Moments

      «Баркод – собственник, – как-то заявляет Крими во время прямого эфира и улыбается в камеру, – он не любит делиться своими людьми, хоть и старается этого не показывать». Тин слушает это и фыркает себе под нос: ещё не было ни разу такого, чтобы он по-настоящему вышел из себя из-за другого человека, оставаясь спокойным, когда друзья общаются и обнимаются с кем-то другим, когда Та не сразу отвечает на звонок или Тонг не обращает на него внимание. Код – уже не маленький мальчик, он понимает, что не может присвоить себе человека и посадить его под замок, поэтому нормально относится к тому, что любимая сестра летит за границу со своим партнёром по съёмкам. И он счастлив на самом деле быть таким человеком, отмахиваясь от возникающих время от времени непонятных чувств, когда кто-то подходит к Джеффу. Сатур – общительный, добрый и очень внимательный к близким людям, поэтому очень много уделяет внимания Байблу, Апо и Тонгу, отвлекаясь от разговора с Баркодом. И хоть он возвращается почти сразу, в груди у парня копошится что-то неприятное и тёмное, что-то, чему он совершенно не хочет давать название. Не хочет, отгоняет от себя снова, глуша это всё чужой тёплой улыбкой и надеясь, что это единичный случай. Но всё становится хуже и сложнее, когда они из категории Пи-Нонг и просто друзей превращаются в возлюбленных. Тогда-то это тёмное, наконец, обретает название и смысл. Джефф – единственный человек из всех, кого Код ревнует.       Он впервые даёт определение для этого чувства на Send Off. Они вместе почти месяц, Тин окрылён ответными чувствами, влюблён так сильно и неистово, что не сразу замечает, как фокусируется на фанатке, которая улыбается Сатуру, мило с ним болтает, стреляя ярко накрашенными глазами, и накручивает локон на изящный тонкий палец. Джефф отвечает спокойно, сдержанно, но очень тепло, как и всегда общается со своими SATs, а Баркода накрывает, ему хочется сию секунду привлечь внимание своего парня, чтобы он перестал так улыбаться. Но Код всё ещё в своём уме, он прекрасно понимает, что своей ревностью может разрушить то, что едва начало между ними разгораться, поэтому с облегчением поворачивается к девушке, которая садится напротив, и пытается вести себя как обычно, не замечая теперь направленный на себя чужой ревностный взгляд.       В следующий раз Баркод ощущает непонятный приступ ревности прямо на концерте в Тайбэе, когда Сатур заигрывает с фанатами, улыбается им, а потом в добавок ещё обнимается с Апо, но Тину удаётся моментально затолкнуть её подальше и поглубже, убедить себя, что повода нет, что всё отлично и замечательно, а он себя накручивает. И этот способ действительно спасает, потому что чем больше времени они с Джеффом проводят вместе, чем ближе и интимнее становятся их отношения, тем сильнее Коду хочется спрятать этого чудесного парня от всего мира. Благо, у него на плечах всё ещё есть голова, которой он может более или менее успешно думать.       И так длится следующие пять месяцев, Баркод благополучно учится жить со своими тёмными порывами и не показывать их Сатуру, любит его безмерно и с каждым днём всё больше, даже когда сталкивается лицом к лицу с чужой ревностью. Оказывается, Джефф ещё больший собственник, который, при этом, ещё и не молчит, периодически что-то говорит о Та, злится, когда Код общается с другими. Но это не переходит никаких границ, Сатур остывает почти моментально, стоит губам Тина прикоснуться к его щеке и рукам обвиться вокруг шеи. Это ещё одна монетка в копилочку доводов о том, что одного ревнивца в их отношениях достаточно, а Баркод обязательно это перерастёт, просто для него отношения в новинку, вот он и чувствует некую неуверенность, особенно рядом с партнёром старше себя почти на десять лет. И это вроде как снова и отлично работает, пока не случается Милли.       Тин знакомится с ней на одной из репетиций, на которую заглядывает, чтобы принести Джеффу обед. Невысокая темноволосая девушка что-то эмоционально рассказывает, активно размахивая руками, и перетягивает на себя всё внимание Сатура. Код почти сразу узнаёт в ней хоть и молодую, но очень известную тайскую певицу, о которой слышал и по новостям, и от воодушевлённого Джеффа. И хоть Баркод понимает, видит, что взгляд его парня остаётся нейтрально-дружелюбным, по-братски тёплым (он иногда так смотрит на сестёр или Джесси), но тёмный голодный зверь снова поднимается во весь рост, готовый буквально сожрать любого.       – О, Код, привет, – Сатур, наконец, замечает его, мнущегося у входа, и стремительно подходит, обнимая за плечи. – Милли, познакомься, это мой близкий друг и партнёр Баркод, – он подводит Кода ближе к девушке, которая заинтересованно разглядывает его, а потом загадочно улыбается, протягивая руку:       – Здравствуй, Нонг’Баркод, – он неуверенно сжимает её тонкую изящную ладонь и пытается улыбнуться, осознавая, что получается у него откровенно хреново. – Я так много слышала о тебе от Пи’Джеффа, что у меня ощущение, будто мы знакомы уже сто лет, – она легко, мягко улыбается, а потом заливается смехом, когда Сатур прокашливается и чешет нос свободной рукой. Тин видит, как краснеют кончики его ушей, и фыркает себе под нос, мысленно поглаживая тёмного зверя по голове и заставляя его уснуть. Но в следующее мгновение Милли хватает Джеффа за руку, легонько дёргая, и темнота вскидывается вновь, поднимая шерсть.       – Я заглянул, принёс обед, а теперь мне нужно идти, – Баркод выныривает из-под чужой руки, ставит пакет у стены, в последнее мгновение спохватывается, осознавая, насколько невежливо себя ведёт, поворачивается к девушке и чуть кланяется, – мне было приятно познакомиться, Пи’Милли, – и переводит взгляд на Сатура, на лице которого проскальзывает лёгкое недоумение, проговаривая, – не буду вам мешать, – и выскакивает из тренировочного зала.       – Извини, я сейчас, – Джефф кивает девушке и буквально выбегает следом, успевая схватить Баркода за руку на выходе из павильона, – что случилось, Код?       Тин напрягается, кусает губу и хочет выпалить что-то типа того, что Сатур зря пошёл, бросил такую чудесную компанию. Но он же на самом-то деле не виноват в детской неуверенности своего парня, как и не виноват в том, что Баркод отчаянно сильно ревнует Джеффа именно к девушкам. Может быть так происходит, потому что после трёх месяцев отношений Сатур признался, что до Кода был всего один парень, с которым у него были даже не отношения, а встречи ради снятия напряжения. Тогда же он рассказал, откуда умеет делать минет и что всему остальному учится уже с Тином. Та откровенность Джеффа произвела на Баркода неизгладимое впечатление, раз и навсегда поселила в голове чёткий барьер после чужих слов: «Я был до чёртиков напуган, когда понял, что ты мне реально нравишься, как девушки, с которыми я встречался. Тут-то меня и догнал кризис ориентации, который благополучно стоял в сторонке, пока я дрочил другому парню, но решил накрыть, когда я влюбился в тебя. И я долго не мог понять и решиться, нужно ли мне это всё, смогу ли я правильно вести себя или может лучше оставить наши отношения на уровне Пи-Нонг, но чем больше я проводил с тобой времени, тем больше осознавал: я уже не представляю свою жизнь без тебя, хочу обнять тебя и поцеловать, хочу сделать с тобой много грязных, откровенных вещей. А самое главное: хочу твоей взаимности. Поэтому и решился на тот поцелуй и признание на Пхукете, я просто не видел другого выхода. Но самое смешное, я в своей голове до сих пор не договорился, что я – бисексуал. Не в смысле, что мне противно или что-то подобное, просто я понимаю, что меня не привлекают другие парни, кроме тебя, Код». Именно эти слова откладываются у Баркода в голове. И с одной стороны, его проснувшейся собственнической натуре проще, потому что она выливает свою ревность на девушек, которые мелькают рядом с Сатуром реже, с другой стороны – это происходит таким бурным потоком, что появляется ощущение, будто этой волной снесёт всех: девушку, Джеффа и самого Тина.       – Всё нормально, Пи’, я правда не хочу тебе мешать, – он поворачивается к своему любимому человеку и пытается улыбнуться, видя смесь неуверенности и досады на осунувшемся от усталости лице. «Да, Баркод, отлично, просто отлично. Ему же проблем мало, устрой ему сцену ревности, он так будет рад», – злится сам на себя Код, кусает пухлую губу и делает шаг к Сатуру, обнимая за шею и аккуратно поглаживая по затылку, – я заскочил на минутку, знал же, что у тебя нет времени на еду, поэтому волновался, – и Тин действительно не врёт, потому что правда волновался и боялся, что его парень-перфекционист напрочь забудет о том, что такое еда, готовясь к своему сольному концерту.       Джефф напрягается всего на секунду, а потом обхватывает Баркода за талию и мягко целует в шею, находящуюся прямо напротив губ.       – Спасибо, тигрёнок, – Сатура всё равно до конца не убеждают чужие слова, он будто чувствует, что Код что-то не договаривает, но конкретно сейчас не может разорваться, вместо репетиции начать выяснять отношения или выпытывать что-то. Поэтому он снова ласково гладит своего мальчика по спине и немного отстраняется, утыкаясь лбом в чужой и заглядывая в медово-карие глаза, – приедешь ко мне вечером?       А Баркод думает, сосредоточенно взвешивает все «за» и «против», до дрожи в кончиках пальцев хочет просто завалиться на постель в обнимку со своим парнем, но внутренняя ревность никуда не девается, и он понимает, что стоит Сатуру упомянуть в рассказе о репетиции Милли, его может взорвать и вместо приятного томного вечера они получат громкий скандал, потому что Коду с каждым днём становится всё труднее держать при себе все претензии.       – Извини, Пи’, – Тин видит, как вгляд Джеффа становится грустным и теряет свой блеск, но он делает это ради них обоих, ради того, чтобы между ними не случилось ничего, что оттолкнёт их друг от друга, – я пообещал маме, что сегодня буду дома, – он снова гладит длинные мягкие пряди и аккуратно целует под глазом, выпутываясь из объятий и нежно улыбаясь, – отдохни после репетиции, пожалуйста, – и теперь точно уходит, не оборачиваясь.       Сатур в недоумении сводит брови, смотря вслед удаляющемуся парню, и не понимает, что между ними происходит. Но обещает себе подумать об этом, а потом теряется в веренице репетиций и подготовки к сольному концерту, совершенно забывая о странном поведении Баркода.       А Тин в это время старается отвлечься, не накручивать себя, нормально реагировать на выступление Джеффа с этой Милли, глушит всеми силами своего тёмного зверя, сажает на цепь и даже добивается успеха, ни одним мускулом не выдаёт своё негодование, едет с Сатуром и его родителями к нему домой, рьяно отвечает на поцелуи и сходит с ума от ленивого утреннего секса, когда его любвеобильный парень набирается сил для постельных свершений. Осознание догоняет его вместе с видео из Твиттера, где он не подпевает только песням, которые Джефф поёт с этой девушкой, милой, смешливой, красивой и далее по списку, который работает не в пользу Баркода. Но он снова, снова отмахивается от своих внутренних тараканов и ощущений, в глубине души радуется, что сольник прошёл, а потом почти дёргается, когда видит, как Милли после премии прижимается спиной к голой груди Сатура, улыбаясь и делая селфи. Он прикусывает от напряжения губы, жуёт внутреннюю сторону щеки и желает побиться головой о стену, чтобы перестать чувствовать это. И по правде говоря, Тин не может злиться на Джеффа, потому что тот не знает о ревностных порывах Баркода, не знает, что его выводит из себя любое упоминание этой девушки. Но все эти доводы не помогают уменьшить раздражение и агрессию, а только выкручивают её до предела, когда Код отказывается приезжать к своему парню после его мероприятия для Шанель, где он в очередной раз умудрился пофоткаться с «сестрёнкой».       И Тин совершенно точно и чётко понимает, что ведёт себя глупо и неразумно, что сам довёл ситуацию до той точки, после которой будет только ссора. Которой он так сильно хотел избежать, прячась за неотложными делами и слыша всё чаще в голосе Джеффа нотки обиды и непонимания – он же реально не в курсе, почему его тактильный и ласковый мальчик начал постоянно отменять встречи, придумывать странные причины для переноса свиданий, игнорировать звонки и смс, говоря о том, что не слышал/не заметил/забыл перезвонить. Сатуру тяжело и больно, а ещё в голову лезут всякие нехорошие мысли и предположения, которые хочется развеять, хочется окунуться в чужие объятия и услышать над ухом: «Я люблю тебя», – но вместо этого он получает очередное лживое объяснение, почему они снова не смогут увидеться. И это становится последней каплей в его океане терпения. Он достаточно в своей жизни натерпелся в отношениях, чтобы теперь снова позволять кому-то так с собой обращаться. И рациональное зерно, состоящее из доводов, что лучше поехать домой, успокоиться и остыть, оказывается закопанным под желанием расставить все точки над «и» здесь и сейчас.       – Пи’Джефф, – Баркод оказывается не готов увидеть Сатура на пороге своего дома, смотрит с недоумением и опаской, когда парень молча протискивается внутрь, сбрасывая обувь и сразу же направляясь на второй этаж. Он знает, что Крими и родителей сегодня нет, но хочет говорить с Кодом на его территории, тем самым не позволяя сбежать или давая преимущество.       Тин молча закрывает дверь и поднимается следом, прямо на входе в комнату напарываясь на злой взгляд, в глубине которого плещется обида и боль.       – Мне надоели эти кошки-мышки, Баркод, – Сатур шагает с места в карьер, но сохраняет дистанцию, не подходит ближе необходимого.       – О чём ты? – Код действительно не совсем понимает, что сейчас конкретно не так и напрягается, слыша чужой сдавленный смешок.       – Знаешь, я, конечно, понимаю, что это твои первые отношения, но нормальные люди расстаются не вот так трусливо, – Джефф вскидывает руку, показывая пространство между ними, пока Тин анализирует только что услышанную фразу.       – Что... Я... Трусливо? – он заикается, делает шаг вперёд, но Сатур отступает, хмурясь ещё сильнее и выставляя руку перед собой.       – Я думал, что заслужил твоей честности, Тиннасит. Мне не нужны отношения из жалости или потому что у нас будет совместный проект. Я думаю, что мы с этим справимся, особенно, если прямо сейчас ты перестанешь мне лгать.       И Тин слушает, внимательно, впитывает все сказанные слова и злится с каждой секундой всё сильнее на то, что Джефф не видит ничего вокруг, не замечает, насколько Коду не нравится этот флирт с фанатками, улыбочки и гляделки с ведущими, весёлые разговорчики с Милли. Сатур зацикливается только на себе, считывает только собственные эмоции, совершенно не считаясь с его, Баркода. Наверное, поэтому он шагает вперёд и зло тыкает Джеффа пальцем в грудь, выпаливая агрессивно:       – Если ты так спокойно говоришь, может ты уже сам нашёл мне замену? Для тебя же не составит это труда, любого помани, сразу упадут к твоим ногам, – Код подрагивает от напряжения, впервые не сдерживая себя и отпуская на волю тёмного зверя, который с радостью поднимается на лапы и готовится к прыжку.       Сатур хмурится сильнее и тоже перестаёт фильтровать всё, что говорит, шагая медленно и опасно, загоняя Тина в угол.       – Мы сейчас говорим не обо мне. Я не лгу тебе, не отменяю встречи, хоть и занят сейчас гораздо больше, чем ты. Молча принимаю каждую твою отмазку, которые становятся с каждым днём всё более глупыми, – он понижает голос, проговаривает тихо, опасно, останавливаясь напротив парня на расстоянии вытянутой руки.       – Ну так если такие глупые у меня отмазки, не стоит тебе со мной и возиться. Найди кого-то другого, кто умнее, взрослее, лучше тебе подойдёт, – Код складывает руки на груди, чтобы скрыть внутреннюю дрожь, и борется с желанием толкнуть Сатура, хотя бы так вымещая свою злобу. А Джефф буквально вскипает от чужих слов, в один шаг преодолевает расстояние между ними и уже сам тыкает пальцем в грудь, каждый болезненный, грубый тычёк сопровождая яростными рычащими словами:       – Я как минимум с радостью нашёл бы того, кто не будет мне врать. Трахаться со мной, а на следующий день тупо не отвечать на звонки, целовать меня и говорить, что любит, а потом придумывать причину для отмены встречи: «Там слишком жарко». Если тебе надоели отношения со мной, если ты понял, что больше их не хочешь или нашёл кого-то, – на последних словах он кривится, как от зубной боли, но всё равно договаривает, переступая через себя, – так имей хотя бы мужество в этом признаться.       – Может мне бы и не пришлось ни в чём признаваться, если бы ты сам помнил, что у тебя есть парень, когда позволяешь липнуть к тебе буквально каждой. Когда улыбаешься им, заигрываешь и флиртуешь, ты совсем не помнишь о том, что у тебя есть я! Тебе плевать на моё мнение и чувства, ведь это же «игра на публику», – Тин всё же толкает Сатура в плечо, а потом показывает кавычки, скалясь зло и обиженно, – Милли хочет прижаться ко мне? Да пожалуйста. Она хочет пообниматься и пофлиртовать со мной? Ну и что, я же Джефф Сатур, мне же плевать на остальных люде...       Баркода болезненно впечатывают в стену, когда Джефф тяжело дышит, сжимая руку в кулак, прижатую у чужой головы, а второй упирается в стену возле бока.       – А ты не забываешь ли, что мы с тобой артисты? Что это часть нашей работы?       – Часть нашей работы обещать взглядом разложить любого и любую? Ну да, тебе же нужно, чтобы все от тебя текли, все тебя хотели.       – Может и так, Баркод, может я получаю внутреннее удовлетворение от того, что чуть ли не каждый представляет меня в своей постели, – его голос хриплый, низкий, обжигает кожу шеи и уха, пускает по телу мурашки, – чтобы каждый из фанатов хотел стонать моё имя и просить ещё, – его рука впивается в бедро Кода, до боли сжимая упругую плоть. Парень дышит хрипло и поверхностно, снова толкает в плечо, а потом упирается ладонями в грудь, пытаясь отодвинуть Сатура, дать себе пространство для вдоха и отогнать прилив жаркой, тёмной похоти, которая струится по венам и бурлит с каждым произнесённым словом всё сильнее. Но Джефф будто превращается в скалу, напирает, вжимается грудью в грудь и свободно рукой фиксирует чужой подбородок, – но вот в реальности всё это получаешь только ты. И стонешь, и просишь, и выгибаешься. Потому что тебе нравлюсь такой я, потому что...       – Да, блять, ты мне любой нравишься, но когда ты со мной, а не когда рассказываешь о том, какая чудесная Милли, как классно вы с ней спелись, а давай прижмись ко мне поближе, сделаем селфи! Ты говоришь, что мне плевать на твои чувства, а тебе на мои разве не... М-м-м...       Тин мычит в поцелуй, агрессивный, злой и кусачий, вцепляется в футболку на чужих плечах, борясь между желанием оттолкнуть и прижаться ближе, а потом чувствует, как между его ног протискивается чужое бедро, давя на пах, и сдаётся, кусая в ответ и до боли вцепляясь в длинные волосы на затылке.       Сатур глубоко ныряет языком в чужой рот, трахает и вылизывает, закипая от злости снова и снова, сжимая бока и притираясь к чужой промежности. У него от чужих ревнивых слов срывает все предохранители и тормоза, он задирает футболку и буквально царапает поясницу, спускаясь ниже под ткань шорт и до боли сжимая упругую задницу. Код тоже проходится ногтями по задней части шеи и между лопаток, кусает за губу и трётся пахом о бедро, теряя рассудок из-за злости и ревности, позволяя себе утонуть в этих ощущениях настолько, что он пропускает момент, когда его шорты оказываются спущенными, а член обхватывают длинные, мозолистые пальцы, надрачивая быстро, жёстко, без капли нежности. Сам Баркод продолжает отвечать на агрессивный поцелуй, в котором смешивается боль и удовольствие, теряется в этих ощущениях и только на грани сознания пробирается рукой под чужие штаны, намеренно царапая головку и слыша шипение в поцелуй, которое вызывает внутреннее удовлетворение и жгучее желание, растекающееся по телу, словно яд, заполняя собой каждую клеточку и вырываясь в утробных стонах.       – Только твои стоны мне приносят удовольствие, Тиннасит... только ты и твой голос заводят меня... Только тебя я хочу практически постоянно... – Джефф отстраняется на миллиметры и проговаривает, проталкивает слова сквозь учащённое дыхание, толкаясь в чужую руку и вгрызаясь поцелуями в шею. Код запрокидывает голову, ударяясь затылком в стену, и дёргает за тонкие пряди, не сдерживая рвущиеся из груди стоны.       – Пи’Джефф... Джефф... – он растворяется в ощущениях, жаре и лёгкой боли, которую приносят жёсткие поцелуи, расцветающие на коже цветами засосов. Тин снова тянет парня, отстраняя от своей шеи, и впивается в пухлые губы страстным поцелуем. Они сплетаются языками, лижутся, как в самом горячем порно, продолжая дрочить друг другу, обхватывая и сжимая горячую плоть, принося извращённое удовольствие.       – Кончи для меня, малыш, – шепчет Сатур, поглаживая мокрую головку и снова прикусывая саднящую нижнюю губу, срывается на быстрый, жёсткий темп, буквально толкая к оргазму. Код царапает чужие ключицы, поднимаясь из-за наслаждения на носочки и с громким: «Джефф», – изливается в чужую руку. Его размазывает по стене в одно мгновение и у него ощущение, будто из его тела вынули все кости, поэтому он почти отпускает чужую горячую плоть, но Сатур обхватывает его ладонь своей рукой и помогает довести до оргазма и себя.       Чужое удовольствие словно выключает сознание Баркода во второй раз, потому что он уже приходит в себя, находясь на своей кровати головой на чужой голой груди, внутри которой размеренно стучит, разгоняя кровь, сердце. Он приподнимается на локте и смотрит в родное лицо, видит царапины на ключицах и шее, замечает припухшую и лопнувшую из-за укусов губу, и ему становится так невыносимо стыдно, что он разрешил себе сорваться.       – Так значит, ты меня отталкивал и игнорировал, потому что ревновал? – Джефф открывает глаза и перекатывается на бок, увлекая за собой и Тина, обнимая его за талию, – ревновал и молчал, да, Код?       Парень видит, что Сатур не выглядит больше расстроенным и злым, на его лице теперь сияет мягкая довольная улыбка, а пальцы нежно гладят поясницу и скользят по позвоночнику.       – Да, – бурчит Баркод, желая спрятаться хоть куда-нибудь и выбирая для своего убежища изгиб чужой шеи. Ему проще говорить, когда не нужно смотреть в глаза, – ты постоянно говорил о Пи’Милли, вы последнее время вечно пересекаетесь на мероприятиях, а я просто смотрел на это всё и жутко злился. И из-за того, что не могу прижаться к тебе на публике так же, как и она, не могу сказать открыто о своей любви, не могу...       – Тигрёнок, ты признался мне в любви на публику за последний месяц уже раз пять точно, – Сатур тихо смеётся и сразу ойкает, когда его щипают за бок.       – Я не это имел в виду, – Тин трётся кончиком носа о чувствительную кожу и продолжает, подавляя вздох, – мне просто не нравится, что окружающие тебя девушки себе так много позволяют, а ты не против, улыбаешься в ответ, разрешаешь тебя обнимать.       – Я может и разрешаю себя обнимать, но никогда не обнимаю в ответ. Даже на концерте я еле касался Милли, – он приподнимает чужую голову за подбородок и гладит чувственные красивые губы большим пальцем, заглядывая в глаза, – и ты бы это заметил, если бы смотрел на сцену, – он фыркает, целуя Тина в уголок рта и мягко уточняя, – из-за того, что я сказал, что меня не привлекают другие парни, кроме тебя, ты всё это время ревновал меня к девушкам?       Баркод краснеет и не в силах ответить словами просто кивает, ощущая себя странно и глупо, потому что:       – Прости меня, что заставил тебя думать, будто у меня кто-то появился.       – Но я так не думал, – Джефф широко улыбается и добавляет, видя недоумение на чужом лице, – я догадался, что ты ревнуешь, но понимал, что если я тебя об этом спрошу, ты просто будешь отнекиваться и переводить тему, никогда в жизни не признаешься. Поэтому пришлось выводить тебя на эмоции.       – Эй! – Баркод больно шлёпает его по плечу и снова щипает за бок, – отличный способ узнать всё, что тебе нужно, браво! – он снова начинает злиться, пытается выпутаться из чужих рук и откатиться в сторону, когда Сатур наваливается на него сверху и придавливает к постели.       – Какой же ты всё-таки упрямый мальчишка! – Джефф не чувствует раздражение, потому что наконец узнал причину чужого странного поведения, но теперь ему предстоит донести в чужую голову очень важную мысль, – в плане эмоций ты закрытый и замкнутый, я знаю это, потому что встречаюсь с тобой. И я знаю, что ты копишь внутри себя все сомнения, злость и негатив, предпочитая всё это оставлять при себе до тех пор, пока не взорвёшься. Мы уже говорили об этом сотни раз – рассказывай мне всё, что тебя беспокоит и не устраивает...       – Ага, чтобы ты не забывал, что встречаешься с неуверенным в себе малолеткой, да?       – Тогда и я – неуверенный в себе малолетка, раз ревную тебя к каждому столбу. Код, нормально испытывать ревность и нежелание делиться своим человеком с кем-то другим, но ненормально доводить себя до такого состояния, когда всё можно решить только через ссору, понимаешь?       А Баркод ведь и правда понимает, впервые смотрит на всю эту ситуацию под таким углом, разрешает себе задуматься над всем, что делал и как себя вёл.       – Прости меня, – снова проговаривает он, обнимая Сатура за шею и роняя на себя, – прости, что сразу не сказал. Я просто боялся, что ты разозлишься или посмеёшься надо мной. Или подумаешь, что я хочу тебя в чём-то ограничить.       – Я ничего бы из этого не подумал, Код. Потому что я сам такой, хочу иногда спрятать тебя от всех, чтобы никто не трогал и не прикасался, чтобы ты ни с кем не говорил и никому не улыбался кроме меня. Я постараюсь вести себя с Милли более сдержанно, обещаю.       – А я обещаю перестать ревновать, потому что люблю тебя и боюсь потерять, – Тин жмётся сильнее и сопит на ухо большим ежом.       – Значит нам обоим стоит поработать над приступами ревности, – Сатур тихо смеётся и ласково целует в висок, поглаживая бока и думая, что ощущать чужую ревность иногда даже приятно, пока она не превращается в большого тёмного зверя, который не поддаётся никакому контролю.