Мой дом — моя семья, мой долг — моя судьба

Одно можно было сказать наверняка: Лойдман был исключительно красивым злодеем! При виде его Йор почувствовала, что у неё пересохло во рту. Под блестящей кожей проступали крепкие, хорошо сложенные мышцы, волосы были слегка взъерошены, часть лица скрыта за чёрной загадочной маской, между сочными красными губами виднелись оскаленные зубы. — Раздвинь для меня эти ножки, детка, — Лойдман подполз по кровати к Йор в обнажённом, аппетитном великолепии. — И позволь мне насладиться. Йор вздрогнула от требовательного тона его голоса. Она чувствовала страх, у неё перехватило дыхание от возбуждения. То место между её ног пульсировало, желая руки и губы Лойда, чтобы он разжёг в ней ещё больше огонь. А какое восторженное, обожающее выражение было на его лице, когда ранее она взяла в рот его твердую плоть! Почему никто не говорил ей, как это нравится мужчинам? Наконец-то, наконец-то она начала понимать разговоры на кухне за кофе! Даже фраза о том, что надо стать как животное, теперь имела смысл: ей хотелось потереться о мужчину на кровати, прежде чем отдаться ему всем телом. Но… Йор выпрямилась, решительно скрестив руки на груди. Она не могла так легко угодить такому негодяю. Лойдман был опасен, она не могла позволить себе проявить перед ним ни малейшей слабости! — Нет, — заявила она голосом, который готов был задрожать, если бы только позволила, — я не подчинюсь тебе! — Что! Йортисия, это ты? — брови Лойдмана нахмурилась в замешательстве. — Йортисия? — Йор почувствовала острый укол ревности. Кто это такая и почему Лойд спрашивает о ней, когда он голый? — Разве ты не помнишь ее? — прошептал он в ответ на потрясённое молчание, немного приподняв маску, чтобы посмотреть прямо в глаза. — Йортисия, величайшая ведьма? — Ты… Ты хочешь, чтобы я была кем-то другим? Испытывал ли он такую же ревность, когда она попросила его принять облик Лойдмана? Если да, то ей следует извиниться. — Она внутри тебя, Йор, — улыбнулся Лойд, возвращая маску на место, чтобы снова плавно превратиться в Лойдмана. — Просто выпусти её. Она злобная, сильная и безжалостная, и она чуть не убила меня! Что? Ведьма чуть не убила её Лойда? В ярости Йор хотела спросить его, где она может найти эту женщину, чтобы оторвать ей голову, но Лойдман так злобно улыбнулся, что все мысли вылетели из головы, а по конечностям разлилось ещё больше жара. Пульсация усилилась. Почему она почувствовала себя кем-то другим? Более смелой. Более сильной. — Я буду для тебя Йортисией, — прошептала она, вздрагивая. — Тогда приступим, — прорычал Лойдман и одним плавным хищным движением набросился на неё. Опасный. Быстрый. Под стать ей. Йор инстинктивно захотелось пнуть его с такой силой, дабы он шлёпнулся на стену, как тряпичная кукла, но она сдержала этот порыв, когда его вес переместился на неё, просто потому, что знала: бессознательный Лойдман означает, что ей придётся подождать, пока он придёт в себя, и продолжить то, что она очень хотела сделать прямо сейчас. Вместо этого она обвила руками его тёплое, крепкое тело и сильно сжала его — в качестве предупреждения. Лойдман был хорошо сложен и, в общем-то, довольно силён для мужчины: он начал отчаянно сопротивляться, и ограничить его движения было невозможно. Кроме того, ощущение трения обнажённой кожи о голую кожу усиливало её странное возбуждение. — Так вот как ты хочешь играть, Йортисия, — выдохнул он. — Борьба? Давай! Плоть между его ног снова стала твёрдой, она чувствовала это. Она немного раздвинула ноги, чтобы понять, каково это. Когда он упёрся в то место, где пульсировало сильнее всего, она ахнула и вздрогнула. Больше. Она хотела большего! — Да, маленькая ведьмочка, — промурлыкал Лойдман, пока она извивалась под ним в попытке ритмично потереться о член, — именно так и надо. Значит, ты так сильно этого хочешь? — Да, — Йор энергично кивнула, стесняясь смотреть ему в глаза… но тут же вспомнила, что она Йортисия. Стала бы настоящая ведьма стесняться в такой ситуации? Конечно, нет! — У тебя раньше был мужчина? — губы Лойдмана коснулись её виска, а соблазнительный шёпот согревал её ухо. Йор никогда не обнажалась. И никогда — вот так. Но, может быть, у Йортисии было? Покраснев, она посмотрела на него в поисках подсказки. — Возможно? — она старалась казаться дерзкой и храброй, как и подобает злобной ведьме. — Я знаю, что ведьмы ненавидят всех мужчин, — заявил Лойдман, — за исключением тех, кто может доставить им огромное удовольствие. И этот мужчина — я. Злобная ведьма Йортисия, окажи мне честь, пусти меня к себе. Ты не пожалеешь об этом, клянусь. И если понадобится, ты сможешь потом выжать из меня все соки. — Хорошо, — кивнула она, чувствуя некоторое облегчение от этих вариантов. — Да. — Э-э, ты должна отпустить меня сейчас же, Йор, — прошептал Лойд немного настоятельно, — ты сейчас сломаешь мне рёбра. — Мне так жаль! — в ужасе она отпустила его, но тот только рассмеялся, тут же переместившись вниз, снова заморочив ей голову. — К ним еще вернусь… позже, — прохрипел он, целуя её грудь, от чего по телу пробежала волна желания. — Посмотри на этот милый маленький пупок, — он осыпал её живот поцелуями, легко щекотя этим. — Хн, эти округлые бёдра. И твоя сексуальная задница! — его руки скользнули вниз по её бокам и оказались под ней. — Должно быть, они созданы на небесах, — он сжал её ягодицы, вызвав несколько судорожных вздохов. — Ноги… видел ли я когда-нибудь такие идеальные ноги? Такие сильные! — он провёл губами по её бедру слева, затем по бедру справа. — Хм-м-м. Детка, Лойдман очень хочет опробовать твоего нектара. Теперь он стоял на коленях между её ног, нежно раздвигая их своими сильными руками. Йор почувствовала, что дрожит. «Не психуй и не бей его, Йор», — строго сказала она себе. Это не совсем Лойдман, это Лойд. Лойд очень добрый человек, с ним ты в безопасности. Он не причинит тебе вреда. — У тебя красивая киска, Йортисия, — промурлыкал Лойдман, причмокивая губами. — Сочная и влажная. Она для меня такая? Это правда, она была мокрой, как никогда раньше. Его безжалостный взгляд заставил её поёжиться, но то, что она была так беззащитна перед ним, только усилило возбуждение. И теперь она чувствовала свой запах. «— Ты не должна оставлять после себя никаких следов», — говорил ей Лавочник на одном из первых уроков. Даже следов запаха. Но это было неизбежно. Как она могла остановить это место, чтобы оно не стало скользким от нужды и мускусным от запаха, если кто-то вроде Лойдмана был так близко? — Может быть, это яд, — бросила она вызов Лойдману с кривоватой улыбкой. — О? Есть только один способ это выяснить. Лойдман стремительно приподнял её бёдра и прильнул ртом к обнажённой плоти. — Лойд! — взвизгнула она, хватая его за волосы. — Я теперь Лойд? — ухмыльнулся он из-под женских ног. — Нет проблем, Лойд тоже умеет это делать! Откуда? Но, конечно, были и другие. Как минимум, его покойная жена. Ревность ничего не изменит! Ощущение было нечестивым и таким, таким хорошим — и если другие тоже могли испытать это, то они молодцы — теперь её очередь! Он посасывал чувствительное местечко, затем облизывал и поглаживал языком, нежно, сильно, быстро, медленно. Мяукающие звуки срывались с девичьих губ. — Ну что, нравится тебе, порочная ведьма? — хмыкнул Лойдман, прижимаясь к ней. — Пожалуйста, не тяни мои волосы. — Очень приятно, спасибо, Лойдман, — сумела произнести она, сохранив толику достоинства. Она не отпускала его волосы, нужно было за что-то держаться, пока внутри нарастало большое напряжение. Ей хотелось, чтобы его язык двигался быстрее, сильнее, но Лойдман был злодеем, он точно знал, как дразнить её, никогда не давая того, чего она хотела. — Пожалуйста, — умоляла она, тяжело дыша, потянув за волосы, чтобы приблизить его голову. — Да, Йортисия, — он злобно остановился. — Что такое? — Я хочу… я хочу… — Кончить? Ты этого хочешь, Йортисия? Не сдерживайся, я и не подумаю встать между тобой и твоим удовольствием! Тут её осенило, что означает это «кончить» в данном контексте. Да, она хотела кончить. Очень сильно. Ей это было необходимо. — Да, прошу, Лойдман, — умоляла она. — Я хочу кончить. — Тебе хорошо? — О боже, да! — застонала она. «Хорошо» — не то слово. Это было лучше, чем всё, что она чувствовала раньше. — Хм-м-м, сексуальная лисичка, какая же ты горячая, — выдохнул Лойдман. — Если я «кончу» сейчас, на этом всё закончится? Или ты сделаешь это снова? — Йор вдруг испугалась, что то закончится слишком быстро, а что, если это было на один раз? Тогда ей захотелось, чтобы это продолжалось дольше, хотя всё в ней хотело освободиться от напряжения. — Если позволишь, — Лойдман ввёл в неё палец, и ощущения усилились. — Я буду делать это каждый день, по нескольку раз. Знаешь что? Мы больше никогда не встанем с постели. — О, — выдохнула Йор, прижимаясь к нему. Остаться с ним в постели? Навсегда? Саду это вряд ли понравится. — Ты чертовски красива, — хрипло вздохнул Лойдман, — посмотри на себя, такая раскрасневшаяся и готовая. Он снова погрузился в неё, массируя пальцем внутренности и одновременно требовательно посасывая то место, где огонь горел всё жарче и жарче. Йор поняла, что сейчас кончит, чем когда-либо прежде, это было почти слишком, слишком круто, слишком опасно. Не сорвётся ли она и не разобьётся ли? Она никогда не была в такой власти, никогда не позволяла себе быть настолько уязвимой. Но когда первая волна разрядки окончательно всколыхнула её и глаза закатились от напряжения, Лойд не отпустил. Он держал её за бедра, целовал и ласкал во время первой, второй и третьей волны, пока она не обмякла и не стала похожа на бескостную куклу, не способную больше двигаться. — О нет, я не выкрикивала твоё имя, — с сожалением прошептала она, обретя дыхание и опору. — Я забыла. — Всё в порядке, моя прекрасная Йор, — прошептал Лойдман, страстно целуя её. — Ещё успеешь. Вкус его губ был необычным. Это был её собственный вкус, поняла Йор, это было странно возбуждающе, как запретный плод, и она слизывала его с губ, пока во рту не появился вкус самого Лойдмана, который показался ей ещё более возбуждающим. — Позволь мне теперь поиграть с ними, — Лойдман положил дрожащие руки ей на грудь, — это преступление — пренебрегать вещами такой красоты. Только посмотри на них! Йортисия известна во всех странах своими прекрасными грудями, но никому, кроме меня, не разрешено прикасаться к ним. Его руки были немного грубоваты, но это было очень приятно. Это были сильные руки, которые знали, что делают — конечно, Лойд знал всё. Он играл с её сосками, превращая их в твёрдые маленькие камешки, которые разжигали новый огонь в животе. Ещё больше влаги начало сочиться из неё, когда он прижался своим чудесным ртом к её грудям, чтобы пососать их. Можно ли было «кончить» и от этого? — Пожалуйста, — снова выдавила она, выгибая спину. — Ты девственница, Йор? — поинтересовался Лойдман, затаив дыхание. — Ты никогда не спала с мужчиной? — Только с братом, — ответила Йор и по шокированному выражению лица Лойдмана мгновенно поняла, что это был неправильный ответ. — …в одной постели, — быстро пояснила она, — ему всегда было трудно заснуть. — Моя невинная, милая Йор, — Лойдман снова поцеловал её в губы. — Я сделаю тебя своей по-настоящему. Я постараюсь быть нежным, но это может причинить боль. Скажешь мне, когда остановиться? — О нет, не останавливайся! — Йор схватила его руки и положила их обратно на свои груди, — пожалуйста, не останавливайся. Лойдман сорвал черную маску и бросил на пол. — Позволишь мне быть Лойдом за это? Для меня это имеет слишком большое значение, чтобы я мог притворяться кем-то другим. И просто, чтобы ты знала? Я хочу быть не только твоим первым. Я также хочу быть твоим последним. Может быть, она ещё не совсем всё поняла, что нужно было знать об этом деле между мужем и женой? Осознала Йор, тяжело сглотнув. Но что бы там ни было ещё, она не сомневалась, что хочет испытать это вместе с Лойдом. ### Ранее в этот день Лойд взял горсть презервативов из больничного запаса в предвкушении того, что, как он надеялся, должно было произойти этой ночью, и мысль о том, что ему придётся покупать их в аптеке, показалась слишком смущающей. Они лежали в карманах его брюк, но где были его брюки? На полу, Лойд казался себе идиотом. Он пытался найти их, продолжая целовать Йор, как будто от этого зависела его жизнь. Он так нервничал, что желудок скрутило в узел. Его руки дрожали. «Это же не в первый раз для тебя, идиот». Он переспал с достаточным количеством женщин, чтобы забыть большинство их имён. Ну, это было связано с работой. И из-за этого это никогда ничего не значило. На самом деле, он никогда не получал удовольствия от занятий любовью, это было просто средством для достижения цели, обязанностью. Во время своих миссий ему нужно было умело манипулировать своими целями, чтобы позже те давали ему именно то, что ему нужно. Он знал, что сказать и что сделать во всех возможных ситуациях; мог читать людей, как открытые книги, чтобы подметить все их слабости и тщеславие, а затем безжалостно использовать их. Манипулируя их самолюбием, заполняя пустоту внутри них сладкими словами и заботливыми жестами, он мог заставить влюбиться в себя любую женщину и любого мужчину. Ни один из них никогда не был чем-то большим, чем просто галочкой. До этого он вообще не заботился о многих людях. Но теперь? Это было чистой нуждой. Он хотел Йор так сильно, что готов был просто умереть, если бы не смог получить её. Она значила для него целый мир. Пусть это и не первый его раз, но ощущалось именно так. Монументально. Жизнь меняется. «Я люблю её». Влюблённые — самые большие и безнадёжные дураки, это всем известно. У Сильвии случился бы апоплексический удар, если бы она когда-нибудь узнала, но в данный момент его не волновали ни она, ни ВАЙЗ, и всё остальное. Через несколько месяцев он успешно завершит операцию «Неясыть», а затем навсегда уйдёт со службы. Он будет жить с Йор, Аней и Бондом, вдали от невзгод этого жестокого мира, и будет оберегать их, обеспечивая всем, чего они только пожелают. Приветливая мягкость Йор, её шелковистая кожа под его руками, её запах, вкус — всё это сводило его с ума от потребности отбросить всё, каждую последнюю защиту, которую он выстроил как шпион, раздеться догола для неё, вместе с ней. Быть собой, только собой. — Что это? — с любопытством поинтересовалась Йор, когда ему наконец удалось достать презерватив после борьбы с одеждой. — Это называется презерватив, — объяснил он, пытаясь разорвать чёртову упаковку с помощью зубов. Почему их так трудно открыть? — Он собирает мою сперму, чтобы ты не забеременела. — Ой! — пискнула Йор, положив руку на живот. — Одно из моих яиц ждёт своего часа? — Возможно, — сказал он, наконец одержав победу и сплюнув обёртку на пол. — А яйцо не расстроится, если снова будет напрасно ждать? — спросила она, глядя на бушующую эрекцию, слегка надувшись. — Боже, Йор, — выдавил мужчина. — Мысль о том, что у тебя будет мой ребёнок … … вызывала у него головокружение и надежду, будто он собирался в любую секунду сгореть. Это было всё, о чём только мог мечтать такой мужчина, как он, жена, как Йор, брат или сестра для Ани и… Он почувствовал, как на его мозг обрушился ледяной душ, заморозивший бешеные, отчаянные мысли. Ты эгоистичный идиот! Остановись. Остановись. Завтра тебя могут убить, Сумрак, ты всегда это знал. Какого чёрта ты делаешь? Возьми себя в руки. «…не сейчас», — услышал он собственный голос, проклиная себя за то, что такой, какой есть, и его грудь болезненно сжималась. — «Может быть, позже.» — Хорошо, — улыбнулась ему Йор. — Мне бы этого хотелось. Он чуть не выбросил презерватив в мусорное ведро. «Мне бы этого хотелось», — она хотела детей от него, Лойда. Их детей! Чтобы они стали настоящей семьёй. Аня будет так счастлива! Почти. Но не по-настоящему. Десятилетие жёстких тренировок навсегда изменило человека. Шпион его уровня не действовал по прихоти. Да и не мог. Такой шпион, как он, тщательно натягивал ненавистный презерватив на свой твёрдый член, дважды проверяя, как тот сидит. Такой шпион, как он, не оставлял ничего на волю случая. И всё ещё … Их свёл случай, брак по расчёту, ненастоящая семья, которая, однако, стала для него самым важным, важнее мира во всём мире. Большие, доверчивые глаза Йор смотрели на него, и он чувствовал такую любовь к ней, что, казалось, задохнётся. — Милая моя Йор, — он погладил её по щеке, по волосам. — Я хочу, чтобы ты была счастлива. — Я счастлива, Лойд, — улыбнулась она. — Когда я с тобой. Он положил руку на её влагалище, обнаружив, что оно влажное и скользкое, и женщина выгнула спину, прижимаясь к нему, инстинктивно желая получить удовольствие. Он никогда не встречал человека, который ничего не знал бы о сексе, но при этом знал бы всё, потому что просто был в ладу с собой. — Если хочешь, потри себя, — сказал он ей, чувствуя, что голос неустойчив. — Так будет приятнее. — Так? Вид её пальцев, погружающихся во влагу, заставил всю его кровь прилить от мозгов к подёргивающемуся члену, который знал только одно место назначения. Он занял позицию, потирая кончиком у входа. — Хм-м-м, — прохрипела она. Лойд обхватил её колени и приподнял их, зная, что так ей будет лучше. — Постарайся не напрягаться, Йор. Прости. Он подался вперёд. Йор ахнула, а Лойд застонал. Тугая. Тёплая. Небеса. Он снова толкнулся. Глубже. Глубже. Несмотря на небольшое сопротивление. Ещё глубже. Глубже. Он наблюдал за её лицом в поисках каких-либо признаков боли, но не увидел ничего, кроме удивления. — Хорошо? — он надавил, осторожно входя и выходя. — Ты что-нибудь чувствуешь? — Тебя, — хныкнула Йор. — Я чувствую тебя. Внутри себя. Это… приятно. — Позволишь мне двигаться немного быстрее? — Да, пожалуйста, — Йор закрыла глаза. — Пожалуйста, быстрее. Он почувствовал, как её пальцы переместились на клитор и начали ритмично, но осторожно раскачиваться взад-вперёд. Потребуется сила воли, чтобы не кончить слишком рано, как подросток. — Ты можешь войти глубже? — прошептала Йор. — Да. Да! Вот так. А-а-ах, продолжай в том же духе, да, да! Лойд услышал, как Бонд скребётся в дверь — видимо, пёс встревожился из-за странного шума. Что они будут делать, если Аня проснётся? Почему он не подумал запереть дверь? Но сейчас он уже не мог остановиться. Йор стонала под ним, по-настоящему проникаясь их движениями. Её тугие стенки сжимали и массировали его член — и тут она испытала оргазм, сильное сжатие её мышц тоже довело его до предела, бесполезно было пытаться продлить это. — Йор, — простонал он, продолжая толкаться в неё с каждым толчком сильнее, пока не кончил полностью. — Лойд, — простонала она, впиваясь ногтями в его спину, дёргаясь и содрогаясь. Боже Всемогущий. Ему потребовалось некоторое время, чтобы собраться с мыслями, отстраниться и скатиться с женского тела. Он поднял глаза к потолку, тяжело дыша и настолько насытившись, что мог бы заснуть прямо на месте. Но Йор пошевелилась, и он повернул голову в сторону, встретившись с обожающими, полуприкрытыми глазами, устремлёнными на него. Её лицо раскраснелось, губы покраснели и немного припухли от поцелуев. Его сердце забилось сильнее при виде этого — разве настоящие мужья чувствуют себя такими счастливыми, такими гордыми за то, что доставляют удовольствие своим жёнам? — Всё было в порядке? — спросил он с лёгкой улыбкой. Он знал, что ей это понравилось. Йор была самым честным человеком, которого он когда-либо встречал. Она ничего не могла скрыть. — Это то, что настоящие мужья и жёны делают друг с другом каждую ночь? — полюбопытствовала она в ответ, лукаво улыбаясь. — М-м-м, — удовлетворённо согласился он. По крайней мере, мужчина представлял, себе это так. Ну, только дурак не будет спать с такой женой, как Йор, каждый день хотя бы по одному разу! Ему очень захотелось закурить, но было лень искать где-нибудь сигарету. Вместо этого он нащупал её руку и поцеловал пальцы, нежно посасывая каждый из них. — Хи-хи-хи, — хихикнула та. — Что ты делаешь? — Может быть, я ещё недостаточно тобой налюбовался, — усмехнулся Лойд, прижимая женщину к своей груди и целуя в макушку. — Надеюсь, завтра у тебя ничего не будет болеть, — пробормотал он. — Надеюсь, я не был груб. — Груб? — она слабо пошевелилась в его руках. — Это считалось грубым? Мне показалось, было очень нежно. — О боже, — простонал Лойд. — Ты меня убьёшь. — Нет! — в её голосе звучал ужас. — Это совершенно не входит в мои планы, Лойд-сан! — Мы вернулись к почтению? — вздохнул он. — Всё, что тебе нравится, Йор, всё, что тебе нужно, считай, что я готов это тебе дать. Возможно, грубость тебе может понравится?.. — Я не знаю, что мне нравится, — в её голосе звучало сожаление. — Я слышала, что люди иногда делают это как животные? Сзади? — О боже, — снова простонал он, мысль о том, как её задница шлёпнется об него, немедленно подействовала на его измученную нижнюю часть. — На обеденном столе? — Нет проблем, — выдавил он. — Если я смогу вернуться с работы пораньше, а ты сделаешь то же самое до возвращения Ани… — Так это всё правда, — изумилась Йор. — Я и не знала. Ты делал это раньше? Это и многое другое. Сумраку не было стыдно. Стыд был роскошью, которую шпион не мог себе позволить. — Нет, — солгал он, потому что не хотел её шокировать. — Никогда. — По-моему, это слишком, — размышляла Йор. — Но я хочу попробовать всё. — Я умру очень счастливым человеком, — пробормотал Лойд. — Что? — Йор толкнула его в знак протеста. — Почему ты собираешься умирать? — Не планирую, — усмехнулся он. — Это фигура речи. — Мне не нравится это слышать, — глаза Йор гневно сверкнули. — Я запрещаю тебе умирать, Лойд-сан. Я буду защищать тебя, тебе не нужно ничего бояться. — Спасибо, Йортисия, — поддразнил он её. — Я не хочу, чтобы Йортисия тебе тоже нравилась, — лицо Йор стало ещё мрачнее. — Лойдман нравится Йортисии, — быстро исправил он свою ошибку. — А мне нравится Йор и только Йор. Моя милая, маленькая Йор. Иди ко мне. Он снова притянул её к своей груди, крепко сжимая в объятиях восхитительное тело. — Я немного сонный, — пробормотал он. — Останешься здесь со мной? — Могу ли я разбудить тебя, когда захочу ещё того, что мы только что делали? — О боже, — простонал Лойд. — Пожалуйста, разбуди. Обещаю тебе, Лойдман сделает всё возможное. Когда бы тебе это ни понадобилось, он к твоим услугам.