Путешествие в обратном направлении (автор Priest, Китай)

Накопление негативных эмоций — корень всех зол. Мо Конг не считал, что его эмоциями легко манипулировать. Он был холоден и спокоен, он мог сохранять хладнокровие в любой ситуации, не потому, что ему нечего было бояться, или потому, что он был мудрым или смелым… а потому, что ничто не затрагивало его сердце, по крайней мере, он так думал. В конце концов, Сяо Юй была умницей. Несмотря на то, что ее насторожил шум в спальне, она не стала ни о чем спрашивать Ань Цзе. Девочка молча наблюдала, как он пересыпал в тарелку пельмени, приготовленные Ян Цзиньлин, и закрыл их пищевой пленкой с таким видом, словно ничего не слышал. Она была умна и не слишком любопытна. Порой она очень напоминала своего брата, но, как девочка, была более уравновешенной. Мо Конг облегченно выдохнул, но был несколько озадачен своей реакцией. Даже если бы Сяо Юй обнаружила его в спальне Ань Цзе, обмотанного бинтами как египетская мумия, ну и что? Она не похожа на Сяо Цзинь. Сяо Юй, учитывая ее характер, скорее всего притворится, что ничего не видела, и, если он сам не заговорит об этом первым, не станет спрашивать. Но это не означает, что она не примет все близко к сердцу. Хотя Мо Конг знал, что раньше был вонючим и твердым, как камень в отхожем месте, он шагал в первых рядах разрушителей социальной безопасности и стабильности и не собирался раскаиваться. Однако, в глубине души, после стольких лет обязательного и необязательного образования, под влиянием господствующей культуры общества и четкого представления о морали, он осознавал, что его поведение неправильно… и он преступник. Контрабанда, хранение наркотиков, убийство — вина в этих грехах будет висеть на нем до самой смерти. Но, когда ты молод, тебя мало волнуют проступки и покаяние. Мо Конга не особо заботила чистота рук. На зло отцу, который по его мнению был ничтожеством, он без оглядки шел по этой дорожке и получал мстительное удовольствие. Только кому он мстил? Разве не очевидно? Позже, Ань Цзе говорил ему, что принципы жизни намного проще, чем математические уравнения и химические формулы. Пока сохраняешь спокойствие, нет ничего, в чем ты не смог бы разобраться. Что сложно поддается пониманию, так это эмоции. Нельзя сказать в чем причина — отсутствие авторитетов, неправильное семейное воспитание или собственная узость мышления. Ань Цзе был резок с Мо Конгом: «Ты недалекий и ограниченный. Если будешь продолжать в том же духе, каким бы умом ты не обладал, останешься не более, чем дешевым мелким хитрецом». Молодость брала свое. Несмотря на то, что Ань Цзе являлся врачом-самоучкой, частенько заставляя пациента с опасением относиться к лечебным процедурам, раны Мо Конга потихоньку заживали. Через несколько дней он уже мог помогать в домашних делах своему временному квартирному хозяину. После того срыва, расколовшего лед в их отношениях, Мо Конг ощущал, что Ань Цзе стал более расположен к нему. Ну и конечно, это улучшение стало еще одной катастрофой для Мо Конга. Молодой человек внезапно обнаружил, что такая вещь как гормоны не поддается контролю, особенно если опыта в решении подобных вопросов — ноль. Здравый смысл подсказывал, что не стоит постоянно подвисать, наблюдая за Ань Цзе, его движениями и действиями, специально он так себя вел или непреднамеренно. Мо Конг был сбит с толку несоответствием его внешности и поведения. Личность, происхождение и цели этого парня оставались тайной. Это чувство… было очень странным. Если Ань Цзе не пыхтел над домашними заданиями или не пялился на свои географические карты, он был не прочь поболтать с этим потерянным парнем, который явно желал найти дорогу назад. Их умственное развитие и воспитание разительно отличались, но это не мешало обоим получать удовольствие от общения. Втайне Ань Цзе сознавал, что уступает Мо Конгу в проницательности. У этого мальчишки, казалось, был природный дар. Пока его разум не затмевали эмоции и гормоны, он всегда мог разглядеть корень проблемы и найти чрезвычайно быстрое и эффективное решение. Похоже, бестолковый Сюй Си смог подняться и стать одной из основных сил столицы только благодаря своему советнику. Для Ань Цзе такой стиль мышления был непривычен. Он признавался себе, что был стар и скучен, что предпочитал обходить неприятности вместо того, чтобы бороться с ними в открытую. Например, сердито думал он, если бы не ходил вокруг да около, всё взвешивая, а сразу разделался бы с проблемой в лице Цао Бина одним выстрелом, теперь сестры Мо были бы в куда большей безопасности, а ему самому не пришлось бы изображать няньку-наседку. Мо Конг ощущал себя еще более неуютно. В нем боролись два четко разделенных лагеря. Они бесконечно спорили друг с другом, притом одна сторона постоянно искушала его взглянуть на обнаженную шею молодого соседа, на его лицо, черты которого не казались слишком выразительными, но, если присмотреться, завораживали. Но при этом другой лагерь брызжа слюной вопил: тебе нравятся тихие и миниатюрные, простые, добрые и понимающие… а не такие волки в овечьей шкуре как этот парень! Кхм… а почему он раньше не замечал, какие красивые у Ань Цзе глаза? Вот черт, снова отвлекся. Знаете, те, кто восхваляет времена молодости, скорее всего старики и старухи уже давно пережившие этот период и теперь только наблюдающие со стороны. Остановившись у открытой двери кабинета, Мо Конг ущипнул кожу на запястье, чтобы в голове прояснилось, и постучал. Ань Цзе, кивнул, приглашая его войти, и с некоторой неохотой отложил иллюстрированный атлас — возможно потому, что сейчас он не мог никуда поехать, увлечение Афганистаном превратилось в почти одержимость. — Ммм… Я хочу взять книгу, которую Сяо Юй брала в прошлый раз, — слегка нахмурившись, Мо Конг указал на книжный шкаф. — Мне показалось, что это была литература не для ее возраста. Усмехнувшись, Ань Цзе достал и протянул ему томик: — Боюсь, ты будешь разочарован. У меня нет любовных романов. Мо Конг поднял на него беспомощный взгляд. Он держал в руках «Тридцать шесть стратегий» с примерами боев в современной адаптации. Опустившись в свое ротанговое кресло, Ань Цзе положил ногу на ногу и медленно произнес: — Ты бы поговорил с ней, когда вернешься домой. Сяо Юй не из тех, кто любит откровенничать, но в конце концов ты же ее брат. А Сяо Цзинь… смерть вашего отца стала для нее большим потрясением. Мо Конг вздохнул и отложил книгу в сторону. — Сяо Цзинь единственный темпераментный человек из всей семьи Мо, включая Ли Биюнь, которая развелась с моим отцом и уехала за границу. — Темперамент… Каждый так или иначе контролирует свои эмоции, Мо Конг, — одарив его резким взглядом, Ань Цзе неосознанно перешел на снисходительный тон. — Если хочешь, чтобы тебя считали настоящим мужчиной, приходится себя сдерживать. Некоторые люди могут оставаться эмоциональными, потому что чистосердечны, но ты — нет. Мо Конг терпеть не мог такой тон и такое выражение лица Ань Цзе. Создавалось ощущение, что он ставил себя выше других и намеренно держал на расстоянии. Однако, в его словах была доля правды. Мо Конг инстинктивно ощетинился: — Тогда что на счет тебя? — Меня? — Ань Цзе на мгновение опешил от его напора, потом пожал плечами: — Я бракованный продукт. Ну вот, опять! Мо Конг усмехнулся: — Ученик Ань, за всю свою школьную жизнь сколько луж ты видел, превратившихся в поля? (1) Взгляд Ань Цзе скользнул по самой верхней книжной полке. Там стояла маленькая поблекшая цветная фотография в скромной рамке. Это был неудачный кадр — странный ракурс и нелепый фон. — Наверное прозвучит хвастливо, — Ань Цзе неловко улыбнулся. — Но я достаточно взрослый, чтобы быть твоим отцом. Если бы я тогда не был таким консервативным и пренебрег брачным возрастом, установленным законом… технически, это было бы возможно. Он скривил губы, словно выражал пренебрежение своей былой законопослушности. Слегка расслабив напряженные плечи, Мо Конг внезапно спросил: — Какой тип людей тебе нравится? Он выглядел невозмутимым, но в душе по какой-то причине немного нервничал. Не ожидавший от всегда скрытного и холодного Мо Конга такого личного вопроса, Ань Цзе ответил после паузы: — Хм… какие тут могут быть стандарты? Это же не о покупке одежды по размеру речь. В таких вещах я полагаюсь на чувства. Мо Конг мысленно повторил его фразу: полагаюсь на чувства… чувства… И тут Ань Цзе добавил: — А если говорить о предпочтениях, я без особых претензий. Главное, чтобы это была живая женщина, понимающая, добрая, домашняя. Первое, что пришло в голову Мо Конга — их вкусы практически совпадают. А второе — из всех скромных требований Ань Цзе он соответствовал только одному: был живым. Путь предстоял долгий и трудный, тц… В этот момент в входную дверь забарабанили. Вообще-то, для подобных целей придумали дверной звонок, это более вежливо, да и звучит приятнее. Однако, стук был такой, словно человека преследовали призраки. Молодые люди встретились взглядами. Мо Конг быстро вернулся в спальню, а Ань Цзе отправился открывать. Стоило ему отпереть замок, дверь распахнулась, и он едва успел подхватить плачущую девушку. Ян Цзиньлин так рыдала, что не могла выговорить ни слова. Единственное, что удалось разобрать — «Помоги!» Пока переобувался, Ань Цзе пытался ее утешить и расспросить, но безуспешно. Накинув пальто, он выбежал вслед за ней. Мо Конг вышел из спальни и остановился, прислонившись к косяку. Он был мрачен. Женщина. Живая. Добрая, внимательная, домашняя маленькая птичка… Действительно, далеко в небе и близко перед глазами. Примечания автора: Маленькая Момо ревнует, охохохохо~~ Цзян Нань, копатель дыр (2) ~~~ Я так зол~~~ ПРИМЕЧАНИЯ переводчика: (1) «Как вы думаете, сколько вы прожили?» (2) Цзян Нан — еще один писатель, наиболее известный созданием Dragon Raja, И КОТОРЫЙ, БЛЯДЬ, НЕ ОБНОВЛЯЛСЯ ГОДЫ. Ямокопатель буквально означает «тот, кто роет ямы, в которые могут упасть люди».