Путешествие в обратном направлении (автор Priest, Китай)

Человек в плаще пошевелился, Ань Цзе, не оборачиваясь, медленно проговорил со скрытой угрозой в голосе: — Я бы на твоем месте не двигался. Ты еще должен мне за бомбу… Он неторопливо приблизился к инвалидной коляске, каждый мускул его тела казался расслабленным, как у хищника, небрежно идущего через стадо диких коз, выбирая жертву, чтобы не тратить сил и убить одним ударом. Иногда лисы действуют не только хитростью. Закутанный в черное калека сидел молча, даже когда на него с расстояния в фут уставилось дуло пистолета. Ань Цзе чувствовал этот немигающий взгляд, который проникал сквозь капюшон, закрывавший лицо. Холодный, как у змеи, свернувшейся на камне. Момент был тупиковый. Внезапно человек в инвалидном кресле, R?Ли, как полагал Ань Цзе, рассмеялся жутким неестественным смехом, напоминающим лязг ржавого механизма. А потом тихо, почти ласково произнес: — Инь Ху. Выгнув бровь, Ань Цзе усмехнулся, а его лицо вдруг смягчилось. Черты утратили мрачную холодность, как будто человек напротив был просто старым другом, которого он не видел много лет: — Ли. Вот уж не ожидал, что это действительно ты. R?Ли медленно поднял руку, кисть, показавшаяся из рукава, была чрезвычайно худой и двигалась со странной скованностью. Она поднялась и сбросила капюшон с головы. И тогда Ань Цзе увидел лицо. Стало понятно, почему старик говорит таким голосом. На голом черепе не было волос, точнее, и черепа-то не было, верхняя часть головы представляла собой сферу из металла. Вместо правого глаза в глазнице поблескивал электронный протез. Там, где у людей находится рот, у этого старика протянулась узкая безгубая щель, подбородок разрезал уродливый шрам. Вывернутая плоть спускалась по горлу, где крепилось небольшое устройство, помогавшее ему издавать звуки. Немного плоти, еще оставшейся на лице, было тусклой, покрытой пигментными пятнами и морщинами. Ли выглядел так, будто забыл снять грим после съемок в фильме ужасов. Ань Цзе нахмурился, но тут Ли улыбнулся, и стало еще хуже. Он уже смотрелся пугающе (прим. переводчика: у автора дословно фраза «мог напугать цветы и растения», но на русском это звучит скорее забавно), когда был спокоен, но его смех был мерзким до отвращения. Щель на лице пошла в обе стороны, обнажая серо-черные десны и ряд металлических зубных протезов. Смех вырвался из горла с шипящим бульканьем. — Ну как, страшно? Наклонив голову, Ань Цзе окинул его внимательным взглядом. — К счастью, у меня хватило предусмотрительности не целиться тебе в голову, — помолчав, спокойно сказал он. — Твой череп, наверное, пуленепробиваемый? Улыбка Ли постепенно угасла. Он уставился на этого симпатичного юношу. Трудно описать, что за эмоции отражались на его лице. Оно слишком отличалось от нормальных, чтобы их определить. Все, в чем Ань Цзе мог быть уверен — глаза смотрели на него. Тут на мгновение у него появилось очень сложное выражение лица, а затем место, где должен был быть рот, снова изогнулось дугой вверх. Ань Цзе решил, что это, вероятно, улыбка, хотя и не понимал, что могло рассмешить Ли. Еле заметным натужным движением Ли покачал головой и проскрежетал: — Я слышал, тебя пырнула ножом та девчонка. Подумал, что Пьюший Лис закончил бездарно, но не ожидал, не ожидал… Искоса взглянув на молчаливого человека в плаще, Ань Цзе заметил: — Не бездарно, если ты решил подарить мне бомбу, не так ли? Внезапно тот заговорил, звук был будто из устройства изменения голоса, и Ань Цзе очень сильно захотелось «развернуть обертку» и узнать, что прячется внутри, если это нужно аж настолько сильно скрывать. — Я знал, что бомба не убила тебя. Но не ожидал, что ты вместо того, чтобы скрыться, проследишь за мной и даже найдешь это место. Ань Цзе вздохнул, как будто не зная, что сказать, и выражение его лица было немного беспомощным. Он посмотрел на Ли с неким восхищением, как на объект, а затем мягко сказал: «Если бы ты подумал об этом, он не валялся бы здесь получеловеком, как сейчас. Ты так не думаешь, Ли?» Глаза Ли стали узкими и холодными. — Ты же так и подумал? — Ань Цзе снова спросил, словно не боясь умереть. Всякие остатки юношеской мягкости на его лице исчезли, оно выглядело бесчувственным и жестким, как и десять лет назад. Через некоторое время R?Ли медленно кивнул. — Твои слова имеют смысл, — он откинулся на спинку коляски, расслабляя дрожащие мышцы. — Ты прав. Но скажи, Инь Ху, ты серьезно собираешься убить меня прямо сейчас? Пока шел разговор, Шестнадцать, которого вырубил Ань Цзе, пришел в себя и поднялся, цепляясь за дверной косяк. Он выдохнул с облегчением, но не осмеливался действовать опрометчиво и просто стоял. Ань Цзе наклонил голову, чтобы посмотреть на него, а затем перевел взгляд обратно на пистолет в своей руке. Дуло чуть качнулось. — Уверен, что не посмею? — Дело не в том, что не посмеешь, а в том, что вряд ли сможешь, — Ли рассмеялся своим жутким смехом. — Инь Ху, я долго пытался определить, в чем твоя слабость, и понял: ты слишком дотошный. Ты все обдумываешь на несколько ходов вперед, в отличие от обычных людей. И если ты не полностью уверен, ты точно не сделаешь следующий шаг. Десять лет назад я слишком сильно тебе доверял, дал узнать слишком много того, что не стоило, позволил тебе разобраться во мне… Но сейчас у меня есть для обмена кое-что, чего ты не знаешь. Ань Цзе кивнул, опустил взгляд, и в следующее мгновение повернул дуло пистолета и нажал на спусковой крючок. Никто не ожидал столь внезапного выстрела. Шестнадцать широко раскрыл глаза и посмотрел вниз на кровавый цветок, вдруг расцветший на его груди. А затем грузно осел на пол. Мужчина в плаще дернулся к нему, но ледяной голос: «Я предупреждал тебя не шевелиться» заставил его остановиться. И все это за время одного вдоха. — Красиво, — просипел Ли. Игнорируя его, Ань Цзе повернулся к человеку в плаще, сидящему на кровати. Черная дыра дула смотрела прямо тому в сердце. То, что в руках другого могло бы показаться пустой угрозой, в его несло вполне реальную смерть. — Я спрашиваю тебя, но ответить можете вы оба, ты или Ли. И лучше побыстрее, потому что терпение у меня на нуле, и я не знаю, насколько хорошая здесь звукоизоляция. Итак, кто такой Мо Яннан? Человек в плаще повернул голову к R?Ли. А старый наполовину механический хорек выглядел совершенно спокойным, словно угрозы ему были нипочем. Ань Цзе молча дернул рукой, и пуля прошла над плечом мужчины в плаще всего в нескольких сантиметрах от его головы. — Я же сказал, что мое терпение закончилось… — Я просто не ожидал, что твой первый вопрос будет о Мо Яннане, — проскрипел Ли и окинул Ань Цзе заинтересованным взглядом. — Инь Ху, тогда Му Лиан сказала, что ты в глубине души хороший человек. И я до сих пор считаю это шуткой. Неудивительно, что ты был настолько очарован ею. Девушка была очень умна, ее почти можно назвать мудрой… Жаль. Он вздохнул и отметил, как зубы Ань Цзе стиснулись, а на руке, держащей пистолет, отчетливо проступили жилы. — Мо Яннан был моим партнером, — произнес Ли. — Мне нужны были исторические справки и такой сведущий в истории человек. — Профессор Мо? — усмехнулся Ань Цзе. — Ты бредишь, что ли? Такой, как он, никогда бы не стал иметь с тобой дела. Будто намеренно его провоцируя, Ли качнул головой и снова упомянул Му Лиан. — Инь Ху, я же говорю, что ты не так проницателен, как была та девушка. Подумай, что за человек жена старика Мо? Хотя они в конце концов развелись, но ведь как-то их союз стал возможен? А каков сын Мо Яннана? Сравни его с собой… это ведь просто разница в возрасте и опыте, верно? И его маленькая дочь… реально способная, такой талантливый ребенок, даже мне приходится завидовать… Ань Цзе не издал ни звука, тихо ожидая, что он еще скажет. Честно говоря, трое отпрысков Мо Яннана, за исключением Мо Цзинь, ему всегда казалось, что они слишком хороши, чтобы быть его биологическими детьми. Если старый книжный червь смог произвести на свет таких сына и дочь, как же он мог оказаться неудачником в собственной жизни? — Лао Мо тоже был молод, — монотонно, как книжный рецензент, произнес Ли. — Он был похож на своего сына, но, конечно, не такой экстремал, как тот ребенок. Он тоже был амбициозен и хотел проявить себя. В то время он занимался одним исследованием, опубликовал работу, но никто не смог оценить ее по достоинству… — Ли сделал паузу и посмотрел на Ань Цзе. — Я не рассказывал тебе об этом тогда и, боюсь, не стану этого делать сейчас. — А что потом? — Итак, мы поладили, — Ли поднял свои похожие на сухие ветки руки и натянул капюшон, после чего руки втянулись в широкие рукава. Звук голоса был столь тихим и легким, что казалось он вот-вот рассеется. — Жаль, но после рождения Мо Конга, профессор внезапно отказался продолжать сотрудничество. Я до сих пор не понял, почему он так поступил. Инь Ху, может ты объяснишь? — Не тяни время! Или ты хочешь, чтобы я убил его? — Эй, малыш, но это действительно так и было. Он сказал, что выходит из дела, и я не мог его принуждать. Кто знает, что им руководило, но, уходя, он разрушил и сжег все, над чем кропотливо работал, вкладывая всю душу, — Ли, казалось, очень сожалел. — Сжег и сжег. Во всяком случае, то, что сделал один, может сделать и другой. Но случилось так, что он по ошибке выпил зелье, оставленное моим другом. У Ань Цзе пересохло в горле. Тот старый Мо, который рисковал своей жизнью, чтобы спасти незнакомца… Ли помолчал некоторое время, прежде чем продолжить: — Мы вовремя нашли его и отвезли в больницу. Но все же немного опоздали. Хотя его спасли, но это был уже не тот Мо Яннан, каким мы его знали. Поврежденные наркотиком нервы стали чрезвычайно чувствительными, он пугался любого дуновения ветерка и шелеста листьев. Боялся любого беспокойства. Ему было трудно сосредоточиться, и память значительно ухудшилась. Хорошего человека так испортили… — Заткнись, — тихо приказал Ань Цзе. Его сердце внезапно болезненно заныло. Словно что-то пыталось вырваться из него наружу, но так и застряло внутри. Был такой мужчина, в молодости он рисковал ради карьеры и всех тех увлекательных вещей, но… Неизвестно, это из-за того, что Ань Цзе так долго выполнял отцовский долг для трех детей Мо, и в нем пробудилось слабое отцовское чувство, однако он осознал, что может понять Мо Яннана, пожертвовавшего своими интересами ради семьи, жены и детей. На протяжении многих лет он хранил эту тайну. Даже когда жена решила его бросить, даже когда дети отдалялись от него, он ни словом не обмолвился о тех идеалах, той жизни или почти всей жизни, которая была отринута ради них. Дети росли и не могли дождаться возможности покинуть его убежище, но они никогда не могли понять, насколько глубоко похоронена эта отцовская любовь. — Заткнись. Просто заткнись, — рука Ань Цзе сжатая в кулак под длинным рукавом слегка задрожала, и он глубоко вдохнул. — Позволь задать еще один вопрос: почему я встретил профессора Мо в Великой пустыне? R?Ли молчал. — Отвечай! — Извини, Инь Ху, хоть ты и проделал большую работу сегодня ночью, в качестве награды я могу ответить лишь на один вопрос. Только он это произнес, большие часы, висевшие на стене, начали громко отбивать время. Неожиданный громкий звук заставил Ань Цзе вздрогнуть. И тут пол ушел у него из-под ног. Только быстрая реакция позволила Ань Цзе оттолкнуться от спинки кровати и, подпрыгнув, ухватиться за люстру. — Я знал, что ты среагируешь именно так, — донесся голос Ли у него из-под ног. — Если ты не забыл, Инь Ху, это моя территория… Мгновение, и пол вернулся в исходное состояние, Ань Цзе спрыгнул вниз, нахмурившись засунул пистолет за пояс. Ах, ты ж старый облезлый демон! Похоже, он упустил эту возможность. Вдруг он резко обернулся, словно что-то почувствовал, и увидел, как из-за двери вышел юноша. Лицо его было пугающе серым. Горло Ань Цзе сжалось, и он мягко позвал: — Мо Конг…