***
Это было не просто хорошо. Это было почти идеально. Почему почти? Идеально было бы, если бы она не проснулась одна в кровати, а с одним конкретным человеком. Выскользнув из-под одеяла и сев на кровати, Катя чуть улыбнулась. — Уже проснулась? — удивился Макаров, когда Синицкая вошла на кухню. — Да, — кивнула она. — И я предлагаю вам сделку. — Вот прям так сразу? — приподнял бровь Павел, несколько опешив от столь категоричного заявления, которое было сделано еще до завтрака. — Да, — серьезно кивнула она. — Вы мне отдаете эту футболку, а я взамен вам покупаю ту, которую вы захотите. И прежде, чем Макаров успел прийти в себя после подобного предложения, Синицкая скрылась в ванной. И что прикажите ему делать? С каждым разом сохранять спокойствие и рассудок было всё труднее. — Ну так что? — Катя появилась минут через двадцать. — Вы подумали над моим предложением? Это начинало походить на игру. На очень извращенную игру, которая захватывала в свои тиски, сжимая до боли. И чувство вины… Так не должно было быть. Это неправильно! — Павел Сергеевич? — голос Кати едва ли не заставил вздрогнуть Макарова. — С вами всё в порядке? Или вам не понравилось представление? Цирк… Макаров и не надеялся на то, что Синицкая воспользуется двумя билетами, а в спутники возьмет его. — Торговый центр? — удивился Макаров. Сначала был каток, потом кофейня, затем перед цирком они заехали домой переодеться… Откуда в ней столько энергии? — Ну… — протянула Синицкая. — Я же у вас футболку ту стащила-таки. И вам теперь нужна новая… Макарову понадобилось пятнадцать минут, чтобы понять, что никакие возражения не принимаются. И потому ему оставалось только смириться и молча повиноваться. — Хм… — Катя огляделась по сторонам. Торговый центр преддверии праздников напоминал растревоженный улей. И было очень жарко. — Идемте, — Синицкая схватила Макарова за руку и потащила его в сторону эскалатора.***
Паша уже был готов схватить первую попавшуюся футболку и направиться к кассе… Но у Кати явно были свои планы. И очень скоро Макаров обнаружил в своих руках не только футболки. — Примерочная там, — махнула рукой девушкой куда-то в сторону. Макаров обреченно посмотрел на гору вещей и с трудом подавил тяжелый вздох. Синицкая точно его не выпустит, пока он всё это не примерит. И как он только допустил это? — Ну что? — голос девушки звучал очень уж нетерпеливо. — Подошло? Макаров ответил не сразу. Он пытался понять, как девушка угадала не только размер, но и его предпочтения. — Да, — ответил Павел, стараясь вернуть мысли в более безопасное русло. Получалось с трудом. — Можно посмотреть? — нетерпеливый, полный надежды голос девушки вновь направил мысли Паши в очень опасном направлении. Он обернулся и увидел знакомые пальцы… Привычка. Отточенные до автоматизма рефлексы. Мгновение. И Катя оказалась в примерочной. — Что… — она растеряно посмотрела на Макарова. — Павел Серг… — договорить она не смогла. — Паша… Имя вырвалось неожиданно. Катя тут же напряглась под темнеющим взглядом Макарова. Сам же Паша почувствовал табун мурашек вдоль позвоночника. Какого черта его тело так реагирует на его же имя? — Катя… — голос звучал низко и хрипло. Катя чуть вздрогнула. Эти интонации… Она ни разу не слышала подобные интонации. Она провела кончиками пальцев щеке Павла, будто желая удостовериться, что перед ней всё тот же Макаров. Да. Этот голос, эти интонации принадлежали ему. — Это неправильно… — едва слышно произнес Макаров. Его пальцы очертили ее скулу, спустились по ее шее… — Тебе всего восемнадцать. — И что? — Катя не узнала свой голос. Он стал более низким и сиплым. — Я теперь могу делать всё, что захочу… Даже соблазнить учителя. — Только соблазнить? — его ладонь задержалась на груди девушки. — А дальше и до чего-то большего можно дойти… Эта была не игра. Это были пытки. Пытки, закончившиеся не просто фейерверком, а взрывом. Кровь больше походила на потоки лавы, которые сносили всё на своем пути… Надо было заканчивать. В конце концов, он ведь не железный… А так и до греха не далеко! — Речь шла только о футболке, — хмуро заметил Макаров. Радость от того, что в двух шагах от него замаячила касса, быстро испарилась, как только Макаров увидел внушительную стопку вещей. — А это бонусом… — улыбнулась Катя и тут же умоляюще посмотрела на Павла. — Ну, пожалуйста, Павел Сергеевич… Пожалуйста-пожалуйста… Макаров упирался… Упирался долго. И в конце концов, он сумел-таки уговорить Синицкую оплатить хотя бы половину стоимости. Катя явно была этим недовольна, но это было лучше, чем совсем ничего. — Это был самый лучший день рождения… — уже в машине с восторгом проговорила девушка. Катя была в восторге. И это не могло не радовать.***
— Ну а теперь о приятном… — проговорило начальство. — Если вы не забыли, то завтра корпоратив… И всем обязательно там быть, — под пристальным взглядом стало несколько неуютно. — А вам, Макаров, можно будет прихватить с собой внештатного информатора… Уж очень давно хочется с ним лично познакомиться. Все недоуменно переглянулись и посмотрели на Павла. А тот едва ли не скрипнул зубами. — О ком это шла речь? — Лера после совещания задала тот вопрос, который интересовал всех. — Не твое дело, — резко ответил Павел. Шел седьмой час, и ему нужно было домой, так как Синицкая уже наверняка вернулась. А вот удовлетворять чье-либо любопытство он был не в настроении. — Со мной? — услышав про корпоратив Катя обрадовалось. А вот желание начальства Макарова познакомиться с ней, вызвало удивление. Весьма справедливое, нужно заметить. — Ну не со мной же, — хмыкнул Макаров. — Ну так что? Катя чуть прикусила губу. Если она откажется, то у Павла Сергеевича могут возникнуть проблемы. А она не хотела, чтобы у него были проблемы с начальством. — А почему бы и нет, — улыбнулась она. — Когда это ваше мероприятие? Макаров не думал, что Катя согласится. Тем более так быстро. На самом деле он думал, что Синицкая откажется… Но этого не случилось. И вместо облегченного вздоха Павел почувствовал напряжение. — С тобой всё в порядке? — спросил Макаров, застегнув ремень безопасности. Катя выглядела рассеянной и нервной, когда он вернулся с работы. — Да, — кивнула она Весь день Катю терзали дурные предчувствия. Она буквально места себе не находила… Но говорить об этом она не хотела. Что она могла сказать? Что ее волнует непонятно что? — Что же… Приятно видеть вас воочию… Начальство было довольно тем, что увидела Синицкую вживую. А вот коллеги Макарова были сильно удивлены тем, кто предстал за словосочетанием «внештатный информатор». — Приятно познакомиться… Идеальная осанка. Вежливая, но чуть отстраненная улыбка. Холодный взгляд серых глаз. Казалось, ей было совсем неинтересны новые знакомства. — На ледышку похожа, — шепнул Славка Маргарите. — И не говори, — согласилась Марго. — Тоже под впечатлением? — спросила подошедшая Лера. Дочь бизнесмена и бывшей манекенщицы. Падчерица английского дворянина. Безукоризненно вежлива. Но в словах и взгляде едва заметной тенью нет-нет, но проскальзывала ирония. — НЕ ДВИГАТЬСЯ!!! Выстрел… И не один. Крики. Знакомый запах шампуня… И кровь. Ее кровь. Паша понял, что никогда в жизни не испытывал такого ужаса. Когда стучит в висках, когда в ушах шумит. Остаются только рефлексы. А в голове бьется только одна мысль… Он не смог ее спасти. Почти вся обойма… Это смерть. — Сюда… — бледный администратор дрожащей рукой отодвинул стулья. В этом зале сейчас было пусто. Сюда только долетали отголоски того, что происходило в помещении всего пару минут назад. — Я… — администратор замялся, наблюдая за тем, как мужчина укладывает девушку. — Идите, — проговорил Макаров, чувствуя на плече хватку девушки. Та явно изо всех сил старалась не кричать от боли. — Грантовый сок, — сипло проговорила Катя. — И принесите гранатовый сок, — сказал Павел. Администратор кивнул и исчез. Макаров сел так, чтобы голова девушки оказалась у него на коленях. Та сжала его ладонь и тихо простонала. Ее тело свело сильной судорогой. Тело отторгало пули… Вернулся администратор с графином гранатового сока и двумя стаканами. Макаров кивнул на стол и вновь переключил внимание на Катю. Судорога прошла. И тело расслабилось. Всего на несколько секунд… И вновь тихий стон боли. — Твою… С губ девушки слетело такое ругательство, что Макаров даже приподнял брови в удивлении. — Помогите сесть… Макаров нахмурился. Идея ему не понравилась, но спорить он не стал. Он помог Кате сесть. Сейчас она напоминала ему тряпичную куклу или даже марионетку… — Вот… — она чуть отстранилась и протянула ему четыре окровавленные пули. Макаров посмотрел на пули так, будто видел их впервые в жизни. Он осторожно забрал их у девушки и положил на стол рядом с подносом. — Можно мне сок? — Ну что за глупые вопросы… — проворчал Паша. Он продолжал обнимать девушку одной рукой, другой — налил сок. — Ничего не болит? — Нет, — она покачала головой. — Только пить хочу. Руки девушки чуть подрагивали. Макаров, придерживая стакан, начал понемногу расслабляться. Кате больше не было больно… А бледность и слабость должны были скоро пройти. — Скорая уже… — Крапивина и Марго замерли в дверях, удивленно смотря на открывшуюся картину. — Зачем скорая? — Катя посмотрела на Павла Сергеевича. — В тебя всадили четыре пули… — растерянно пробормотала Маргарита и переглянулась с Валерией. — Вот они, — Синицкая кивнула на стол. — Но… — Лера недоуменно посмотрела сначала на стол, а потом на Макарова и Синицкую. — Но как…***
Перед Макаровым стояла дилемма. Коньяк или водка? Этот чертов день наконец-то закончился… С Катей все было в порядке. А это главное. Но сон однако не шел. Стоило Паше закрыть глаза, как он видел это снова и снова будто в замедленной съемке. Ему даже казалось, что он чувствует запах пороха. — Во французской музыке есть что-то эротичное, но не пошлое, — тихий голос заставил Макарова вздрогнуть и обернуться. На пороге кухне стояла Катя. — Эм… — Макаров не знал, что сказать и покосился на приемник. — Может быть. Не замечал. — Тоже не спится? — в ее голосе проскользнуло сочувствие. — Уснешь тут… — проворчал тот и захлопнул дверцу шкафа. — Почему ты это сделала? — Потому что для вас четыре пули могли стать смертельными, — пожала плечами Синицкая. — А для меня это всего лишь несколько неприятных минут, — она чуть смущенно посмотрела на него и призналась. — Я не хотела, чтобы вы умерли или оказались в больнице. Макаров хотел что-то сказать, но мысли разбегались в разные стороны. Да и что тут можно было сказать? — Я бы сделала это в любом случае, — проговорила Катя. — Даже если бы… — тут она осеклась и отвернулась. Макаров понял, о чём хотела сказать девушка. Даже если бы у нее не было способности к регенерации, она бы всё равно сделала это. — Спасибо, — произнес Павел, обнимая ее со спины. — Но это не отменяет того факта, что ты поступила безрассудно… — Не за что, — тихо ответила Катя и упрямо добавила. — Но извинений за безрассудство вы от меня не дождетесь. Макаров тихо рассмеялся. Катя чуть вздрогнула, почувствовав на шее табун мурашек, и повернулась к Павлу Сергеевичу лицом. — В тебя всадили четыре пули, — сказал Павел. — И там не осталось и следа, — она приподняла топ. — Смотрите. Тут ничего нет. Макаров посмотрел на живот девушки, куда вошли пули. Он осторожно коснулся кожи живота, чувствуя, как под его пальцами побежали мурашки. Дыхание Кати чуть сбилось. Ее пальцы обхватили его запястье… — Что ты… — голос Макарова прозвучал низко и хрипло, когда он обнаружил свои пальцы около пояса джинсовых шорт. — Что я делаю? — с неожиданной лукавой улыбкой спросила девушка. — Кажется, всё довольно очевидно, товарищ старшей лейтенант. И тут Макарову сорвало крышу… Он прижал девушку к столу. В ее глазах плясали черти. — Это ведь неправильно… — прошептал он, стягивая резинку с волос девушки. — Почему неправильно? — она обвила руками его шею. — Неправильно жить сначала по глупым правилам, а потом жалеть о том, что жил не так, как хотел. Слишком много и долго… Но переступить через сомнения было на самом деле легче, чем казалось на первый взгляд… И почувствовав смесь мяты и гранатового сока, Паша понял, что возможно дед был прав, когда говорил, что в его жизни однажды появится та, ради которой все внутренние запреты полетят к чертям собачьим. — Кровать… — прошептала девушка, обхватив ногами торс Павла. Она наконец-то почувствовала это. То, что она искала с Максом и Мишей… Впрочем, о них она даже не вспомнила. — Пожалеешь ведь… — голос разума не собирался сдаваться. — Нет, — она потянула Макарова на себя. — Иди ко мне…