Дипломник (AU!сборник)

      — Делаем всё быстро: зашли, взяли их под контроль и ищем. Бэкхён спешит: твёрдые ладони быстро натягивают на плечи куртку и застёгивают замок с оглушающим звуком в полной тишине. Надев перчатки, он подхватывает со стола маску и заправляет нитки за уши, стряхивая чёлку с глаз.       — Как найдём — не остаёмся. Чем быстрее всё сделаем, тем лучше. На этаж никто не зайдёт, из комнат никто не выйдет. Парни заблокируют все двери.       — Они маски нашли? — интересуются от двери. Бён кивает:       — Они перестраховщики, будут в балаклавах. Все всё поняли?       — Да, пошли уже, — шипит Шихёк, переминаясь с ноги на ногу. — Третий час ночи, у меня и без того проблем хватает. Все пропускают реплику мимо ушей. Бэк оглядывает собравшихся в комнате людей и закусывает под маской губу. Этим доверять можно — все заинтересованные лица, тут каждый обосрался по-своему…       — Работаем без фанатизма, — отмечает он, выразительно взглянув на одного из парней.       — Я понял, — спокойно ответил Мингю, равнодушно взглянув на парня, — и своих я тоже проконтролирую.       — За своих ручаюсь.       — А за себя? — усмехнулся парень. Бэк приподнял уголок губ, отходя к двери.       — Расходимся. Он выходит из комнаты первый и указывает пальцем наверх. С ним будет одиннадцать человек: восемь знакомых на контроле коридора, остальные вместе с ним будут искать фотографии. Комната была на восьмом этаже, там жили только старшие курсы: половина слишком сильно пеклась о своей хорошей репутации, чтобы влезать в неприятности, а вторая половина сейчас получит наказание за плохое поведение. Поднявшись на этаж, Бён целенаправленно идёт первый, указывая парням на двери, за которыми стоит проследить. Возможно, всё-таки кто-то выскочит, чтобы помочь своим друзьям — Бэк надеется, что им это не удастся. В его глазах горит огонь, и нужная дверь загорается вместе с кровью, проносящейся по венам. Бэк чувствует, как сердце начинает быстро биться, но не позволяет себе испугаться и первый с ноги бьёт в дверь. Чон и Тэён становятся рядом и втроём они вышибают дверь с верхней петли. В комнате темно, но уже начинают загораться светильники. Бэк видит, как подорвались с кроватей несколько парней и с силой закусывает губу, входя внутрь комнаты.       — Вы что, ахуели, что ли?! — крикнули справа. Взмахнув рукой в ту сторону, он включает общий свет и внимательно оглядывает комнату, пока парни набрасываются на жильцов. Больше лишних вопросов никто не задаёт, потому что все присутствующие понимают, что здесь происходит. Бэкхён не спрашивает, где схрон, он с силой бьёт знакомое лицо, заваливая парня на пол. Тот умудряется предпринимать попытки встать, но Бэкхёну совсем не хочется, чтобы тот смог это сделать. Он бьёт снова и снова, пока чужая голова не откидывается назад. Чужое лицо до такой степени залито кровью, что уже и непонятно, откуда она течет. Брезгливо отряхнувшись, он оборачивается к остальным и видит, что парни уже раскрывают шкафы и выворачивают всё наружу. Кровь бурлит, сердце бьётся слишком быстро. Ему кажется, что он начнёт задыхаться от того, что сделал, но вспоминает, зачем тут оказался, и всё становится на свои места. Первый под руку попадается стол: он вытаскивает из ящиков абсолютно всё, начиная с презервативов заканчивая тетрадями. Каждую тщательно встряхивает, изнывая от желания разорвать, но он пришёл сюда не за тем — приходится снова и снова напоминать себе об этом. На столе светильник и ноутбук, он отбрасывает его к двери, потому что им придётся заняться чуть позже, а если они оставят его здесь, то это будет очень плохо. Полароид он с наслаждением разбивает, втаптывая в пол до мельчайших деталей.       — Нашёл, — говорит Тэён, — но этого мало.       — Продолжайте, — командует Бэк, удивляясь тому, какая сталь звучит в голосе. — Надо будет — снимем доски. Нужно найти. Дальше — проще: кровать. Переступив через тело на полу, Бён снимает с одеяла пододеяльник и вытряхивает оттуда несколько небольших прозрачных пакетиков с полароидами. Бросив их на стол, он отбрасывает ткань на пол и начинает просматривать швы на самом одеяле. Найдя новые нитки, он рвёт это место на одеяле и достаёт оттуда ещё несколько пакетов с фотокарточками. Подушку ждёт такая же участь. Бэкхён не просматривает фотографии, но через целлофан видно чужие обнаженные женские и мужские тела. Он не понимает, как можно спать на всём этом дерьме. Впрочем, он в принципе не понимает, как после многочисленных шантажей и чужих слёз вообще можно спать. Под простынëй ничего нет, но стоит поднять матрас, как тут же находится ещё десять небольших пакетиков. Но этого всё равно мало…       — Дайте пакет сгрузить всё это. Бэкхён оборачивается и видит, как из шкафа достают большие стопки фотокарточек. Парни достают их в обхват — настолько их много. Они буквально вываливаются из их рук, не удерживаются на предплечьях. Часть выпадает на пол, но их тут же мнут пальцами и сгребают в мусорный пакет. Чон присаживается и поднимает карточку, всматриваясь в изображение, но Тэён тут же даёт ему подзатыльник и рвёт фото, отправляя его в мусор.       — Не рассматривай, идиот. Тут половина общаги в грязи. На стенах куча постеров. Под ними тоже есть фотографии, прикрепленные (скорее всего) на двусторонний скотч — Бэк не заморачивается: комкает и одним броском отправляет в пополняющийся пакет. Парни вытряхивают фото из обувных коробок, затем достают из пакетов с вещами, а потом и вовсе немного оттягивают шкаф, что достать оттуда ещё четыре свёртка. И всё равно мало. Половина пакета заполнена, но вечеринок было больше, намного больше, а фотографий всё ещё недостаточно много. Бэкхён не знает, в какой из комнат находятся именно его фотографии, он не собирается просматривать каждую, чтобы убедиться, что в ёбаном пакете есть все его фото. Ему страшно, что они сейчас уйдут и заберут не всё. Должно быть ещё! Но где?.. Бэк оборачивается вокруг себя, но не может зацепиться взглядом за предполагаемое место схрона. Парни в ожидании уставляются на него, но он и сам не знает, что теперь делать. В комнате настоящий погром, грёбаный бардак, и он не знает, что со всем этим делать. В голове проскальзывает отчаянная мысль привести в чувства этих нелюдей и методично вышибать из них признания, но он не знает, как это сделать, да и прикасаться к ним снова до рвоты противно.       — Доски, — шепчет он, уставившись на пол. — Простукивайте доски, если в проходе, то отодвигайте кровати и смотрите там. Это уже отчаяние высшей меры, но никто и слова не говорит: начинают от входа, пока Бэк сдвигает стол прямо на тело и опускается на колени. Доски не двигаются ни под столом, ни под одной кроватью, ни под второй, ни под третьей… И только у входа Чон шокировано протягивает: «Пиздец, готовьте ещё один мешок». Бэк садится на матрас и тяжело выдыхает. Напряжение всё равно не отпускает. Он пытается заставить себя думать о том, что уже всё — нашли, что смогли. Даже, блять, доски простучали! Каждый сантиметр! Но внутри всё скручено в спираль и поднимается к горлу тошнота от мысли, что если они нашли не всё — станет в тысячу раз хуже. Им нужно довести дело до финала. Он в который раз внимательно обводит комнату взглядом и не находит, за что зацепиться. Последняя попытка — подоконник. Держится крепко, и это уже будет вандализм, но Бэкхён так зол и раздражен, что готов разнести здесь не только мебель, но всю комнату вплоть до стен. Парни заканчивают на своём месте и без слов подходят помочь, чтобы сорвать подоконник.       — Пиздец, блять, — шокировано выдыхает Тэён. — Они совсем ахуевшие, да? Бэкхён обводит взглядом пакетики с порошком, фотографии и не знает, что сказать. Только и может что кивнуть. Чон подносит пакет, и они быстро сгребают фото. Ладонями мнут, жменями собирают фотокарточки из выемки под подоконником… Бэкхён отходит назад, смотрит на строительную пену и понимает, что эти нелюди ещё и перестраховщики. Если бы они сейчас развернулись и ушли, то подставили бы людей. Тот, которого он избил, стонет, приходя в себя. Бэкхён поторапливает парней и присаживается перед ним на корточки, бросив доску на пол. Чужие заплывшие кровью глаза едва могут рассмотреть, что бросили рядом, но Бён — добрая душа, ему не трудно объяснить:       — Я нашел, — говорит он, осматривая парня, — нашёл, но может быть, я что-нибудь пропустил? Может быть, ты скажешь мне, куда я должен заглянуть ещё, прежде чем я сломаю тебе колено или пару рёбер?.. Думаю, накануне выпуска это может стать сильным потрясением для кафедры.       — Да пошёл ты, — чужие губы едва шевелятся. Парни уже всё сложили и готовы идти, а Бэк не готов. Он понимает, что пытать — это не для него, в нём нет столько жестокости, но узнать нужно. Он снимает с себя маску и склоняется ближе к парню, замечая, как чужие глаза немного (насколько это возможно) приоткрываются в понимании.       — На седьмом этаже точно такая же ситуация. У меня сильные союзники, понимаешь? Парни не будут спрашивать разрешения — они отбитые на всю голову, и я уверен, что они найдут способ тебя разговорить. Например, накачать вас наркотой и воспользоваться вашей безвольностью. О-о, — благоговейно протягивает Бэк, — представляешь, что будет: лучшие выпускники-студенты искупаются в мерзости. Мы сработаем по вашей схеме и обклеим всю общагу, но я лично добавлю кое-что от себя — отправлю пару упаковок твоей матери. Как думаешь, она выдержит этот позор? Сможет ли она осознать, какой ты мерзопакостный ублюдок? Папа тоже будет расстроен, — Бён улыбается, — только представь, как он отказывается от тебя, от всей этой мерзости, которая клеймом отпечатывается на его фамилии. О, думаю, стоит позаботиться и том, чтобы это задело всю твою семью. По-моему, у тебя есть сестрёнка? М-м, как интересно…       — В коридоре, в шкафу за пожарным рукавом и за огнетушителем тоже.       — Это всё? — тихо спрашивает Бэкхён. — Или мне нужно проявить больше интереса к твоей семье?       — У нас больше нет. На ноуте есть. Остальное в чужих комнатах, честно.       — Прекрасно, — криво улыбается Бэкхён. — Запомни моё лицо, я хочу, чтобы ты помнил, кто найдёт тебя в случае, если хоть одна фотография выползет наружу. Сечёшь?       — Да.       — Хорошо, — усмехается Бэкхён и с силой ударяет кулаком по лицу. — Остальное в коридоре, — говорит он, надевая маску и поднимаясь с корточек. Пока парни справляются снаружи, Бён сгоняет злость на комнате: разбивает светильники, вытаскивает все флешки, ломает фотоаппараты, телефоны, рвёт деньги в одном из бумажников, который попался на глаза, и не забывает забрать три ноутбука. Чуть позже он отдаст их друзьям Мингю, чтобы те уничтожили всю информацию, проверили социальные сети и «облака». Дверь перекошена, но Бэкхён всё равно с горем пополам закрывает её, потому что никому не нужны лишние вопросы. Как очнутся — пусть сами разбираются, что со всеми этим делать. Бёну плевать.       — Вы всё? — спрашивает он. Парни завязывают пакеты и кивают. — Чон, возьми, это надо Мингю передать и проверить на наличие фоток. Обменяв технику на пакеты, он лично проверяет шкаф и жестом показывает парням в другом конце коридора спускаться вниз. Мингю ещё в комнате нет, некоторые уходят, чтобы помочь ему, а Бэк садится на чужую кровать и закрывает глаза. Тело всё ещё пробивает дрожью от отвращения. Пальцы ледяные, несмотря на перчатки. Он не спешит их снимать, всё равно ведь скоро придётся идти на улицу… Пакеты под ногами шуршат. Он опускает на них взгляд и на мгновение зажмуривается, понимая, что всё это — чужие жизни. Некоторые уже бесповоротно сломаны, а некоторые им сегодня удалось спасти. Где-то тут должны быть и его ошибки, но он боится развязывать узел, не знает, сможет ли рассматривать каждую, хотя нужно проверить. Нужно. Мингю тоже так считает, и тоже слабо кривится после слов о проверке.       — Мой мозг не успокоится, пока я не пойму, что в пакетах мои фотки.       — Что предлагаешь? — устало спрашивает Бён. — Уже половина пятого, нужно что-то решать.       — В городе есть многоэтажка, — говорит он, стягивая перчатки, — примерно час езды, если на машине. На мотоцикле быстрее, за полчаса управимся. Сжечь можно там, по одному, быстро, не всматриваясь отправлять в огонь. Всё равно не то — оба это понимают. Бэкхён вздыхает, опуская взгляд на пакеты.       — Кто ещё поедет? — только и спрашивает.       — Мои мне доверятся, — говорит Мингю. Бэкхён поднимает взгляд на своих знакомых и те поочередно кивают, потому что понимают, что через четыре с половиной часа начнутся зачётные занятия, а ещё нужно привести себя в порядок и успокоить нервы.       — Если надо, я отберу ваши и отдам — сделаете всё лично.       — Сожги нахрен и всё, — бурчит Чон. Не все пакеты влезают в рюкзаки. Приходится срочно искать спортивную сумку, которую Бэк фиксирует на себе. Мингю берет ключи и без слов выходит переговорить со своими друзьями, Бэк же разгоняет знакомых, по несколько раз уверяя их, что всё точно сделает как положено. Игра на доверие, иначе не скажешь, и всё же он с пониманием кивает, когда Тэён просит его отложить фото и принести ему лично.       — Не то чтобы я не доверял…       — Я знаю. Успокойся, всё нормально. Я зайду к тебе как вернусь, спать не будешь?       — Да какой там. У Бэкхёна совершенно пустая голова. Он ни о чем не думает. Он настолько пуст, что даже не сразу понимает, что видит перед собой своего друга-старшекурсника Ёнмина. Тот стоит, упёршись поясницей в перила лестницы со скрещенными руками на груди.       — Не до твоих причитаний сейчас, — качнув головой, устало произносит Бэк. Он уже обходит парня, как тот говорит:       — Помощь нужна?       — У тебя сегодня экзамен, — напоминает Бён, нерешительно остановившись.       — Зайду последний. Обернувшись, Бэк кивает, хлопнув ладонью по сумке.       — Надо найти фото Тэёна и мои. Услышав имя общего знакомого, парень удивлённо поднимает брови, но лишь распускает руки и решительно спускается к нему вниз.       — Куда едем?       — Без понятия, надо спрашивать у Мингю. Уже на улице они обговаривают маршрут. Ёнмин достаёт ключи от своей машины и указывает Бэку на дверь. Едут молча, и явно немного превышая скорость, но сейчас настолько насрать на правила, что становится тошно. Уже там, пробравшись на заросшую территорию недостроенной высотки, они заходят внутрь и останавливаются за одной из стен — отсюда их будет плохо видно. Похлопав себя по карманам, Бён осознает, что оставил сигареты с зажигалкой дома.       — Блин, есть, чем поджечь? Мингю молча передаёт ему зажигалку и понимающе вытягивает из кармана пачку сигарет. Самое то для этой жуткой ночи. Бэк опускается на корточки, упираясь боком в стену, и открывает спортивную сумку — из всего этого дерьма ему нужно найти свои карточки, чёрт.       — Тэён попросил отдать ему его фотографии, — говорит Бэк, — как найдёшь, отдай мне.       — Чёрт, думал, не придётся особо всматриваться, — цокает Мингю. — Ладно. Бэку кажется, что такой мерзости он ещё никогда не видел. В фото, где фигурируют девушки, он даже не смотрит — иногда определяет их по длине волос, иногда по одежде, иногда по груди… Хотя в основном они как раз-таки все обнажены. Сначала руки дрожат от отвращения, затем становится легче и с каждым тридцатым фото он понимает, что ему становится проще выделять нужное. Достаточно одного смазанного взгляда, чтобы понять, что изображено. Костёр перед ними увеличивается, карточки горят хорошо, фотографии ещё лучше и быстрее. Обгорают, рассыпаются, оставляют после себя на бетоне мерзкие чёрные пятна. В какой момент Ёнмин залипает на одном фото. Бэк, доведя процесс выявления нужного до автоматизма, не сразу замечает, что в поле зрения не попадают чужие движения. Даже на фоне костра друг бледен, и Бён не знает, стоит ли спрашивать, что там изображено.       — Хорошо, что она этого не помнит, — говорит он.       — Уверен, что не помнит? — аккуратно вопрошает Бэк, продолжая отправлять фото в костёр.       — Да, иначе я бы заметил.       — Она могла бы притвориться.       — Нет. Если бы помнила — не смогла бы пережить, — шепчет он. — Фотографии могут быть доказательствами в уголовных делах?       — Что? — удивляется Бён. — Думаю, да. Ёнмин молча откладывает фото белой стороной вверх и продолжает работать. Бэк опускается на колени, стараясь ускорить процесс как можно скорее, в итоге чуть не пропуская фотографию Тэёна. Лицо видно плохо, он просто зацепился на знакомую расцветку одежды. Он старается не всматриваться — просто отправляет в свой карман, сказав, что одну нашёл. Ёнмин даже не обращает на это внимание. Бэкхён боится что-то спрашивать, он знает, что иногда просто не стоит это делать. В двадцать три минуты шестого он заканчивает со спортивной сумкой, ещё столько же лежит у него в рюкзаке. Всё это время они молчат, прерываясь лишь на равнодушное «твоё, Бэк» и «это Тэёна». Начинает светать, и они ускоряются, чтобы не быть пойманными. Огонь не потухает ни на секунду. Пламя обжигает перчатки — Бён решает, что сожжёт их тоже. Свои фотографии Бэкхён находит часто, но вопреки ожиданиям тошнота не подкатывает к горлу. Несмотря на компрометирующие позы и людей, он с огромным облегчением сжигает одну за другой, одну за другой, одну за другой…       — Как думаешь, стоит бередить произошедшее или нет? Бён думает: «на фото явно есть основания для заведения дела», «она важна для него, иначе бы он не озадачился этим вопросом», «это может сломать ей жизнь».       — Решай сам. Я не вправе что-либо решать… Мне жаль, — тихо добавляет он. Несмотря на то, что они пробыли здесь около двух часов, Бэкхён не чувствует усталости. Он настолько опустошен и разбит увиденным, что не ощущает напряжения. Тело медленно расслабляется, опускаются плечи, и сознание отпускает произошедшее. Внутри такое облегчение, что не передать словами. Бэкхён вдруг думает: «да насрать с кем меня видели, насрать на то, с кем я изображен», но потом осознает, что не плевать тем, кто был в ту ночь рядом с ним. Если бы началась усиленная фаза преследований, эти люди бы не смогли справиться со стрессом. Пачка фотографий Тэёна отправляется в карман. Он со стоном поднимается с колен. Мингю уже как несколько минут стоит на ногах, уставившись на костёр и затягиваясь сигаретой. Бёну тоже безумно хочется, но он покурит в общаге, потому что сейчас хочется в душ и переодеться. Перчатки он кладёт рядом с огнём, пламя начинает съедать кожу и скорее всего они не сгорят, но по крайней мере чужая кровь исчезнет с поверхности. Ёнмин держит фотографии в руках и закрывает глаза, пряча в карман.       — Хорошо подумал?       — Это будет спонтанным решением. Я не могу решить сейчас, нужно обратить на неё внимание… Убедиться во всём.       — Ладно. В общежитии они молча расходятся по своим комнатам, кроме Бэка. Он звонит Тэёну и прислоняется плечом к стене, убрав руки в карманы. Парень появляется практически сразу, и Бён мгновенно достаёт две небольшие пачки фото из карманов.       — Особо не вглядывался, не переживай, — зачем-то говорит он.       — Неважно, — шепчет парень, скривившись при виде количества карточек. — Это… всё?       — Да, но даже если и не всё, то всё точно сожжено. Клянусь. И за Мингю ручаюсь: я видел, что он ничего не откладывал и всё сжёг.       — Спасибо, Бэк. Бён кивает, но что-то не даёт уйти. Глаза у Тэ слишком печальные, слишком… нерешительные. Словно парень не знает, что с этим делать. Бэкхён вздыхает и поворачивается к нему боком, полностью прислоняясь спиной к стене.       — Не думай. Жги, — говорит он, сложив руки в карманы. — Не надо об этом думать и рассматривать тоже не надо.       — Да, просто…       — Это всего лишь ошибка, Тэ, такого больше не должно повториться. Нужно забыть и идти дальше, что бы там не было изображено.       — Я могу сжечь фотографии, Бэк, но смогу ли я выжечь это из своей памяти? — шепчет Тэён. — Я ведь почти всё помню. Весь этот… ужас. Бён понимает. Понимает, но он построил мысленную цепочку так, словно сжигая фото и выжигает стыд с переживаниями из головы. Никакого подобного дерьма в его жизни не будет. Если наркотики и будут, то только по доброй воле, но не так. Не так.       — У Ёнмина есть знакомая. Она психолог, уже выучилась, так что без проблем можно будет свести и обговорить то, что мучает. Об остальном стоит позаботиться прямо сейчас, иначе уже не сможешь их уничтожить.       — Пойдёшь со мной?       — Пошли. В душевых никого нет. Бэк снова прислоняется к стене около первой же раковины, засунув руки в карманы куртки. Тэён без проблем поджигает фото, отправляя их в огонь белой стороной кверху. Так лучше, так легче, чтобы смазанные отрывки после наркотиков не превратились в чёткие картинки произошедшего. Бэкхён ему не завидует: сам он был снизу и не раз, к тому же знал своего спонтанного «любовника» в лицо — так что ему повезло. О свидетелях он не думает: все были под кайфом, если не считать старшекурсников, хотя, судя по пакетикам, и они могли баловаться. А вот для Тэ всё это оказалось потрясением.       — Всё. Забудь, — говорит Бэк, открывая воду, чтобы утопить пепел. Парень елозит руками по раковине, пытаясь стереть черноту. Бэк наблюдает за движениями, которые становятся резче, жестче, и поднимает на него взгляд. У Тэёна стоят слёзы в глазах, он буквально мучает сам себя, пытаясь стереть из раковины то, что не может стереть из памяти. Бэк его не обнимает. Лишь отводит его за плечи назад, выключает воду и силком тащит в коридор, направляя в путь.       — Всё закончилось, Тэ, — уверяет Бён, доведя его до комнаты. — Ничего не было. Просто смазанный сон. Так бывает. Глубоко вдохнув, парень стирает слёзы со щёк и поворачивается к нему, чтобы обнять. Бэк неловко приобнимает его в ответ, слыша, как шепчут сбитые слова благодарности. Бэкхён думает: «если бы я мог это предотвратить — плевать как — я бы это сделал». Ублюдки выпускаются через полгода. О них говорят до конца бёновской учёбы. Тэён расстаётся с жизнью через год. О нём больше никто не говорил.