Moments

      Джефф надеется, что буря миновала, когда они заходят в номер отеля, в котором проспят до утра, рассчитывает забрать Кода к себе домой, чтобы потом там уже спокойно всё обсудить ещё раз, утешить и привести в порядок их общий внутренний раздрай. Потому что сейчас больше нет ни на что сил и желания, кроме как принять душ и лечь спать. Но первым сигналом, что между ними далеко не порядок становится то, что Баркод укладывается спать на ту постель, которая была нетронутой все эти три дня. Сатур смотрит внимательно на манипуляции парня, отбрасывает полотенце в сторону и не собирается сдаваться так просто, даже если Тин снова включает обиду. Джефф ложится позади него, прижимаясь грудью к острым лопаткам, и нежно целует в выступающий позвонок у основания шеи, поднимаясь ласковыми поцелуями вверх, стараясь успокоить, утешить, хотя бы немного расслабить. Вот только Код напрягается сильнее, неправильно воспринимая его действия, и шепчет слова, утопающие в подушке:       – Я не хочу, Пи’, – которые заставляют Сатура замереть и зарыться кончиком носа в волосы, прикрывая глаза. Внутри странно и больно щемит, но он отмахивается от этого чувства, обдаёт кожу тихим, еле различимым:       – Это были поцелуи вместо «спокойной ночи», а не прелюдия, – а ощущение того, что просто не будет не покидает его даже тогда, когда усталость и истерика берут своё, накрывая тяжелым одеялом сна.       Тин же не спит до самого утра, наблюдая, как за окном занимается рассвет, окрашивая улицы Бангкока всеми оттенками розового и жёлтого. Парень пытается понять и разложить у себя в голове все ощущения, старается сделать так, чтобы чувство, будто его бросили и предали исчезло из груди, когда Джефф откроет глаза. Но реальность оказывается куда более суровой, обжигая каждый раз сердце воспоминаниями прошлого вечера и заставляя уголки глаз щипать из-за наворачивающихся слёз. Как бы сильно он не любил Сатура, у него не получается подготовиться и переварить всё. Поэтому когда они выходят из отеля и садятся в микроавтобус, Баркод просит отвезти его домой.       Джефф смотрит на него с лёгким недоумением и тоской, но ничего не говорит, отворачиваясь к окну, а потом роняя небрежное «пока», когда автобус останавливается у дома Кода.       Сатур даёт ему время, честно даёт, но воспринимает его комментарий про диван слишком положительно, потому что кроме этого Тин больше не хочет ничего ему говорить, не отвечает ни на сообщения, ни на звонки, упорно игнорируя всё, что Джефф делает. Тем, что окончательно выбивает из колеи становится песня в сторис Крими. Это прошибает на слёзы и его самого, потому что истории Кимхана с Порчэ и их с Кодом кажутся слишком похожими в данный конкретный момент, чтобы от этого отмахнуться.       Ощущение неправильности и пустоты не исчезает и на следующий день, поэтому Сатур собирает себя и всю волю в кулак, и едет к Тину, чтобы встретиться на пороге с его хмурой сестрой. Едва за ним закрывается дверь, и наступает тишина, как он слышит со второго этажа поразительно знакомую мелодию, похожую на его «Stranger». Крими стоит рядом, скрестив на груди руки и бросая недовольные взгляды из-под чёлки.       – У нас тут домашний концерт с песнями Джеффа Сатура, которые он пел, написал, упоминал или слушал в машине, – она чеканит каждое слово, злясь ещё больше, когда видит, что парень смотрит на лестницу и больше ни на что не реагирует. Голос Баркода звучит надломлено и болезнено, в нём проскальзывает хрипота от многочасового пения, а гитарный перебор отдаёт фальшью. У Джеффа не находится сил и смелости встретиться с Баркодом, который поёт так, будто завтра больше не наступит никогда. Поэтому он разворачивается и быстро спускается по ступенькам к подъездной дорожке, ныряет в машину, доставая предмет из бардачка, и возвращается к немного опешившей девушке, дожидавшейся его на пороге.       – Это заживляющая мазь, его пальцы наверняка будут не в порядке, – парень всучивает ей тюбик, и натурально сбегает, уже в машине переживая почти истерику.       Код срывается на всхлип, когда доигрывает очередную песню, и откладывает в сторону гитару, падая спиной на постель и прижимая к груди дрожащие пальцы. Крими тихонько стучит и приоткрывает дверь, осторожно переступая порог комнаты, будто заходит в клетку к испуганному, раненому зверю. Тин молча следит за ней болезненно сухими глазами, а потом опускает взгляд на то, что она держит в протянутой руке.       – Пи’Джефф приезжал.       Он молча забирает мазь, рассматривает настолько внимательно, будто не он заставляет Сатура пользоваться ею. Баркод сворачивается, сжимаясь на боку в ком, и тихо выдыхает, проваливаясь в сон впервые за несколько суток.       Просыпается на следующий день ближе к обеду, приводит себя в порядок, разглядывая в зеркало бледную кожу и тёмные круги под глазами, спускается поесть, а потом просит сестру отвезти его к Джеффу. И она даже не спрашивает, уверен ли он, точно ли этого хочет, потому что видит решительность в его глазах, которая вытеснила, наконец, часть той боли, которая плескалась на дне.       Дверь открывает ему улыбающаяся Прани, которая привстаёт на носочки и аккуратно обнимает его за шею, прижимая к себе.       – Здравствуйте, Кхун’Мэ , – произносит Тин, приобнимая женщину в ответ, и только кивает, когда слышит:       – Он засел в студии, – женщине хочется добавить, что Джефф выглядит разбитым и раздавленным, что он сожалеет и ещё много-много всего, но по лицу Баркода видит, что ему это не нужно, что он просто хочет пойти к её сыну, и она счастлива видеть этого мальчика на пороге их дома.       Код улыбается уголками губ, а потом направляется к двери, которая ведёт с святая святых Джеффа Сатура. Он не стучит, сразу прошмыгивает внутрь, встречаясь с чужим больным взглядом. Джефф растрёпанный и хмурый, полулежит, откинувшись на спинку дивана, наигрывает на гитаре что-то незамысловатое, грустное, и струны любимой Тэйлор плачут под его пальцами.       Тин подходит к нему вплотную, забирая из его рук инструмент и откладывая его в сторону, чтобы в следующую секунду занять самому место на чужих коленях, усаживаясь боком и обнимая за шею. Сатур так продолжительно выдыхает, словно полностью решает опустошить лёгкие, и сжимает Баркода в объятиях что есть силы, утыкаясь холодным носом за ухом.       – Прости меня, Код, пожалуйста... – Джефф ощущает как из-под прикрытых век начинают струиться дорожки слёз, капая на чужие ключицы и теряясь в вороте футболки. Внутри него – невыплаканый океан из страхов и опасений, которые он успел накопить за эти несколько дней. Потому что понимает, что облажался, но не знает, как исправлять, если слова не помогут.       – Ш-ш-ш, успокойся, – Баркод гладит мягкие тёмные пряди, вдыхая запах апельсинового шампуня и растворяясь в этом аромате, аромате любимого и самого важного человека, своего дома, – мой Пи’Джефф... – у Кода тоже наворачиваются на глаза слёзы, но он старательно их смаргивает, говорит тихонько, знает, что сейчас это очень нужно им обоим, – я больше не злюсь и не обижаюсь на тебя, больше не пытаюсь закрыться от тебя или сбросить твои руки. Но мне очень были нужны эти несколько дней, чтобы я побыл наедине с собой, переосмыслил и принял тот факт, что теперь мы с тобой не из одной компании. Я также понял, что для нас с тобой ничего не меняется, – Сатур крепче сжимает руки на чужой талии и поднимает заплаканное лицо, встречаясь со взглядом коньячных глаз. Тин не даёт сказать ему ничего, одной рукой стирает мокрые дорожки с высокой скулы, а второй накрывает искусанные губы, – я знаю, что ты мне говорил то же самое, но мне нужно было это не просто услышать, но и обдумать самому, – вторая рука скользит вниз по длинной шее, принося мягкую ласку, пока парень аккуратно целует, шепча еле слышно, – я плакал потому что до ужаса боюсь отдалиться и потерять тебя, потому что я очень тебя люблю, – Сатур прикрывает воспалённые глаза и подаётся вперёд, прижимаясь своим ртом к мягким нежным губам, втягивая Баркода в поцелуй и вцепляясь в футболку на чужой спине мёртвой хваткой.       Тин выдыхает горячий воздух и отвечает, приоткрывая рот и сталкиваясь своим языком с чужим, лаская влажную плоть и утопая в тепле, пробежавшемуся волнами по коже.       Джефф целует со всей любовью и трепетом, надеясь, что ему никогда не придётся видеть чужие слёзы, если они только не будут от счастья. Потому что он больше не готов снова столкнуться с чужим игнором и равнодушием, испытывая на коже покалывающий злой взгляд. Ему банально страшно, что в следующий раз его могут не простить и больше не подпустить к себе, и уже никакой контракт не заставит их помириться.       Баркод отстраняется с глухим чмоком и улыбается уголками губ, прикасаясь лбом к чужому и потираясь носом о нос. Джефф облизывает губы и прокашливается, немного хрипло произнося:       – Мне правда жаль, что так всё вышло, в моей голове и вселенной не менялось абсолютно ничего, поэтому мне казалось, что и у тебя ничего не меняется и повода расстраиваться не будет, но когда я увидел твой взгляд и слёзы, то понял, как здо́рово ошибался. Обещаю, что впредь о таких вещах ты будешь узнавать самым первым, Код, – он гладит Тина по спине и еле заметно улыбается, сжимая крепче руки, когда парень пытается встать, – не отпущу никуда.       Баркод фыркает, как кот, и мягко массирует чужой затылок, перебирая нежно волосы и проговаривая:       – Тогда я не смогу показать, какое название для фандома я придумал, – он сразу же ловит заинтересованный блестящий взгляд, поэтому всё же встаёт с чужих коленей, чуть пошатнувшись, и достаёт с заднего кармана телефон, усаживаясь рядом с Сатуром и укладывая голову ему на плечо, – мне вспомнилось английское местоимение, которое ты всё время сокращаешь до одной буквы «u», когда пишешь посты. Благодаря этой букве я сразу мог бы указывать на всех фанатов, которые меня окружают и...       – И на меня, – вставляет Джефф, приобнимая Тина за талию и слушая внимательно.       – А ты всё равно будешь моим фанатом номер один, как и я твоим, – отмахивается Код, и разблокирует телефон, – я начал вспоминать все слова, которые знаю на «u» в английском, и мне пришло в голову «unit».       – Единица?       – И не только. Смотри, – он открывает заметки, в которых написано: «u + nit», – если «nit» прочитать наоборот, то получится моё сокращение имени «tin», как у...       – Как у Кима, – догадывается Сатур и нежно улыбается, – так я теперь юнит, получается?       – Тебе нравится? – Баркод приподнимает голову и пытливо заглядывает в чужие, отдающие теплом глаза, – только честно.       – Мне нравится, Пи’Код, – Джефф позволяет себе рассмеяться искренне и ярко впервые за последние дни, полностью отпуская напряжение. Код закатывает глаза и щёлкает его по лбу, выдыхая:       – Нонг’Юнит, – и тоже разражаясь смехом. Сатур ловит чужую руку за запястье и внимательно смотрит на немного припухшие пальцы, по очереди целуя каждый и тихо шепча, прижимая тёплую раскрытую ладонь к своей щеке:       – Люблю тебя, мой главарь юнитов, – и снова собирается притянуть Тина к себе в объятия, но парень опережает его, обхватывает за шею и заваливается спиной на диван, роняя Джеффа на себя и громко ойкая.       – Нет, тебе точно нужно покупать новый диван, – бухтит он, пока Сатур продолжает нежно улыбаться, устраиваясь головой на чужой груди и слушая, как бьётся любимое сердце. Он счастлив слышать чужой смех, бухтение и даже возмущение, что угодно, кроме надломленного голоса из-за слёз и истерики.