Путешествие в обратном направлении (автор Priest, Китай)

Зазвонил будильник, и Ань Цзе послушно открыл глаза. Он с полминуты пялился в потолок, затем перевернулся и хлопнул по кнопке. Его первоначальный план состоял в том, чтобы встать пораньше и приняться за домашние задания. После долгой школьной недели он получал толстые пачки заданий, а с понедельника все начиналось по новой — контрольные работы падали как снежинки, точнее, как снег на головы ни в чем не повинных учеников. Похоже, школьные принтеры печатали это все не зная отдыха. Помимо тестов, которые выдавали преподаватели, были так же тесты для учащихся всех классов. Самым ужасным был Национальный совместный экзамен на бумаге размером с простыню. Распечатка столько раз складывалась, что становилась похожа на императорский указ (1). Это было и так много нагрузки, но, тем не менее, оставались некоторые дети, которые не были удовлетворены. После школы они заходили в книжный магазин и покупали десятки брошюр с заданиями, заканчивая их за несколько дней. Однако Ань Цзе, засовывая свои «снежинки» в сумку, думал: «Мне скоро сорок, почему я так поступаю с собой?» Сейчас Ань Цзе был расслаблен. Прошлой ночью он решил сдаться. Дело было не в том, что у Инь Ху совести не было… хотя, честно говоря… да, ее было не так уж много. Ладно, если бы речь шла об обычном ребенке, но Мо Конг, этот неопытный сопляк, зашел слишком далеко. Из всех глупостей, что мог совершить, он сделал самую большую — связался с бандитами. Государство вкладывало в студентов деньги, воспитывая интеллектуальную элиту, а этот сопляк не только не стремится отдать долг обществу, а вообще пошел по кривой дорожке, с которой нет возврата. Теперь, когда Ань Цзе решил уйти, больше не было нужды притворяться хорошим учеником. В понедельник он бросит школу. Перевернувшись на другой бок, он обнял одеяло. Взрослые вечно придираются к детям, мол, надо старательно учиться. Но, когда сами принимаются за учебу, если только не имеют какой-то конкретной цели, их старание и самоконтроль оставляет желать лучшего. Лень всегда была частью человеческой натуры, не так ли? За исключением того, что в молодости лень сочетается с невежеством… ох, мысли снова свернули к тому молокососу, который ищет проблем на свою голову. Ань Цзе спал, пока солнечные лучи, пробившиеся сквозь неплотно сдвинутые шторы, не разбудили его. Он нехотя поднялся, чтобы пройти на кухню и вытащить пакет молока из холодильника. Глотая прямо из упаковки, Ань Цзе развернул карту, выбирая, куда бы ему отправиться в следующее путешествие. Внезапно он кое-что вспомнил и достал телефон. — Ты уже встал? В трубке послышалось сонное бормотание, потом недовольный голос произнес: — Черт… Ань Инь Ху, какого ты звонишь в такую рань? На заднем плане был различим нежный женский голос на что-то жалующийся, и Ань Цзе весело воскликнул: — Рань? Сейчас? Неужели я тебя прервал на самом интересном месте? — Я только начал, — хвастливо заявил Цзуи Шэ, едва немого пришел в себя после пробуждения. — Позволь заметить, твой брат… — Хорошо, хорошо, потом расскажешь, — прервал его Ань Цзе. — Я звоню не для того, чтобы просто поболтать. Я скоро съезжаю из этой квартиры. Ты снял ее для меня, поэтому я подумал, что должен тебя предупредить. — Чего так внезапно? Всего два месяца прошло, а тебя уже тошнит от всего? — Типа того, — Ань Цзе покачал головой. — Давай не будем об этом. Мне как-то не по себе. — Что тогда с детишками твоего спасителя… — Я не просил его меня спасать! Этот старый ботан случайно встрял, и не по моей вине умер, так почему я должен быть ему обязан? — Ань Цзе издал смешок. — Я сдаюсь. Быть няней — дело не для меня. — И что случилось на этот раз? — Ничего, — фыркнул Ань Цзе. — Что такого могут сделать эти малявки, чтобы назвать это «случилось»? — он допил молоко и отбросил пакет в сторону. — Ты же знаешь, я старался. Я даже пошел наперекор своей природе и осел на одном месте, чтобы находиться рядом. Но вот вопрос: а для чего?.. Короче, я съезжаю из этой квартиры, в понедельник бросаю школу и беру билет на самолет… — Эй! Погоди!.. Эй?.. Но Ань Цзе уже положил трубку. Цзуи Шэ раздраженно посмотрел на телефон, из которого доносились лишь короткие гудки. Женщина с длинными роскошными кудрями привстала на постели: — Кто это был? — Да, неважно. Просто друг. Некоторое время назад я ездил по делам в Пекин, и он попросил меня снять для него квартиру. Но теперь он больше не хочет там жить. Женщина лениво потянулась и с придыханием произнесла ему на ухо: — Не хочет, и не надо… — Если он действительно собрался уехать, зачем ему сообщать мне? — никак не мог успокоиться Цзуи Шэ. — Насколько я его знаю, и дня не пройдет, как он обо всем забудет… — мужчина перевернулся и прижался к своей подружке: — Иди сюда, детка. Когда он уехал тогда, был ли хоть кто-то, с кем он попрощался? Ань Инь Ху всегда был праведником, но его слишком глубоко ранила «смертельная дружба» братьев, с которыми прошел огонь и воду. Он похоронил глубоко в сердце все свои чувства, заставив себя стать хладнокровным, притвориться жестоким, равнодушным и эгоистичным. Но, Инь Ху, слышал ли ты поговорку: «Дыня, сорванная силой, не будет сладкой»? =============== В полдень Ань Цзе пообедал, и продолжил разглядывать карту, вяло размышляя, стоит ли ему поехать в Афганистан, посмотреть на талибов. В это время раздался звонок в дверь. Крикнув «Иду!», он неторопливо поднялся и поплелся в прихожую. На пороге переминался Мо Конг, за его спиной стояла Мо Юй. — Ань Цзе, могу я попросить об одолжении? — Да? Немного удивившись, Ань Цзе посторонился, впуская их в квартиру. За два месяца, как он переехал сюда, это был первый раз, когда Мо Конг о чем-либо попросил его. — Эм… Кое-кто собирался зайти сегодня… — Мо Конг покосился на Мо Юй. Девочка спокойно сидела, сложив руки на коленях, совершенно не обращая внимания на неловкое положение, в которое попал ее брат. Тот продолжил: — В общем, вот такая ситуация. И Сяо Цзинь куда-то опять исчезла, — Мо Конг вздохнул. — Может Сяо Юй побыть у тебя некоторое время? Она тихая, как мышка! Не доставит тебе никаких хлопот, честное слово! — Я уж думал, ты попросишь что-то серьезное, — улыбнулся Ань Цзе, соглашаясь. Из их троицы, Мо Юй он знал меньше всего. По его впечатлению, она очень редко выходила из дома — в основном, в школу и обратно. Даже когда они сталкивались, девочка лишь кивала: «Гэгэ» и проходила мимо. Мо Конг благодарно улыбнулся, но Ань Цзе не был уверен: это потому, что он принял его сестру, или потому, что не стал задавать лишних вопросов. Быстро метнувшись домой, Мо Конг принес сумку Мо Юй, предупредил ее, чтобы не создавала проблем и тому подобное, все, что положено говорить в таких случаях. После этого он поспешно ушел. Девочка произнесла вежливое приветствие и скрылась в кабинете, чтобы заняться домашним заданием. Ань Цзе сварил себе кофе и опустился на диван, продолжая изучение карты, и разыскивая интересные маршруты на ноутбуке. Примерно через час Мо Юй, по видимому, закончила с домашкой и высунула голову из дверей: — Ань Цзе-гэ? — Да? — Могу я взглянуть на книги в вашем кабинете? — и добавила после паузы: — Я верну их на свои места, когда закончу. — Конечно, бери, какие захочешь! Из всей семьи Мо, Сяо Юй действительно была самой беспроблемной. — Спасибо, гэгэ! Мо Юй скрылась обратно в кабинете. Едва она ушла, как Ань Цзе услышал шум на лестничной клетке. Раздались шаги и щелканье открывающегося замка. Диван, на котором расположился Ань Цзе, стоял недалеко от прихожей, а в старом здании звукоизоляция была, можно сказать, «никакая», поэтому он отчетливо различал даже, как звякали ключи в связке, когда Мо Конг выбирал нужный. — О, как давно я тут не была, — раздался женский голос. — Ты все еще живешь здесь? Тон фраз был спокойный и сдержанный, и тембр отличался благозвучием, но по какой-то причине это производило неприятное впечатление. Мо Конг что-то тихо ответил, и они вдвоем прошли в квартиру. Почему-то, Ань Цзе был уверен, что Мо Конг никогда бы не привел человека из банды в свой дом. Так кто же эта женщина? Он сам не заметил, как его мысли унеслись далеко. Через некоторое время, когда взгляд уперся в часы на стене, он очнулся и отругал себя за рассеянность. Мо Юй находилась здесь уже два часа, и пока лишь попросила разрешения почитать книги, но не просила ни есть, ни пить. Не тронула даже одноразовый бумажный стаканчик с водой, который стоял на столе. Чувствуя себя никудышным хозяином, Ань Цзе достал из холодильника бутылку сока. Немного подумав, он порезал яблоко, выложил на тарелку, воткнув в кусочки несколько зубочисток. Все это он отнес в кабинет. Мо Юй внимательно читала книгу. Она держала ее чрезвычайно аккуратно, не перегибая переплет, одним пальцем легко прижимая страницу. Судя по всему, на тех книжках, что попадали ей в руки, никогда не оставалось никаких следов. Ань Цзе опустил на стол сок и закуску, и Сяо Юй, подняв взгляд, вежливо проговорила тихое «Спасибо». Непреодолимо захотелось погладить по голове этого милого ребенка. Рука Ань Цзе уже протянулась, но тут он вспомнил, что сейчас не взрослый дяденька, а юноша лет семнадцати. И в его положении такой жест будет совершенно недопустим. Сдержавшись, он посмотрел на обложку книги, которую читала девочка, и удивленно поднял брови: — «Чжуан-цзы»? (2) В этом издании нет пояснительных сносок, наверное, что-то остается непонятным. Вздохнув, Сяо Юй кивнула. — Я немного изучала древнюю литературу. Есть места, которые я не слишком хорошо понимаю, но мне нравится. Я просто должна медленно читать, стараясь разобраться. Я перечитываю части, которые нужно обдумать, и пропускаю части, смысл которых не могу угадать. Взгляд больших миндалевидных глаз скользнул по книжной полке, и Ань Цзе уловил в нем редкий момент волнения. — Гэгэ, у тебя так много древней китайской литературы. Ань Цзе растерялся. Нет, эти книги принадлежали не ему. У него не было ни интереса, ни терпения на них. Му Лиан оставила это ему. Он снова воскресил перед внутренним взором улыбчивую девушку с ямочками на щеках. По ее лицу можно было читать как в открытой книге все эмоции. Теперь те чувства, что когда-то бушевали в сердце, переполняя Ань Цзе, стали похожи на потрескавшуюся пустыню, и трещины становились все шире, так что их уже невозможно было заполнить. Он мог лишь наблюдать, как пустыня внутри медленно разрастается, иссушая душу. — Ань Цзе-гэгэ? — Не торопись, не нужно спешить, — кивнул он. — Если не закончишь, можешь взять с собой. И приходи в любое время, если захочешь еще что-то почитать. Ань Цзе воскресил в памяти серьезное выражение лица другого человека и улыбнулся Мо Юй, почти слово в слово повторяя фразу из своих воспоминаний: — Китайская культура передавалась из поколения в поколение, впитывая все хорошее и плохое, с пониманием, что во всем есть глубокий смысл. Изучайте истоки, больше читайте, больше понимайте, умейте рассуждать и делать выводы. И тогда, в будущем, вам, возможно, не придется искать пути обхода или отступления. Мо Юй ощутила какое-то несоответствие. Ей показалось, что такие слова не могут исходить от семнадцатилетнего юноши, стоящего перед ней. Это было странное чувство… однако, она не могла сказать. Из вежливости она просто кивнула. — Ах, да, — опомнился Ань Цзе. — Что бы ты хотела съесть на ужин? Не стесняйся, нет нужды в деликатности. Девочка на мгновение задумалась. — О, не стоит беспокоиться. Спасибо, гэгэ. Я позже поем дома. Она говорила уверенно и непринужденно, Ань Цзе нахмурился, но тут же сообразил, в чем дело — она знала, кто гость, и когда он уйдет. Тогда почему Мо Конг отослал ее? Мо Юй опустила голову, и волосы, заправленные за уши, выскользнули, прикрывая щеки и делая ее лицо еще меньше. — Извини за неудобства, гэгэ. Люди, которые приходили… они велели сообщить маме. Но я просто не хочу встречаться с ней. Бывшая жена Мо Яннана? Ань Цзе был ошеломлен. — Сяо Юй… Девочка посмотрела на него серьезными глазами. — Вероятно, она услышала, что Мо Яннан пропал без вести, и решила приехать, то ли, чтобы проверить, как на самом деле, то ли ради соблюдения приличий. Знаешь, гэгэ, я читала учебник биологии для старшей школы еще когда училась в восьмом классе. Там сказано, что самки животных заботятся о детенышах, потому что так работают гормоны. Означает ли это, что у кого-то вроде Ли Биюнь просто нарушение в работе эндокринной системы? По губам девушки скользнула мимолетная улыбка. Чуть заметная, но вызывающая озноб своей холодностью. У девочки ее возраста не должно быть такого выражения лица. Семейная история… Почему все оказывается так плохо, едва речь заходит о семье Мо? ---------------------------------- ПРИМЕЧАНИЯ: (1) — Китайские тестовые работы представляют собой сложенные листы формата А3 или больше, в отличие от западных экзаменов в виде буклетов. (2) Чжуан-цзы — древнекитайский текст позднего периода Воюющих государств (476-221 гг. до н. э.), содержащий истории и анекдоты, иллюстрирующие беззаботную природу идеального даосского мудреца. Названный в честь своего традиционного автора, «Мастера Чжуан» (Чжуан-цзы), Чжуан-цзы является одним из двух основополагающих текстов даосизма, наряду с Дао Дэ Цзин.