Рыцарские развлечения

Лондон казался серым и бесцветным под нескончаемым ливнем. Так он более походил на тот город, где родилась Матильда. Так и не разобрав, что тогда имела в виду будущая королева, девушка спустилась в свои покои. Мари уже стояла наготове с мягким шерстяным халатом. -Вам помочь раздеться, госпожа? – тихий спокойный голосок звучал так, будто бы это молоденький соловей пел свои песни. Иногда даже Матти считала, что нет никого ей роднее в этих стенах, чем Мари. Она всегда выслушивала свою госпожу, не перебивая, с особым вниманием, никогда не распускала сплетни и секреты Матильды, она была преданной, что нельзя сказать о гувернантке Канне. Та постоянно ходила с небольшой папиросой, элегантно смахивая пепел с сожженного конца, высокомерный взгляд всякий раз заставлял чувствовать себя неловко и неуклюже, по сравнению с этой грацией и манерами придворной дамы. Особенно в этой девушке Матильду пугали глаза – ледяные и стеклянные, словно бы и нет в них озорного огонька, который всегда должен быть у молодых девушек. Только не у Канны Бисмарк. -Нагрей мне воду для ванной, Мари. -Слушаюсь, миледи. Медленно расстегивая корсаж тяжелого платья, девушка прикрыла фиалковые глаза от наслаждения: какое божественное чувство, наконец-то избавиться от этого груза! -Мари, помоги мне снять корсет, - крикнула в соседнюю комнату девушка, продолжая избавляться от многочисленных юбок. Хлопнула тяжелая дверь, и Мари уже снимала с различных петелек ленты, сдерживающие и поддерживающие тело девушки. Но вдруг Матти что-то насторожило в поведении служанки: та начала поглаживать ее спину вдоль позвоночника, ее пальцы были шершавыми и грубыми, совсем не такими, как обычно – тонкими и мягкими. Резко повернув голову, рыжая миледи вскрикнула – за ней стоял Чоколав, нахально улыбаясь и продолжая гладить ее кожу. -Милорд, что вы здесь делаете?! -Как что? – пожал широкими плечами рыцарь. – Хочу узнать, насколько узка моя будущая жена. И в случае помочь себе в будущем, слегка расширив тебя. От таких слов у девушки пробежал холодок по спине, особенно остановившись на шее. Стыдливо прикрыв грудь верхней частью платья, Матильда морщилась и яростно кусала губу. Где эта Мари шатается? Неужели она так далеко ушла? Или нет? Может, это все Чоколав устроил, а эта наивная дурочка подчинилась приказам? Тяжелый вздох Матисс заставил рыцаря, который не понятно по каким причинам им стал, улыбнуться. Еще бы, такая прелестная девушка, вскоре жена, - его полностью? Заманчивая мысль. По его темной коже пробежала небольшая дрожь предвкушения сего нежного персика с глазами сирени. Глаза цвета ночи заскользили с приятных пухлых губ на тонкую шею, далее на выпирающие ключицы и в конце на грудь. Решив более не церемонится, Джоко легко подхватил девушку на руки и хотел было положить ее в кровать, но на секунду задумавшись, садистки улыбнулся и сказал: -Госпожа приказала служанке организовать ванну? Что ж, я думаю, миледи не будет против того, что мы примем ванну вместе? Уверен, что миледи будет счастлива! -Что вы себе позволяете, милорд? – брыкавшись и убирая руки рыцаря с тех мест, на которые не стоит класть в приличном обществе, кричала и сопротивлялась Матильда. -Думаю, оно не требует объяснений, - прикрыв глаза, улыбнулся Чоколав. – Я хочу вас сейчас, и я вас получу! И более не внимая на оскорбления, угрозы и даже мольбы, сир Макдениел резко и грубо снял последние одежды девушки. Аккуратно положив особу в горячую воду, он разделся и залез следом. Чан был наполнен чуть ли не до краев, и когда Чоколав вошел, вода хлынула за края. Матильда, прижав руки к груди и как можно крепче стиснув ноги между собой, отодвинулась как можно подальше от него. Раскинув руки, Джоко откинул голову назад и неприлично застонал, от чего соски девушки моментально затвердели. Заметив небольшую оплошность в теле миледи, он довольно улыбнулся. -Миледи отвергает того, кого желает? Матисс ничего не ответила. Она не собиралась ему не принадлежать, не любить, не желать. Он был ей безразличен, как собственно, и будущий король с его странной женушкой. Единственный мужчина, которому она желала принадлежать и любить – был как раз Бейзил. Он никогда не делал ей подобных намеков на такие постыдные дела, от которых все девушки высшего общества впадали в жуткую краску. -Порой мне кажется, - вновь заговорил рыцарь, который уже таковым не считался в глазам Матти. – Что молодая леди просто слов не может высказать, ибо их нет из-за моего великолепного тела, не так ли? -Вы очень скромный, - парировала девушка, отвернувшись от этого эгоистичного выскочки в поисках полотенца, чтобы как можно скорее выбраться из этой злополучной ванной. -Вы уже закончили, миледи? – все еще гадко улыбаясь, осведомился Чоколав. -Да, - не глядя в его сторону, сказала девушка. -А я нет. При этих словах молодой человек схватил ее за талию и посадил себе на колени, Матильда почувствовала на бедре его мужское достоинство. Рыцарь времени даром не собирался терять и принялся ласкать груди девушки, целуя шею и плечи. Несмотря на горячую воду, Матильда полностью покрылась мурашками из-за этих прикосновений, и девушка вновь хотела отпихнуть его от себя, но Джоко было уже не остановить. Он игрался с его набухшими сосками, порой покусывая их, шершавым пальцем массировал ее нежные половые губки, заставляя ее возбудиться. Дыхание ускорилось закономерно с ускоренными движениями руки рыцаря, которая вошла в нее. Матисс до сего была девственной, поэтому когда ее цветок грубо сорвали, она закричала. Вода постепенно смешивалась с кровью, которую девушка пролила из-за грубого отношения сира Макдениела. -Оу, извините, миледи, - процокал языком Чоколав. – Что ж, теперь твой цветок принадлежит мне, так что теперь пошли из этой болотной водицы, милая. Достав девушку из воды, трясущуюся еще от потрясения и болезненных чувств внизу живота, он перетащил ее на просторную кровать с белоснежными покрывалами и пуховыми перинами, явно не подходящими для таких грязных дел. Матильда была в шоковом состоянии, поэтому она не стала противиться, когда рыцарь протер ее раковину между ног одеялом. Сев на нее сверху он оглядел его невесту: прекрасна как солнце, глаза как аметисты, грудь как два сочных персика, ноги стройны и неотразимы. Больше Макдениел терпеть не мог. Он яростно вошел в нее, одновременно прижимаясь к ее шее и лаская руками пухленькие губки девушки. Когда он вошел в нее, Матильда никогда еще не испытывала такой боли, как сейчас. Было чувство, что тебя четвертуют изнутри, порой ударяют по солнечному сплетению и снова продолжают медленно рвать ее. Для Матисс время тянулось неимоверно долго, каждая секунда была наполнена болью и унижением, хотя с какой-то стороны, девушке начали нравиться эти грубые ласки рыцаря, и в такие моменты она сладко стонала. Темп увеличивался, сердце было готово выскочить из грудной клетки, липкое семя покрыло головку члена, и небольшая струйка чуть было не излилась в лоно девушки, но рыцарь мгновенно вышел из нее и излил сперму на живот Матильды. Та глубоко и тяжело дышала, от жара она раскраснелась, но этот румянец ей ужасно шел, через ноги проходили небольшие едва заметные судороги. Приподнявшись на локтях, Макдениел улыбнулся, и посмотрел было в глаза миледи, но та быстро отвела взгляд, прикусив губу так, что побелела. Чоколава это задело за живое, и он не удержался, и ударил ее по щеке. Золотые волосы резко упали на покрасневшую от удара лицо, и тонкие струйки слез потекли на подушки. -Будешь теперь избегать меня? – гневный, почти шипящий голос зазвучал над ее ухом. – Давай, шлюха, на меня смотри! Крепко схватив ее за подбородок, он повернул покрасневшее личико Матильды к себе, яростно глядя ей в глаза. Девушка упорно отводила глаза в другую сторону и кусала губу, пока та не лопнула и не покрылась кровью. Джоко хотел и ее глаза направить на себя, но просто сильнее сжал подбородок и отпустил. Надев на себя одежду, рыцарь на полу пути к двери обернулся и прошипел: -Все равно ты станешь моей, я не собираюсь тебя жалеть! В нашу первую брачную ночь, хотя уже наверное, вторую, ты будешь кричать так, что охрипнешь! И ни какой Фон-Крэбб тебя не спасет. Я клянусь тебе в этом. Матильда прижала одеяло к себе и зарыдала. Какое поганое чувство быть такой грязной, порочной, надруганной… Как же ей хотелось смыть с себя этот позор, но сил уже не было. Девушка упала на подушки и забылась в тревожном сне…