Игры со временем

      Мне не нравится, что Катюша начала встречаться с этим Морозовым… Ну не пара он ей! Раздолбай, разгильдяй… И как там Галина Васильевна его называла? Подзабыла я что-то… Во всяком случае, не пара он ей. Но кто я такая, чтобы… Эх, а что я могу сделать? Я же призрак… — Павел Сергеевич, можно? — Катя замерла в дверях, не решаясь войти. — Да, проходи, — кивнул Макаров. — Ты что-то хотела? — Эм… — Катя замялась. — Вы сегодня говорили про экзамены… — Ну, проходи, — несколько удивился Макаров. — Чего замерла?       За окном еще было достаточно светло. Но чернеющий вдалеке лес отчего-то уже выглядел устрашающим. Или всё дело в том, что небо стало окрашиваться в красные тона? — Я хотела бы сдавать историю и обществознание, — быстро сказала Катя. — По поводу истории я подходила к Ивану Савельевичу… Но он сказал, что с этим тоже к вам.       Макаров кивнул, мысленно сделав пометку поговорить с Иваном Савельевичем, а еще лучше с Крыловой или Поляковым. Ему никто не говорил о том, что он должен будет взять на себя и подготовку к истории. Впрочем, как заметил Макаров, особого энтузиазма в отношении его предметов девятиклассники не проявили, хотя ему говорили, что обществознание довольно популярный для сдачи предмет. Или всё дело в том, что Макаров перечислил и обязанности помимо прав, когда Харитонов и Морозов начали соревноваться в перечислении того, на что они имеют права? — Ты опять отвлекаешься, — заметил Макаров. — Извините, Павел Сергеевич, — виновато сказала та, и отложила мобильник. — Просто я жду звонка. Или хотя бы сообщения. — И что это за звонок такой важный? — Павел припомнил, что на его уроках она сегодня к мобильнику даже не прикасалась. В общем, обещание она выполнила. А вот сейчас опять… — От Крис… — сказала она и осеклась. — От Кристины то есть… Она с лета на связь не выходит. И родители ее. — Поссорились? — поинтересовался Макаров. — Да нет… — Катя вздохнула. — Мы в кино тогда были… Как раз после ГУМа… Я на следящий день должна была в Лондон лететь к матери и отчиму… А Крис в Москве оставалась. Правда, вечером она написала, что находится на полпути к «ЛОГОСУ». У матери какие-то срочные дела возникли, и… И она решила отправить ее в школу. Последнее сообщение от нее пришло уже из школы… И всё. Тишина. — А родители девушки? — спросил Павел. — У меня есть только телефон ее мамы… Но она не берет трубку, — вздохнула Катя. — А папа… Я не знаю. Крис говорила, что у нее только мама. У них были довольно напряженные отношения. Крис… Ну она из обычной семьи. Как и Вика Кузнецова. И она тоже училась тут по гранту… Но Крис здесь не очень нравилось. А мать настаивала, чтобы она и не думала лишиться гранта. Только последний год она более менее привыкла.       Макаров знал, что здесь есть дети, на обучение которых выделяются деньги от спонсоров. И знал, что Панфилова была одной из них. Но он понятия не имел, что у нее были проблемы с матерью. Вот что тебе нужно было, Катюш… Выговориться… А закат и впрямь кровавый. Ох, не добру это. Интересно, у призрака бывают предчувствия? Хм… Видимо я очень ленивый и нелюбознательный призрак… Уже более полувека слежу за жизнью живых, а о способностях мертвых даже не подумала!       Жизнь… Как бы я хотела быть живой. Вдыхать полной грудью аромат леса. Спрыгивать по ступенькам… И вновь почувствовать вкус яблок. Но я умерла… Умерла в свой день рождения, так и не вкусив все прелести жизни. Может, поэтому мне интересней познавать мир живых хоть так, а не изучать способности призраков?       Катюша, Паша… Живите. Жизнь намного короче, чем кажется. Как жаль, что осознание этого приходит только после смерти. Уж я-то это знаю как никто другой.       Катя вышла из класса. На душе стало чуточку легче. — Ну как? — спросил Макс. Он, прислонившись к стене, ждал ее неподалеку. — Знаешь… Отлично, — она улыбнулась. — Он очень интересно рассказывает. — Ну че. Круто, — хмыкнул тот. — Только во вторую Кузнецову не превращайся. — Макс, — укоризненно проговорила та. — Кстати, как беседа с Войтовичем? Много валидола сжевал, запивая корвалолом? Или сразу валидол, корвалол и водка? — Эй! Я не так уж плох, — хмыкнул тот. — Когда у меня или у Вики списываешь, — парировала Катя. — Кстати, а почему биология? — Отец, — Морозов недовольно поморщился. — Он настоял на биологии и английском. — У тебя с английским еще хуже, чем с биологией… — удивилась Катя. — По крайней мере с той частью, которая касается говорения! — Спасибо за веру в меня, — несколько раздраженно сказал Макс. — Извини, — виновато сказала Синицкая. — Я просто переживаю. И за странную комбинацию предметов, и за… — она покачала головой. — Сдам как-нибудь, — пожал плечами Макс. — Тем более я же в десятый иду, а не в колледж… И потом здесь не принципиально.       Катя только покачала головой. Это было вполне в стиле Морозова. Ни о чём не думать: ни об уроках, ни о том, что будет если не завтра, то через день.

***

      Интересно, призраки испытывают зуд? Всё жужжит! Что за чертовщина? Более полувека тут парю, никого не трогаю, за жизнью наблюдая. И на тебе! Заболела… Стоп. А это что такое? И что это за последствия прерванного сеанса спиритизма тут убирают? Кому это тут скучно живется? — Как оказалось, от игры в охотников за сокровищами гораздо меньше мусора, чем от игры в юных спиритуалистов, — проворчала Галина Васильевна. — Из личного опыта? — спросил Макаров. — Ну почему у меня в зале? — простонал Лобанов. — Отсюда луна видна, — Макаров кивнул на окно. — Издеваешься? — физрук покосился на Павла. — Если только чуть-чуть, — пожал тот плечами. — А ну-ка пойдемте, — Смирнова поманила трех детей. — Выдам вам инвентарь. Будете здесь всё убирать. Трудотерапия является прекрасным лекарством от бессонницы. — А что за игра в охотников за сокровищами? — вдруг спросил Макаров. — Примерно то, во что мы все детстве играли, — хмыкнула Галина Васильевна. — Здесь это довольно популярная игра. Но дуэт «Морозов-Синицкая» еще никто не превзошел. — Морозов и Синицкая? — переспросил Макаров. — Ага, — неожиданно развеселился Лобанов. — Ну вообще в охоте участвовали не только они, но и Павленко с Калининым… Но это так… Подпевалы. А вот зачинщиками были Синицкая и Морозов… Это было… Ну да. В первом классе они тогда были…       Пока Лобанов предавался воспоминаниям, Смирнова продолжала отчитывать трех учеников, искоса поглядывая на двух мужчин и с трудом пыталась скрыть улыбку при воспоминаниях о тех днях. — Вот насчет Морозова верю… — сказал Макаров и покачал головой. — Но Синицкая… Как-то… — Ну да… Эдакая богатенькая принцесса, необремененная интеллектом — усмехнулся Лобанов. — Но уверяю тебя. Это только так кажется. С мозгами у нее всё в порядке. — Ну в последнем я уже убедился, — хмыкнул Павел и пояснил, увидев вопросительный взгляд. — Она хочет сдавать историю и обществознание.       Макаров вернулся в спальню только под утро. Радовало его одно. Завтра был выходной. В его голове крутилось множество мыслей, которые неплохо было бы систематизировать и выстроить в логическую цепочку. И всё-таки ты не учитель… Хоть и объясняешь хорошо. Что-то в тебе есть… Но я не могу понять, что именно. Вот смотрю на тебя и вижу человека … Но не личность. Ты образован, сдержан, но при этом можешь быть опасен. Но ты не личность. Ты больше походишь на ее бледную тень.       Почему тень? Я видела живых, Паша… Они живут. Смеются и плачут, грустят и радуются жизни. Ты ничего этого не делаешь. Все свои эмоции ты жестко контролируешь… Даже у Елены Крыловой, местной Снежной королевы, чувств и эмоций больше. Я вижу ее досаду, раздражение, злость…       А что эмоции? Эмоции — жизнь. А в тебе я чувствую опасность. И все. Ты не личность. Но что-то всё равно в тебе есть… Это что-то ты очень тщательно прячешь. Но что ты прячешь? — Здравствуйте, Павел Сергеевич, — Макаров едва не вздрогнул. Меньше всего на свете он ожидал услышать голос Синицкой. — Здравствуй, — кивнул он. — Что ты здесь делаешь? — У меня тренировка была с ПалПетровичем, — улыбнулась она. — Тренировка? — переспросил он. — Ну да… — кивнула Синицкая. — Это хоть какое-то развлечение. Эм… Павел Сергеевич, я могу идти? А то меня там Макс заждался. Макс! Этот чертов Морозов! Ну не пара он тебе… Не пара! Павел Сергеевич, ну вы хоть скажите! Стоп… Они меня вообще не слышат и не видят! Я ведь призрак! Эх… Как же я хочу, чтобы хоть кто-то меня услышал и поговорил со мной.       Почему я никогда не замечала, что ночь может быть так красива? И эта луна? Или это месяц? Неважно. Мне нравится этот холодный свет. А когда я была жива, мне нравилось искать созвездия. Зимой всегда темнеет рано и… Эх. Звезды так прекрасны. Как давно я ими не любовалась… — Что? — голос Кати заставил меня вздрогнуть.       Странно, как я не заметила ее появления… Я огляделась. Никого не было. Тогда кому Катя говорила? — Кто ты? — спросила девушка. — Я? — выдавила я. Я даже не предполагала, что могу говорить! В последний раз я говорила в далеком пятьдесят третьем году прошлого века! — Да, — кивнула она и чуть попятилась. — Ты не… Ты не… — Я мертва, — кивнула она. — Я Инга. Хотя папочка звал меня Ингрид.       Катя чувствовала, как ее окутывает липкий страх. Спускаясь сюда, она решила побыть в одиночестве после размолвки с Викой. Сначала она увидела силуэт. Это была девочка, которая, судя по всему, училась еще в начальной школе. Но потом она услышала последнюю фразу, обратила внимание на е наряд… — Я сошла с ума, — прошептала Синицкая. — Думаю, с головой у тебя всё в порядке, — призрак хихикнул. — Просто мироздание, как оказалось, исполняет желания не только живых… — Мироздание не исполняет желания, — машинально заметила Катя. Если бы оно исполняло, то ее родители никогда бы не развелись. — Ну как сказать… — протянула та. — Может, ты неправильно просишь? — А ты знаешь как правильно? — едко спросила Синицкая. Она точно сходит с ума. — Не знаю, — покачала головой та. — Почему ты злишься? Я не виновата в том, что у тебя случилось. — Извини, — выдохнула Катя. Страх начал отступать. Если она и начала сходить с ума таким образом, то это не самый плохой вариант. — Так как ты тут оказалась? — Я тут умерла, — пожала плечами Инга. — Много лет назад. — И со сколькими ты тут так… Э… Беседовала? — поинтересовалась Катя. Страх сменился любопытством. — Ты первая, — ответила Инга. — Я не очень любопытный призрак, и при этом очень ленивый. Мне больше интересно наблюдать за живыми, чем разбираться в способностях призрака.       Катя не смогла сдержать смешка. Эта была самая уничижительная и правдивая речь которую она когда-либо слышала. Она хотела задать еще один вопрос, как послышались чьи-то шаги. — Кто-то идет, — испуганно прошептала Синицкая. — Не волнуйся, меня никто не увидит, — улыбнулась Инга.       Это был Павел Сергеевич. Катя напряглась. До отбоя оставалось всего ничего, и она не успела бы вовремя вернуться в спальню. — Синицкая? — удивился Макаров. — Что ты тут делаешь? — Эм… Ничего, — сказала та, покосившись на Ингу, которая с любопытством и интересом наблюдала за происходящим. — Уже поздно, — сказал преподаватель. — Скоро отбой. Пойдем, я провожу тебя.       С одной стороны Катя испытала облегчение из-за того, что ей придется прятаться от Галины Васильевны или Елены Сергеевны, а с другой стороны… Она, по крайней мере, знала, чего от них ждать. — Не вышла на связь твоя подруга? — спросил Макаров. — Нет, — покачала головой удивленная Синицкая. Она полагала, что он и думать забыл об этом.       Они остановились около крыла, где проживали девятиклассники. — Думаю, дальше ты сама дойдешь, — сказал он. — Конечно, — кивнула она. — Спасибо, что проводили, — она чуть помялась. — Эм… Спокойной ночи. — Спокойной, — кивнул Макаров.       Катя чувствовала его взгляд до тех пор, пока не закрыла дверь в спальню. Оглядев комнату, она порадовалась, что Вика и Даша уснули. В конце концов, она сейчас была не в том состоянии, чтобы вести беседы и отвечать на вопросы. Забравшись под одеяло, Катя уже хотела погасить ночник, как увидела Ингу, которая с любопытством рассматривала дашины плакаты. Покачав головой, Синицкая чуть улыбнулась и выключила свет. Определенно, это был интересный вечер.