Путешествие в обратном направлении (автор Priest, Китай)

Да сколько же еще до конца урока? Ань Цзе уже больше не в состоянии был держать глаза открытыми. Если бы у него получилось, то его смело можно было бы назвать Фахаем, запечатавшим влюбленных (1). Учительница биологии второго выпускного класса являлась школьной легендой. Ученики утверждали, что в среднем она тянет одно слово минимум пять секунд, и, не исключено, что в прошлом выступала в китайской опере в амплуа Дань (2). Спокойно вздремнув полчаса, можно было проснуться и обнаружить, что она до сих пор не закончила объяснять всю ту же тему. Сложив в стопочку тетрадки и листы контрольных, Ань Цзе пристроил на них голову и официально «отключился». Выходные утомили его как физически, так и душевно. Сначала ему пришлось нянчиться с девочкой Мо, потом пол ночи таскаться за Мо Конгом по городу. Вчера Ань Цзе вернулся уже после двенадцати, и, собирая школьную сумку, обнаружил, что забыл про домашку. Так что, отложив сон, он принялся за уроки. Еле закончил к утру, на отдых осталось не больше часа. Да и заснув, он все еще сражался с параболой без координат, и каждый раз, когда он проводил границы, парабола снова и снова удалялась. Звон будильника заставил его подняться, но не разбудил толком. Насколько Ань Цзе мог судить, вторая близняшка Мо Цзинь тоже не спала ночью, но удивительно, насколько энергичной она была. Встретив в коридоре, она всю дорогу до школы не оставляла его в покое, жужжала в уши и доставала всячески. Ань Цзе с грустью подумал, что молодая внешность не делает его моложе, на деле он старик. Вот уже лет десять, как он отдалился от мира преступности. За исключением нескольких старожилов «бизнеса», Ань Цзе никого не знал и в текущей ситуации почти не ориентировался. Однако, упомянутое Мо Конгом, имя Чжай Хайдуна было ему знакомо, и, поболтав с Цзуи Шэ и последив несколько дней за парнишкой Мо, он кое-что выяснил о сложной расстановке сил в Пекине. Стоило вспомнить о слежке, как накатила досада. Мо Конг, этот мелкий злодей, не походил на девицу, однако его интуиции была такой же острой, как женская. Он словно чуткий психопат улавливал момент, когда Ань Цзе решал за ним понаблюдать: постоянно оглядывался и даже заставлял водителя ездить кругами, усложняя и без того нелегкую жизнь непрофессионального секретного агента Ань Цзе. После такой нагрузки, разве могла не снижаться эффективность школьного обучения ученика выпускного класса Ань Цзе? Он бы проспал, опоздав на пару-тройку уроков, но тогда классный руководитель, вероятно, пригласил бы его в кабинет для беседы. Почувствовав легкий тычок локтем, Ань Цзе резко проснулся, и в тот момент, когда человек протянул к нему руку, к счастью вспомнил, что находится в безопасном ярко освещенном классе. Не подавая вида, он немного уклонился, притворяясь, что еще не пришел в себя, потом медленно открыл глаза. Взгляд упал на довольно симпатичное, хотя и несколько утомленное лицо. В школе было принято то и дело менять учащихся местами — чтобы сидящие по бокам не заработали косоглазие, а те, кто прячется на задних партах не расслаблялись. Каждые две недели учитель пересаживал задних вперед, учеников с боковых рядов на центральный. Только особо близорукие и самые низкорослые оставались сидеть, где сидели. После очередной перетасовки рядом с Ань Цзе оказалась та девушка, которая рылась в его мусорном баке по вечерам. На ее тетрадке значилось имя Янь Цзиньлин. Девушка поджала губы и многозначительно стрельнула глазами в сторону кафедры. Смысл послания был ясен. Ань Цзе понял, что его сон «спалили». Это показалось таким комичным, что едва удалось сдержать смешок. Учительница биологии протянула пронзительным голосом, которым и мертвого можно было поднять: — Мистер Ань, вы проснулись? Убрав волосы с лица, Ань Цзе поднялся, нацепив выражение неловкой растерянности. — Хм? Несколько человек повернули головы и тихо захихикали. Выпускной год был нелегким временем, и школьники не упускали случая развлечься. Опустив голову, Ян Цзиньлин подтолкнула к Ань Цзе свою тетрадь и прошептала: — Страница тридцать пять, вопрос два… Страница тридцать пять, вопрос два… Ее голос звучал так тихо, что Ань Цзе смог разобрать слова лишь благодаря своему исключительному слуху. Впрочем, ему это не помогло. Он с сожалением покосился на добросердечную девушку: если уж взялась подсказывать, так делай это нормально! В каком из учебников надо искать чертову тридцать пятую страницу? Учительница биологии медленно поправила очки, положила на стол книгу, которую держала в руке и принялась читать импровизированную лекцию об отношении к учебе в своей протяжной манере. — Студенты! Я знаю, что мой предмет не приносит столько баллов, сколько китайский, математика или английский, но… /И так далее, и тому подобное… Тут автор позволит себе опустить примерно пять тысяч слов текста этой содержательной лекции. / Наконец, учительница выдохлась и кивнула Ань Цзе: — Надеюсь, ты уже проснулся? Если да, то садись и слушай внимательно. А он уже опасался, что придется стоять до самой перемены. Похоже, милое лицо и невинная улыбка творят чудеса. Он выпрямил спину, открыл первый попавший под руку учебник и взял карандаш. Время от времени он поднимал голову, с задумчивым видом смотрел на учителя или на доску и царапал в тетради какие-то каракули, изображая погруженность в учебный процесс. На самом деле его мысли витали максимально далеко от биологии. Этот Четвертый брат Мо Конга /прим.пер.: Си-гэ/ промышлял в Пекине уже довольно долго. Но до недавнего времени был простым головорезом без амбиций, пока судьба не сжалилась и не послала ему встречу с «советником». Вот после этого он и начал медленно подниматься на вершину преступного мира. Впрочем, глядя на то, кому он доверял, надежды, что Си-гэ все-таки станет великим человеком, не было. А вот юный Мо Конг, по мнению Ань Цзе, имел все задатки гения и был необычайно умен, хотя скрывал свои таланты. Если направить его энергию в мирное русло, наверняка в будущем он добьется большого успех. Но это было пока лишь возможным вариантом развития событий. А сейчас юноша был все еще слишком неопытен и наивен. По-видимому, некоторое время назад банда под началом Цао Бина не уследила, и агенту под прикрытием удалось внедриться в ее ряды. В результате они лишились практически всех своих запасов, и торговать стало нечем. От безысходности Цао Бин решил заняться Восточным пригородом. Землю он там купил, но разговоры об основании новой базы могли оказаться простыми домыслами. Зато все знали, что Восточный пригород — место, где начинал когда-то свою деятельность старый гун Чжай. Сейчас Чжай Хайдун постепенно уходил со сцены, и на обезьянью выходку Цао Бина ему было плевать. Он вообще старался не отсвечивать, однако никто не мог рассказать, что за дела он ведет втайне от всех. В таких обстоятельствах демарш Цао Бина вряд ли останется безнаказанным. И тогда, что означает внезапное появление этой, как ее там, старой крысы? Ань Цзе подумал, что, несмотря на свою молодость, Мо Конг соображает намного лучше, чем Си-гэ. В отличие от своего Четвертого брата, тот просек, что это ловушка, устроенная Чжай Хайдуном, чтобы использовать их как оружие против Цао Бина. Да только это понимание не спасало… Учитывая средние способности Си-гэ, не имело значения, что было у Мо Конга в голове. Схватив старую крысу, они связались с Цао Бином, и это выглядело как стремление к дружескому сотрудничеству и взаимной выгоде. Юнец считал, что разбирается в ситуации лучше, чем кто-либо, и действовал как новорожденный теленок, не боящийся тигра. Пойти против Шуи Ши, Чжай Хайдуна? Он что, надеется, что у гуна Чжая большое доброе сердце? Ань Цзе горько усмехнулся. Возможно, Шуи Ши и мог обмануть кого-то своим доброжелательным квадратным лицом, но не его. Иначе, зачем бы ему говорить, что Мо Конг, этот ребенок, слишком умен? Но пока не знает, как важно скрывать свои сильные стороны и выжидать удобного момента… Мо Конг, мальчик, если этот момент действительно придет, не вини дядю Аня за то, что испортил твою игру. ========================= Последнее время Мо Конг не мог избавиться от паранойи — ему казалось, что за ним постоянно следят, и это доводило его почти до нервного срыва. Только увидев темные круги под глазами Ань Цзе, он немного извращенно утешился. Неужели, это его идиотка-сестра Сяо Цзинь своим сталкерством довела соседа до такого состояния? Похоже, даже она иногда способна сделать что-то, не вызывающее у брата головную боль. Глядя на Ань Цзе, Мо Конг признавал, что тот весьма красив. И казался бы еще симпатичнее без «дедушкиного» выражения на лице. ================================ — Этот белоглазый волк даже не осознает, что его счастье построено на чужом горе. Так или иначе, Цао Бин не смог избежать разговора с Си-гэ. Иностранные дьяволы все равно остаются чужаками, на них нельзя положиться в критические моменты. Чэнь Фугуй только воздух портил, а сделать для него ничего не сделал. Для него не было никакой разницы — поддержать Цао Бина или кого-то другого, лишь бы это было выгодно. Четвертый брат пригласил Цао встретиться. Дабы показать свои добрые намерения и стремление оставить в прошлом прежние столкновения, Си-гэ решил выдать ему старую крысу. Чтобы следить за ситуацией, Мо Конг так же присутствовал там. Он благоразумно затерялся среди людей, не попадаясь на глаза главным действующим лицам. «Черную мантию нельзя носить на солнце». Встреча проходила вполне гладко, как и задумывалось. В конце концов, старую крысу со связанными руками и кляпом во рту вытолкали перед Цао Бином. Судя по выражению лица, это зрелище доставило ему удовольствие. Прячась за спинами, Мо Конг внимательно наблюдал, как Цао достал из кармана пистолет и приставил дуло ко лбу старой крысы. Всё, как и планировалось. Теперь можно было уходить: смотреть, как вылетят чужие мозги Мо Конгу не хотелось. Сотрудничество Си-гэ и Цао Бина продемонстрировало другим, что кризис разрешен. Что касается Чэнь Фугуя, тому, естественно, нечего сказать по этому поводу. А что будет дальше… это будет потом. Имея дело с таким как Цао, важно было выиграть время. Сделав знак Си-гэ, Мо Конг повернулся, направляясь к выходу, чтобы скрыться до того, как голова старой крысы превратится в фарш. И в этот самый момент позади раздался крик. Изрыгая проклятия и воя как недорезанная свинья, Цао Бин рухнул на пол с пулевым ранением в ноге. Выстрела никто не услышал, потому никто не мог понять, откуда и кто стрелял. Расширившимися глазами Мо Конг поймал взгляд Си-гэ. Тот с неподвижным лицом слегка покачал головой. Похоже, он тоже не знал, что происходит. Кто-то расставил ловушку. Люди Цао Бина кинулись к своему главарю, поднимая его на ноги. Все оружие было направлено на Си-гэ. Мирная встреча радушного хозяина и дорого гостя грозила вот-вот превратиться в кровавый банкет. --------------------------------------- Примечания автора: Кое-кто из читателей жаловался, что отношения между бандами и их главарями слишком запутаны. Чтобы разобраться, читайте ниже: По разным причинам Цао Бин обидел Си-гэ. Цао Бин VS Си-гэ. М-м-м, затем из-за плохого руководства появился предатель в виде старой крысы. Затем старая крыса нашла убежище у Си-гэ, имея при себе кое-какие рычаги давления на Цао Бина. Касаемо того, что было рычагом давления… Гм, старая крыса не сказала. Таким образом, текущая борьба на поверхности по-прежнему — Цао Бин VS Си-гэ (+ старая крыса) Чэнь Фугуй был покровителем Цао Бина, поэтому тот переоценил свою силу и случайно обидел старого гун Чжая. По мнению Мо Конга, старая крыса была человеком гун Чжая. Его внедрение имело целью поссорить Си-гэ и Цао Бина, с тем чтобы избавиться от Цао руками Си-гэ. М-м-м, другими словами, Мо Конг разглядел неочевидные вещи и осознал скрытый элемент этой борьбы. Итого: Гун Чжай (с использованием Си-гэ) VS Цао Бин. Черт, все это по-прежнему выглядит сложно… Заметки английского переводчика: Ваш переводчик на самом деле совершенно уверен, что приглушенный звук пистолета все еще довольно громкий. Да, ствол с глушителем помогает уменьшить шум, но он все равно распознается как громкий выстрел; возможно, в очень шумной атмосфере это было бы не так очевидно, но это далеко не бесшумно. (1) персонаж из Легенды о Белой Змее. В ней запечатали одного из главных героев за то, что он был змеей. (2) Термин, обозначающий женское амплуа первого плана в китайской опере. Стиль игры Дань включает в себя особое протяжное произношение пронзительным голосом.