Архонт и Корифей

Камни Бариндура, казалось, были раскалены добела. Плиты крошились под копытами коней, поднимая колючую пыль, по слюдяным пластам то и дело разбегались тонкие трещины. От случайного прикосновения останки массивных колонн и несущих стен осыпались бесполезной трухой. Казалось, лишний шаг, лишний звук — и земля заглотит все, как ненасытный змей из морских глубин. Она выдержала пламя вулкана и вековое забвение, но пережить ярость Тени оказалось не под силу даже камню. У выхода на площадь форума кони напрочь отказались идти дальше; словно обезумев, ржали и мотали головами, роняя пену. Декратий бросил поводья рабу, соскочил с седла. Сощурился, смаргивая: воздух вокруг все еще рябил, смазывая образы. Лорд Тарий в сопровождении отряда магов уже спешил к нему навстречу. Вид у них всех был измотанный, как у людей, не спавших несколько ночей подряд; одежда посерела от пыли, на рукавах проступали бурые пятна. От заградившей ему путь стражи Тарий отмахнулся, как от надоедливой мошки. — Вы приехали слишком рано! — сипло выдохнул он. — Архонт, печати едва держатся, Завесу рвет от любого чиха. Здесь работы на несколько месяцев, а не дней! — Пропустите его, — коротко велел Декратий. — И уведите лошадей подальше отсюда. Телохранители неохотно расступились, все еще не отпуская рукоятей мечей. Дар в них был слишком слабым, чтобы творить чары, но здесь, в сотне шагов от ока урагана, даже простое намерение могло воплотиться в явь. Декратий вполне разделял их беспокойство — Тень билась на границе восприятия мутными волнами, тонкими иглами входила в хребет. От едкого запаха лириума и крови, казалось, въевшегося даже в землю, уже мутило. Зелья позволяли не чувствовать усталости, но только на короткое время. Путь от Минратоса занимал несколько недель — Декратий приказал гнать лошадей во весь опор, останавливаясь лишь на короткие привалы, чтобы выгадать лишние часы. Он надеялся, что Тарий, проводивший Фуналис в своем поместье у Вирантиума, со своими людьми успеет остановить сходящую лавину. Или хотя бы ее замедлить. — Подождите, Архонт. Крепкая хватка на предплечье удержала его на месте. Декратий обернулся; сопровождавший их мастер Таронак от Амбассадории, хмурый приземистый гном с пронзительно-острым взглядом, едва заметно шевеля губами, проверял защитные амулеты. — Если чары срезонируют, все тут взлетит на воздух. Дайте мне пару минут. — Разумеется. Еще пару минут, Тарий. Вам уже удалось узнать, что за дерьмо тут творится? Тарий, остановившийся в нескольких шагах от них, только устало пожал плечами. — Завеса здесь что пленка на воде, первые защитные барьеры не простояли и получаса. Я такого еще не видел. Пришлось ставить лириумные печати, да и те надо постоянно обновлять. Несколько раз духи уже прорывались, целый сонм, мы едва сумели загнать их обратно. Люди пока держатся, но это место… — он вздохнул, безнадежно махнул рукой. — Вы скоро поймете, Архонт. Магам нельзя здесь долго находиться. — Легион Вис-Адар встанет лагерем на подступах. Там хватит людей, чтобы вас сменить, когда понадобится. Я велел им никого не пропускать, но, конечно, ритуал такого масштаба скрыть не получится. Выжившие были? — Только несколько послушников, но и те напрочь лишились рассудка. Мы допросили их, как сумели, правда, толку с этого было немного… Это место как огромная жертвенная чаша, куда вылили очень много лириума и очень много крови. Бариндур вспомнил свою смерть и пережил ее вновь. Синод все отлично рассчитал. Тарий сложил руки за спиной, повернул голову, глядя на расставленные вокруг форума огромные каменные колонны. Они единственные все еще оставались черными, словно даже ярость Тени не смогла прожечь их. Врезанные в них руны не выцвели, но словно налились тьмой, живой и жадной, терпеливо ожидающей своего часа. — Невероятный уровень мастерства, — тихо сказал Тарий. — Совершенно невероятный. Декратий бросил на него короткий взгляд. — Думаете, у них получилось? — Я почти уверен в этом. Проклятье, даже одна эта мысль звучит как богохульство. И все же… Он замолчал, поджал губы. Декратий покачал головой, повернулся к Таронаку. Тот, недовольно морщась, затягивал у него на запястьях широкие ремни с вшитыми рунами; от них исходило мягкое ровное тепло. Назойливый и манящий гул Тени в висках, казалось, немного присмирел, отступил, позволяя сделать первый глубокий вдох. Таронак помешкал еще немного, потом, наконец, сухо кивнул — можно. Декратий заставил себя расслабиться; он даже не заметил, как сжал кулаки, пытаясь удержать собственную силу под контролем. Истина сосредоточения явилась с небывалым трудом, проще было бы ворочать горы. Тарий был прав; это место дурманило лучше любого хмеля. — Посмотрим ближе? В сопровождении молчаливых стражей и боевых магов они спустились по щербатым ступеням к площади форума. По плите ритуального круга, исчерченной выцветшими рунами, шла трещина — удар был такой силы, что зачарованный камень раскололся надвое. Рядом возвышались черные колонны; к некоторым все еще были прибиты кандалы. Тела мертвых рабов — то, что от них осталось — сняли и унесли, но их образы, казалось, проступали сквозь прозрачную рябь; бьющиеся в предсмертной агонии, истекающие кровью тела. Истина Думата, отрешенно подумал Декратий. В тишине даже шепот звучит, как крик. — Очень много смертей, — тихо сказал Тарий. — Послушники Кругов, присутствовавшие на ритуале, почти все либо мертвы, либо обезумели. Многие из знатных семей, многих я знал лично. Великие дома в ярости, они будут требовать ответа. Кого вы принесете им в жертву, лорд Архонт? Декратий покачал головой. — Еще не знаю. Так или иначе, Империум ждут смутные годы. — Мы могли бы потратить это время с большей пользой. Кто бы подумал, что Сетий Амладарис так сильно жаждал власти. Впереди, в нескольких шагах от них сквозь трещины ритуального круга просочилось лазурное марево. Защитный амулет на груди остро кольнул кожу, раскрывая над ними мерцающий купол, торопливо выступил вперед клин боевых магов, готовых принять на себя удар. На мгновение виски заломило болью, резкой и сильной; и Декратию показалось, что он увидел их перед собой наяву — семерых, спускавшихся в смерть по символам из ночи и огня. — Только глупец ищет власти ради самой власти, — сухо сказал он, отворачиваясь. — Но те, кто считал Сетия глупцом, не дожили до старости.

***

Сон пришел легко. В лицо ударил ветер, теплый и пахнущий полевыми травами; ветер чужой, чуждой земли, которую Империум объявил своей по праву силы. Декратий посмотрел под ноги; небольшие белые цветы были смяты сотнями сапог, втоптаны в грязь, смешанную с кровью. В воздухе, казалось, все еще звенело эхо битвы; свист спущенной тетивы и лязг стали, стрекочущие разряды магических молний, выжигавших кости и плоть. Потом наступила тишина. — Это была достойная победа. Декратий резко обернулся, готовый отразить и нанести удар; Тень, подчиняясь, развернула пространство, хлестнула рядом огненным бичом. Так и не успевшие принять форму духи, маячившие за пределами сноткани, торопливо метнулись прочь, рассыпались маревом искр. Сетий Амладарис остановился в нескольких шагах от него, сложив руки за спиной. На нем был боевой доспех тевинтерских магов; полная экипировка дальних походов — лириумные фляги на поясе, рунные амулеты, меч и ритуальный кинжал. Без церемониальных регалий магистра и верховного жреца он казался моложе своих лет. Но взгляд, непреклонный и жесткий, выдавал его; взгляд человека, которому уже нечего было терять. — Славься, — хрипло сказал Декратий. Смертоносное пламя билось в его руках, готовое выплеснуться в последнем ударе. Сетий с сухой усмешкой склонил голову. — Славься и ты, мой лорд Архонт. Прости, что не смог прийти раньше. Что ты хочешь мне сказать? Обвинить в тщеславии и честолюбии? В том, что я предал интересы Империума и подставил под удар тысячи жизней? — Да, — сказал Декратий. — Но позже. Он сжал ладонь, усилием воли распуская чары. Поднял взгляд, безошибочно, как и любой маг, отыскав застывшие в изумрудном мареве башни вечного Города. — Что вы нашли? — голос все-таки сорвался. — Что… что там было? — Ничего. — Проклятье, Сетий! Сейчас дурное время для загадок. Сетий засмеялся, едко и сухо. — Поверь, я желал бы, чтобы это оказалось всего лишь загадкой. Но вот тебе настоящая истина Думата: наши боги давно мертвы. Мы проделали этот путь напрасно. Город пуст. Он коротко повел рукой, и Тень подалась, очертания и образы поплыли, изменяясь; где прежде было поле, прорастали дома и башни, молчаливые и страшные в своем искажении. Декратий молча смотрел на изуродованные будто каким-то безумным скульптором статуи, на замкнутые в бесконечные петли улицы, на пустые залы, в которых не осталось ни следа жизни. Наклонившись, он подобрал с земли осколок вазы, и тот размяк, как масло, и протек у него сквозь пальцы. Фигуры не отбрасывали теней, золото выцвело, и из всех красок остались только черный и серый. А может, не было и их тоже — была только музыка; тихая, манящая, бесконечно прекрасная песня. У него мучительно заболела голова. — Все было ложью, — сказал Сетий; в его обычно спокойном голосе прозвенел холодный неумолимый гнев. — Вся наша вера была построена на лжи, от слов первого откровения до последнего шепота Тишины. Ты доволен, лорд Архонт? Декратий молча покачал головой. Несколько мгновений они смотрели на темнеющие силуэты городских стен, щербатые ступени и вытянутые, выгнутые окна домов. Потом Тень подернулась рябью, возвращая прошлый сон: пряный ветер полей и смятые травы. Откуда-то издалека донесся звук гонга, недрывный и резкий — так на смотровых башнях били тревогу во время пожаров. В Минратосе уже много лет не знали ничего страшнее пожара. Кровь проступила сквозь землю, поднялась, как вода по время прилива, по щиколотку заливая сапоги алым. — Сними личину, — негромко попросил Декратий. Он знал, что увидит. Существо, называвшее себя верховным жрецом Думата и магистром Империума Тевинтер, взглянуло на него белесыми выцветшими глазами. Задумчиво вытянуло вперед правую руку, рассматривая ссохшуюся кожу с проступившими под ней темными венами. Узловатые пальцы заканчивались когтями, как у дикого зверя. Одежда на нем частично вросла в плоть, на лбу и скулах проступили странные костяные наросты. Перекрученные жилы напоминали старые веревки, грудная клетка выгнулась так, что ребра местами проступили наружу. Существо было изуродованным, нелепым подобием человека, словно что-то иное, чуждое пыталось прорваться наружу из его тела. Но его все еще можно было узнать. Все еще можно было назвать старым именем. — Ты не удивлен, — спокойно сказал Сетий, опустив руку. Голос у него остался почти таким же. — Ты не первый, кто вернулся из Тени, — ответил Декратий. — Несколько дней назад Прорицательница погибла в Минратосе. Мне жаль. Я знаю, что вы были близки. — Погиб всего лишь человек. Но ее идея бессмертна, и ничто не устоит перед ней. Сетий повернул голову, вглядываясь незрячими глазами в переменчивый туман Тени, откуда, не прекращаясь, все громче и громче бил тревожный набат. Казалось, слепота — слепота ли? — ничуть ему не мешала. За лиловым маревом проступали рыжие языки пламени. — Империум должен узнать правду о своих богах. Декратий сжал ладонь. — Это невозможно, — ровно сказал он. — Невозможно? Мне говорили, что невозможно добраться до Золотого Города, и вот я прошел Тень насквозь. Тысячи тысяч людей веками возносят молитвы пустому трону, приносят в жертву свою веру, силу и жизнь ради лживого миража. А ты хочешь, чтобы я молчал? — Тысячи тысяч людей живут этой верой, Сетий. Если они узнают правду, начнется война, которая уничтожит Империум. Разве ты не понимаешь? Храмы не могут стоять пустыми. Варвары юга и эльфы равнин принесут туда своих богов, и они все сцепятся между собой. Кто тогда удержит Тевинтер? Магистерий? Сенат? Половина кресел пустует после вашего ритуала, а все прочие злы и напуганы. Прольется слишком много крови. — Да, — сказал Сетий. — Но это лучше, чем жизнь во лжи. — Так считают и остальные жрецы? Сетий не ответил. — Значит, все это только пустые фантазии. Ты не хуже меня знаешь, что войну не выиграть в одиночку. Твоим словам никто не поверит. Никто даже не станет слушать, когда увидит твой нынешний облик. — Может быть, — Сетий криво улыбнулся. — Проверим? Декратий ударил, глядя ему в глаза; собрав Тень в плеть из гибельных кошмаров и обманных снов. Это были древние чары, созданные первыми сновидцами против сновидцев, темная магия, которую часто опасались призывать даже старшие магистры. Слишком легко было утратить контроль, забыться, заблудиться в собственном плетении. Эту магию невозможно было отразить, не убив заклинателя; но у Декратия были защитные амулеты Амбассадории и тевинтерских Архонтов, было преимущество первого удара и преимущество долга. Лиловое марево взлетело, рассекая пространство и время, замыкая их в бесконечную петлю, в клетку, из которой не было выхода. И бесследно исчезло. Сетий Амладарис стряхнул чары с ладони небрежно, как стряхивают капли воды. Так, словно это не стоило никаких усилий. Распрямился; Тень вокруг него дрожала, смазывая очертания и цвета, словно он был воплощением холодной ярости бури, оком урагана. Никогда и нигде еще Декратий не видел такой силы: давящей, темной, чуждой. Смотреть на него было почти больно. Сон стал плотным и вязким, как болотистый ил. Сомкнулся, не выпуская; и музыка, прекрасная дивная музыка вдруг зазвучала громче, заглушив равно треск пламени, отчаянные крики людей и тревожный набат. Небо над их головами почернело, огромные крылья раскрылись, заслонив собой солнце. — Да восславятся драконы, — негромко сказал Сетий. — Пусть Империум увидит своих богов наяву.