Путешествие в обратном направлении (автор Priest, Китай)

Они не нашли ничего, кроме трупа. Под гнетущим, хмурым небом раздавалось стрекотание цикад, а изнуряющая жара при отсутствии ветра заставляла одежду прилипать к телу. Крутанув руль, Мо Конг внезапно развернул автомобиль, даже не спросив мнения Ань Цзе. Тот с сомнением посмотрел на него и получил ответ: — Отвезу тебя в одно место. — В морг? — безразлично усмехнулся Ань Цзе. — Или в крематорий? За эти дни я видел больше мертвых, чем живых. Независимо от того, кем был умерший, увидеть труп то еще испытание для психики. Не говоря уже о том, что Хэ Цзинмин был им знаком, его смерть не могла не взволновать. — Гора Восьми Сокровищ, — сказал Мо Конг. — А, кладбище… — вяло откликнулся Ань Цзе. Мо Конг повернулся к нему с застенчивой улыбкой, блеснув белыми зубами. Это напомнило Ань Цзе то время, когда он впервые увидел этого юношу — чуть смущенного и немного ребячливого, но и более солнечного. На мгновение Ань Цзе замер, почти ослепленный его улыбкой. — Узнаешь, когда доедем. Район Шицзиншань, который около десяти лет назад был больше похож на деревню с частными домами, разделенными участками сельскохозяйственных угодий, сейчас изменился настолько, что его было почти не узнать. Ровные дороги и цветочные клумбы по обеим сторонам, многоэтажные здания вдоль улиц и станция метро делали это место не слишком отличающимся от центра города. Свернув раз семь, Мо Конг въехал в жилой район и припарковался у обочины. Ань Цзе опустил стекло и выглянул. — Что ты здесь забыл? — Выходи. Мо Конг взял его за руку как ребенка. Чувствуя себя немного неловко, Ань Цзе попытался выдернуть ее, но безуспешно. Ладони Мо Конга были слегка влажными от пота. Не обращая внимания на удивленные взгляды прохожих, он потянул Ань Цзе за собой. Они пришли к огромному кипарису, огороженному забором. Это было очень старое дерево с толстым стволом — чтобы обхватить его потребовалось бы взяться за руки трем взрослым мужчинам. Неподалеку росло еще одно дерево с пышной кроной. Если встать под ним, казалось, что оно заслоняет небо и солнце. Металлическое ограждение покрывала ржавчина, которая осыпалась хлопьями от прикосновения. — Когда я был маленьким, слышал, как один старик говорил, что двести или триста лет назад эти деревья посадили у ворот богатой усадьбы, — Конг взялся за край забора, и его ладони тут же испачкались в ржавчине. — Раньше моя семья жила здесь, но тот дом уже давно снесли и построили многоэтажки. Только эти два дерева все еще стоят. Ань Цзе посмотрел на него с недоумением. Что за приступ ностальгии случился у этого парня? — Иди сюда. Оглянувшись по сторонам, Мо Конг потянул Ань Цзе вокруг большого дерева. В середине дня двор жилого комплекса был безлюден. Выбрав место, Мо Конг ухватился за край забора и легко перемахнул через него. Ань Цзе округлил глаза и сделал пару шагов назад, всем своим видом показывая, что он просто мимо проходил и с тем человеком вообще не знаком. Это представление ужасно рассмешило Конга — запрокинув голову, он громко расхохотался. Его волосы растрепались, манжеты светлой рубашки порыжели от ржавчины. — Ребенком, я играл здесь в догонялки со своими приятелями. Запрыгнуть за забор означало «войти в дом», и тебя невозможно было поймать. С ностальгическим выражением на лице Мо Конг постучал по ограде. Для взрослого этот «дом», пожалуй, был маловат. Он почти прижимался спиной к дереву, даже развернуться было бы проблематично. — Не зайдешь в гости? Воровато оглянувшись, Ань Цзе понизил голос: — Вылезай оттуда, пока дружинники не задержали тебя за нарушение общественного порядка. — Тц! Я никого сюда не приводил много лет, а ты до сих пор этого не ценишь! — Мо Конг засучил рукава и уперся локтями в забор, — Если меня кто-нибудь поймает, я признаюсь, что ты мой сообщник. Подстрекал меня делать подкоп под социалистическую собственность. Ань Цзе изобразил «рука-лицо» и покачал головой. Ему невыносимо было видеть эту ужасающую сцену «чрезмерного психологического давления, приводящего к психическим расстройствам у подростков». — Лао Мо, пожалуйста! — Найди мне палку или острый камень, — приказал ему Конг. — Зачем? — тупо поморгал Ань Цзе. Мо Конг присел и похлопал ладонью по земле. Ань Цзе опустился на корточки со своей стороны забора и прошептал чрезвычайно искренним умоляющим тоном: — Игровая спортплощадка Шицзиншань находится недалеко отсюда, давай пойдем туда, чтобы снять стресс, хорошо? Хватит баловаться… — Вон там, на краю клумбы кусок черепицы. Принеси мне, — не слушая его, Мо Конг настойчиво повторил просьбу. У Ань Цзе не было другого выбора, кроме как подобрать черепок. Тот был размером в ладонь, и Цзе взвесил его в руке, словно раздумывая, не дать ли им по голове глупому парню. Мо Конг, словно прочел его мысли, встал и с игривой улыбкой схватил его за запястье, быстро поцеловал тыльную сторону ладони и забрал черепицу. Отдернув руку, будто его укололи иглой, Ань Цзе стыдливо огляделся вокруг и покосился на Мо Конга. — Из-за таких несознательных граждан, как ты, городское хозяйство находится в плачевном состоянии. — Глава горсовета Ань… — пробурчал Конг, снова опускаясь на колени. Наблюдая, как он принялся рыть ямку между корнями, Ань Цзе тоже присел рядом. — Что ты делаешь? Ищешь клад? — Когда-то я спросил у отца, почему эти два дерева огорожены забором. И папа сказал, что это нужно для их защиты. Что бы ни построили здесь в будущем, деревья это не затронет. И я подумал: «Какое прекрасное место, чтобы что-то спрятать». Мо Конг улыбнулся. — И что ты тут захоронил? Трансформеров? Любимую книжку? Не отвечая, юноша сосредоточенно копал, время от времени останавливаясь, чтобы уточнить позицию. Прошло несколько минут, ноги Ань Цзе занемели, он встал, потопал для разминки, достал мобильный телефон и посмотрел на время. — Можешь поторопиться? — умоляюще прошептал он. — Пока в полдень никого нет, надо копать быстро. Ждать, когда жители начнут возвращаться с работы, не стоило. Он действительно не мог позволить себе потерять этого человека… Тут Мо Конг удовлетворенно хмыкнул. Глянув вниз, Ань Цзе увидел торчащий из земли угол полиэтиленового пакета. Конг отгреб грунт и осторожно вытащил сверток. В кои-то веки неразлагаемый пластик, загрязняющий окружающую среду, оказался полезным для сохранения вещей. Отряхнув пакет, Мо Конг развернул его и достал небольшую жестяную коробку. Она вся покрылась ржавчиной, но еще можно было понять, что это коробка из-под конфет. Юноша оперся на забор и аккуратно открыл ее. Содержимое едва не выпало, и Конгу пришлось придержать его ладонью. Внутри находилась дюжина фотографий. Они были пожелтевшими и кое-где подпорченными. Ань Цзе осторожно взял их кончиками пальцев. Снимки напоминали тот, что Мо Яннан показывал ему в пустыне. Семейный портрет вроде бы был таким же. Мужчина и женщина, маленький мальчик и две девочки-близняшки, которых держат на руках. Нет никаких признаков раздора, милая молодая пара. Мо Конг ждал, пока Ань Цзе переберет фотографии, и все еще держал в руке ржавый ящик. Странно, но, кажется, он немного нервничал. Посмотрев снимки, Ань Цзе вернул их Конгу. — Тебе давно надо было выкопать это. Бумагу нельзя хранить в таких условиях, хорошо, что фотографии еще целы… Э-э… а это что? Он указал на коробку, полную аккуратно разложенных колец от консервных банок, по самым скромным подсчетам, их было около сотни… Похоже, этого молодого человека не научили в детстве сдавать мусор на переработку. Мо Конг глубоко вздохнул и внезапно сунул коробку в руки Ань Цзе. — Я начал их копить в тот год, когда ушла мать, и продолжал собирать, пока мы не переехали. Всего их сто пятьдесят восемь. Какие-то от пивных банок, выброшенных соседями, некоторые от газировки, которую я покупал на карманные деньги... и так далее… — он отвернулся и после паузы прошептал: — В пору моего детства ребята носили их как кольца… Моя мама… Когда она бросила нас, я решил, что если женюсь в будущем, то точно не стану таким, как мои родители. Я отдам любимому человеку всё самое лучшее, надену кольца на каждый палец рук и ног, крепко привяжу его к… Очень тонкий луч солнечного света проник в щель между густыми листьями и упал на кончик носа Мо Конга. Ань Цзе заметил выступившие на коже крошечные бисеринки пота. Губы юноши были так плотно сжаты, что побелели. Он держал в грязных руках изъеденную ржавчиной коробку, в которой позвякивали нанизанные на шнурок баночные колечки, но не осмеливался поднять глаза, чтобы увидеть реакцию. Выражение его лица было растерянным и немного раздосадованным, он чувствовал себя действительно глупо. Изначально он хотел развлечь Ань Цзе, чтобы вывести из депрессии, показать ему два дерева, которые несут в себе его воспоминания. Может быть, это сумело бы поднять ему настроение. Но когда Цзе, склонив голову, рассматривал фотографии, его профиль тронула едва заметная улыбка, настолько мягкая, что Конг попал под её очарование и уже ничего не мог с собой поделать. И вручил ему коробку с мусором… Он неловко кашлянул: — Это… В следующий момент Мо Конг расширившимися глазами наблюдал, как Ань Цзе достал одно колечко и положил его на ладонь. — Пожалуй, я не в том возрасте, чтобы ходить с этой штукой на пальце, — потом он вынул ожерелье из нанизанных на шнурок колец и протянул к Конгу запястье. — Поможешь завязать? Мо Конг вспомнил где-то встреченную фразу о том, что в жизни случаются мгновения чистой радости, которые заставляют забыть обо всем, и сердце человека расцветает как цветок. Тот, кто придумал ее для описания чувств — гений. Юноша не мог удержать широченную дурацкую улыбку. Они вернулись домой, смыли грязь со своих тел и рук, и сплелись в любовных объятиях так же страстно, как молодожены в брачную ночь, наполненную свечами и цветами. Независимо от того, насколько опасен и неспокоен мир, всегда есть жар другого тела, в котором можно укрыться, и тот, кому можно доверить свое сердце, чтобы уверенно встретиться со всем, что было в прошлом и предстоит в будущем. Даже если сегодня или завтра конец света, куда бы ты ни пошел, ты всегда будешь дома. Ань Цзе посмотрел на браслет из баночных колец, нанизанных на простой пеньковый шнурок, мягко улыбнулся и заснул. Во сне он прошел по знакомому, заросшему бурьяном двору, перешагнул через кустик неизвестных полевых цветов и остановился у стены. Двадцать три с половиной шага от одного угла до другого. Ветки дерева годжи свешивались с другой стороны ограды, рассыпая ягоды, похожие на коралловые бусы. Птицы клевали их, не опасаясь человека, стрекотали цикады. Он нажал на пятнадцатый кирпич сверху, толкнул стену, пролез в узкий проход и дошел до конца. Затем пожилой мужчина с седой головой обернулся и посмотрел на него. — Пьющий Лис, ты все-таки нашел это место. Этот человек явно был иностранцем, его глаза имели серо-голубой цвет.