Путешествие в обратном направлении (автор Priest, Китай)

В носу защекотало от запаха дезинфицирующего средства. Он не мог пошевелиться, не мог открыть глаза. Кто-то что-то говорил рядом, но слова были неразборчивы, словно неясный шум. Тело не слушалось его, а разум помутился. Смертельная усталость, казалось, проникла глубоко в кости. Он перестал с ней бороться и позволил сну утянуть себя в темные глубины. Это был долгий сон. Очень долгий. Он уже и не мог вспомнить, как давно способен был потратить на сон столько драгоценного времени. Он привык переезжать с места на место, общаться с разными людьми, быть свидетелем их радостей и печалей… и забывать о них сразу же после расставания. И в своем одиночестве вспоминал лишь об одной девушке, той, что любила звездное небо глубокой ночью… Ни с кем больше он не мог так спокойно себя чувствовать. Однако, неоновые огни города постепенно затмевали собой звезды, одну за одной. Звезды медленно теряли свою яркость, свой свет, свою жизнь. А потом совсем исчезли. Он прошел много дорог, но они были как текущие мимо реки и уносимые ветром лепестки: он не мог вспомнить ни одной из них… Последнее, что сохранилось в памяти — это великая пустыня. Там он встречал духов и призраков, монстров с человеческими лицами и людей со звериным сердцем… Эти видения казались настолько абсурдными, словно пригрезились во сне. Но тот глупый книжный червь, который раз за разом пробуждал его почти умершую совесть… Старый профессор, профессор Мо… Сознание Ань Цзе прояснилось словно от толчка. Возможно, от того, что он слишком долго пролежал в неподвижности, все тело словно занемело, зато обострилось обоняние. Вонь больничного антисептика мешала дышать, почти удушая. Ань Цзе был озадачен. Не верилось, что он сумел каким-то образом выжить в той ситуации. Стараясь не вдыхать мерзкий запах дезинфекции слишком глубоко, Ань Цзе медленно открыл глаза и подождал, пока зрение немного прояснится. Взгляд его упирался в мертвенно-бледную плоскость — это не могло быть ничем иным, кроме больничного потолка. Так кто же отважился отправиться в опасное путешествие, чтобы спасти его и доставить сюда? Кто мог там оказаться и оказать помощь? Странствующие торговцы? Другая команда археологов? В голове Ань Цзе была сумятица. Те, кто его спас, столкнулись ли с чудовищами с человеческими лицами? А что случилось с Шэнь Цзянчэном, с его нелегальным оружием? Ах, еще ведь был этот странный браслет!.. Взгляд Ань Цзе упал на руку. На его запястье браслета не было. Вообще ничего не было. Затем он пригляделся, и глаза его расширились от шока. Он поднес руку к лицу, не обращая внимания, как натянулась трубка капельницы, рассматривая ее внимательнее. Да, это была его рука, ведь никак невозможно не узнать собственную руку, но… После стольких лет суровой жизни, после многочисленных испытаний и путешествий, разве могли его предплечья быть такими тонкими и бледными? А кожа чистой и гладкой как у юноши? Он перевернул ладонь кверху. На внутренней стороне запястья обнаружилась маленькая алая родинка. Ань Цзе уставился на нее как на привидение. Прошло немало времени, но он ясно помнил, как после ухода Му Лиан он вырезал ее, самолично избавился от этого пятнышка, оставив на коже уродливый шрам. Тогда ему было двадцать пять. В смятении Ань Цзе закатал рукав больничной пижамы — рана на локте от выстрела Шэнь Цзянчэна исчезла. Он ощупал себя — плечо, раздробленное валуном, лишь слегка ныло от неудобной позы. Все это было неправильно. — О, наш маленький боец наконец-то проснулся! Пожилая медсестра, проходившая по коридору мимо его палаты, увидела, что Ань Цзе сидит в кровати с ошарашенным видом, и, похоже, подумала, что он находится в замешательстве после пробуждения. Она ласково улыбнулась: — После стольких дней без сознания вы, наверное, не слишком хорошо себя чувствуете. Ложитесь и постарайтесь не двигаться, пока ваша капельница подключена. Потерпите еще немного, а я пойду за врачом. Не волнуйтесь, с вами ничего серьезного. Но это было очень серьезно! Видя, что она собралась уйти, Ань Цзе поспешно спросил: — Мисс, а в какой больнице я нахожусь? Что со мной? Медсестра озадаченно нахмурилась: — Где ты сейчас? О… Разве ты не тот паренек, которого привезла целая компания народа? — она посмотрела на Ань Цзе с откровенным интересом: — Боже, ты не помнишь, что произошло? Я слышала, ты упал в обморок прямо на улице. Уж не знаю, сколько времени прошло, прежде чем тебя нашли и привезли к нам, в окружную больницу. Сначала мы все подумали, что у тебя был тепловой удар… Глаза женщины горели желанием посплетничать. — Молодой человек, вы ведь нездешний, так? Наверное, тяжело жить вдали от семьи. Мы нашли при вас портмоне с милой фотографией внутри, — медсестра указала на что-то рядом с подушкой Ань Цзе. Проследив за ее взглядом, он увидел знакомый кожаный бумажник, который он взял у профессора Мо перед его смертью. В сердце кольнуло. Но… как она назвала его? Молодой человек? Упал на улице? Ань Цзе подавил рвущиеся наружу вопросы… — Мисс, я был в пустыне. Не взял с собой проводника и в результате потерял дорогу. Блуждая, я почти обессилел и получил небольшой солнечный удар и обезвоживание… — Глупости! — фыркнула пожилая медсестра. — Неужели это заставило бы пролежать в беспамятстве несколько дней? Ваши органы были на грани отказа, когда вас привезли. Вы не ели и не пили много дней подряд, не так ли? — она укоризненно покачала головой. — В таком юном возрасте надо старательно учиться, а не шататься бог знает где! Оправляясь в пустыню в одиночку, ты, конечно, повел себя храбро, но слишком самонадеянно. Что было бы с твоими родителями, если бы ты не вернулся? — Минутку, мисс! — взмолился Ань Цзе. От ее болтовни голова шла кругом, все это было уже слишком! — Какое сегодня число? — Десятое августа. Ты тут уже двое суток. — Десятое… — пробормотал Ан Цзе. С того дня как он потерял сознание в пустыне прошло пять дней. Но подождите… Ань Цзе посмотрел на свои руки и снова спросил: — А год какой? — 2009, — медсестра глянула на него с подозрением. — Похоже, дела более серьезные, чем думали. Я пойду за доктором. Тебе необходимо пройти обследование. 2009 год, 10 августа. Через пять дней после того, как тридцатишестилетний Ань Цзе чуть не погиб в пустыне, он таинственным образом появился в этой окружной больнице. И затем… оказалось, что он в теле Ань Цзе, которому еще не исполнилось двадцать пять. На самом деле, когда он наконец смог снова увидеть себя в зеркале ванной, он почувствовал, что этому телу не больше восемнадцати. У юноши в отражении были мягкие слегка длинноватые волосы, прикрывающие шею. Их цвет от природы был не черным, а светло-каштановым. На гладком лице не видно было следов, оставленных временем и годами путешествий, кожа сияла как бывает только у молодых, разве что была немного бледной из-за его состояния… О взрослом Ань Цзе напоминала лишь усталость в глазах. Ань Цзе уставился на знакомого незнакомца в зеркале. Он подумал, что, если бы не это совсем не юношеское выражение лица, он мог бы почти поверить, что вернулся в то время, когда был еще мальчишкой. Но… когда ему было восемнадцать, Му Лиан все еще была жива, и у него самого все еще было впереди… Так много всего предстояло, и было время для этого, и так много желаний теснилось в сердце… В этот жаркий августовский день 2009 года все, что он получил, — лишь свою юношескую оболочку. Схватившись за раковину, Ань Цзе склонился над ней, пытаясь прийти в себя, не зная, как реагировать на такую абсурдную реальность. Он невесело рассмеялся. Это тот зеленый гной из странной нитки нефритовых бусин превратил его, взрослого мужчину в нежного юношу? Половина его жизни растворилась во времени? =========== Десять минут спустя Ань Цзе позаимствовал телефон на сестринском посту. После минутного колебания он набрал номер, по которому, как он думал, у него никогда больше не будет возможности позвонить в этой жизни. Прошло некоторое время, прежде чем с той стороны сняли трубку. Из динамика послышался низкий мужской голос, в котором звучала неприятная настороженность: — Ты кто такой? Выражение лица Ань Цзе смягчилось. Он прикрыл глаза и спросил: — Цзуи Шэ? (1) Собеседник на мгновение затаил дыхание, когда он заговорил, тон голоса стал еще ниже. Однако, если прислушаться, в этих угрожающих нотах было заметно нетерпеливое волнение: — Кто ты? Откуда у тебя этот номер? Ань Цзе улыбнулся. — Это я, Ань Инь Ху. В трубке стало тихо. Через несколько секунд голос снова зазвучал с еле сдерживаемой дрожью: — Инь Ху… Инь Ху?! Ты жив? Срань господня! Какого хрена ты делал все эти годы? Ты, ублюдок, почему ты не связался с нами? Ты… Слова мужчины становились все грубее и грязнее, он распалялся, поминая все восемнадцать поколений генеалогического древа Ань Цзе, а тот нежно смотрел на телефон и жадно слушал. Его улыбка становилась все шире и шире. Впервые ему было настолько приятно, когда разносили в пух и прах. Может, в нем проснулись мазохистские наклонности? Целых пять минут Цзуи Шэ изливал брань нескончаемым потоком, пока, наконец, у него не пересохло в горле. Ань Цзе услышал, как тот глотает воду и мягко предложил: — Можешь продолжить, когда напьешься. Цзуи угрюмо пробормотал: — У меня запас ругательств закончился. Начну повторяться, если продолжу. Ань Цзе рассмеялся. — Над чем ты смеешься! — голос Цзуи Шэ, казалось, тоже наполнился весельем. — В какой заднице мира ты застрял? Бросай все и быстро возвращайся! Поискав глазами, Ань Цзе нашел полное название больницы на бланке и зачитал его вслух. — Я покрыт ядовитыми грибами, — добавил он. — Исследовательское учреждение думает, что я инопланетянин, и хочет провести мое вскрытие. Твой брат будет ждать твоей помощи. Казалось, что Цзуи приказал кому-то проверить это, и после паузы он в замешательстве спросил: — Почему ты отправился в место, куда даже птицы не заходили? Чтобы оказать помощь великому северо-западу? Ань Цзе мрачно посмотрел на свои руки, которые по белизне и изяществу вполне могли бы принадлежать модели. — На меня действительно напали инопланетяне, я не вру. Когда будет время, пришли кого-нибудь убедиться. Они подтвердят. Через восемь часов после того, как Ань Цзе положил трубку, над скромной окружной больницей появился вертолет, заставив множество людей остановиться, чтобы поглазеть, и чуть не вызвав пробку. Сбитые с толку подчиненные наблюдали, как их босс Цзуи Шэ, который обычно восемь раз прокручивал в уме каждое предложение, прежде чем произнести его вслух, получив телефонный звонок, немедленно вылетел на вертолете в маленький округ, о котором никто никогда раньше не слышал, а затем побежал прямо в стационарное отделение. Всего за несколько мгновений они написали в своих умах бесчисленное множество сценариев. Давно потерянный незаконнорожденный сын? Подпольная любовница, которая прошла с ним через огонь и воду? Таинственный благодетель? Цзуи Шэ снял солнцезащитные очки — косой шрам, перечеркнувший бровь и щеку с левой стороны, был точь-в-точь как у типичного главного злодея из кино. Несмотря на то, что в этих отрицательных героях не было ничего особенного, кроме попыток уничтожить землю и идиотского вида, убийственное выражение лица все же сумело напугать маленькую медсестру в приемном покое. Цзуи спросил зловещим тоном: — В какой палате находится Инь Ху? — Я-я-я… не знаю… От его напора стойка регистрации едва не разваливалась на части. Он выдавил сквозь зубы: — Я спрошу еще раз, где находится Инь Ху… — Ты грабишь банк или снимаешься в фильме ужасов? В протяжном произношении с особой ноткой лени и беззаботности, он без труда узнал голос давно знакомого человека. Цзуи вдруг почувствовал, как перехватило дыхание и слова застряли в горле. Прекратив придумывать варианты возможных причин приезда босса сюда, все подчиненные уставились на молодого человека в больничной пижаме, небрежно прислонившегося к дверному косяку. М-м-м… симпатичный юноша. Все дружно перевели взгляды на своего босса и оторопели. «Мы не можем поверить, что именно это твой тип, после того, как мы столько лет были братьями!» Через некоторое время Цзуи Шэ наконец успокоился достаточно, чтобы обернуться. Однако, увидев юного пациента, он снова застыл, потеряв дар речи. =================== ПРИМЕЧАНИЕ: (1) Drunk Snake — в переводе — Пьяная змея.