Другая завладела моим сердцем

Первая неделя проходила относительно без происшествий. Джону, видно, нужно было больше времени, чтобы поправиться, так как попытки пойти прогуляться больше, чем на пару минут, успехом не увенчивались и возвращали обратно в кровать. Клара и не подозревала, насколько процесс будет изнурительным, и надеялась, что всё временно. Очередным открытием стала его своеобразная зависимость от еды. Сперва были яблоки — не мог ими насытиться, ссылаясь на то, что ни о чём другом и думать не может. Следом прибавился йогурт, затем бекон, фасоль и, наконец, хлеб с маслом. Клара не возражала, хотя раздобыть яблоки с беконом здесь оказалось сложнее, чем в современном мире: за мясом приходилось ездить в соответствующую лавку, а для яблок был не сезон, так что он довольствовался содержимым консервных банок. С настроением была отдельная история. Конечно, как правило Джон бесконечно благодарил её за участие, но временами в её невинной болтовне вылавливал нечто такое, что мрачнел, как небо перед грозой. Обычно такое случалось, когда она говорила, что рада помочь «пока здесь». В один миг у него становилось удручённое лицо, глаза опускались, а изо рта вырывалось что-то бессвязное о «временном». Неужели он был настолько одинок? Тогда от Доктора сохранилось кое-что ещё. Но порой он находил другие способы её удивить. Одним утром Клара обнаружила на столешнице букет розовых пионов, перевязанных красной атласной лентой. Она расплылась в улыбке и тут же заметила Джона в гостиной. — Нравятся? Клара втянула носом чудесный аромат и перешла в комнату к нему. — Они прекрасны, — она тепло улыбнулась, вызвав аналогичное выражение на его лице. — Спасибо! Где ты их нашёл? Джон беспечно махнул рукой, и от такого привычного жеста сердце совершило кульбит. — У цветочника на нашей улице. Сказал, собрали этим утром, — он помедлил перед следующей фразой. — Я хотел хоть что-то сделать для тебя взамен… Чтобы ты не чувствовала себя моей служанкой, горничной или сиделкой… Клара со всей силы сжала губы, чтобы ненароком не ляпнуть какую-нибудь колкость на тему того, как просочилась эта его остаточная информированность. Упорство, вероятно, принесло свои плоды. Она заглянула в его глаза, надеясь найти в них подсказку. Был ли за этими человеческими глазами он? Проверял, чувствует ли она себя комфортно, ценят ли её? Клара не могла там не задержаться, выискивая хотя бы проблеск, блик — хоть что-то от Доктора. Но чем дольше смотрела, тем меньше питала надежду найти знакомую искру или блеск. Похоже, это имело обратный эффект: лицо Джона размягчалось, как плавящееся масло, и, казалось, он вот-вот впитается в диван или растечётся лужицей на полу. Повернув голову, чтобы прервать контакт, Клара снова улыбнулась цветам. — Что ж, у тебя получилось. Я рада, что тебе становится лучше, — она вернулась на кухню, ища подходящую для букета ёмкость. Плюс, для пустой болтовни нужно было безопасное расстояние. — Как ты узнал, что это мои любимые? Джон промолчал. — Ты уже завтракал? Я собиралась поставить чайник, — Клара нашла вазу и наполнила её водой, затем, по собственной прихоти, перевязала красной лентой волосы на затылке. Держаться будут навряд ли, но так она чувствовала себя почти девочкой: ленточки на голове, умники дарят цветы. Она хихикнула себе под нос, уже настроенная более оптимистично, чем со дня прибытия. Клара поставила цветы на кухонный стол, отметив, что место сразу как-то оживилось, и вдруг вспомнила, что до сих пор не получила ответа. — Джон? — позвала ещё раз уже в гостиной. Плавящееся масло превратилось в нечто противоположное. У Клары защемило в груди, когда в голове всплыла подобная картина из прошлого: Доктор сидит на её диване, плечи опущены от непосильной ноши, в глазах слёзы, ладони на коленях сжимаются в кулаки. Но в этот раз в поднятом на неё взгляде помимо боли читался слабо завуалированный укор. — Как узнал? — Джон покачал опущенной головой. — Ты думала, я забыл? Думала, я не запомню? — укор перестал быть завуалированным. Клара только рот разинула от таких стремительных метаморфоз и стала перебирать в памяти случаи, когда могла бы завести речь о пионах. Неужели?.. Да, было дело: мимолётный комментарий о каких-то инопланетных видах цветов и о том, как они похожи на её любимые пионы. Не успела ли она поделиться связью с мамой? Может, поэтому он так расстроился? — Я не… — она попыталась подобрать слова, которые послужат правдоподобным звеном в сохранённых им после разговора данных. — Прости, я забыла, что упоминала это. Его губы сложились в тонкую линию. — Упоминала? — Джон горько рассмеялся, опять помотав головой, словно услышал что-то невероятно оскорбительное. — Ну, — он испустил болезненный вздох и встал, — рад, что нравятся, — пройдя к лестнице прямо как кол, буркнул через плечо: — Пойду наверх. Хватит на сегодня активности. По-прежнему растерянная, Клара пошла за ним. — Джон… — Завтракал я, не переживай. Она открыла было рот, чтобы возразить ещё раз, но вид его удаляющейся спины лишил дара речи. Поморщившись от звука хлопнувшей двери, Клара прислонилась к стене, совершенно ошеломлённая. Поднявшаяся в рассеянном жесте к волосам рука наткнулась на атласную ленту, стянула её и застыла над мусорным ведром. Замерев на миг в таком положении, она с раздражённым вздохом отвела руку. Не стоило вымещать досаду на ни в чём не повинной вещице. Поэтому она занялась утренними делами, решив позже выплеснуть всё на пишущей машинке. Книга была поспешно придуманной отговоркой, лишь бы избежать участи прислуги, и пришлось знатно поломать голову над тем, о чём вообще стоит написать. Но именно такие утра давали ей ответы. Всё началось с письма Доктору, как журнальная статья для избранной аудитории, где Клара рассказала об одном из их приключений и о том, как сильно по ним скучает. Оказалось, это помогало справляться: и с монотонностью нынешних дней, и с одиночеством в отсутствие детей и тысячелетнего пришельца с энтузиазмом, как у тех же детей, а главное — с угрюмостью Джона. Вскоре она продолжила это как дневник с описанием всего их совместного времяпровождения. Так получилось разобраться с кое-какими старыми воспоминаниями — такими, например, как тысячу лет назад, где его роль была эпизодической, а не главной. Если какое Клара и совершила открытие, так это то, что Джон был ещё более непредсказуемым, чем Доктор. Потому что не переставал удивлять, как вот следующим утром. Первым делом ощутился запах, странный запах — что-то жарящееся на масле со специями? Пьянящий аромат — так выходило из слов урчащего желудка. Спустившись вниз по ступенькам, Клара увидела трудящегося над источником Джона с закатанными рукавами, перекинутым через плечо полотенцем и… поющего? — Не сиди под яблоней ни с кем, кроме меня-я! — слегка фальшиво тянул он баритоном, тыча лопаткой в сковороду. — Пока я не вернусь домо-ой! Клара остановилась у порога, стараясь не так явно надеяться, что он нашёл часы, вернул себе своё истинное «я» и победил преследователей, пока она спала. Тогда этот подчёркнуто праздничный настрой был бы вполне объясним — они бы и впрямь возвращались домой. Домой. Сердце болезненно сжалось. С Доктором ТАРДИС вполне могла так называться. Точно почувствовав её присутствие, он лихо крутанулся на каблуке, и вероломные надежды укрепились. — А, доброе утро! Мне сегодня полегчало, и я решил состряпать что-нибудь на завтрак. Голодная? Клара обвела взглядом кожуру, обрезки и разбросанную на столешнице утварь. — Не знала, что ты умеешь готовить, — всё, на что хватило воображения. — Да я сам не знал! — Джон покачал сковородку из стороны в сторону, потом дёрнул кистью и отправил содержимое в воздух с такими лёгкостью и грацией, каких она никогда не замечала за Доктором. — Кажется, во Франции научился… у шеф-повара. Пока там дислоцировался, — добавил он и продолжил насвистывать прерванный мотив. Заняв место за столом, Клара подметила, что он уже расставил приборы, а к ней пододвинул дымящуюся чашку чая. Она обхватила её обеими руками, потому что никаких других занятий пока в голову не приходило. — Будет готово где-то через... — Джон сверился с часами, циферблат которых в кои-то веки был на тыльной стороне запястья, — пять минут. Ты должна попробовать, — он наскоро разбил несколько яиц, на минуту вызвав сомнения касательно того, действительно ли знает, что делает. Скоро Клара убедилась в обратном и не преминула об этом сказать. Джон просиял, подув на вилку. — Я рад. Захотел ещё что-нибудь для тебя сделать, — он ненадолго замолчал, задумчиво пережёвывая еду. — Вообще я тут подумал, может, съездим сегодня в город… Что скажешь? У Клары против воли озарилось лицо, пока она не вспомнила, как он шатался накануне, поднимаясь наверх после небольшой прогулки в цветочный магазин. — Было бы здорово, — признала она, отхлебнув чаю. — Но ты уверен, что настолько окреп? Может, стоит пару дней повременить, просто на всякий случай? Уже оценив скорость, с которой меняется его расположение духа, Клара ожидала, что Джон вмиг раскиснет, но тот, напротив, со смешком закивал: — Ты права. Я нехило утомился после короткого выхода в свет, да? — немного самоуничижительно спросил он. — Да, пожалуй. Посмотрим, смогу ли я обойтись без дневного сна, — и отсалютовал ей чашкой с таким довольным видом, словно улыбка приклеилась к лицу. Может, пришельцы отыскали его и вместо того, чтобы уничтожить, переместили его лучом трансмата и подменили тело? Негромко рассмеявшись, Клара чуть наклонила голову, как будто под другим углом можно было лучше разглядеть последствия подобных манипуляций. — Посмотрим, изменится ли что-то завтра… Джон снова улыбнулся, совсем не уловив иронии.

***

Ничего на следующий день не изменилось, странное поведение никуда не делось. Хотя он и не раз видел её за пишущей машинкой, никогда этого не комментировал. Сейчас же, достав из холодильника банку яблочного соуса, уселся напротив. — Как идут дела с романом? Он проявлял поистине «Докторовский» интерес, и Клара почти забыла, что это не он. — Ну... — протянула она, почувствовав внезапный прилив смущения. — Так, потихоньку. Джон зачерпнул ложкой такую огромную порцию, что на языке завертелось замечание, которое обычно доставалось Арти. — Ну что ж, — продолжил он с блеском воодушевления в глазах. — Расскажи мне о нём. Боже, ну вылитый Доктор! Клара растерянно опустила взгляд: — Он о девушке, — ответила столу. — Которая встретила тысячелетнего пришельца и... путешествует с ним, — голос с каждым словом становился всё тише. — Пришельца?! — воскликнул Джон, как только освободил набитый рот. — Вроде этих маленьких зелёных чудиков с вот такими... — он описал ложкой круг в воздухе, — глазами? Клара даже не стала пробовать удержаться от смеха. О, слышал бы он себя сейчас... — Вообще-то нет, он... — она запнулась. Называть известные ему раньше вещи своими именами лучше не стоило. — Вид инопланетянина, который выглядит как человек. Они путешествуют в его машине времени, которая сама по себе отчасти тоже живое существо. Несмотря на все разногласия, сейчас она могла вспоминать о ТАРДИС лишь с тоской. И да, пусть даже ТАРДИС продолжала прятать её спальню. — А-а, — понятливо кивнул Джон, снова подняв ложку. — Выходит, он проскакивает незамеченным. Идеальная маскировка. Он может быть где угодно, — заговорщически прошептал он, наклонившись, и многозначительно двинул бровями. Клара моргнула, затем кивнула с нарочитой серьёзностью: — Да. Он может сливаться с толпой… иногда, — надо же, не фыркнула. — Хорошо, но почему она с ним путешествует? Эта девушка. Приключения с ним наверняка опасны. Ей нравится опасность? — Джон в очередной раз сунул в рот с горой наполненную соусом ложку, видимо, не беспокоясь о том, что испортит себе аппетит перед ужином. — Потому что… — Клара поджала губы. — Она всегда хотела путешествовать. И не то чтобы опасность ей нравится, она просто… приняла это. Она знает, что это неотъемлемая часть путешествий с ним. И… — она встретилась с ним взглядом, уповая на то, что где-то там, в глубине её услышит он. — Он этого стоит. — А-а, — Джон откинулся на стуле, в этот раз кивнув так понятливо, словно постиг все тайны мироздания. — Это любовный роман. В горле застрял ком. — Что? — Сама посуди: она принимает весь возможный риск только потому, что любит путешествовать и он этого стоит? Он хотя бы отвечает ей взаимностью? — Нет, всё… всё совсем не так… — И почему она? — рассуждал он, размахивая ложкой, как дирижёрской палочкой. — Если он такой старый, — я бы даже сказал, древний — почему выбрал человеческую девушку? Что в ней такого особенного? Щёки Клары вспыхнули, но она всё равно села ровнее. — Потому что он уже встречал её раньше. Точнее, другую её версию. И она умерла, спасая его… дважды. Поэтому он захотел… снова найти её. Джон наморщил нос, опять заинтересовавшись соусом: — Нет, — промычал он. — Эту часть лучше переделать. Ты потеряешь читателей, если всё так усложнишь. Но Клара так просто сдаваться не собиралась: — Нет, смотри… Он — путешественник во времени и иногда встречает людей в неправильном порядке. Он встретил две разные её версии, которые на самом деле были отголосками того времени, когда её рассеяло по его временной линии. Джон сложил на столе руки и насупился: — Временной линии? — Да, — стало вдруг жизненно важно его убедить. — Они отправляются на место его захоронения — но это не тело в гробнице, а его временной поток. Один… безумец заманивает его туда, затем проникает в его временной поток и отменяет тысячу лет всего хорошего, что он сделал для Вселенной. Она понимает, что единственный способ спасти его — прыгнуть следом. Так она расщепилась. И так он встретился с ней в прошлые разы. — Ясно, — ещё увереннее затряс головой Джон, будто только что получил подтверждение своим догадкам. — Это история о неразделённой любви. — Нет, — настаивала Клара, у которой лицо, должно быть, цветом уже сравнялось с яблоками для этого треклятого соуса. — Вовсе нет. И, кстати, потом он идёт туда за ней. Она спасла его, а он — её. Джон отодвинул банку и хлопнул в ладоши, наверное, посчитав своим долгом добиться того, чтобы её, наконец, осенило: — Клара, ми... — он закусил губу и затараторил так вдохновлённо, как никогда раньше. — Клара. Ты только что описала прекрасную фантастическую историю любви. Парень встречает девушку, влюбляется, и тут — она умирает! — к его речи прибавилось активное жестикулирование. — Парень потерял девушку, парень ищет девушку, парень находит её! Теперь уже девушка влюбляется в парня и жертвует собой, чтобы он вообще встретил её. Но парень не позволяет девушке снова умереть за него и жертвует собой сам. Клара была слишком занята размышлениями о том, может ли покраснеть всё тело целиком, чтобы дать такой же развёрнутый ответ, её хватило только на: — Они не умерли. Они оба выжили. — То есть «жили долго и счастливо»? — с глупейшей ухмылкой уточнил Джон. — Нет, — ей пришлось откашляться, ком в горле начал серьёзно беспокоить. — Неправда. — Клара, — Джон взял её руки в свои. Время он выбрал до смешного неподходящее. — Я просто пытаюсь помочь, — в голосе слышилась пламенная настойчивость. — Я считаю, что это блестяще. Я заволновался, когда ты только начала рассказывать: научно-фантастический роман о девушке и древнем пришельце — кто вообще будет читать такую ерунду? Но это, история любви путешественников во времени... Можешь даже название такое оставить, продашь гораздо больше копий, особенно женщинам, которые, скорее всего, и будут твоей основной аудиторией... — Джон! — чтобы не упасть со стула, Клара закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Она сосредоточила внимание на кнопках для печати. — Это не история любви! — Почему? — поражённо вопросил он. — Он пришелец, — вздохнув, подчеркнула Клара. — И?.. — Он не человек, так что... — А-а, — несмотря на свой скромный опыт, кое-кто, похоже, опять думал, что всё понял. — Значит, что-то с ним не так... Никаких интимных отношений? Какова вероятность, что инопланетные убийцы проникли в дом и установили под её стулом люк, который прямо сейчас откроется? Она что, многого просила? Не получив желаемого комфортабельного исчезновения, Клара закрыла лицо руками. — Я не говорила... Я не это имела... — Он евнух? — ВСЁ! — она подняла руки, как будто это могло физически помешать ему продолжить гнуть свою линию. — Это мы обсуждать не будем. Точка. — Ладно, — Джон спокойно пожал плечами и на миг замолчал, принявшись бесцельно вертеть в пальцах ложку. — Тогда… — его голос смягчился, — как то, что он пришелец, мешает им быть вместе? Собака с костью, не иначе. И что на него нашло?.. Клара задержала на нём внимательный взгляд: он смотрел не на неё, а участвовал с ложкой в состязании «Кто первым моргнёт». Лицо, плечи были напряжены, словно каждый мускул ожидал её ответа. Это Доктор ломится на свободу? Использует человеческий рот и человеческий мозг, чтобы выяснить отношения? Чтобы найти способ поговорить о том, о чём при иных обстоятельствах они бы в жизни не говорили? Может, это её единственный шанс? Но готова ли она? Клара набрала в грудь воздуха: — Он не делится. Джон кивнул, будто только этого и ждал: — Чем? — Да ничем. Она с трудом догадывается, о чём он думает, и ещё реже — что он чувствует. У него рот никогда не затыкается, но толком он ничего не говорит, — Клара мягко улыбнулась. — Она понимает его… правда. Но знает, что он слишком многое скрывает. Слишком многое недоговаривает. — А она? — Что? — Она делится? — его взгляд стал таким пронизывающим, что Клара едва не охнула. — Или виноват только он? — в вопросе угадывалась недвусмысленная горечь. С кем она сейчас говорит? Это Доктору так горько? Она снова вздохнула, гадая, сможет ли разобраться, где заканчивался Доктор и начинался Джон Смит, и провела большим пальцем по месту, где обычно было кольцо. — Она хочет, — озвучила замалчиваемое признание. — Но боится, я думаю. Она не знает, как... — Открыться ему? — Начать. Как начать или с чего, или что, — чем больше Клара говорила, тем становилось легче. — Ему же тысяча лет. Она понимает, что он был женат, вероятно, дюжины раз. Был с... кучей других девушек. Он не расскажет ей обо всём этом, она и не хочет всё это знать, но... о важных? Тех, кого он не может отпустить… И ещё он был на войне. Она никогда о ней не спрашивает, даже если знает его — вернее, увидела его — лучше, чем кто-либо во Вселенной. Но не спросит, знает, что ей не ответят. Так что, возможно… — её улыбка стала печальной. — Возможно, она знает его слишком хорошо. Джон слушал её с непроницаемым лицом и заговорил после не сразу: — Или, быть может, её бы ждал сюрприз, — такого огня в этих глазах Клара ещё не видела, и лицо снова залила краска. — Может, она слишком боится спросить и убеждает себя, что никогда не получит того, чего хочет — на самом деле хочет — из-за него. В то время как всё, что нужно сделать, — это спросить. Она не могла оторвать от него глаз, хотя и твердила себе, что это отнюдь не то, чем кажется. Его слова повисли в воздухе, достаточно сильные, чтобы открыть ранее неведомые двери, и она чувствовала, что начинает поддаваться их магнитному притяжению. Напряжение между ними увеличивалось, жар в его взгляде разрастался с каждой секундой её там заточения. В голове невольно промелькнула мысль бросить пишущую машинку, потянуться через стол, схватить его за лацканы и… Клара быстро посмотрела вниз и выдохнула, только сейчас осознав, что задерживала дыхание. «Не дай мне влюбиться» — эхом отдалась настоятельная просьба Доктора. Отлично же она справится с этой задачей, если так легко увлечётся. — Может, — она сдвинула стержень вправо, и звонкое «динь!» послужило знаком препинания в их беседе. Пальцы зависли над клавишами, глаза пробежались по написанному тексту. Дом Калибурн, погоня за призраком, который оказался заблудившейся путешественницей во времени, открытие не одного, а двух чудовищ. «Это не история призраков, это история…». — Это не история любви, — повторила Клара. Хотя в чьих это было интересах — Джона, Доктора или её самой? — Ну, — Джон встал и задвинул стул. — Если хочешь писать так… Она насторожилась в ожидании новой вспышки возмущения или упрёков, но не заметила ничего кроме грусти и понуро опущенных плеч. Джон наградил её долгим взглядом и, прибрав закуску, тихо выскользнул из кухни. Поднявшись к себе, Клара уронила подбородок на руки, издав, как ей показалось, вздох отчаяния. Но на деле она икнула и, зажмурившись, изо всех сил постаралась не заплакать.