Игры со временем

      Осень.       Катя в который раз посмотрела на экран телефона. Ничего. В последний раз она получила сообщение от Кристины еще июле, когда они встретились в торговом центре, чтобы сходить в кино. Тогда они делились планами на оставшуюся часть каникул, которые Катя должна была провести вместе с матерью, отчимом и младшим братом сначала в Лондоне, а потом в Испании. Панфилова должна была оставаться в Москве из-за занятости родителей. — Что-то не так, Екатерина Дмитриевна? — спроси Алексей, водитель отца Синицкой. — Всё в порядке, — улыбнулась Катя.       Однако Синицкая была обеспокоена. Такое затяжное молчание было не стиле Кристины даже тогда, когда они ссорились. Катя писала, звонила… Но всё без толку. Родители Кристины тоже не выходили на связь. — Ты чего такая загруженная? — спросила Даша. Она, Света и Катя делили одну спальню. — Да Крис… Вы общались летом? — спросила Катя. — Неа… — покачала та головой. — Я ее с мая не видела. А что?       Катя не ответила, вновь посмотрев на мобильник. И опять ничего. На душе было неспокойно. Зря смотришь на экран. Она не ответит. Уже никогда не ответит. Я точно знаю. — Идемте, — сказала Вика. — Скоро звонок. — Вот именно что скоро! — запротестовала Даша. — Куда спешить?       Тут дверь с грохотом распахнулась, заставив девочек вздрогнуть. Что за воспитание, молодые люди! Вы в хлеву росли? Где ваши манеры?! И да! Я имею право вас отчитывать! Ну и что, что мне на вид всего восемь лет! В конце концов, я родилась в далеком сорок пятом! Так. Стоп. Я же умерла в пятьдесят третьем… Кстати, о пятьдесят третьем… Сейчас какой год? Я как полвека тут бродила. Так ведь? Да… Значит, в следующем будет… Надо бы не забыть… — Ну чего? — вальяжно заявил Макс, бесцеремонно плюхнувшись на кровать Синицкой — Как каникулы? — спросил Рома.       Тема же несколько стушевался под взглядом вики. — Нормально, — ответила Старкова. — Моя маман была на гастролях и…       Катя как никогда хотела, чтобы прозвенел звонок, и линейка началась. Наконец, ее мольбы были услышаны, и слово взял Виктор Николаевич. Речь директора Катя уже выучила наизусть, так как она училась здесь уже девятый год, а слова приветствия менялись мало и незначительно. — А сейчас позвольте представить вам, Макарова Павла Сергеевича. Отныне он будет вести уроки обществознания и права в девятых, десятых и одиннадцатых классах, — сказал Поляков. Все зашептались. — Да, с этого года у девятых, десятых и одиннадцатых классов появится такая новой дисциплина как «Право». Он не учитель. Это я точно знаю. Я много их повидала… И он опасен. Нет. Он опасен не для детей. За них порвет любого. Он опасен для некоторых взрослых. Я это вижу. Вижу его взгляд. Цепкий, проникающий в душу… Проще безнаказанно соврать самому Дьяволу, чем ему.       Катя без интереса посмотрела на нового мужчину. С учителями обществознания у них была примерно такая же беда, как у профессора Дамблдора с учителями Защиты от Тёмных Искусств. И потому у Синицкой были все основания полагать, что этот человек здесь надолго не задержится. — Видимо, учителя решили, что у нас слишком много свободного времени, — хмыкнул Павленко.       Да. Появление новой дисциплины волновало учеников больше всего остального. — А разве не так, Ромочка? — ехидно спросила Синицкая.       Тот насупился. Морозов хохотнул при виде унылой физиономии друга и вошел в кабинет. Сейчас у них был классный час с новым учителем. — Мне уже представляться не надо, — сказал преподаватель. — Но для особо одаренных напомню… Макаров, Павел Сергеевич. Буду вести у вас обществознание и право. А теперь, — он открыл журнал, — мне бы очень хотелось познакомиться с вами. Итак, начнем…       Катя едва ли следила за списком фамилий. Она только встрепенулась, когда назвали Кристину. — Панфилова… — Макаров чуть задержался. — Мне сказали, что ее перевели в другую школу. Так. Идем дальше…       Перевели? Катя так удивилась, что едва не пропустила свою фамилию, которая шла вскоре после фамилии Кристины. Почему Крис не сказала о переводе? И почему она так и не ответила ни на звонки, ни на сообщения? — Синицкая, — произнес Макаров, когда прозвенел звонок. — Задержись. Морозов, Старкова… Вы чего застыли? Вы свободны…       Как только класс покинул последний ученик, Макаров перевел взгляд на Синицкую. — Ты ведь в курсе, что на уроках не сидят в телефонах? — несколько насмешливо спросил он. — Я… — Катя посмотрела на свой мобильник. — Извините, Павел Сергеевич. Этого больше не повторится. — Очень на это надеюсь, — сказал тот. — Можешь идти.       Макаров проследил, как Синицкая покинула его кабинет и взял со стола журнал. Быстро пробежавшись по фамилиям, он остановился лишь на одной из них. — Не потеряла сноровку за лето, — сказал Павел Петрович. — Было время на тренировки. — Было, — улыбнулась Катя, откладывая посох. — ПалПетрвич, а вы не знаете, почему Кристина перевелась? — Панфилова? — уточнил физрук. Синицкая кивнула. — Понятия не имею… А чего ты спрашиваешь? Я думал, что вы вроде с ней как подружки… — Я тоже так думала, — едва слышно сказала Катя.       Тренировка помогла отвлечься. А новое расписание, которое вывесили на первом этаже и вовсе заставило Катю забыть обо всём. Первые два урока у Павла Сергеевича. Потом два урока у Кубик-Рубика и два занятия с Байроном. — Хорошо, что Войтевича нет, — сказала Даша, плюхнувшись на свою кровать. — Кстати, как вам новый препод? Мне лично он показался занудой… — У нас был только с ним классный час, — закатила глаза Вика. — Вы не видели мою зарядку? Куда я ее подевала?       Пока Даша помогала найти зарядку Кузнецовой, Синицкая, прихватив свой мобильник, тихо выскользнула из комнаты, прихватив с собой вещи. Сейчас в душевой вряд ли кто есть.       Школа… Это место стало ее домом. В конце концов, здесь она проводила больше времени, чем дома с тех пор, как пошла в первый класс. Здесь, вдали от родителей и семьи, ей было просто освоиться, так как до этого она по большей части была предоставлена няне. Собственно няню она одно время даже считала своей матерью. — Эта женская душевая, — выпалила Синицкая, едва не поскользнувшись от неожиданности. — Какая досада… На двери не было таблички, — хмыкнул Морозов, туша сигарету. — Какая досада… Что у тебя нет мозгов, — в тон ему ответила Катя. — Чего сюда приперся? Курил бы в мужском туалете или душевой. — А там новый рыщет, — хмыкнул Максим. — Тот, который Макаров. — И что? — Катя насмешливо приподняла бровь, доставая из косметички зубную щетку. — Неужели бесстрашный Максим Морозов испугался какого-то учителя обществознания? — Никого я не боюсь, — криво ухмыльнулся тот. — Ну-ну, — не без насмешки отозвалась Синицкая. — Не боится он. Как же! Не боялся бы, то и сидел бы сейчас не здесь. — Считаешь себя самой умно?, — Макс соскользнул с подоконника и быстро оказался возле одноклассницы. — Да уж поумнее тебя буду, — хмыкнула та. — А ты разве сомневался?       Морозов судорожно облизал губы. Синицкая, если быть откровенным, была намного симпатичнее Дашки… Но проблема заключалась в том, что Даша видела в нем всего лишь друга. А Катя… А с Катей они вместе таскали сладости из кладовой, сбегали в лес и наряжались в начальной школе пиратами, индейцами и еще бог знает кем. Конечно, во всех этих забавах участвовали также Рома и Тема… Но те никогда не были инициаторами шухера. А Даша… Даша была всегда принцессой из глупых диснеевских фильмов. А позже присоединившаяся Вика была правильной до зубного скрежета. — Макс… — неожиданно тихо, уже без издевки сказала Катя. — Ты чего завис? Эх, Катюша… Ну и зачем ты в него только вляпалась? Не принесет он тебе счастья. Не принесет.       Уроки толком и не начались, а Макаров был выжат как лимон. Даже пробежка по пересеченной местности, коей здесь было в избытке, не расслабило его. — Тоже с пробежки? — спросил Лобанов. Он, насколько помнил Павел, преподавал в школе физкультуру. — Да, — сказал Макаров. — А вы… — Давай на ты, тезка, — покачал головой ПалПетрович. — Да тоже… День какой-то идиотский. Кстати, как тебе в школе? — Странно, — честно ответил тот. Странно? Право слово. Я бы другое слово подобрала. Но ты пока ничего не знаешь, так что… Позволю тебе так думать и дальше. — Скоро привыкнешь, — качнул головой Лобанов. — Так что тебя выдернуло на пробежку? — Мысли в порядок привести, — сказал тот. — Но толку мало… Бег… Ну это не бокс. — Боксом увлекаешься? — удивился ПалПетровчич. Макаров только пожал плечами. — Ну хоть кто-то… Слушай, я тоже… Вот только не с кем побоксировать. Ты можешь приходить в зал… Там все оборудовано. Я ведь только со школьниками занимаюсь… И сам боксерскую грушу поколачиваю. А так разнообразия хочется, — он покачал головой. — А ты давно здесь? — поинтересовался Макаров. — Да прилично, — пожал плечами Лобанов. — Ты, если что, обращайся… Я тут всех, кто старше первоклашек, как облупленных знаю.       Беседа с Лобановым подкинула Макарову некоторую пищу для размышлений. Анализируя беседу, он не заметил, как случайно забрел в крыло, где жили ученики. Впрочем, самих школьников в поле видимости не наблюдалось. А вот из-за приоткрытой двери слышались приглушенные голоса. Впрочем, когда он подошел, разговор затих, а Макаров увидел то, что видеть кому-либо явно не полагалось… — Да. Это будет интереснее, чем я думал, — едва слышно пробормотал Макаров.       Увидеть двух целующихся девятиклассников не входило в его планы. Собственно, о таком он и подумать не мог… Впрочем, скоро он вспомнил свой девятый класс и криво усмехнулся. По крайней мере, эти девятиклассники не пробуют сомнительный алкоголь за гаражами. Вроде бы.       Утро опять началось с пробежки. Потом душ и завтрак. Утренняя трапеза, так же как обед и ужин накануне, проходили под классическую музыку. Макаров мысленно хмыкнул: наверное, это один из способов привить ученикам чувство прекрасного.       Первые два урока были у девятиклассников. Воспоминания о том, как прошел классный час, были еще свежи. Казалось, данных учеников интересовало всё что угодно, а не то что надо. — Здравствуйте, Павел Сергеевич, — первой в класс вошла Синицкая. — Здравствуй, — кивнул Макаров и вернулся к запылению журнала. Он не сразу заметил то, что на пол что-то упало.       Синицкая с кем-то переписывалась и не заметила, что неподалеку от нее что-то лежало. Макаров закатил глаза, встал и направился к парте. Катя его не заметила. Макаров поднял то, что спланировало на пол. Это оказалась фотография. — Держи, — он положил на край снимок. — Думаю, это твое. — О! — Катя вздрогнула и посмотрела сначала на учителя, а потом перевела взгляд на фото. — Спасибо. — Это ведь в ГУМе? — спросил Макаров. — Да. Мы с Крис ходили туда этим летом — кивнула Синицкая и пояснила, увидев вопросительный взгляд мужчины. — Крис… Это Кристина Панфилова. Она перевелась в другую школу.       Макаров еще раз посмотрел на фотографию и вернулся за стол. Класс же меж тем стал постепенно заполняться учениками. Скоро рядом с Синицкой опустился Морозов. И как раз в этот момент прозвонил звонок. — Так… — обведя класс пристальным взглядом, сказал Макаров. — Сначала перекличка.       Да. И всё-таки вчера я была права. Ты — не учитель. Ты… Я не знаю, кто ты, но… Но зачем ты здесь? Нет. Ты не хочешь навредить. Я вижу это. Ты не похож на моего папочку. Мой папочка — убийца, преступник, злодей, который лишь прикрывается благой целью. Нет. Ты другой. Ты убьешь, чтобы защитить… Но ты не убьешь во имя идеала. Нет.       Хм… Ты как-то странно смотришь на Катю. Оценивающе. С любопытством. Никто этого не видит. Кроме меня, естественно. И что же тебе понадобилось от моей любимицы?