Путешествие в обратном направлении (автор Priest, Китай)

Он знал этого юношу. Пару десятков лет назад Ань Инь Ху выглядел именно так — юный, красивый, утонченный. Стеснительный настолько, что старался избегать мест, где было слишком много людей. Но это было двадцать лет назад, а машину времени пока не изобрели. Цзуи Шэ взволнованно сглотнул: — Твоя фамилия Ань? Как странно. В ответ юноша поднял бровь. Даже манеры его были точно такими же, как у человека из прошлого Цзуи Шэ. Это абсолютно не поддавалось объяснению. Когда не стало Му Лиан, Инь Ху исчез с радаров, но Цзуи Шэ все еще хорошо помнил того юношу — его впалые щеки, взмах руки… Закрыв глаза, он все еще мог видеть, как тот уходил, не оглядываясь, его неестественно выпрямленную спину и хрупкие плечи, на которых лежал груз неизмеримого горя. Это было десять лет назад, и не реально, чтобы с тех пор он стал более… э-э… ну… нежным. — Тогда ты… — Цзуи Шэ прикинул возраст юноши, стоявшего перед ним. — Сын Инь Ху? Или брат? Молодой человек хохотнул и указал на людей Цзуи Шэ: — Они останутся здесь. Хочу тебе кое-что рассказать без свидетелей. В его тоне звучали приказные ноты, как у человека, привыкшего командовать. Если бы это был ребенок, выросший в семье Ань, у него могло бы хватить наглости быть таким. На лице Цзуи Шэ отразился некоторый интерес. Он распорядился: — Проследите, чтобы нас никто не побеспокоил, даже врачи. А затем проследовал в палату за юношей. ==================== Пять минут спустя… — Повтори еще раз?! — Я знал, что ты мне не поверишь, — Ань Цзе сидел на подоконнике и покачивал ногой. Он смотрел на потрясенное лицо старого знакомца и думал, что эта обалделая физиономия неплохое вознаграждение за все произошедшее. С усмешкой Ань Цзе добавил: — Я тебя не виню — сначала я сам попытался дать себе пощечину, но, к сожалению, не проснулся. Цзуи Шэ навис над ним и уставился своим правым, единственным, глазом на юношу. Если бы кто-то сказал, что это Ань Инь Ху десятилетней давности, он бы ни на минуту не усомнился. С тем Инь Ху они были братьями, прошли сквозь жизнь и смерть. И этот был похож с тем как две капли воды, но… — Если я умею считать, Ань Инь Ху должен был бы быть на полпути к старости. — Отвали, сам ты старикашка! — возразил Ань Цзе, а затем рассмеялся. Он поднял левую руку, показывая внутреннюю сторону запястья: — Все еще помнишь это? Выражение лица Цзуи Шэ изменилось, он схватил юношу за предплечье и уставился на маленькую алую родинку, словно хотел прожечь ее взглядом. — Это… Как этот песок Шоугун (1) оказался здесь?! В пору их юности все подшучивали над Инь Ху из-за этой точки. Говорили, что она похожа на метку «песок Шоугун», которую ставили женщинам в романах уся. Обычно невозмутимый Инь Ху на эти подколки реагировал весьма нервно. Он даже хотел обратиться к хирургу, чтобы удалить родинку, но его девушка удержала от такого шага. Она сказала Инь Ху, что те, у кого точка алого цвета, будут преданы друг другу, и их любовь будет длиться вечно. После этого… — После того, как я ее лишился, эта родинка стала для меня как проклятие. Все эти разговоры о вечности… Чушь собачья! Поэтому я сам ее вырезал, — тихо проговорил Ань Цзе. — Но это было десять лет назад. Цзуи Шэ глубоко вздохнул, отпустил запястье Ань Цзе и сел на ближайший стул. — Тебя что, инопланетяне похитили? Или… Инь Ху, скажи мне правду, как брат брату. Ты сам инопланетянин? Выражение лица Ань Цзе стало серьезным. — Я не должен был скрывать это от тебя столько времени… По правде говоря, я Сайян… (2) Цзуи схватил подушку с больничной койки и швырнул в него. — Да шучу я! Просто шучу! У тебя тоже был бы стресс после таких превращений! Ань Цзе подложил под спину пойманную подушку и умостил обе ноги на подоконнике. Кажется, так расслабленно он не чувствовал себя уже многие годы. — Некоторое время назад мне вдруг захотелось увидеть город Тяньцзинь… Двадцать минуть спустя рассказ о приключениях в великой пустыне подошел к концу. Ань Цзе встал и налил себе чашку воды, чтобы промочить горло. Цзуи Шэ тупо пялился на него, разинув рот. Проследив глазами за пьющим товарищем, он поднял руку и звонко хлопнул себя по лбу. Ань Цзе изогнул бровь и спокойно спросил: — Больно? — Больно, — признался Цзуи Шэ. Он жульничал только когда играл, а в остальном был очень честным человеком. — То есть, на тебя попала жидкость из тех бусин, а затем ты помолодел примерно на двадцать лет? — Угу. — А потом гребаные бусы исчезли, и ты оказался здесь? — Угу. — И ты сказал, что в том призрачном городе пела женщина, и на стене было пророчество, написанное кровью? — Угу. — А потом этот ублюдок Шэнь-чего-то-там набрехал кучу дерьма о бессмертии и проклятиях… и ты решил, что он шутит, но, оказалось, что все это не было чушью. Или, по крайней мере, кое-что из этого не было чушью? — Угу. — В задницу твое «угу»! — Цзуи Шэ снова взорвался. — Ань Инь Ху, тебе слон по голове потоптался? Какого хрена ты поперся в великую пустыню? И просто попасть туда тебе оказалось недостаточно, ты еще потащился вместе с шайкой книжных червей прямо в логово монстров! — Мне просто было любопытно, — невинно поморгал ресницами Ань Цзе. — Никогда не видел, чтобы кто-то сам рыл себе могилу, понимаешь? — Любопытно?! В задницу твое любопытство! — Цзуи Шэ вскочил, совершил нервную пробежку по палате и остановился перед Ань Цзе. — Поиски бессмертия сгубили так много идиотов со времен династий Цинь и Хань. И твоя нынешняя ситуация… — Не надумывай! — отмахнулся Ань Цзе. — Небольшой откат в физическом состоянии тела, но в целом я все еще обычный человек. Врач сказал, что мой метаболизм в норме. И все же, Цзуи Шэ было несколько неуютно. — Ты уверен? Юноша закатил глаза и кивнул: — Уверен. Прямо сейчас я не ощущаю в себе ничего нечеловеческого. «Тогда все в порядке…» — подумал Цзуи Шэ, раздраженно почесав в затылке. — И что ты намерен дальше делать? Ань Цзе вздохнул, отводя взгляд в сторону. Бумажник Мо Яннана лежал раскрытым на кровати, дети на фото наивно улыбались. Он вспомнил последние минуты жизни старого профессора, его тоскующие неуверенные глаза, смиренное выражение лица, когда он говорил о своих детях… — Поеду в Пекин, — твердо заявил Ань Цзе. — За каким хреном? Искать зомби в гробницах династии Мин? — Отвали, — Ань Цзе спрыгнул с подоконника и подобрал бумажник профессора Мо. — Цзуи Шэ, сделай одолжение: достань мне новое удостоверение личности и паспорт. Я хочу поехать в Пекин… хм, и попытаться поступить в университет. Цзуи Шэ странно посмотрел на потрепанный кошелек в его руке. — Из-за этого старика? — Я обязан ему своей жизнью. — О! — Цзуи усмехнулся. — Ты стольким людям обязан жизнью, с каких это пор у тебя появилась совесть? Ань Цзе улыбнулся. — Я постарел, так что теперь я больше думаю. Считай, что я коплю "очки кармы" для следующей жизни, — он развел руками. — Сам посуди: меня тут ничто не держит. По сути, нет разницы, куда податься –что в Пекин, что в кругосветное путешествие в поиске красивых видов. — Чушь собачья! Смерти ты ищешь! Ань Цзе беспомощно вздохнул, молча глядя в лицо Цзуи Шэ. Тот на мгновение задумался и кивнул: — Ладно, не такая уж плохая идея. Лучше присматривать за детьми того старика, чем нарываться на неприятности у черта на куличках. Паспорт получить не сложно… Стоп, а какое имя туда вписать? Уж точно не Инь Ху, правильно? Ань Цзе не мог удержаться от улыбки. — Прошло столько-то лет, и ты уже не можешь вспомнить мое настоящее имя? — Он протянул руку и написал в воздухе: — Меня зовут Ань Цзе, «Ань» как мир и «Цзе» как скорость. ======================== Этот город, с его небоскребами, лестницами, непрекращающимся потоком машин по улице Чанъань был наполнен воспоминаниями. Случайные заброшенные переулки с влажными плитками мостовых и красными кирпичами стен были как листки потрепанного блокнота, исписанного строками иероглифов, рассказывающих истории о прошлом и настоящем. Все улицы шли либо с севера на юр, либо с востока на запад. В Китае не нашлось бы второго города, в котором людям проще было бы ориентироваться. И не всегда он оказывался к ним доброжелателен, но любой чувствовал, что этот город обладал аурой власти и праведности, как это было с момента основания Юань Даду (3). Алый и серый были его неизменные цвета. Когда Ань Цзе прибыл в Пекин, уже началась осень. Впрочем, погода стояла летняя, жара пока не спала. На улице не ощущалось ни малейшего движения воздуха, а небо затягивало серое покрывало смога. Прислонившись к косяку, Ань Цзе наблюдал. Он только что арендовал жилье, даже распаковать вещи не успел. Он собирался постучать в квартиру напротив под предлогом одолжить что-нибудь, но его опередили двое мужчин в черных костюмах. После звонка им пришлось довольно долго ожидать. Наконец, внутренняя дверь открылась. Через решетку осторожно выглянула девочка лет пятнадцати. Худощавая, еще не успевшая полностью созреть, с маленьким красивым личиком и большими черными миндалевидными глазами. — Вам кого? — нахмурившись, спросила она. — Извините, это дом профессора Мо? Девушка нерешительно кивнула и добавила: — Но моего папы здесь нет. Человек некоторое время молчал. — Вы дочь профессора Мо? Девушка снова кивнула: — Да, я Мо Юй. Мужчины переглянулись. — Мы можем поговорить внутри? Это касается твоего отца. Мо Юй помолчала и неохотно сказала: — Простите… Сейчас дома только я. Она неуверенно оглянулась через плечо и прикусила губу, уставившись своими большими глазами на двух незнакомцев. Этим немного извиняющимся и слегка испуганным взглядом она напоминала маленького милого зверька, на которого совершенно невозможно было сердиться. Дочь профессора Мо, Мо Юй… была уже такой взрослой… Ань Цзе молча закрыл дверь в свою квартиру. Археологическая группа отправилась в пустыню, и больше о ней никто не слышал. Эти люди, вероятно, пришли сюда, чтобы сообщить семье Мо об этом. Ему вдруг расхотелось знать, какое выражение лица будет у этой девушки, когда она услышит о гибели отца. Если бы она была убита горем, он бы вспомнил последнее выражение лица старого профессора и почувствовал вину, а если бы она была холодной и безразличной… тогда он просто счел бы это печальным. ПРИМЕЧАНИЯ: (1) Красную точку рисовали на внутренней стороне руки или около пупка женщины, чтобы потом знать, были ли у нее мужчины или нет. Геккона или ящерицу кормят киноварью до тех пор, пока ее тело не станет красным, измельчают в мелкий песок вместе с другими ингредиентами, и такая смесь наносится на человека. Получившаяся точка похожа на родинку и предположительно не может быть смыта, но мгновенно исчезает, как только человек занимается сексом. (2) Сайян — инопланетный вид с выдающимися особенностями организма. Персонажи сериала Dragon Ball. Главным героем сериала является Сон Гоку, мастер боевых искусств, происходящий из внеземной расы, известной как сайяне. (3) Непосредственно, ‘столица династии Юань. Он также известен как Ханбалык. Ханбалык был первоначальным городом, который сегодня превратился в Пекин; так что это говорит о том, что с тех пор, как город стал столицей династии Юань, он был наполнен аурой королей.