условия: я помагаю тебе: закрываю большую часть долга — ты же просто иногда работаешь на меня. — Ты уже говорил, — немного вяло сказал Ямада. Ацуоми ожидал его соглашения, Ясухиро же понимал, что если откажется, то скорее всего его нормальная жизнь закончится. Давящая атмосфера в комнате напрягала его, когда он ставил печати на документах о рождении и документах о смерти в роддоме. Он не должен был этого делать, однаок не похоже, что Аянокоджи врал, по крайней мере так ему казалось, казалось, что за его лицом скрывается гораздо больше. Ямада не знал, что ему делать… Нет, он знал, просто думал, что это всё неправильно. В голове мужчины появилось чувство, что ему следует предать Аянокоджи. — Ясухиро, — командно обратился к нему Ацуоми, — ты сомневаешся во мне? — Ни в коем случае, — быстро ему ответил Ямада. — Тогда заканчивай с этим. Поставив печати, Ясухиро протянул ему папку с бумаги, которую Ацуоми быстро забрал и предварительно проверил всё, чтобы не допустить ещё больших ошибок. — Да… То, что надо, Ясухиро. Больше я тебя не потревожу, можешь жить спокойно. — Да, — ответил младший на эти слова. Ацуоми покинул клинику, оставив дело с журналистами журналистам, которые уничтожат друг-друга, пока будут оспаривать эту ситуацию. Всё, что осталось Ацуоми — решить проблемы с Микой. . . . . — С днём рождения тебя, с днём рождения тебя… — Мика и Широ пели песенку для своего сына, когда тот сидел напротив них. Йохан не радовался а лишь устало смотрел на стол, где стоял торт со свечами. Сегодня утром они вернулись из Италии, где отдыхали на протяжении трёх недель. Перед тем как зайти в дом к ним подошёл сосед, который сказал, что прошлой ночью было видно странную тень, которая находилась на заднем дворе их дома. Широ первым делом проверил замки, однако все они были в идеальном состояние, что означало отсутствие взлома дверей. Так как двери и окна были закрыты и следов взлома не было видно, то они решили, что соседу показалось. — Ты хочешь спать? — спросила женщина у своего сына, на что тот кивнул. — Тогда иди… Широ и Йохан ушли в сторону детской, оставив Мику в тишине. Именно в этой тишине ей было хорошо слышно странный шипящий звук, раздовсвшийся со стороны духовки. Проверив конфорки, она поняла, что это звук издавала не плита, а труба, находившееся за духовкой. — Широ, — начала она, когда упомянутый человек вернулся к своей жене. — Да? — Вызови мастера, чтобы он проверил трубы… — сказала Мика, открывая окно, дабы проветривать, и пуская Широ, что бы тот мог посмотреть состояние трубы. Поняв, что его навыков тут не хватит, он набрал по экстренному номеру. После странного звука ему ответили. — Здраствуйте, — позвонил Широ по телефону, — у нас в частном доме слышно утечку газа. Я уже всё перекрыл, однако мне нужен работник. — Да конечно… Йохан, услышав, что что-то произошло вернулся и решил допросить родителей однако ответа он не получил. Как только ему надоело, он решил пойти спать, освободив своих родителей. Сегодня Йохану исполняется три года года. За прошедшие года он научился ходить, говорить и многое другое. В остальном его жизнь мало чем отличалась от любого другого ребёнка, разве что родители были постоянно дома, ведь у обоих были способы пассивного заработка денег. В этот день всё говорило о том, что скоро будет праздник. Кроме газовой трубы, которая странно шумела. Прежде, чем день кончился, Широ вызвал мастера, дабы он решил их проблему. Долго ждать не прошлось, через пол часа мастер уже стоял на пороге. — Здравствуйте, э-э… — начал Широ. — Цукиширо-сан, зовите меня так. — Цукиширо-сан, пройдёмте, я вам покажу нашу поломку. Цукиширо снял с себя уличную одежду, оставив её Мике, сам же направился в ванную, чтобы отмыть руки. Закончив с прелюдиями, Цукиширо и Широ зашли на кухню, где второй продемонстрировал место утечки. Поломка была критичная, и быстро исправить её не получится, ведь как минимум придётся двигать всю столешницу, чтобы добраться до очага проблемы. — Это займёт гораздо больше времени, чем я предполагал, — сказал в себя Цукиширо. — Неважно, просто делайте, — ответил ему Широ, хотя изначально говорили не с ним. Пока Цукиширо был на кухне, Мика и Широ отдыхали в гостинной. Долго они там не сидели — Цукиширо позвал их проверить результат ремонта. Подойдя на кухню, они не увидели человека, которой их звал. Йохан подошёл на кухню, когда услышал чужой голос. Он так и не смог уснуть, поэтому просто сидел в своей комнате. Резкий хлопок испугал ребёнка, когда через мнгновенье он увидел то, что соталось от кухни в его доме. Огонь начал распостраняться, сжигая обои, ткани, скатерти и тела его родителей. — Ха, — произнёс кто-то из-за спины Йохана, когда он смотрел на то, что происходило в его доме, — значит ты выжил… Цукиширо открыл дверь, из-за которой вышел Ацуоми. Зайдя на кухню, он встал над Микой, которая подавал ещё какие-то признаки жизни. — Как ты, как ты попал сюда? — еле-еле спросила она. — Деньги, — ответил Ацуоми, — многое пришлось отдать, чтобы добраться до тебя и сделать всё относительно тихо, — указал он на взрыв, произошедший в доме, — на самом деле мне не было сильной необходимости избавляться от тебя: всё, что от меня требовалось — сгладить наш «развод». Аянокоджи использовал эту ситуацию, чтобы показать своим людям настойчивость и то, что будет с теми, кто решит предать его. Конечно, людям, не имеющим к этому никакого отношения, покажется, что это простой несчастный случай, однако тем, кто знает, будет понятно, что Ацуоми радикальный человек. За последние пару лет он завоевал довольное высокое положение среди Немецкой знати в мире мафии, а также Японии. Откинув Мику в огонь, он повернулся к мальчишке, который сидел на полу и не мог больше ничего. — Цукиширо, знаешь… У меня есть одна странная идея, что я хотел бы сделать… Цукиширо посмотрел на мальчика, проследив за взглядом своего начальника. Крики агонии заполняли пространство, когда Йохана уносили из здания. Часть 2 — Объект шесть один, — агрессивно рявкнул мужчина на ребёнка, который начал своё обучение в этом месте. Белый, всё вокруг было белым, только когда-то зелёные глаза Йохана стали красными: за один год, он выплакал всё слёзы. Ему не чем было плакать, да и он уже смирился. В четыре года все начинают своё обучение в этом месте. Четыре года — средний возраст, когда дети начинают понимать хоть что-то и самый лучший возраст, чтобы начать выращивать настоящие орудие. Йохан не помнил того, что происходило до, только слабые узоры огня крутились в его голове. Жгучая боль вернула его к реальности, когда он сидел рядом с интруктором, так происходило уже две недели. — Тридцать один, — мямля, ответил Йохан, протирая место удара, сдерживая лёгкие слёзы от физической боли. — Молодец, ты снова ответил правильно. Сказав это, инструтор покинул комнату Йохана. Йохан находился большую часть своего времени в одиночестве, его обучение было особенным, хотя он был не один такой, всё шестое поколение было очередным эксперементом. В прошлые разы сто учеников каждого поколения видели друг друга, однако в этот раз Аянокоджи Ацуоми решил разделить их всех, а также дать им свободное время эту идею ему предложил Камогава. На четвёртом поколении уже за первый год было понятно, что слабые ученики сбиваются в группы, где они распределяют обязанности. Конечно, за два года у пяти-шести летних детей мало, что могло бы произойти внутри их групп, однако четвёртое поколение уже потеряло двадцать учеников. Начиная с пятого поколения, в этом месте появилась концепция поколений. Пятое готовило общительных лидеров, людей, которые прекрасно понимали других людей. Пятое поколение показала себя лучше, ведь снизив сложность но оставив подход, им удалось добиться лучшей выживаемости, хоть и пришлось пожертвовать эффективностью, однако она была не такой уж и необходимой в этот раз. Шестое поколение было нацеленно на индивидуальные навыки, поэтому сто детей были разделенны стенами комнат, которые они не покинут до тех пор, пока не станут лушими в своём поколении, то есть, каждый месяц лучший ученик покидал свою комнату и объеденялся с другими, кто уже там был. Лучшей ученик удостоится новой комнаты, так им говорили, стимулируя работать над собой: «Если ты будешь больше стараться, то сможешь покинуть эту комнату.» В этом выражение было много значений. Первое — физическое, чем больше ученик старался, тем лучше он был в рейтинге, тем самым ему давали лучшие условия, чтобы он учиться продуктивнее, однако, как правило, в таких условиях они начинали бездельничать, тем самым он возращался обратно, а на его место выбирали другого ученика. Второе — метафорическое, если ученик был глуп и постоянно выбирал одну и ту же категорию для сдачи, то рано или поздно он достигал потолка, взбирался на плато, тем самым не имея больше пути для развития. Если многие начинали изучать что-то новое, то вот некоторых отсеевали таким способом на проверках, откуда им была одна дорога. Допустим ученик А проявил себя, тогда его отпровляли в общую комнату, где он тренировался, в следующем месяце приходил ученик B, а после ещё три. Когда учеников становилось пять, тогда методом внутреннего голосования выбирали одного, кто покидал стены этого места, хоть и жизнь его прекращалась на этом этапе. Ученики были обязаны выбирать самого слабого и аргументировать свой выбор, иначе он не принимался и ученик подвергался наказанию — одной из нескольких пыток. Инструктора приходили к ним лишь для того, чтобы проверить знания, всё отстальное им приходилось делать самостоятельно, а также приносили им еду, в зависимости от их заслуг. Конечно, их могли посещать сколько угодно раз, однако всё зависело от инструктора и его отношению к ученику. Йохан два месяца подряд выбирает математику, в четырёх летнем возрасте он сам научился умножать, складывать и выполнять остальные примитивные манипуляция с числами и цифрами, к тому же это было первое поколение, которому поставили речь в трёх летнем возрасте. Идея эксперемента заключалась в том, что ученики будут учиться в своём темпе и в тех аспектах, которые им интересны. Им не нужно было знать всё на свете, им хватало раз в месяц сдавать один тест в том аспекте, который они сами выбирали. Важно сказать, что ученики оставались в этом месте, если каждый раз они становились лучше, относительно прошлого себя. Это была идея Камогавы, который считал, что нужно что-то изменить в системе обучения, которая дала лишь один хороший результат из пятиста других. Важно ещё то, что шестое поколение не знало о других людях вообще: они не знали друг о друге, да и не узнают, их не сравнивали с Аянокоджи Киётакой, который преуспевал во всех аспектах, инструктора не давали им личные совета, а лишь слушали их ответы. Опять же всё зависело от инструктора и, иногда, он мог помочь своему ученику. Можно было сказать, что шестое поколение будет намного слабее того же пятого, однако при сравнении отдельных критериев было заметно, что ученики шестого поколения были немного лучше в свои-то четыре года. Йохан выделялся больше всех. В отличие от всех остальных детей, которых забрали из неблагополучных семей, детдомов и других мест — грубо говоря законно. Йохан был единственный, кто смутно помнил своё раннее детсво, ведь у него была семья. Однако за прошедший год его память притупилась, ведь он ещё маленький. Он не может помнить всех тонкостей, однако он отчётливо помнит пламя и боль. — Ты снова второй, — сказал инструктор, — Аянокоджи справился лучше. Йохана это злило, ему было неприятно осозновать, что Аянокоджи Киётака превосходит его во всём, чтобы он не делал. Даже в этой системе Йохан немного отличался от других. То ли из-за прошлого, то ли из-за садисткой стороны Аянокоджи, он постоянно унижал его, сравнивал с Киётакой. Йохан знал о нём. Каждый раз, когда его сравнивали, ему казалось, что его мешают с дерьмом, ведь что бы он не сделал, он всегда был вторым. — Он вообще существует?! -крикнул Йохан, когда печаль и обида окутывала его. Как и любому ребёнку в его возрасте, ему хотелось внимания, и инструктор был единственным, у кого он мог искать это внимание, однако он лишь издевался над ним, избивал за неверные ответы на тестах, морил голодом, если Йохан будет отдыхать слишком много. — Да, — ответил инструктор, — кстати, где-то я слышал… — он прислонил палец к подбородку, делая вид, что задумался, — не помню у кого, но всё же… отец Аянокоджи Киётаки, Аянокоджи Ацуоми убил твою семью. Эти слова немного помогли вспомнить Йохану, он вспомнил, что что-то взорвалось, что его мать умерла на его глазах, как она кричала, однако он не мог вспомнить ни лица человека, кто её убил, ни даже имени. Он понимал, что ему было три года, однако он очень хотел вспомнить. И вдруг, как будто ударив молотом по голове, он почувствовал головную боль от того, что он начал вспоминать те времена, тот травмирующий опыт, что сломал его. Любой ребёнок сломается, если на его глазах сожгут его родителей, однако для Йохана это было чем-то, что смогло изменить его память. Будто не хотя помнить этого, мозг решил забыть большинство моментов его прошлого, чтобы не сойти с ума. Однако… услышав это, он вспоминал. Каждый день, он думал об этом, он размышлял… Его результаты ухудшались, а от детской искреннсоти и наивности почти ничего не осталось. Его желание жить проподало с каждой секундой. Йохан ещё не знал, что всё это время за ним наблюдают и анализируют, что кажлое его действие было уже давно предрешено. Шли дни, Йохану становилось лучше. Инструктор же с ним стало вести себя немного лучше или аккуратнее, а позже Йохан даже мог назвать его отцом, ведь он приходил к нму каждый день и помогал. Йохан не понимал причин такой перемены и всячески пытался понять его. Он начал изучать психологию, олнако ответа он так и не нашёл. В это время Йохан изучал боевые исскуства, тогда же он понял, что инструктор такой же заложник, как и он, ведь если он ослушается, то его могут убить. Он не злился на него, он давно ненавидет лишь двух человек: Ацуоми и Киётака Аянокоджи. Первого он ненавидел из-за своего прошлого, своей убитой семьи, второго — за его успехи, что он был лучше. Так происходило в течение пяти лет, когда Йохану стало девять лет. Тогда он не пришёл. Йохан не знал, что произошло, первое, о чём он подумал, что он заболел, однако… Вскоре пришёл другой инструктор. — А где прошлый? — задал вопрос Йохан. Ему не ответили. Заняв своё место, он начал показывать приёмы, которые он выучил. Инструктор поставил галочки и подошёл к двери, однако остановился держа руку на ручке. — Его убили, — сказал он, смотря на Йохана, в глазах которого начала появляться отчаяние, — за доброту к тебе, ты стал слабее, вот им и заинтересовались. Йохан пусто смотрел в пол. Единственный человек, который был рядом с ним, хотя бы иногда, был убит. — Кто его убил? Инструктор усмехнулся. — Я его убил, это было моё задание. Правда разбила Йохана ещё раз, он не мог пережить это… снова. Не зная, что делать, он сел на плиточный пол и начал плакать, нет, реветь, ведь этот инструктор был последним человеком, который был рядом. Шестерёнки в его голове двигались, а эмоции сменяли друг друга. Часы на руке инструктора тихо тикали, замедляя восприятее времени Йохана. Прошло довольно мало времени, однако для Йохана это была целая вечность прежде, чем, он рванул с места, схватив ручку со стола. Уклонившись от защитного выпада тренера, он ударил ручкой в глаз мужчина, а потом и в другой. Ослепив мужчину, который корчился от боли, он бил его в пах столько, сколько ему хотелось бы, чтобы отомстить. Когда мужчина перестал двигаться, Йохан взял его блакноты и начал вырывать листы, после чего пихал их ему в глотку и проталкивал. Взяв его электрошокер из заднего кармана, поджёг бумагу. Йохан больше ничего не хотел, он сел рядом и смотрел на человека, которого только что убил. Дальше он мало что помнил: свет, крики, наручники и комната, другая, где больно, крики но не его, кто-то ещё. . . . . . . — Субъекты 4-07, 4-10, 4-02, вы потерпели поражение в этот раз, поэтому вы нам больше не нужны, — раздался строгий мужской голос по корпусу, который принадлежал Камогаве. Двадцать силовиков ворвались в учебную комнату, где недавно проходил академический тест. — Ты не хотел бы снизить проходной балл, чтобы не убирать сразу троих? — спросил Цукиширо у Камогавы, когда они наблюдали за происходящем через камеры. — Нет, они мне будут нужны для одного проекта. Я хотел бы, чтобы они немного подождали. Цукиширо удивился его словам. — Подождали чего? — Моего проекта, думаю года им хватит. Каждый силовик был снарежëн шлемом, нагрудником, наручниками с тремя замками, электрошокерами. Всех, чьи номера были названы, быстро словили и унесли из комнаты, где на этот раз осталось девять учеников, которые всë ещё могут продержаться, несмотря на сложнейшую програму. — Субъект 4-01 получил идеальный бал, поэтому в следующий раз мы опять повысим сложность. В ответ всё кратко кивнули и, следуя за инструктором, пошли в направление зала. С каждой стороны строя было приставленно по десять силовиков, чтобы, в случае бунта, быстро избавиться от мусора. — Разрешите спросить, — сказал субъект 4-01, — где от нас избавляются в случае неудовлетворительных результатов? — Тишина в строю! — сказал один из силовиков, ударив прикладом по десятилетнему ребёнка. В этот момент дитя не почувствовало боли, ведь он хочет узнать, он хочет подкормить свою любопытство -в этот момент тех трёх выбывших, как и десяток других людей с других поколений привели к одной двери, за которой скрывается настоящая смерть. Под страхом будущей смерти от рук, точнее автоматов, силовиков их заводят внутрь. Там было темно, что довольно необычно для этого учереждения: в то время, как везде был только белый, здесь не было даже него — только тьма, в которой их уже ждут. Прошло не мало времени, с тех пор как их затащили сюда, может месяцы ожидания, но ничего не произошло. часть 3 Цукиширо наблюдал через стекло, как Йохана и ещё четыре других объекта оперируют. В них вживляли трубки, через которое могли происходить все физиологические процессы. Через эти трубки их будут кормить, поить и очищать от продуктов их жизнедеятельности. Операции шли долго, однако Цукиширо и Аянокоджи ждали, когда всё закончится. — Почему вы это делаете с ним? — спросил Цукиширо. Аянокоджи долго не отвечал, вместо этого он долго раскрывал сигару. — Нет, это не из-за чувства мести, — ответил Аянокоджи, пустив дым в лицо Цукиширо. — Тогда почему Йохан? Ацуоми не хотел отвечать, точнее он не знал что. — В любом случае, мало кто переживёт этот год, и вы найдете других учеников. — Эти пятеро лишь первые образцы, первые кто смогли показать свою значимость. Шестое поколение готовило множество узконаправленных людей, однако некоторые выделялись, они были лучшими в своём деле. За пять лет многое изменилось, и большинство учеников начали выбывать, ведь упёрлись в свой потолок. Те же, кто постоянно адаптируется остались Данной процедуре подвергались только те, кит показао себя и, что он готов пожертвовать всём ради достижения цели. Сейчас учеников готовили к ещё большим мукам. Ближайший месяц они забудут при первой же возможности, многие не доживут до конца, однако выйдут из этого ада просто машины, готовые на всё. Что бы не думал Цукиширо об Аянокоджи, не егото была идея. Камогава первый, кто предложил тако метод создания тупого оружия. — Аянокоджи, — обратился Цукиширо к старшему, — Камогава ведёт себя странно в последнее время, думаю он предаст вас при первой же возможности. — С чего ты решил, что он предаст меня? Я знаю его большую часть своей жизни: у него не хватит духа. Цукиширо не знал, что и говорить. Камогава был довольно тихим и бесполезным большую часть времени, но всё самые безжалостные и кровавые проишествия в этом месте лежает на его плечах. Цукиширо много думал над этим и пришёл лишь к тому, что он готовит почву, на основе которой он сдаст всех, а сам выйдет сухим из воды. Это подтверждал их разговор из прошлого, однако нет никаких доказать его существования. Всё в голове Цукиширо. Не зная, что и делать в этой ситуации он просто ждал, ждал чего-то, что может сделать Камогава. Во время этого ожидания он всячески следил за ним: записи камер, жучки, однако он ничего не нашёл, будто Камогава знал, что за ним следят. Прошло два дня с начала эксперементов над людьми их личностью. Теория Кпмогавы заключалась в том, что они сломаются из-за пыток и создадут новою личность, чтобы забыть старые травмы. Конечно, это лишь теория, но она была проверена на практике, хоть и на взрослых людях. Стоя перед стеклом и смотря, как кричат дети в агонии, Цукиширо понял для себя, что его ничуть не беспокоит их состояние. Не то что бы его беспокоили жизни других, просто он не понимал, откуда у него это безразличие. Однако Йохан не много вызвал у него сочувствие, ведь когда он выйдет оттуда, если выйдет, то он столкнётся с тем, что его аоспитают ненавистником этого места и Аянокоджи младшего. А когда он узнаёт, что он и Киëтака братья, то его смысл существования пропадёт. — Ха, — усмехнулся кто-то из-за спины. Обернувшись он увидел Камогаву, который следил за ним. — Беспокоишься о них? — Нет, не совсем. Камогава встал рядом. — Не думаешь ли, что это слишком жестоко? — Почему интересуешься? — спросил Камогава. Цукиширо не ответил, он и правда не знал, почему спросил. — Не хочешь отвечать? Да и ладно, в любом случае это уже не остановить. — Просто мне кажется, что это слишком даже для нас. Если бы Белая комната была открыта миру, то всех нас посадили в тюрьмы или казнили. Камогава посмотрел на собеседника. — Казнили? Мы дикари что-ли? Цукиширо удивился этому заявлению, ведь сейчас они и правда дикари, всё они. — Нет, — ответил Цукиширо, хоть и хотел сказать другое. Прошла ещё неделя, Аянокоджи снова уехал, оставив всё на плечах своего друга. — Ты вновь командуешь этим местом? — спросил Цукиширо, сидя напротив Камогавы. — Аянокоджи-сама снова уехал на встречу с Сакаянаги, поэтому он оставил меня за главного. Цукиширо и Камова были в довольно странных отношениях последние года: Цукиширо полностью поставил себя служению Аянокоджи и их семейству, он был преданным и надёжным. Камогава же начинал собирать всё возможные доказательства, стараясь не попасться Цукиширо, который за ним следил. — Кстати, — сказал Камогава, достав документы Йохана, — старик то совсем на него обиделся… Этот парень сейчас находится в одной из комнат пыток. Не заметил, что Йохан всегда в числе тех, кого бьют лицом в землю? — Да… — Цукиширо не мог не согласиться с тем, что Аянокоджи часто выбирал Йохана для своих эксперементов, однако и Йохан был удивительным учеником, который отлично подходил для них. Одним из таких экспериментов была — подмена инструкторов. Аянокоджи дал приказ потенциальным ученикам всячески помогать, а также заработать их симпатию, чтобы сейчас, вот таким образом, создать наёмных убийц. Все эти пять человек, включая Йохана, должны были стать наёмниками. В данный момент их личность ломали путём сильных физических и эмоциональных травм. Всё эти пять детей попытались убить своего инструктора, однако смог это сделать только Йохана, используя разные, доступные ему инструменты. Давно было отмечено, что Йохан довольно любознательный ребёнок. Всё, что его окружало, побуждало изучать причины этих явлений. Он хотел понять этот мир, чтобы выбраться из той клетки. Может быть его желания и исполнились, и он выбрался, но стоило ли оно того? Помимо этого он был довольно странным, редкие приступы агрессии вводили в замешательство психологов, которые следили за ним. По предварительным оценкам он был здоров, однако они не могли сказать большего. — В любом случае… — сказал Камогава, достовая документы из стола Аянокоджи, — я не задержусь здесь ещё больше. — Подожди! — крикнул Цукиширо, сильно удивив этим Камогаву и ударив его по руке, — Разве сейчас мы не в безопасности? От нас только недавно отстали, а ты опять пытаешся незаметно уйти из этого проекта? — Цукиширо вёл себя странно, не как обычно: его спокойный тон был нарушен тем, что их хочет покинуть один из руководителей этого места в такой-то момент времени. Недавно Аянокоджи смог полность очитстить себя в глазах общества и, наконец, смог пройти в массы, однако из-за такой политики, а также из-за знания правды и своей причастности, ушёл один из главных инвесторов этого места — Сакаянаги. Сакаянаги много раз навещал это место, однако в этот раз он заметил что-то неладное — со временем дети пропадали. Аянокоджи, конечно, пытался объяснить что-то, однако Сакаянаги решил его не слушать. Деньги стремительно кончались, и чуть меньше половины активов были утеряны. — Камогава, — сказал Цукиширо вздохнув, — нам нужно немного подождать. — Знаешь, — прервал его мужчина, — это напоминает ситуацию пятилетней давности, хотя… неважно, я в любом случае ухожу. Камогава не шутил, он правда собирался сбежать из этого места и сдать его власти. Цукиширо вспоминал, как из-за оплошности Аянокоджи их всех чуть не отправили в тюрьму. Тогда же и Камогава начал выполнять свой план, чтобы покинуть их. — Значит ты готовился всё это время, — сказал Цукиширо, понимая, что Камогава тихо не уйдёт. Камогава отложил документы, которые достовал. — Ха-ха-ха, с чего ты решил, что я что-то делаю? Я просто хочу обезопасить себя. Цукиширо смотрел сквозь Камогаву, рассматривая край бумаги, торчащий из-за него. — Тогда зачем тебе подчищать все свои следы в этом месте? — спросил Цукиширо, указав на файл. — Понятно, ты же знал, что я уже что-то делаю… Ты следил за мной? — С того самого момента, как Аянокоджи уехал, твоя политика была слишком агрессивной, поэтому я подумал, что ты хочешь исказить правду, говоря при это ту самую правду, к тому же ты удалял все записи с камер… Думал я не замечу? Камогава часто оставался за главного, когда Аянокоджи отсутствовал, к тому же он был отвественен за шестое поколение. Цукиширо заметил, что он будто специально взращивает людей, которые захотят уничтожить это место, он закладывал основу для мстителей, закладывал основу для тех, кто понесёт его волю дальше. Камогава ухмыльнулся, понимая, что всё это время за ним следили, однако он не намерен сдавать своих позиций. — Ты со мной, или хочешь остаться на тонущем корабле? Цукиширо не мог сказать, что корабль тонет, однако он всегда был наполнен водой, будто одно лёгкое отверстие и его мигом наполнит водой. — Ты мог подумать, что я просто слежу за тобой из-за своего интереса… Однако ты ошибся, — продолжл Цукиширо, достав пистолет из-за спины, — сейчас я просто убью тебя, захороню без почестей, а Аянокоджи повысит меня, ведь я избавился от одного предателя. Цукиширо всегда знал, что Камогава играет двойную роль, однако он хотел, чтобы он остановился. Он уже много раз его предупреждал, однако тот не понимал намёков, теперь же он скажет напрямую. Он считал, что Камогава необходим Белой комнате, однако только в том случае, если он будет работать правильно. Никому не нужен пистолет, который стреляет в твоё же колено. — Ты остаёшся? — Нет, я всё ещё ухожу, — Камогава показал истинную верность своим принципам, ведь даже под дулом пистолета он мог стоять на своём и хотел переубдеить Цукиширо, который как и он был лишь одним из заложников ситуации. — Не нажмёшь? — спросил младший, когда Цукиширо растерялся, — как я и знал, ты ещё не определился. Впрочем, неважно… Я ухожу. Камогава резко потянулся к кобуре, откуда вскинул пистолет… Однако он не успевал прицелиться. Поверив в удачу, он выстрелил одновременно с Цукиширо, который был в выигрошной позиции. Цукиширо прострелил ему лоб насквозь, а пуля застряла в толстой дубовой двери за спиной Камогавы, Камогава же попал в живот, однако пуля прошла насквозь, миновав все органы. Камогава схватился за полученую дыру, его ноги подкашивались, а пистолет выпал из рук. Может быть он и паниковал, однако Цукиширо не заметил ни страха, ни сожалений, ничего. Цукиширо нажал на курок ещё раз, и ещё, и ещё, и ещё, и ещё… Камогава умер, однако он не страдал, как бы того хотел Цукиширо. Конечно, он мог бы выбрать что-то более мучительное, однако он так решил отдать ему дань за то, что он не был плохим человеком в его глазах, он просто следовал своим целям. В этой разборке не было ни правого, ни виноватого, ведь Цукиширо и Камогава просто сражались за свою правду, однако Цукиширо был подготовлен, а Камогава нет. Камогава не был для Цукиширо последним человеком или подлецом но друзьями их назвать было сложно. Однако, Цукиширо впервые убил знакомого себе человека, и это… было странное ощущение. Он впервые задумлася над ценностью жизни убитого им человека. Цукиширо начал задумываться над теми, кого он убил, однако не находил ответа, почему ему всё равно. Но в этот раз было подругому. — Почему? Он испугался последствий, что если Камогава прав? — Это было нужно? Труп на полу смотрел на него своими мёртвыми глазами, которые отражали всё, что в них попадало. — Да, это нужно… Если я хочу остаться в живых, — ответил сам себе Цукиширо, приняв смерть Камогавы, хотя он его же и убил. Цукиширо быстро вычеркнул его из своей памяти, как переработанный продукт, который выкидывают после использования. Наклонившись, он хотел закрыть глаза Камогавы. Как вдруг… дверь вылетела. На звук выстрелов сбежались охранники, которые, ворвавшись в кабинет, нацелили своё оружие на Цукиширо. Цукиширо не обращал на них своё внимание, он смотрел в глаза убитого им человека. Охрана быстро среагировала, схватив Цукиширо и отправив его в карцер, где тот провёл две недели в ожидании Аянокоджи Ацуоми. Всё это время он думал о том, что будет с ним, избавятся ли от него. Копаясь в себе, он многое переосмыслил, вся его жизнь — ошибка. Цукиширо был обычным работягой, коих было много. На его прошлой работе, которая не была слишком законной, точнее его начальство работали с наркотиками и продавали их через обычных работников. Цукиширо работал курьером в своей областной компании, однако часто им подкладывали пакеты с кое-чем. Как только один из приближённых начальника сдал их всех, контору накрыли и всех ждало одно — тюрьма. К сожалению или счастью, Аянокоджи Ацуоми заинтересовался теми, кого там закрыли. Аянокоджи вытащил Цукиширо, узнав его прошлое, второй не был рад такому исходу, однако и жаловаться было ни к чему, ведь иначе будет хуже. Шло время и Цукиширо решил отблагодарить Аянокоджи, что тот позволил ему продолжить жить, даже если он всё ещё занимается чем-то незаконным. Цукиширо не хотел повторять своего прошлого, ведь в этот раз к нему не придут и не спасут, именно поэтому он убил Камогаву, ведь он мог избавиться от Аянокоджи и всех их, все кто связаны с этим делом. За эти две недели он нашёл что-то в том, что он был один, один кто понимает себя и свои мотивы. Многие люди не задумываются над тем, что они делают, просто идут на поводу толпы и бессознательно прожигают свою жизнь, но Цукиширо устал спать. Наконец он смог понять себя, он понял, что боится умереть, поэтому он будет жить: жить так, как он сам этого захочет. Эгоист ли он? Конечно. Плохо ли это? Всё зависит от ситуации и точки зрения, однако Цукиширо больше не хотел быть посредственным, он будет тем, кем хочет. Ходили слухи, что именно с этого дня Цукиширо больше не переставал улыбаться, будто его лицо застыло в одной позе. Цукиширо принял, что он психопат, который убил слишком много людей, чтобы остановиться. Если он хочет жить дальше, то ему придётся столкнуться с тем, что он убъёт ещё больше. Его руки уже запятнаны, и отмыть их не получится. В один из дней, его освободили, однако ничего более не сказали. Покинув карцер, он вернулся к своей прошлой работе, однако ему казалось странным, что сам Аянокоджи не пришёл к нему. В один из дней, ему поручили работу, которую выполнял Камогава. Отказаться он не мог, да и причин для отказа он найти не мог, поэтому в его руки попали все документы лучших учеников первых шести поколений. — Аянокоджи Киëтака… — первая страница была посвещена лучшему продукту, — последний, кто остался в своём поколение, кто был лучшим. Недавно, две недели назад, Широ покинул это место, он прошёл через ту же комнату, в которую сейчас поместили пять учеников шестого поколения, однако он не смог продержаться там долго. Цукиширо показалось, что он сам закончил свою жизнь. Широ был последним, кто остался в четвёртом поколение, помимо Киётаки. Широ хотел увидеть этот мир, поэтому специально проигрывал Аянокоджи, хотя он просто ускорил процесс своего поражения, он понимал, что придёт время, когда он оступится. Однако он не знал, что никто не покидает это место, что проигрыш — путь, в конце которого только смерть. Второму был Аой Кенске из третьего поколения, у него было ни одной черты, которая бы отличила его от Аянокоджи Киётаки, но он был хуже. Аой был лучшем в своём поколение, его скорость обучения была удивительной, учитывая, что уровень подготовки в этом поколение в раз хуже, чем в следующем, однако он обладал своими привелегиями: он мог посещать библеотеки в свободное время. Там он проводил часы, самообучаясь и совершенствуясь, тем самым он стал лучшим в своём поколении. Потом шли ученики пятого поколение, среди которых был Ягами и Амасава. Пятое поколение было другим, там не готовили гениев, однако там обучали лидеров и тех, кто мог бы управлять людьми. В этом поколение была самая низкая выбываемость, ведь програма была упрощена, однако такой подход создал целых одиннадцать лидеров, которые управляли остальными, тем самым спасая их. И только после этого было упомянуты ученики шестого поколения, которых было пять. Йохан Куджо был самым быстро обучающимся учеником своего поколения, однако он изучал только по одному предмету в месяц, он был одним из тех, кто жертвовал своей производительностью ради выживания. Хикэру Мизухара, гений шестого поколения, который преуспевал во всём. Он, как и все, были одиночками, однако Хикэру был любимчиком у своего инструктора, который всячески ему помогал. Хикэру не мог подозревать, что его инструктор давал ему материалы четвёртого поколения. Хикэру проигрывал Йохану, ведь пока он изучал несколько направлений, Йохан изучал что-то одно, однако намного быстрее и лучше. Хоть гений проигрывал ему, в нём видели огромный потенциал. Тошиэки Кимура ученик шестого поколения, который учился как и Йохан, однако делал это намного хуже. Он не выделялся своей скоростью, однако он копал глубже, чем другие, ища происхождения тех или иных утверждений, а не их следствий. Акихиро Сакамото был вспыльчивым учеником, который изучал боевые исскуства. Большего о нём сказать нечего. Хитоми Мотидзуки была одной из немногих учениц, которые обучались в шестом поколение. Она не выделялась чем-то, однако она была просто отличной ученицой, которая преуспевала в обучении. Все эти ученики шестого поколения прямо сейчас были в комнате, где их пытали. Было написано, что в некоторых аспектах они могли сравниться с Аянокоджи, однако остальное сравнение невозможно. Закончив интересоваться лучшеми, он перешёл к худшим, откуда записал десяток номеров и имён. На следующий день от них избавились. Прошло две недели, как начались экскременты по созданию живого оружия. Аянокоджи стоял около окна, через которые видно, как детей шестого поколения изматывают пытками на электрическом стуле. На протяжении уже двух недель за их состоянием наблюдает десяток человек, которые работаю над отдельными участками мозга. Каждый раз, когда они успокаиваются или расслабляются электричество пропускают через специальные проволки, которые повреждают этот участок, оставляя у них лишь негативные эмоции. По предварительной экспертизе, двое уже сошли с ума и лишились себя самого, поэтому из убрали с проекта. Трое других потеряли большую часть эмоций. Основное время они плакали и звали на помощь, в остальное — самоистязались, что привело к полной деконструкции их личности. Им утверждали, что они находятся здесь из-за своей слабости. — Что дальше? — спросил Цукиширо, смотрящий на Йохана, который с улыбкой на лице, и смеясь на весь зал, извивался под действием электричества. — Когда они лишатся памяти, мы перейдем к этапу, на котором построим им новую личность, удобную для разных целей. — Думаете это возможно? Аянокоджи указал пальцем на некогда лучшего ученика после Йохана. — Он уже изменился, на нём и начнём наши эксперементы. — Может отпустим их? — сказал Цукиширо, осматривая этого ученика, — если перестараемся, то потеряем уйму времени, которое потеряли на них. Он не ответил, видно думал над словами новой правой руки. Молчание угнетало Цукиширо, когда он думал, что Аянокоджи сделает неправильный ход и потеряет всё, что достиг. — Я подумаю над твоим предложением. Цукиширо не мог понять, почему после столь долгих раздумий он повременил с ответом, он не понимал сомнений Аянокоджи. — Почему? — Почему что? — спросил Аянокоджи, уходя прочь и оставляя Цукиширо в одиночестве. — Почему вы уходите на такой неопределённой ноте? Цукиширо не знал, что и думать. Однако он смутно предпологал, что Аянокоджи боится чего-то. Может он боялся ошибиться, а может и того, что создаст в случае успеха. Камогава оставил довольно жестокую волю в этом месте, его эксперемент над человеком не должен был происходить, ведь это противоречет всем правилам человеческим. Однако Камогава был близким другом Аянокоджи, даже если он и старался не подавать виду, что скорбит, было видно, что он был растерян потерей своего друга. Он не мог предать его дело, но и сделать это стоило бы многого. — Я доведу дело до конца, — сказал Цукиширо, когда Аянокоджи тупо смотрел в стену. Цукиширо сказал это, чтобы переложить груз отвественности с Аянокоджи на себя. Нет, он не был добрым по отношению к нему, однако он не мог допустить того, что он будет делать этого — Аянокоджи был слишком важен для этого места, если бы не он, то все люди работающие здесь были бы посажены, как и Цукиширо, который не хотел так закончить свою историю. — Делай, что хочешь, — ответил Аянокоджи, бросив папку, которую достал из-за пазухи. Схватив папку, он взглянул на содержимое, там был документ утверждающий начало проекта по созданию нового человека. — Я вас не подведу, — ответил Цукиширо, когда Аянокоджи и след простыл. Встав со своего места, Цукиширо направился в недавно полученный кабинет. Зайдя он утвердил проект и передал его соответствующим людям. Как было сказано, через неделю Хикэру вытащили. Место их «подготовки» было деактивированно, после чего туда зашла группа, которая разорвала все соеденения объектов с их питанием. Цукиширо наблюдал, как Хикэру уносил из этой комнаты, а после положили на операционный стол, где вживляли ему баки, внутри которых будут распологаться стимуляторы и другие топпинги. Зрелище было отвратительное, когда кровь смешивалась с зелёной смесью, которая наполняла баки. Эти самые баки размещали рядом с сердцем и лёгкими, пряча под грудную клетку, после чего их тела зашивали. Всё это было соеденено с маленьким аккумулятором, который питался от их организма, как паразит. Заряда хватало на два использования, а их подзарядка занимала около двух месяцев, что говорила о редкости их использования в будущем. Активация происходила с помощью пульта, дистанция работы которого не превышала двух метров. Скорость «активации» этого человека была низкой, примерно две минуты, однако результат, по предварительным оценкам, стоил того. Операция была сложной и шла около трёх часов, всё время которой Цукиширо наблюдал уже за его проектом. Настал момент, когда оперция кончилась, и Хикэру оставили на столе, отсавался он там на протяжение двух дней, которые ему прогнозировали до пробуждения, однако… — Вы уверены, что он проснётся? — Его состояние в норме, пульс естьи дыхание ровное, хотя и более глубокое, чем было во время операции. — Какие прогнозы? — Никаких, сейчас он находится в состояние комы… Первый эксперемент потерпел неудачу, поэтому на следующей неделе была назначена новая операция. Вторым был Йохан, операция его проведена в таком же порядке, хотя теперь она проходила через спину, и были исправлены прошлые ошибки. Через два дня он проснулся. . . . . — Перестань рыдать, — сказал кто-то, сидящий по другую сторону стекла от Цукиширо. Перед человеком сидел мальчик, который то рыдал, то смеялся. Конечно, ведь он давно не отдавал отчёта себе, что делал. Почти месяц его постоянно избивали током, что ему оставалось, кроме как рыдать. Однако его противоположная реакция пугала психологов. Если бы Йохан заработал себе какое-либо расстройство, то он стал бы негодным, для будущих эксперементов. — Ты можешь сказать своё имя. Йохан испугал, впервые он услышал голос человека, дёргаясь в разные стороны, он крушил свой стул, к которому был привязан. Ему не мешали, ведь это могло ещё больше повредить его. — Йохан… Человек снова к нему обратился, когда Йохан сжался в углу комнаты. — Как тебя зовут. — Йохан Куджо, — сказал этот парень робко, будто котёнок, которого бросили. Глаза Йохан не открывал, однако мужчина боялся его, ведь этот ребёнок мог спокойно убить его, если бы захотел. — Ты знаешь почему здесь? — Нет, — ответил парень. — Ты здесь по вине Аянокоджи. Психолог не уточнял имя, просто сказал фамилию, как ему приказывал Цукиширо. Причины ему не были известны, да и не нужны. — Аянокоджи… Йохан замолк и успокоился, когда услышал. — Ты помнишь его? Йохан не отвечал, просто сидел. Цуиширо по другую сторону стоял рядом с Ацуоми, который подошёл так, как только освободился. — Всё идёт по плану? — Пока сказать сложно, — ответил ему Цукиширо. Аянокоджи смотрел на ребёнка, который начал немного начал ходить в комнате и протирать свои глаза. — Состояние его здоровья сложно оценить, однако по первому впечатлению… Всё нормально, я предпологаю. — Продолжай, — сказал Аянокоджи, после чего ушёл. Реабилитация Йохана проходила медленно, ему не говорили об инструкторе, однако показали всю прошлую жизнь в одиночестве, а после и лица двух Аянокоджи из-за которых он здесь. . . . . . . . — Инъекция введена! Стимуляторы включены! Реакции запущены! — раздался механический голос, который принадлежал Цукиширо. Свет в комнате включился, где уже несколько месяцев находились последние живые ученики четвёртого поколения, оставленные Камогавой. За всё это время с ними ничего не произошло, однако… Из его тела торчали трубки, из его груди были видны баки с жидкостью, которые просвечивали сквозь кожу, из его рта лилась пена, его глаза заливались кровью, а его тело искривлялось в таких позах, в каких оно не должно быть. Само существо, корчилось от боли и страданий, которое испытывало, однако те ученики, которые уже давно смирились со своей участью, были напуганы. Они только сейчас почувствовали близость смерти. Решётка, которую пытался вырваться этот человек, начала быстро спускаться, высвобождая зверя. Он быстро рванул к проигравшим. На бегу он начал удар, который пробил одному парню горло, а другим забрызгал глаза кровью. Схватив того, кто уже на пол пути к смерти, он быстрым движением вырвал его голову, руки, выдавил глаза. Он раскидывался его частями тела, будто это были игрушки. Закончив с первым и покусав и даже проглотив несколько его органов, таких как сердце и печень, он кинулся на второго. Он сломал ему ноги и бросил на землю, где забил его ногами. Прошло порядком трёх часов, в которые он убивал и насиловал, но монстр всё ещё не унимался. Он бегал по своей камере, оставляя следы в огромных лужах крови. На полу лежали органы, кости, цельные части тех, кого запустили сюда. Прошло ещё пару часов, и, наконец, действие наркотиков и стимуляторов закончили своё действие. Ребёнок пробудился от краткого сна. — Что здесь произошло? — крикнул он, осматриваясь в это месиве, — я умру здесь? — спросил он, начиная плакать. Он смотрел на всё это с ужасом в глазах, ведь сейчас он не мог воспринимать это на холодную голову. В первую очередь он боится умереть следующим, ведь он ещё не отомстил. — Спокойно сиди на месте. Это ты их уничтожил. Мы впервые решили использовать тебя, чтобы избавиться от мусора. Как ты видишь, ты смог справиться с заданием. — Я их убил? В ожидание и тишине Йохан начал метаться из стороны в сторону. — Да. — Я… Это сделал я?! Почему я ничего не помню? Ему не отвечали, было тихо, однако последнее дитя нарушила его, начав тихо смеяться. С каждой секундой его смех перерастал в более истерический и маниакальный. В этот момент за стеклом, которое полностью залило кровью, стояли люди, следившие за этим. — Извините меня за невежество, но для чего нам создавать это? — спросил психолог, который в прошлом занимался с Йоханом. Аянокоджи Ацуоми стоял рядом с ним и Цукиширо. — На случай, если наш лучший продукт решит действовать против нас, мы спустим за ним это. — Но может ли обернуться против нас это существо?! Что мы будем делать?! — До тех пор, пока он получает удовольствие от этого, и тех пор, пока мы можем заставить его убивать, нажатием одной кнопки, он не опасен. В случае, если он обретёт волю и захочет жить, то он будет нам не нужен и мы убьём его наркотиком. Он не более чем бомба, которая должна уничтожить тех, кто будет против наших методов. — Будем ли подготавливать его к выходу в открыты мир? — Да, ведь всё бунтари будут сбегать именно туда. — Каким образом мы этого добъемся? Сейчас он находится под властью препаратов, а не нас. — С помощью лекарств мы заставим его думать, что он просто бредит. Время вернуть его в шестое поколение, проведя перед этим несколько операций, чтобы вживить ему в тело все эти приборы. Мы наконец получили человека, который смог выжить после такого. Конечно, не он первый, не он последний, поэтому подготовьте ещё пару испытуемых к этому испытанию.