Дипломник (AU!сборник)

Пак устало улыбается подружке. Аккуратно повесив рюкзак на спинку стула, он невпопад кивает чужому монологу и, не отводя взгляда от девушки, достаёт одну толстую папку. Готовится к паре. Его губы поджимаются, затем и вовсе нижняя оказывается прикушенной. Девчонка вовсю жестикулирует, пока что-то шепотом рассказывает. Её глаза горят, она вся в чувствах, но взгляд приковывает не чужая яркая эмоциональность и сопутствующая привлекательность, а Пак с его измученным уставшим видом. Бён складывает руки на груди и принимает невозмутимый вид, подозревая, что выглядит так, словно пытается если не испепелить парня, то унизить взглядом. Но Пак не подозревает об этом, продолжая заглядывать в чужое лицо. Он выглядит удивительно милым, несмотря на заспанный взгляд, некую общую помятость и неряшливый вид. Во всём этом есть какая-то доля комфорта. Некая точка, на которую хочется бесконечно давить, чтобы Пак распространял вокруг себя уют. Уют, а не то, что вчера вытворял на закрытой трансляции для семидесяти двух человек. Звонок. Студенты мгновенно умолкают и садятся ровно. Лишь некоторые осмеливаются взглянуть на него, остальные дожидаются, когда он скажет хоть слово. Точнее, отдаст приказ. Обычно Пак в их числе, но сегодня он рискует поднять взгляд и тут же его опускает, потому что Бён так и не опустил взгляд, продолжая препарировать его с начала перемены. Тишина ничем не прерывается. Никто не клацает ручками, не шуршит страницами конспектов, не вздыхает, не зевает, не двигается. Студенты практически не дышат, упёршись взглядами кто куда, но почти всегда это парта. Одни макушки и только несколько пар глаз, которым есть, что ответить, если Бён у них что-то спросит. Пак в эту категорию не входит, но он снова пытается взглянуть на него и в этот момент замирает на нём взглядом чуть дольше. Бэкхён видит, как его влияние сказывается на парне: он напуган, начинает жевать губу, взгляд мечется по лицу. Он даже не осознаёт того, что начинает расчёсывать ногтями кожу ладони. Бён видел эти травмированные ладошки в разном ракурсе, но в последний раз такая травма была заклеена милой большой наклейкой с зайцем. Бэк в этом не разбирается: явно какой-то герой мультфильма или аниме. Чёрт их знает… Бён думает, что знает причину. Паку двадцать, его личность вполне сформирована, характер ясен и в целом у мужчины не возникало никаких вопросов — достаточно было немного понаблюдать за парнем, но это что-то другое. Не жажда внимания — её Пак добивается иначе. Не озабоченность — судя по неуверенным поджатым губам, когда в закрытый чат прилетело чьё-то извращённое желание за двести тысяч вон. И далеко не жажда наживы, потому что пацан одевается так же плохо, как и ест, следуя наблюдениям. Значит, дело не в моральной планке, а в банальной необходимости. Пак на него не смотрит. Опустил взгляд, всё ещё пребывая в подвешенном состоянии. Чёлка скрывает глаза. На ладони поверх новых царапин лежит чужая ладошка. Кажется, подружка снова проявляет заботу. Интересно, она знает, чем он занимается по ночам?..       — Сдаём задолженности, — наконец, оглашает он. — Быстро, кратко, чётко, не отнимая время у своих товарищей. Кто не готов — на хрен из кабинета. Надеетесь доделать задания прямо сейчас — автоматом получаете недопуск к экзамену. Что касается выборочно сделанных заданий… — Бён видит, как чужие плечи напрягаются, а взгляд начинает метаться по парте. Бэкхёну хочется сказать: «Я знаю, чем ты занимался ночью, вместо подготовки к моей паре», но он этого не делает. Он жалеет парня. Жалеет, что он оказался в этом дерьме. — Так и быть, приму ту часть, что готова. Разумеется, если это не одно задание. С одним заданием можете идти в задницу или на хрен из кабинета, как вам больше нравится. Некоторое количество студентов молча поднимаются с места, безмолвно прощаются, кланяясь, и как роботы покидают помещение. Бён на них даже не смотрит, предпочитая вглядываться в Пака, который снова решается взглянуть на него. Мужчина чуть прищуривается, пока обводит взглядом чужую распахнутую вязаную кофту, после чего всматривается в футболку отвратительного мятного цвета с каким-то абстрактным рисунком на груди. Чужие щёки наливаются цветом, наконец, разбавляя мертвенную бледность на лице. Парень смущается из-за длительного пристального внимания к своей персоне. Начинает совершать лишние действия: запахивает кофту, пытаясь скрыть больше тела, почти под подбородок… Хочется хмыкнуть, вспоминая вчерашний день. Наконец, мужчина опускает взгляд на плотный блокнот, открывает его и проверяет время на часах.       — У вас есть один час двадцать минут, чтобы защитить свои работы. Начинаем. У этой группы он ведёт свои предметы лишь первый семестр. Эта группа оказалась достаточно сообразительной для того, чтобы быстро вникнуть в суть: если нарушаете дисциплину, не подчиняетесь голосу и тону преподавателя — вылетаете с пары, а чем больше пропусков, тем ближе недопуск к экзамену и отчисление. Идеальная комбинация. Достаточно было трёх пар по двум его предметам, чтобы студенты приняли единственно верное решение — начали подчиняться. Даже сейчас достаточно было дать отмашку для первого человека, как первый же в списке студент незамедлительно поднялся с места и сел перед ним за парту, открывая папку с недостающими работами. Это — один из бонусов, которым Бён наградил группу. Он редко каким учащимся позволяет пользоваться данным преимуществом, но эта группа не доставляла проблем, быстро поняв суть положения. Защищались быстро: чем увереннее говорили, тем больше была вероятность избежать дополнительных вопросов. Ребята были достаточно сообразительными, поэтому заучивали всё так, чтобы не отвлекаться на подсказки и отнимать друг у друга время. Бён лишь кивает, отпуская студентов взмахом ручки. Пак остался последним. Он был внесён в список самым последним, поскольку ускоренников набирали в группы самыми последними. Он был единственным на весь второй курс. Исключительным. Подружка едва заметно кивнула ему, когда схватила в охапку вещи, намереваясь удалиться из кабинета. Теперь здесь стало по-настоящему тихо, пусто и темно из-за затянувших тучами облаков. Открытые нараспашку окна впускали прохладный воздух, заполняя комнату запахом приближающегося дождя. Пак сел за первую парту, открыл свою папку и вытащил из файла первую работу, передавая её Бёну. Мужчина даже не взглянул на бумаги, откидываясь на спинку стула и закидывая ногу на ногу. Чужое лицо немного дрогнуло. Неуверенность заполнила чужие глаза. Ещё немного и задрожат руки — вот настолько начал нервничать парень. Он опустил бумаги на рабочий стол и начал защищать задания — одно за другим… Ему удалось привести свои мысли в порядок, и уже через один файл быстро тараторил заученный текст, мельтеша взглядом где-то в левом углу кабинета.       — Смотри на меня, — резко скомандовал Бён. Пак дрогнул плечами, удивлённо уставившись на него. Ошарашенный вид вызывал улыбку, которую без труда удалось уничтожить на подходе.       — Говори. И он заговорил. Намного медленнее. Сумбурно. Путаясь в словах и терминах. Едва умудряясь донести свою мысль. Изредка позволял себе перевести дух, отводя глаза, но тут же послушно возвращаясь к нему. Стоило ему перестать копаться в левом полушарии, как мысли вдруг испарились, вынуждая его на долгие секунды молчать. Мужчина понимал, что просто издевается над парнем, который и так вляпался в неприятности. Молчание снова затянулось. Парень опустил взгляд на пустые файлы папки. Медленный выдох был судорожным. Бён понял, что ещё немного и доведёт пацана до истерики.       — Это… это всё, господин Бён, — тихо произнёс он.       — Остальное?       — Могу ли я сдать их на следующей такой паре?       — Следующей такой пары в моём графике не существует, — отрезал Бён. Пак поджал губы, осознавая, что ситуация усугубляется. — В четверг проверочная, а в понедельник повторная защита итоговой индивидуальной работы. Затем последует экзамен.       — Я понял, господин Бён, — шепнул парень. Посчитав, что защита завершилась, Пак начал складывать бумаги в файлы. Мужчина немного поиграл с ручкой и притянул к себе блокнот, выставляя отметку в колонке «Защищено». Оценки он пока не выставлял — всё после проверки правильности выполнения.       — Ты уже заплатил за обучение последнего месяца? Парень поднял на него затравленный взгляд.       — Нет, я… у меня задолженность за два месяца и будущий, последний. Очевидно, дело в деньгах. Только лишь поэтому Паку пришлось немного опустить свою моральную планку. Несмотря на мысли, Бён вздёрнул бровь, вынуждая парня продолжить.       — Оплату за обучение подняли. Я думал, указ будет действовать со следующего семестра, но… Вот так получилось, господин Бён. Прозвенел звонок. Парень словно очнулся: быстро поправил файлы, закрыл папку и встал из-за парты. Неловко споткнувшись об стул, Пак смущённо взглянул на него, словно проверяя реакцию, схватил вещи и попрощался, прежде чем ретироваться из комнаты. «Ясно», — подумал мужчина, резко захлопывая блокнот и с противным грохотом отодвигая стул, чтобы подняться с места. — «Ясно». …Бён заканчивает с проверкой заданий второго курса ближе к часу ночи. Последняя папка отличалась от остальных оформлением: обычно студенты просто распечатывали свои данные и не парились, приклеивая к зачётным папкам, но Пак, видимо, экономил на всём, даже на одном чёртовом листке. Его имя, фамилия, курс, группа, контактные данные были написаны от руки чертёжным шрифтом. Максимально аккуратно, утончённо, без помарок и пятен вокруг. Было заметно несколько до конца не стёртых тонких линий карандаша под буквами. Бён только сейчас смог осознать, насколько дерьмовой могла быть ситуация у парня. Локти опустились на столешницу, ладони сами по себе сжались в кулаки и прислонились ко лбу. Мужчина тяжело выдохнул, закрывая глаза. Он предполагал, что прямо сейчас Пак «зарабатывает», продолжая выгрызать крупицы удачи у жизни. Бён понимал, что может помочь материально, анонимно оплатив в бухгалтерии все три месяца. Это бы не вызвало вопросы, некоторые преподаватели оплачивали обучение студентам будучи уверенными в их жажде получить образование, но… Допустим, Бён оплатит обучение, а что дальше? Разве дальше Пак не продолжит заниматься тем же?.. Ему ещё как минимум два с половиной года платить за учёбу, а ещё ему нужно питаться, одеваться, тратиться на распечатки, покупку программ и обучающих курсов. Бён не его родитель, чтобы заниматься всем этим. Он просто… просто случайно увидел то, что его поразило. Вот и всё. Раскрыв глаза, мужчина сдвигает голову в сторону, упираясь взглядом в таблицу. Он выставил Паку те оценки, которых он достоин. Его личные проблемы не должны сказываться на обучении, и плевать на ситуацию, в которой он оказался. Бёна трудно вывести на жалость, но Паку удаётся. Мужчина поднимает уставший взгляд на вкладку и открывает её, чтобы в закладках найти нужную страницу. Она сразу выводит его на прямые трансляции. Сейчас их достаточно много. Бён видит множество ночных игроков и знает, что где-то тут затерялся Пак, однако… вот он, кажется, эфир только-только начался. Мужчина подключается, телефон щёлкает оповещением о том, что с его карты списана условная сумма, и он поднимает взгляд на парня. Он ещё в белье, но уже раскрасневшийся от предложений в чате. Совсем неопытный, он вызывает у озабоченных ублюдков желание обладать им, поддевать его, выводя на эмоции. Бён подтягивает пальцы к клавиатуре и опускает взгляд, не позволяя себе вглядываться в парня. Понедельник: я заплачу тебе два миллиона вон, если ты отключишь трансляцию прямо сейчас и больше никогда сюда не зайдёшь. Чат буквально взрывается недовольством. Бён на это не обращает внимание. Он поднимает глаза на Пака, у которого ошарашенный и даже немного испуганный взгляд. Вероятно, прямо сейчас он не может думать ни о чём другом, кроме как об оплате двух месяцев обучения. Вероятно, прямо сейчас он попытается разделить эти деньги на питание, подготовку к сессии (распечатки, пособия), а может быть он просто в ужасе замер ни о чём не думая?..       — П-понедельник… я не думаю, что это возможно, — неловко улыбается Пак. Понедельник: два миллиона, и ты не заходишь сюда до конца недели. Бён быстро вносит реквизиты парня и отправляет ему миллион вон. Телефон парня оповещает о пришедшем сообщении, он проверяет его и…       — О боже, — неверяще шепчет он, накрывая рот ладошкой. Чужие глаза слезятся, от того становятся яркими, искристыми. Если бы это была другая обстановка, Бён бы сказал, что парень выглядит очаровательно, но сейчас он полуголый, мертвенно-бледный и ошарашенный. Напуганный. Напуганный абсолютно всем: взрывающимся недовольством чатом, угрозами, которые автоматически блокируют боты сайта, а ещё множеством предложений и даже самоуверенными «встретимся на следующей неделе, детка». Что Бёну нравится на этом сервисе, так это анонимность и безопасность. Чат пустеет с 42 человек до 10, потому что фильтр срабатывает, отключая людей от трансляции. Понедельник: завершай эфир и получишь ещё. Некоторые аккаунты запускают движение, добровольно отключаясь от трансляции. ТвойПапочка: ладно, детка, соглашайся. До скорого! Господин: отключаюсь, чтобы вернуться к тебе, малыш. В конце концов остаётся четыре молчаливых зрителя, один из которых Бён.       — Г-господин… я… хотите чего-нибудь от меня лично?       — Чёртов пацан, — бормочет Бён, отправляя ему ещё семьсот тысяч вон. Понедельник: отключайся. сейчас же. Пак удивлённо облизывает губы, взглянув на телефон снова.       — Спасибо, Понедельник. Если вдруг Вы чего-то захотите… Понедельник: молча. Дрогнув, парень в последний раз смотрит в камеру своими большими искрящимися глазами и мягко улыбается. Это последнее, что видит Бён, прежде чем трансляция оказывается завершена. Он отправляет оставшуюся сумму и устало вздыхает, откидывая на спинку стула. Бён знает, почему пацан так популярен, знает, из-за чего некоторые аккаунты отнеслись с пониманием, а некоторые даже с верностью пообещали вернуться. Такая открытость, стеснительность, отчаяние в глазах… Он эмоционален. Его легко раскусить. Очень легко довести до исступления. Он посмотрел лишь одну трансляцию и то не до конца, но уже всё понял. Абсолютно всё. Даже то, чего не хотел понимать и осознавать. …«Назови меня своим именем» — так называется профиль Пака. Вкладка не закрывается до конца недели, оповещение о возможных трансляциях включены. Но эфиров нет. Пак держит слово и не заходит в аккаунт все четыре дня согласно указанной дате последнего посещения в профиле. Бён лишь мельком просматривает эти извращённые под ракурсами фотографии на личной странице, но и то лишь потому, что включая вкладку они сразу же выгружаются на экран. Чёрт. Мужчина определённо точно не собирался отмечать факт того, что талия у парня намного уже, чем плечи. Что в обтянутых вещах он выглядит в тысячу раз лучше, чем в мешковатых, в которых ходит в универ. Ещё эти чёртовы извращённые ушки, хвостики, ремешки, ошейники… У него маленький запас. Фото под разными датами, но все они с одними и теми же атрибутами. К счастью, пацан достаточно умён, чтобы не тратиться на эти вещи. К тому же, похоже, некоторые из них — это подарки его постоянных зрителей. Они и сами его задарят чем угодно. В углу под статусом и датой последнего посещения видны услуги. Похоже, это основной его вид деятельности: около полароидных фотографий стоит цифра семьдесят один (отправленных), а возле личных закрытых эфиров — тридцать три. «Он начинающий», — думает Бён, — «ещё не все смогли распробовать его и осознать, насколько он привлекателен». Зато сам Бён вполне себе осознал и с недовольством каждый раз всматривается в «71». Семьдесят один пользователь держал в руках откровенное фото его студента. С ума сойти. Уму непостижимо. До конца недели Пака он встречает ещё на двух своих парах. Но и в коридоре им также удаётся столкнуться. Один раз в прямом смысле слова. Он поддерживает парня за пояс, не давая упасть, и тот в одно мгновение тушуется. Бён лишь хмыкает, взглянув на краснеющую шею и щёки. Они сталкиваются ещё раз вечером в пятницу перед бухгалтерией. Парень относит квитанцию об оплате и уточняет, что заплатил за два месяца. За два. Значит, на будущий и остальные расходы планирует и дальше зарабатывать тем же путём. Бён отталкивается плечом от стены в коридоре и прикусывает щёку изнутри. Что-то внутри ворочается. Сознание разделилось на два фронта: один сопротивляется, вспыхивая желанием наорать на парня и пристыдить, но второй… желает увидеть его вновь. Мужчина понимает, что ставить ультиматум постоянно невозможно. Однако, он не может отделаться от раздражения, когда видит по сотне (а иногда и больше) человек на каждом эфире. Он присылает ему больше денег, чем кто-либо ещё, но сами эфиры не смотрит — слушает в наушниках. Ловит каждый вдох и выдох, каждое дрожащее слово, сорвавшуюся интонацию, шепот, тихие стоны… Возбуждение давит на него практически каждый вечер. Он отправляет деньги просто так, надеясь, что парень перестанет заниматься этим, но он возвращается сюда снова и снова. Пацан благодарит его в личном чате после каждого эфира, и так же смущённо предлагает воспользоваться какой-либо из услуг бесплатно, потому что Бён переплатил так, что может взять Пака в бесплатное пользование как минимум на месяц. Правда, ответа парень не получает. Мужчина смотрит на сообщения, представляет, как пацан подчиняется каждому его слову, и глухо стонет, откидывая телефон на кровать через всю комнату. В конце концов, пацан обыгрывает его. Он бесплатно подключает его к приватному эфиру, вынуждая Бёна удивлённо моргнуть и тут же взять себя в руки. Привычная обстановка сменилась: в комнате мигают разноцветные лампочки, но всё равно достаточно светло. Пацан сидит на кровати сбоку, в отличие от привычного ракурса. А ещё он одет в шорты, отсвечивая острыми коленками, и большую футболку с широким горлом. Чужие волосы немного влажные, видимо, только после душа. Понедельник: какого чёрта, пацан? Пак прикусывает нижнюю губу. Видно, что храбрится. Похоже, подобные эфиры редкость.       — Я… «завёл Вас в кабинет», чтобы отблагодарить за взносы, — говорит он, мягко улыбнувшись. — Вы очень молчаливы на трансляциях. Ничего не просите, но при этом всё время оплачиваете каждые десять минут в двойном размере. Это… нечестно.       — Господи, блять, Боже, — измождёно выдыхает Бён, даже не зная, как без матов описать ситуацию. Понедельник: мне ничего не нужно. я не смотрю твои трансляции, поэтому ничего и не предлагаю.       — Н-не смотрите?       — Блять, пацан, — бормочет мужчина, наблюдая за чужим очаровательным удивлением.       — Но почему Вы тогда заходите в профиль? Вы буквально не вылезаете из него. Мне пришёл отчёт за последние две недели, и Вы заходили туда каждый вечер! Понедельник: я слушаю. слишком занят, чтобы смотреть. Ложь. Внутри всё неприятно тянет от того, что он не может признаться ни себе, ни парню в том, что у него откровенно взрывается голова от его деятельности. Чужие щёки наливаются румянцем. Бён подставляет руку под подбородок и прикусывает палец, наблюдая за тем, как пацан пытается угомонить свои нервы и хоть что-то решиться ответить.       — Тогда… возможно, Вы сможете назначить день, когда я смогу «завести Вас в кабинет»? Понедельник: нет.       — Почему? — Бён с силой закусывает губу, метаясь между фронтами. — Я Вам совсем не нравлюсь? Вы… Вы поэтому не смотрите трансляции, да? Моя внешность… Он смущённо продолжает бормотать, опустив взгляд. Щёки продолжают гореть. Он накручивает себя, в конце концов умолкнув и неловко уставившись в чат. Бён вздыхает, на мгновение прикрыв глаза. Понедельник: меня умиляет твоя неуверенность в себе. ты хорош собой. дело не в этом. Пацан смущённо улыбается. Бён снова вздыхает. Серьёзно, как он умудряется поддевать его, вынуждая чувствовать чувства, а?..       — Здесь есть функция закрытых кабинетов. Без картинки. Если Вам некогда смотреть, я с удовольствием сделаю Вам приятно без камеры! — чужие глаза искрятся. Словно Америку открыл. Весь светится, будто нашёл решение проблемы, а Бён сидит и не знает, что делать. Понедельник: детка, послушай… А сам не знает, что печатать дальше. Зачем отправил?.. Он был готов сожрать парня в университете. Ему проще общаться с людьми напрямую, так он чувствует себя увереннее и в конце концов так у него больше возможностей повлиять на людей напрямую. Закрытое общение совсем не для него. Он терпеть не может выяснять отношения и какие-либо дела, печатая текст!       — Понедельник, пожалуйста, — мягко просит Пак. Бён поднимает на него взгляд и стискивает зубы. — Я просто хочу отработать эти деньги. Я их не заслужил. Это нечестно: Вы не смотрели, ничего не заказывали, даже не пытаетесь настоять на чём-то, а мне неловко… Позвольте отработать эти деньги, пока меня окончательно не съела совесть. Бён ничего не отвечает. В чате не появляется полоска «Понедельник набирает текст». Парень поджимает губы, поглядывая на чат, и вздыхает. Весь энтузиазм сдувается, все эмоции стираются, оставляя только безграничное смущение и неловкость.       — Благодаря Вам я смог заплатить за два месяца учёбы. Ещё я стал лучше питаться, каждый день. Полноценно, — выделяет он, мельком взглянув в камеру. — Тех денег, что Вы отправили, хватит до конца семестра, чтобы распечатать по всем предметам задания, — вдруг он смущённо улыбается, показывая ямочки на щеках. — Жаль, что Вы обратили на меня внимание так поздно. Возможно, если бы Вы стали моим спонсором раньше, я бы смог распечатать все задания на один из очень важных предметов. Преподаватель очень строгий, он… моя группа единственная на курсе, кто имел возможность сдать пропущенные или невыполненные задания. Бён цокает, зачёсывая волосы пальцами.       — Это была невероятная возможность, — продолжает Пак, — но мне не хватило денег, чтобы распечатать всё. К сожалению, господин Бён не даёт вторых шансов, так что… — пацан на мгновение поджимает губы и неловко пожимает плечами, — я в пролёте. Но вообще это не то, что я должен… То есть, — Пак тяжело вздыхает, потирая лицо ладонями. — Короче, я не планировал говорить о своих трудностях, Вы, наверное, вообще ждёте совсем другого, но почему-то отказываетесь от меня. Господин Понедельник, скажите, что я могу сделать, чтобы отблагодарить Вас за Вашу доброту? Понедельник: я хочу, чтобы ты бросил этот заработок. Парень приоткрывает рот. Наверняка, чтобы возразить, но Бён начинает печатать новое сообщение, поэтому он так ничего и не говорит. Понедельник: я знаю, что это невозможно. трудно учиться и работать на реальной работе. я понимаю причины, по которым ты оказался в этом дерьме. но это не отменяет того, что мне бы не хотелось, чтобы все эти озабоченные мужчины пялились на тебя каждый вечер. У парня срабатывает голосовое напоминание о том, что ему следует сесть за выполнение задолженностей по учёбе. Парень устало хнычет, утыкаясь лицом в ладони, в то время как Бён вздыхает. Понедельник: дай мне свой адрес. отправлю тебе кое-что. и мы в расчёте. Немного подумав, парень диктует данные и опускает голову, немного подёргивая коленками. Бён смотрит на него и понимает, что это чёртов ребёнок, который устал от всех этих извращенных просьб и пожеланий. Быстро открыв приложение доставки, мужчина заказывает ему несколько полных обедов и вбивает нужный адрес. Понедельник: минут через тридцать получишь подарок. учись усердно. большего мне не нужно.       — Господин… Вы всё-таки подумайте над моим предложением, ладно? Понедельник: я не ясно выразился? Пак закатывает глаза, после чего вдруг закашливается и густо краснеет. Бён поднимает бровь, наблюдая за тем, как чужие ладошки прижимаются к горящим щекам, а сам парень немного склоняется к камере.       — Я тут это… подумал, может, Вы хотите от меня чего-то особенного? Более извращённого, чем то, что я обычно показываю… Вы… Вы можете попросить о чём угодно, Понедельник, я попытаюсь исполнить любые Ваши желания. Вот так. И всё это завершается горящими щеками, смущением и ослепительными глазами. Понедельник: чёрт возьми, парень…       — Я бы хотел услышать, как Вы называете меня деткой, — вдруг произнёс он, тут же прикусывая губу. Бён замер. Вместе с ним замер и Пак. Мужчина мягко улыбнулся, наблюдая за тем, как парень проходил через все стадии принятия произошедшего. За минуту он умудрился испугаться, смутиться и снова покраснеть. Понедельник: за всё время, что я наблюдаю за тобой, это первые слова, которые ты произносишь без натяжки или по чужому приказу. Пак не смотрит в камеру, снова и снова перечитывая его сообщение. Понедельник: таким ты нравишься мне больше. Понедельник: напиши мне, когда определишься с тем, что ты хочешь мне дать. …парень продолжает ему писать. Нет, больше он не завлекает его, предлагая себя. Обычно это сообщения с благодарностью. Обычным текстом. К счастью, у пацана работает смекалка, и он не пытается отправлять свои фото в благодарность за редкие обеды-ужины. Однажды у Бёна был такой опыт, и это было совсем неуместно с учётом того, что Бён несколько раз отказывался от подобного «общения» и «благодарностей». Посмотреть на голые тела он может как платно, так и бесплатно, так что… Впрочем, он давно этого не делал. Бён предпочитает реальные отношения сетевым. Он хочет прикасаться, пробовать на вкус, вслушиваться в чужое дыхание и упиваться тем, что ему дают. Мужчина-то в принципе зашёл на тот сайт злополучный месяц назад из-за глупой скуки, а в итоге нашёл своего студента, с заплывшим взглядом и алеющими щеками. Бён слабо улыбается при мысли об этом, потому что ракурс был неправильно выставлен, да и вообще он практически не позаботился об этом, но всё выкупали эмоции, звуки и взгляд. Назови меня своим именем: я могу спросить кое-что? Понедельник: вопросы, которые мне не нравятся, я не слышу и не вижу. Назови меня своим именем: ох. я хотел узнать, сколько Вам лет. Возраст? Серьёзно? Бён закатывает глаза и облизывает губы, печатая ответ. Ничего ведь не случится, если он правдиво ответит, верно?.. Понедельник: тридцать два. Назови меня своим именем: ох. вау. спасибо за ответ. Понедельник: с чего вдруг интерес? Назови меня своим именем: я… представляю Вас. пытаюсь понять, есть ли что-то, что я могу Вам дать. «Это вряд ли», — думает Бён. Понедельник: важно не то, что ты можешь дать. важно то, что ты хочешь дать. …Бён позволяет ему сдать работы после занятий. Ставит перед фактом, когда звенит звонок с пятой пары. Чанёль едва может скрыть удивление и радость, и Бён вздыхает, отводя взгляд от искрящихся глаз. Пацан практически ничем не отличается от реального, разве что в дневные часы он не закатывает глаза от удовольствия и не стонет под лёгкую фоновую музыку. Мужчина ведёт его в свой кабинет, где с удовольствием открывает окно и приглашает парня присесть. Тот сразу достаёт свои задания из файлов и укладывает на стол, молча дожидаясь позволения защищаться. Вдохнув свежий вечерний воздух, Бён немного поворачивается к парню, осматривая чужой взъерошенный вид. Ему чертовски хочется сказать: «я знаю, чем ты занимаешься», «я ненавижу осознание того, что ты выполняешь грязные желания других людей». Он поджимает губы, мечтая сказать: «я хочу, чтобы ты выполнял мои желания». Пак неловко скрещивает пальцы в замок и замирает под его взглядом, отчего-то в этот раз не отводя глаза. Бён не сразу понимает, что в парне что-то изменилось, потому что пацан всё-таки смущается.       — Рассказывай, — позволяет он. Усталость бьёт по голове с особой силой. …сессия выпивает из него все силы. Мужчина морально разлагается, едва притаскивая ноги после шести-семи вечера. У него нет настроения есть и даже идти в душ. Он хочет просто лечь в постель, что, собственно и делает, едва ему удаётся сбросить с себя костюм. Пак пишет ему в чат спустя пять дней. И он искренне обеспокоен тем, что мужчина пропал с радаров. Почему искренне? Потому что вопрос «куда вы пропали?» он растягивает на конкретный вопрос, затем на кучу оправданий, мол, я это не из-за денег, Вы не подумайте, а потом и вовсе сдувается, заканчивая восемь строк извинением «прошу прощения, это не моё дело. я не должен был Вас беспокоить». Бён не знает, зачем отвечает, но… Понедельник: работа. поздно возвращаюсь. очень устал. Назови меня своим именем: я могу чем-нибудь помочь? Понедельник: предлагаешь свои услуги? Назови меня своим именем: это может быть не… показ. и не… ладно, мне не стоило. вряд ли есть что-то, что я могу сделать с вашим состоянием. Понедельник: хочу понаблюдать за тобой. Назови меня своим именем: понаблюдать за мной? Понедельник: да. чем ты занимаешься? Назови меня своим именем: делаю индивидуальную зачётную работу по предмету. мне… Вас это заинтересует? Понедельник: впусти меня в кабинет, малыш. Назови меня своим именем: ох. Бён усмехается, когда пацан подключает его закрытому эфиру, потому что первым он замечает порозовевшие щёки. Хорошее освещение в комнате предоставляет мужчине возможность рассмотреть парня получше. Учитывая, что на часах 00:47, он выглядит соответственно: у него взъерошенные волосы, искусанные губы, а ещё на нём какая-то большая футболка. Уютный. Домашний. Мягкий. Парень предупреждает, что много говорить не будет, и тут же опускает взгляд на экран. Бён подозревает, что Пак переключился с вкладки сайта на файлы с индивидуалкой. И ему это нравится больше, чем то, чем парень обычно занимается. Потому что сейчас, без этих взглядов, неловкости, смущения и откровенных сцен, он выглядит по-настоящему юным. Просто парнем, который вынужден учиться и зарабатывать себе на жизнь. Напоминание о чужих обстоятельствах вынуждает Бёна взять телефон в руки и отправить парню пятьсот тысяч на счёт. Пак вздрагивает, услышав оповещение, и возмущённо надувает щёки, тут же взглянув в камеру.       — Ну зачем? Я же просто подключился! Это нечестно! Он щёлкает мышкой, вероятно, ожидая ответа в чате, но Бён ничего не пишет.       — Вы не собираетесь ничего отвечать? — тихо спрашивает он. — Понедельник? Вы… Бён слабо улыбается и откидывается на спинку кресла, просовывая в ушко чашки пальцы. Кофе вряд ли способно принести должный эффект, однако вместо напитка это делает парень.       — Скажите честно, пожалуйста, я Вам нравлюсь? Взгляд замирает на экране. Чанёль кажется уставшим и немного смущённым, но заметно, что храбрится. Ему и правда интересно.       — Понедельник… пожалуйста. Чёрт. Бён ненавидит ночное время. Оно делает его слишком слабовольным. Понедельник: да.       — Вы хотите меня? Понедельник: да.       — Вы бы хотели… заняться со мной сексом? Бёну не нужно время, чтобы это обдумать. Он и так знает ответ. Понедельник: да. Чужие щёки розовеют, шея покрывается пятнами. Бён думает о том, как ставит на чужой коже засосы и вздыхает.       — Есть причина, по которой Вы не хотите смотреть на меня? Понедельник: и не одна.       — Я могу узнать их? Он полтора месяца мучается, играя на два фронта. Он чертовски устал. Ещё и это чёртово ночное время… Понедельник: предпочитаю реальный контакт сетевому. Понедельник: ты слишком молод, чтобы я мог воспользоваться тобой. Понедельник: мы знакомы.       — О-ох, — вырывается из чужого рта. Чужие глаза ошарашено уставились на чат. Бён представляет, как быстро бьётся чужое сердце, и цокает языком. Да, кажется, ему не стоило писать последнее сообщение. — Я… О, Боже мой… Пак испуганно водит взглядом по строкам, пока Бён беспомощно глядит на него, даже не думая успокаивать. Он думает, что если раскроет себя прямо сейчас, то у пацана случится приступ. Проходит как минимум десять минут, прежде чем Пак пытается взять себя в руки. Он всё ещё в ужасе и жутко смущён, но хотя бы начинает двигаться.       — Я… не знаю, что сказать. Понедельник: о тебе не знает никто, кроме меня. ни о чем не переживай, малыш. я всё понимаю и не осуждаю тебя. ты оказался в этом дерьме не из-за лёгкой жизни. я сохраню твой секрет.       — Спасибо, — только и шепчет он, взглянув на сообщение. Чужие глаза блестят от слёз. Слишком большой стресс. Понедельник: я не буду спать ещё час минимум. поплачь, понервничай, успокойся и перезвони мне. Пак ничего не говорит — только кивает. Прежде чем кабинет для него закрывается, он успевает увидеть, как слёзы скатываются по щекам.       — И кто тебя просил откровенничать?.. Парень ему перезванивает через полчаса. Он приятно удивляет его, когда садится за стол с кружкой. У него заплаканное покрасневшее лицо, влажные волосы и другая футболка. Значит, никаких проблем с менталкой не предвидится, и на том спасибо.       — Я подумал, что если Вы сохраните этот секрет, то это ничего не меняет. Вы всё ещё хороший человек и Вы всё ещё нравитесь мне. Стоп. Бён выдыхает до упора и хмурится, протягивая пальцы к клавиатуре, но не зная, что писать. С ума сойти, этот пацан… Понедельник: ты даже не знаешь, как я выгляжу.       — Мне достаточно того, что Вы сделали для меня за всё это время, — отвечает Чанёль, — и я верю, что Вы не воспользуетесь моими слабостями. Вы хороший. И я бы… возможно, я бы хотел встретиться с Вами. Когда-нибудь. Бён только собирается заверить его в том, что чревато последствиями доверять кому-то на таком сайте, при таких обстоятельствах, да ещё и учётом разницы в возрасте и положении, как парень смущённо произносит добивающую его фразу:       — И я всё ещё хочу услышать, как бы Вы назвали меня деткой. Понедельник: угробишь меня когда-нибудь. Пак совершенно необъяснимо хихикает. Сердце сбивается с ритма. …сессия приближается к концу. Последний экзамен у Пака был сегодня, у Бёна это тоже был последний экзамен, но уже сегодня ему вновь пришлось задержаться на работе допоздна. Вернувшись домой, он, не раздеваясь, завалился на постель и уснул, позволяя себе помечтать о том, как все отчёты оформятся сами по себе и ему не придётся ещё месяц долбаться с отвратительными бумажками. Когда он очнулся и уговорил себя сходить в душ, на часах была половина первого. В оповещениях на телефоне числилось начало трансляции Пака. Мужчина открыл ссылку и понял, что эфир закончился семнадцать минут назад. Чёрт. Назови меня своим именем: Вы опоздали. Мужчина усмехнулся, заваливаясь на постель. Понедельник: сегодня у меня закончился тот самый отчётный период на работе. Назови меня своим именем: о, поздравляю! а я закрыл сессию на все пятёрки! сегодня был последний экзамен! Понедельник: и ты решил отпраздновать трансляцией? Назови меня своим именем: так точно. Понедельник: жаль. я вырубился на подходе к спальне. Назови меня своим именем: могу ли я… Вы позволите мне провести Вас в кабинет? Бён вздохнул, прислушиваясь к себе. Откровенно говоря он соскучился по чужому голосу и горловым стонам. Ему бы хотелось, очень хотелось, но не смотреть, а быть причиной этих стонов. Понедельник: чёртово искушение… Назови меня своим именем: пожалуйста. Понедельник: впусти меня в кабинет, детка. Назови меня своим именем: в звуковой или?.. Понедельник: или. Назови меня своим именем: ох. я… я могу услышать Ваш голос, пожалуйста? Понедельник: хорошо. Назови меня своим именем: ох. Парень не суетился, поэтому Бён успел стянуть с тумбочки наушники и подключить их к телефону. Он рефлекторно повернул экран, когда понял, что картинка горизонтальная. Кажется, парень поднаторел за то время, пока Бён не мог присутствовать на трансляциях. В комнате царил полумрак, добавляя атмосферы. Камера была направлена на постель сбоку. Пака было хорошо видно: он лежал на спине будучи абсолютно обнаженным, пальцы поправляли проводные наушники, колени были согнуты, одно из них умело скрывало пах. Бён умел возможность видеть его профиль и это было…       — Ты прекрасен, — шепнул он, боясь выдать свой голос сразу же. Парень отреагировал как и ожидалось: он замер и шумно выдохнул, распахивая глаза. Облизав губы, он повернул голову и взглянул в камеру.       — Чёрт, так необычно слышать кого-то.       — Разве ты не проделывал подобное с кем-либо ещё?       — Н-нет, — смущённо ответит тот, — я… Как мне к Вам обращаться?       — Не имеет значения, малыш. Пусть это будет… господин Бён. Парень прикусил губу и отвернул голову, предпочитая камере потолок. Его пальцы резко сжались, собирая простынь в кулак. Бён усмехнулся, наблюдая за чужим проявлением эмоций. Чёрт, он совсем рассудка лишился. Ему везёт, что парень слишком взбудоражен эмоциями, чтобы понимать, что в его окружении может существовать лишь один тридцатидвухлетний Бён.       — Хочешь мне что-нибудь предложить?       — Всё, что Вы захотите. Я так и не определился с тем, чего хочу. Я не уверен… я просто хочу всего.       — Хочешь, чтобы я взял над тобой контроль? Парень шумно выдохнул. Пальцы продолжали сминать простынь. Он был прекрасен. Им хотелось обладать.       — Да, пожалуйста.       — Хорошо, малыш, опустишь для меня свою ножку? Хочу взглянуть на тебя. Его смущение чертовски хорошо ощущалось в дыхании и движениях. Он был так медлителен, что предвкушение начинало сдавливать глотку. Бён был уверен, что сегодня ему удастся довести парня до предела. Паку вообще нужно было мало: он быстро возбуждался и изо всех сил пытался оттянуть оргазм. Его трансляции заслуживали особого места хотя бы из-за того, с какими чувствами и внутренней борьбой он оттягивал конец эфира. Бёну даже не нужно было смотреть — достаточно было слушать, чтобы понимать насколько он разгорячен, чувствителен и открыт в последние минуты трансляций. Мужчина знал: сейчас он ещё смущается, потому что недостаточно возбуждён, но ещё немного — и ему удастся заполнить чужой рассудок желанием. Пак прекрасно поддавался его низкому голосу, он был готов на всё. Подчинение определённо доставляло ему удовольствие. Он втягивал живот, оглаживая выпирающие косточки рёбер, пока вторая ладонь медленно оглаживала член. Он быстро завёлся и ёрзал на постели, «оглушая» его смущёнными стонами.       — Не играйся с собой, — резко протянул Бён. Парень разжал пальцы руки и тут же сжал их в кулак, оттягивая от вставшего члена. — Как насчёт того, чтобы показать мне себя?       — Господин Бён, — всхлипнул Пак.       — Что такое, детка? Кажется, парень на мгновение зажмурился, простонав сквозь сомкнутые губы. Мужчина облизал губы, всматриваясь в чужое возбуждённое тело. Ему так хотелось убрать чужие руки и коснуться разгоряченного тела своими, но увы, кроме собственного ствола члена в ладони оглаживать было нечего.       — До этого я полтора часа вёл трансляцию. Я сейчас… Вы не представляете насколько я сейчас чувствительный, — со стоном признался он. — Я не смогу продержаться долго.       — Ох, детка, — цокнул Бён, — бы с удовольствием вошёл в тебя и позволил кончить только от этого, но я далеко от тебя, поэтому тебе придётся постараться. Чанёль хнычет. И, чёрт, член в ладони откликается на этот звук. Он пережимает основание и стискивает зубы, вглядываясь в экран телефона.       — Покажи мне себя, малыш. Ложись напротив камеры. Едва он принимает необходимую позу, как Бён стонет, рассматривая открывшуюся картину. Чанёль гладко выбрит и потрясающе смущён. Настолько, что накрывает ладонями лицо и сдвигает коленки.       — Тебе стыдно, малыш?       — Очень стыдно, господин Бён, — бормочет он.       — Прекрасно. Не хочешь поиграться со своими пальчиками? — в ответ слышится невнятное скуление, которое иначе как «да» невозможно расценить. — Поднимись на локте, малыш, — мужчина дожидается, когда парень приподнимется и выдыхает: — А теперь возьми свои пальчики в рот. Вот оно. Смущение затапливает лицо. Ему хочется скрыться, но поза не слишком позволяет это сделать, даже если он снова сдвинет ноги. Парень зажмуривается, отсвечивая покрасневшими щеками, и касается пальчиками своих губ. Он неторопливо облизывает фаланги пальцев, проводя между ними языком и зажимая их. Глаза закрыты, дыхание шумное, переходящее в тихий смущенный стон.       — Умница. Надеюсь, ты хорошо позаботился о себе, потому что тебе предстоит растянуть себя ими. Сделаешь это для меня? Вместо ответа Чанёль скулит, вынуждая Бёна сжать себя ещё сильнее. Чёрт, этот парень реально способен довести его через чёртов экран. Пак заваливается на кровать и облегчённо вдыхает, однако, дыхание снова перехватывает, стоит одному из пальцев проникнуть внутрь. Он тихо протягивает стон и вынимает палец, второй рукой сжимая член у основания.       — Вдали от тебя я чувствую себя таким бесполезным, — делится Бён, жадно вглядываясь в экран.       — Я бы хотел, чтобы это были Ваши пальцы, господин Бён. Чёрт возьми, если бы этот парень знал, кто на самом деле за ним наблюдает… Мужчина едва не рычит, наблюдая за тем, как два пальца проникают внутрь, поглаживая стенки внутри. Стоны перестают быть тихими, а тело неподвижным. Пак стремительно теряет контроль, когда поглаживания становятся более резкими и точными. Бён понимает, что парень трахает себя, направив пальцы точно на простату.       — Ты такой красивый, — шепчет мужчина. Парень жалобно скулит, несдержанно двинув ногами по простыне.       — Хочу быть внутри тебя, растянуть тебя под себя… Только представь. На одно мгновение. Тебе хочется большего?       — Да! — всхлипывает Пак. — Да, пожалуйста! Чёрт…       — Раздвинь пальчики, детка.       — Но я… я совсем близко!       — Я вижу, малыш, ты трахаешь себя своими пальчиками, но нужно постараться оттянуть себя от края. Ну-ка, покажи мне себя. Парень подчиняется со скулением. Он раздвигает колени, открывая вид на тяжело вздымающуюся грудную клетку, а потом со стоном раздвигает пальцы. Бён ругается прямо под чужой протяжный стон. Пак перестаёт себя поглаживать по члену и сжимает основание, после чего полностью вытягивает пальцы.       — Господин Бён, пожалуйста, можно я кончу?       — Чёрт, я хочу тебя.       — Пожалуйста, — всхлипывает парень, медленно садясь на постели. Его напряженный раскрасневшийся член дёргается, пока он не садится на колени. Раздвинутые коленки хочется погладить, а потом усадить парня на себя. Он бы покачивался на них, пока Бён удерживал его за бёдра, за пустые без его рук бёдра… Провод наушников оттягивается из-за далеко лежащего телефона. Пак этого даже не замечает, сжимая член и умоляя мужчину дать спуск.       — Садись на пальчики, малыш.       — Ч-чёрт… нет, я не могу больше!       — Давай же, детка. Совсем немного. Ты продержишься ещё немного для меня?.. Он приподнимается и заводит руку за спину. Бён концентрирует всё внимание на лице. Чанёль хмурится, жалобно взглянув в камеру. Лихорадочный румянец растянул по шее и щекам. Это единственный на его памяти человек, способный так привлекательно краснеть…       — Я хочу вылизать тебя, детка, — эмоционально шепчет Бён, надрачивая. — Я мечтаю нагнуть тебя и вылизать. Я бы хорошо позаботился о тебе, малыш.       — Да, пожалуйста. Ч-чёрт, да, — хнычет парень, зажмуриваясь. Его бёдра дрожат, когда он приподнимается и снова насаживается на свои пальцы. Член дёргается под стать движениям. Это нечто особенное, вряд ли такое можно было увидеть на трансляции. — Можно я… пожалуйста? Можно… Господин Бён!       — Кончай… малыш. Оргазм накрывает с головой. Тело судорожно дёргается, пока оба пытаются отхватить себе немного воздуха. Бён мысленно чертыхается, вовремя успев проглотить чужое имя. Блять, это было бы концом всего, если бы парень осознал, что…       — Господин Бён, — шепчет парень. Мужчина опускает взгляд на экран, продолжая поглаживать член. Парень упёрся обеими ладонями в постель, немного согнувшись. Он всё ещё тяжело дышит, но поднимает заплывший взгляд на камеру.       — Я правда Вам нравлюсь? Бён замирает, внутри всё неприятно скручивается. Приходится стиснуть зубы, прежде чем ответить.       — Конечно нравишься, малыш, разве я стал бы…       — Да, Вы бы точно не стали, — с каким-то удивлённым пониманием произносит парень. Бён неприятно кривится, понимая, что парень его всё-таки раскрыл. — Я…       — Да, детка, говори, — шепчет мужчина.       — Вы… назовите меня моим именем. Бён мог бы всё смазать и даже соврать. Он бы мог всё стереть и сжечь, а потом несколько лет подряд делать вид, будто ничего не было, только вот всё то, что мужчина говорил во время их связи, было правдой. Возможно, оглушающей их обоих, но правдой.       — Чанёль.       — О, Боже, — шепнул парень, опуская голову. — Всё это время Вы… Я даже подумать не мог, что это действительно могли оказаться Вы, но когда я услышал Ваш голос… а после того, как Вы попросили себя называть…       — Всё это время ты представлял меня? — недоумевающе переспросил Бён, садясь на постели.       — Я… мне бы хотелось, чтобы это были Вы, — смущённо повёл плечом Пак. Этот парень… Бён уже говорил, что пацан доведёт его до приступа?.. Нет?       — Хочу поцеловать тебя.       — И я, — усмехнулся Пак, взглянув в камеру.       — Что насчёт свидания? Я завтра работаю, но после шести готов заполнить всё время, которые ты готов мне уделить.       — Буду ждать, господин Бён.       — Спасибо за вечер, малыш. Отдыхай. Смущённо улыбнувшись, парень потянулся за телефоном и взмахнул рукой, прежде чем «выйти из кабинета». Бён завалился на кровать и облизал губы. Понедельник: все мои предложения остаются в силе. Назови меня своим именем: я подготовлюсь, господин Бён. Понедельник: я знал, что ты поймёшь меня правильно.