Игры со временем

      Зима       Макаров пересматривал старые газетные вырезки, пока Синицкая с любопытством разглядывала старые фотоальбомы. — Боже… — выдохнула удивленно Катя.       Макаров отвлекся от статьи, где рассказывалось об исчезновении воспитанников детдома, и посмотрел на ученицу. — Ты чего? — спросил он. — Нашла что-то? — Этого не может быть… — пробормотала Катя, едва ли обратив внимание на вопрос учителя.       Макаров подошел к девушке и заглянул ей через плечо. На старой пожелтевшей фотографии была изображена девочка. На вид ей было лет семь-восемь, не больше. На ее голове были два огромных банта, которые казались даже больше, чем ее голова, а тонкую шею обрамлял белый воротничок. Типичный октябренок семидесятых-восьмидесятых. И что так удивило Синицкую? — И что такого? — спросил он. — Она очень похожа на маленькую хозяйку детского дома, — пробормотала Катя. — Что за хозяйка? — не понял Макаров. — В детстве к нам иногда заходил Виктор Николаевич, — сказала Катя. Макаров чуть улыбнулся. — Он рассказывал нам сказки… И однажды мы с Дашей и Кристиной попросили рассказать его нам страшную историю… И он нам рассказал про маленькую девочку, которая здесь раньше жила, а потом умерла… Я тогда подбила Макса, Ромку и Тему сходить на могилу этой девочки. — Надеюсь, вас поймали? — Макаров не знал ругаться ему или нет. — Поймали, — кивнула Катя, — и наказали. — И что? Может, это и есть маленькая хозяйка, — сказал Макаров. — Она умерла в пятьдесят третьем, — покачала головой Катя. — Ей было лет восемь или около того. И у нее не было никаких родственников, кроме отца. — Как зовут эту девочку? — спросила Макаров. — Эту? — Катя посмотрела на имя, которое было написано чуть поверх даты в углу на обороте фотографии. — Ира Исаева. — Исаева говоришь? — переспросил Павел и посмотрел на вырезку из газеты. — Очень интересно.       Когда Макаров только начал заниматься этим делом, то даже не предполагал этого. Он думал, что это был обычный демарш своевольного подростка, но всё оказалось гораздо сложнее. Дело Кристины Панфиловой было лишь вершиной айсберга. И Макаров уже с трудом представлял, что окажется на самом дне.       Этот чердак был просто находкой. И поначалу он не собирался допускать сюда Синицкую. Но у девушки было прямо-таки ослиное упрямство. И потому ему было проще разрешить, чем ждать того, когда девушка в очередной раз взломает его дверь или стащит запасной ключ у уборщицы.       Катя тем временем мысленно уже составляла список вопросов для Инги, которая в последнее время была чем-то сильно занята, что перестала посещать уроки Павла Сергеевича и Виктора Николаевича. — Кать, ты делала задания для Войтевича? — спросил Харитонов, плюхнувшись на соседний стул. — И не надейся списать, Харитонов, — сзади раздался холодный голос учителя. — Займи свое место.       Войтевич… Катя припомнила, что он, работал вместе с Галиной Васильевной и Иваном Савельевичем еще в то время, когда здесь вместо школы еще был детский дом. Мог ли они все знать что-то? И самое главное. Кому из них можно было доверять? — Я уже в курсе, — сказал Макаров, проверяя то, что написала Синицкая. — Вот только с Войтевичем пока не всё ясно. — То есть? — не поняла Катя. — А то и есть, — проговорил тот. — Константин Викторович Войтевич родился в тридцать седьмом году… Но дело в том, что ни в России, ни в Союзных республиках такого человека просто не рождалось. — Как так? — не поняла Катя. — А вот так… — хмыкнул Макаров. — Этот человек появился только в сорок пятом году словно из неоткуда уже будучи подростком. — Но это невозможно, — нахмурилась Катя. — Возможно, — пожал плечами Павел Сергеевич. — Если его родители решили сменить имя. Тридцать седьмой год… Это время политических репрессий. И если его родители были инакомыслящими… То у его семьи могли быть серьезные проблемы. — Но подождите… — Катя тряхнула головой. — Если он из неоткуда появился в сорок пятом… То что насчет его семьи?       Убийство Кристины Панфиловой… А потом и странная смерть Ксении Филатовой, которая была бывшей одноклассницей Кристины, когда та училась еще в обычной школе. Все это как-то связывалось. Макаров это точно знал. Уж очень всё это было… Павел не мог подобрать определение.       Меж тем приближался Новый год. Макаров как-то и забыл об этом празднике, пока не увидел, как какой-то первоклассник едва не уронил коробку с елочными игрушками и за что тут же был отруган Галиной Васильевной.       Смирнова Галина Васильевна. Эта женщина оставалась для Макарова загадкой. В ее присутствии у Павла появлялось странное чувство, что она могла знать что-то очень важное. Но что? Конечно, можно было собрать на нее досье… Но на каком основании?       Решая как поступить с Галиной Васильевной, Макаров не забывал и о подозреваемом в убийстве Кристины. Спокойствие математика было уж как-то подозрительно. И в поведении он чем-то напоминал Войтевича. Тот тоже как-то держался в стороне от коллектива. — Вы останетесь в школе на Новый год? — спросил Синицкая, переписывая имена, которые были нацарапаны на опорной балке. — Пока не знаю, — честно ответил Павел. — Это не от меня зависит.       Быть откровенным с ученицей? Это было безумием… Но с Синицкой было легче быть откровенным. И честно говоря, было неплохо иметь человека, с которым можно было на время забыть о том, что ты живешь не своей жизнью. — А ты с семьей будешь? — спросил Павел. — Да… С папой. А еще из Лондона прилетает мама с моим братом и отчимом, — ответила Катя. Макаров удивленно посмотрел на девушку. Та не сдержала смешка. — Да… Мой отчим прекрасно ладит с моим отцом… Иногда даже лучше, чем с мамой.       Катя уехала домой. За ней приехал водитель, что несколько расстроило девушку. Но видимо она настолько привыкла к этому, что виду не подала. Но Макаров успел неплохо изучить Синицкую, и потому был уверен, что она хотела, чтобы ее забрал кто-то из семьи. — Мы пока не нашли ничего о Войтевиче, — проговорил начальник. Ему явно не нравилась эта ситуация. — И сейчас осталось только одно место, где может быть информация об этом человеке… И чтобы получить ответ… Это дело не быстрое. Сам понимаешь. — Понимаю, — кивнул Макаров. — Что насчет Смирновой? Удалось что-нибудь узнать про нее? — Интересная женщина, — усмехнулся тот. — У нее есть дочь, которая является единокровной сестрой Елене Сергеевне Крыловой, завучу «Логоса». Но даже не это самое интересное… Сергей Крылов. Человек без прошлого. — Еще один? — удивился Макаров. — Не многовато ли? — Вот и я о чём, — он встал и прошелся по кабинету. — Что там с девочкой? С Синицкой, кажется… — Она сказала, что проведет каникулы с семьей в Москве, — ответил Макаров. — А почему вы спрашиваете? — Она хоть и полезна… — вздохнул тот. — Но приглядывай за ней в школе. Она несовершеннолетняя… И к тому же ее семья… Если с ней случиться то же, что и с Кристиной Панфиловой… — Думаю, она вряд ли соблазнится учителем математики, — усмехнулся Макаров. — Кстати о нём, — встрепенулся начальник. — Твои предположения оказались верны. Растление малолетней… Это далеко не самое тяжелое его прегрешение. — Это он убил? — прямо спросил он. — Он, — кивнул тот. — Вот только…       Новогодние каникулы закончились, и школа вновь наполнилась шумом. В школе сменился повар. И пришла новая учительница начальных классов. Что еще? Пожалуй, это были все новшества, который принес наступивший год. — Павел Сергеевич? — Макаров едва успел переступить порог школы, как на него тут же едва не налетела Синицкая. — Что случилось? — несколько оторопело спросил Макаров. — И почему ты опять бродишь по школе, когда до отбоя всего ничего? Давно не влетало? — Я думала… — она огляделась. В это время здесь уже никого не было. — Это по поводу… — Идем, — вздохнул он. — Господи, за что мне это?       Синицкая принесла Макарову плохие новости. Как оказалось, на каникулах она решила поискать информацию о детском доме… Многое Макаров уже знал и так, но кое-что он всё-таки услышал впервые. — Мальчики не просто пропали… — сказала Катя. — Они хотели найти своих сестер. — И как ты это узнала? — подозрительно спросил Макаров. — Вот… — Катя достала из тетради фотографию. — Я сфотографировала газету, так как ее нельзя было выносить… Читайте. Там неплохо видно. — Хм… — Макаров взглянул на снимок. — Что это за газета такая? — Вот… — Катя чуть улыбнулась. — Вы не найдете теперь об этой газете ничего… Вскоре после выхода этой статьи газету прикрыли. А журналист, написавший эту статью, вскоре погиб в автокатастрофе. На самом деле мне повезло, что я нашла этот выпуск… Как оказалось, этот тираж так и не выпустили в массы. Ты намного умнее, чем кажешься на первый взгляд. Ты уже поняла, что гибель журналиста неслучайна… Но почему ты предпочитаешь прикидываться дурочкой?       Маска… Ты носишь маску, Катя. И ты, Паша, тоже носишь маску. Здесь все носят маски, кроме тех, кто учиться в первом классе. Но совсем скоро и они найдут свои маски.       Это не хорошо и не плохо. Это обыденность. Я жила в те времена, когда маска была такой же естественной частью человека, как любой другой жизненно важный орган.       Я носила маску веселой фрейлины, которая всегда могла утешить и поддержать. И мало кто догадывался, что за маской счастья скрывается целая гамма зачастую противоречивых чувств.       Я смотрю на Катю и вижу… Ей непросто будет. Но в конце концов, она научиться жить заново и будет счастлива. Зачеркнет ли она свое прошлое? Нет. Но она будет принимать его как данность или неизбежность. Нельзя сбежать от своего прошлого. Ведь рано или поздно бег прекратиться и тогда… — Елена Николаевна, — голос Инги вывел отвлек меня от философских размышлениях о вопросах бытия. — Да? — я посмотрела на девочку. — Вы можете научить заглядывать меня в будущее? — набравшись смелости, спросила она.       Я задумчиво посмотрела на Ингу. Заглядывать в будущее… Этот навык, на самом деле, был не очень полезен. — Вряд ли ты увидишь там многое, — предупредила я. — Ты сможешь увидеть только образ и ощутить то, что будет чувствовать человек… В лучшем случае. Никакого детального будущего ты не увидишь. — Но почему? — нахмурилась Инга. — Природа не любит, когда кто-то вмешивается в ее дела, — уклончиво ответила я. — Но если ты действительно хочешь научиться этому…       Учиться… Я ведь тоже училась. Я помню, как гувернантка пыталась объяснять мне французские глаголы. Но меня тогда больше интересовала новая отцовская лошадь, которую он выписал из Петербурга… Это был черный мерин с крайне своенравным нравом.       Как оказалось, человек учиться всю жизнь. Даже после смерти он не перестает учиться. Я это точно знаю.