Горький чай, сладкие воспоминания

Итер посмеивается, рассказывая о шутках Сайно. Задумывается, рассказывая о Коллеи и ее дружбе с Сахарозой, которая, он уверен, может многое дать им обеим. Жестикулирует, рассказывая о их маленьком приключении и новом диалоге с Алисой. Страннику интересно, правда. Его приглашали присоединится к времяпровождению путешественника с друзьями, но он предпочел сбежать от слишком уж шумной и разношерстной компании, чтобы побродить по окрестностям Мондштата и изучить традиции праздника ветряных цветов; тем же вечером он как-бы невзначай подкладывает к подушке Итера в номере, где они вдвоем остановились, сесилию. Потом они вместе ужинают в «Хорошем охотнике» (хотя, скорее просто вместе кормят Паймон) и прогуливаются до Утеса Звездолова. Путешественник рассказывает о том, что обычно тут сидит парочка – сейчас же они занимают ее место, рассматривая бегущие волны далеко внизу – и успокаивает Паймон, переживающую, что они упадут. Странник чувствует себя по-странному спокойно. Если задуматься, любой праздник с Итером кажется ему по-своему приятным, а не раздражающим. Он крутит какую-то травинку в руках, внимательно вслушиваясь в плавную речь и отмечая про себя радость от того, что теперь Итер говорит с ним так же спокойно и часто, как и с Паймон. Он тихонько улыбается мыслям, внезапно понимая, что приятный для слуха голос затих. Кукла вопросительно поднимает взгляд на спутника. И теряет дыхание от взгляда золотых глаз. Хотя, ладно, да, ему нечем дышать, он вообще в этом не нуждается, он это прекрасно знает и много раз поправлял по этому поводу Паймон. Это все не важно. – Почему ты остановился? – голос после тишины какой-то хриплый, и Странник легко хмурится. – Ты сегодня очень тихий. Вместо ответа он откидывается назад, опираясь на руки. Замечает задремавшую от их (ладно, Итера) болтовни Паймон – уже действительно слишком поздно для этой малявки. Отщелкивает свою накидку и накрывает ее, возвращаясь к прежней позе. – Не знаю. Думал о празднике. Мне как-то тяжело его понять, не моя атмосфера. – Тебе не нравится? – в голосе Итера слышна легкая печальная нотка. Мондштат стал ему почти домом, возможно оттого, что был первым регионом, с которым он так близко познакомился. – Не в этом дело. Просто тяжело понять всю эту романтику и свободу. Не думаю, что это моя тема. – Сказал человек с анемо глазом бога. Странник легко щелкает его по носу, ухмыляясь. На подначки по поводу его стихии он уже почти не реагировал. – Это все мило, на самом деле. Но не то чтобы я был фанатом милого. Боевые фестивали мне как-то ближе. Путешественник задумчиво стучит пальцем по губе, после чего сверкает очами и тянется в свою не иначе как бездонную сумку, вытянув оттуда флейту (Странник уже даже не удивлен этому). – Музыка отлично помогает почувствовать атмосферу праздника. Хочешь сыграть? – С чего ты взял, что я умею играть на флейте? Итер приподнял бровь и растянул губы в усмешке. – Хочешь сказать, что, прожив пять веков, и, являясь уроженцем Инадзумы, ты не умеешь играть на флейте? Странник закатил глаза и выхватил флейту из рук. Поднеся ее к губам, опустил взгляд и задумался, сделал глубокий вдох и тихонько затянул мелодию. Пальцы (уже давно забывшие, как он играл на бамбуковых флейтах на берегах рек) еле гнулись, звук дрожал, а мелодия все никак не выстраивалась в голове до конца. Но он быстро вспоминал, все более и более уверенно играя мелодию, что когда-то слышал в забегаловках Инадзумы. Хоть он и научился играть на множестве инструментов за всю свою жизнь, он не умел вкладывать в игру свои чувства, а оттого никогда и не пытался податься в странствующие музыканты или барды. Все его способности ограничивались саморазвлечением от скуки, пока он наигрывал запомнившиеся мелодии. Итер рядом вслушивался в разливающиеся успокаивающие звуки, в руках перебирая цветы. Ветер с нежным соленым запахом трепал волосы обоих, пока они погружались в спокойную атмосферу на редкость теплой для весны ночи. Странник оторвал флейту от губ и коротко выдохнул, откладывая инструмент в густую траву. В следующую же секунду ему на голову опустился венок из сесилий. – Ну что? Как тебе дух праздника? – Думаю, для меня дух любого праздника заключен в тебе.