Убийца и сломанная

В шесть утра дома всегда тихо; не то чтобы в другое время здесь полный дом народу, но сейчас тишина буквально давит на голову или все дело в крепости кофе. Рано или поздно начнутся проблемы с сердцем, но Деймон допивает вторую чашку, когда со стороны лестницы слышатся поспешные шаги. На какое-то мгновение он ожидает увидеть там совсем другую, а потом Бейла разве что не врывается на кухню, и мысль ускользает. — Не слишком ли ты бодрая для такого времени? Она останавливается рядом с ним, чтобы небрежно чмокнуть в щеку, и тут же поспешно направляется к холодильнику. — Не ты ли говорил, что ранние подъемы полезны для здоровья? — задорно уточняет она, вытаскивая пачку молока, и принимается шумно рыться в ящиках. — Я такого сказать точно не мог, — хмыкает Деймон, прихлебывая из чашки. Шум, конечно, раздражает слух, но помогает проснуться намного лучше, чем наспех сваренный эспрессо. Да и, признаться, ему намного комфортнее в этом ощущении суеты, которое создает старшая дочь, чем в полной тишине пустого дома. Раньше тут хотя бы постоянно носился Визерис, громко уговаривая Эйгона поиграть с ним. Раньше — до того, как их брак с Рейнирой превратился в эдакую театральную постановку, в реалистичность которой не верят и сами сценаристы. Теперь все совершенно иначе; и стены иногда давят так сильно, что проще не возвращаться домой, чтобы не испытывать тяжесть их давления. Бейла ловко накрывает на стол, точнее сваливает все в огромную кучу, и даже подпихивает ему один из своих йогуртов, совершенно не спрашивая, нужно ему или нет. — Пускай Рейна спит до обеда, у меня еще планы, — заявляет, наконец усаживаясь за стол, и выглядит явно довольной собой. — И что же у тебя за планы? — Некоторые, — неопределенно отвечает она и прячет улыбку за краем чашки. Деймон закатывает глаза, но смешок сдержать не удается. Характер дочери, да даже манера общения слишком напоминает его самого, и это несколько иронично, учитывая то, как много времени они с сестрой проводят у Рейнис. — Ничего криминального, обещаю, — уверяет Бейла с набитым ртом, и он кивает. — Даже если и криминальное, то будь осторожна. — Пап, — почти осуждающе одергивает она. И он жестом показывает, что закрыл рот, чтобы не развивать тему. Уж если кто и умеет выходить сухой из воды, то это Бейла. Впрочем, неприятности на свою задницу тоже обычно она находит, а не Рейна. Каким-то образом ей удается его заговорить, и вот он присоединяется к ее импровизированному завтраку, хотя еще совсем недавно не собирался есть. После еды, вопреки собственным же словам о каких-то престранных планах, Бейла задерживается за столом и спрашивает то, что, должно быть, давно вертелось на языке, но она почему-то решила заговорить об этом сейчас. — Так ты расскажешь мне, что произошло и почему кузина здесь, но не спускается. Деймон откидывается на спинку стула, вытирает руки салфеткой и искоса на нее поглядывает. — А сама как думаешь? — Рейне же ты сказал, так что я не думала, что придется играть в шарады. — Рейне я ничего не говорил, — поправляет он ее несколько подчеркнуто. — К твоему сведению, она прекрасно умеет подслушивать, а еще наверняка разговорила всю имеющуюся прислугу. Не то чтобы это какая-то огромная тайна, но у твоей сестры своеобразные методы получения информации. Бейла многозначительно вскидывает брови, откидывается на спинку своего стула на тот же манер, что и ее отец, но при этом складывает руки на груди. Везде, где ее сестра пойдет окольными путями, она пойдет напролом. И он привык к различиям, которые всегда у них были, с самого детства, но иногда замечает их так явно, что это навевает воспоминания об их матери. Деймон взгляд скашивает куда-то в сторону и недолго молчит. Лейна всегда шла напролом; может, поэтому иногда он беспокоится о Бейле, несмотря на полное и безоговорочное доверие, установившееся между ними. — Хелейна переживает большую потерю, — наконец произносит он. Бейла хмурится, от задорной улыбки не остается и следа. — Здесь? — Да, — кивает Деймон, снова переводя взгляд на дочь. — Она спустится, когда посчитает нужным. И нет, я не запирал ее, если ты думаешь об этом. — Я знаю, что ты не запирал ее, — тут же отвечает она. — Просто… Я не привыкла, что в этом доме бывает кто-то, кроме Рейниры. Имя жены не режет слух, на самом деле никаких эмоций не вызывает. За столько лет, что она провела рядом с ним (или он провел рядом с ней?) девочки так и не привыкли называть ее иначе. Но это даже лучше, наверное. Его бы всего выворачивало, если бы кто-то из них, а то и обе сразу, стал бы называть ее мамой. Еще один брусок для обваливающейся башни в «Дженге» — ее всегда раздражало, что Лейна не осталась в прошлом. Может, с этого все и началось. — Кстати об этом, — вдруг говорит Бейла, будто прочитав его мысли. — Вы давно последний раз виделись? Он давит короткий смешок. — Лучше спроси, когда мы в последний раз разговаривали. — И когда же? — Я не помню, — он забирает телефон со стола, встает с места и проводит ладонью по ее макушке прежде, чем уйти. — Правда, милая, не забивай себе голову. Мы с Рейнирой как-нибудь разберемся. — Да, но… — начинает Бейла, но Деймон коротко целует ее в лоб. И только бросает напоследок: — Никаких «но», занимайся своими планами! — а потом уходит с кухни. Слова Бейлы, конечно, заставляют задуматься, и он жалеет лишь о том, что еще слишком рано, чтобы позвонить Рейнире прямо сейчас и назначить встречу, на которую они оба явятся без какого-либо желания. Да вот только молчание с его стороны помогает их браку примерно так же, как ее беспочвенная ревность и попытки перетасовать все карты в холдинге. В том самом холдинге, на благосостояние которого он положил большую часть жизни. Об этом она, конечно, всегда преспокойненько забывает. Он поднимается по лестнице, листая рабочую почту на телефоне. Даже странно, но выглядит все так, будто поднасрать ему в холдинге Рейнира не пытается. Неужели надеется, что то, что между ними происходит, — это временное разногласие? На втором этаже он разве что не нос к носу сталкивается с Хелейной, суетливо возвращающейся в свою спальню. — Доброе утро, — он привлекает ее внимание к себе не специально; фраза скорее вылетает автоматически, но заставляет ее замереть, взявшись за ручку двери и поднять на него взгляд. Прямой, сосредоточенный и совсем не похожий на один из тех, которыми она смотрела в их прошлую встречу. Деймон блокирует экран телефона, уже не глядя туда. Рабочая почта подождет, к тому же, это всего на пару минут. — Доброе, — отзывается она, и он замечает на ней другую одежду. А еще более осознанный, пускай и несколько заспанный взгляд, и чистые волосы, взъерошенные и будто бы пушащиеся. У нее все еще немного влажные щеки и несколько прядей волос у лица. И светлые, больше в теплый, почти золотистый блонд, волосы не уложены в какую-то прическу, но делают ее черты лица мягче, свежее. Он замечает это мимоходом, будто бы случайно. Вряд ли тоска по брату покинула ее, но сейчас, смотря на нее, Деймон надеется, что ей стало легче. По крайней мере, по сравнению с тем, в каком состоянии она сюда приехала, она точно выглядит намного лучше. У нее взгляд не опасливый, скорее внимательный, но прошмыгнуть в комнату она не пытается, а он почему-то продолжает стоять и смотреть на нее вместо того, чтобы обойти и направиться в кабинет, как и собирался. — Я скоро ухожу, так что можешь спокойно завтракать в столовой или на кухне, — произносит он, прочистив горло, когда замечает, что пауза затянулась. — Ужасное чудовище не набросится из-за угла, можешь не прятаться. Деймон усмехается, стараясь придать фразе насмешливый тон, но Хелейна ничего не отвечает. Только глядит на него пристально и не отводит взгляд в сторону. Да уж, видимо, она не считает эту полушутливую фразу забавной. Он обходит ее и уже берется за ручку двери в кабинет, когда она вдруг говорит: — Я не видела здесь никакого чудовища. Неужели она решила поддержать ничего не значащий диалог? Он голову поворачивает на звук ее голоса, надеется увидеть на ее губах улыбку, разглядеть на лице намек на шутку, ведь иначе и быть не может, но она в лице совершенно не меняется. Смотрит все так же серьезно, а потом скрывается в своей спальне. Буквально сбегает, оставляя больше вопросов, чем ответов, и что-то в ее последней фразе его цепляет. Что-то заставляет снова и снова прокручивать в голове ее серьезный ответ на его язвительное замечание. И он не знает с каких пор, но гостевая спальня стала вдруг той территорией, куда он заходить без ее дозволения не станет. Эта мысль возникает внезапно, но отчетливо. Теперь почему-то он называет эту комнату ее даже мысленно, и это получается само собой, а о причинах Деймон не задумывается. Может, думай он о причинах чуть чаще, все повернулось бы совсем в другую сторону. Он уезжает из дома, как и пообещал Хелейне, на своей машине, а не ждет водителя, как это бывает обычно, когда он точно знает, где окажется вечером. Реальность в том, что после работы он может оказаться где угодно. А если Рейнира поднимет трубку и согласится с ним встретиться, то ему точно понадобится как следует напиться после разговора с ней. Напиться и забыться в квартире Мисарии, что стало давно привычным и понятным планом, в который не стоит посвящать третьих лиц. Даже личного водителя. Лучше он бросит машину на парковке рядом с ее домом, вызвонит водителя туда, чем изначально загонит себя в рамки. Приезжать к ней за рулем стало уже какой-то традицией, которую он не собирается нарушать. Сообщения от жены он пролистывает не глядя, пока стоит на светофоре, а потом, как только время приближается к пятнадцати минутам десятого, нажимает на «вызов» и слушает несколько длинных гудков. — Давай, ответь уже... — недовольно цедит Деймон себе под нос, поворачивая в сторону офиса. Во второй раз он звонить не станет. Хватит уже и того, что он вообще хочет с ней поговорить после всей той херни, которую она несла в последний раз. И только эта мысль отчетливо формируется, как Рейнира снимает трубку. — Да? — у нее голос сонный, а еще приглушенный, будто она говорит в подушку. — Кажется, ты хотела со мной поговорить. — Деймон? Он еле удерживается, чтобы не съязвить, но раздаются какие-то шорохи, а потом ее голос начинает звучать отчетливее. — Я не думала, что ты… Впрочем, неважно. Да, я хотела поговорить. — Отлично, — холодно отзывается он. — Тогда встретимся после пяти? Если возьмешь с собой мальчиков… Но она не дает договорить, обрывает на полуслове, недовольно хмыкнув: — Думаешь, у меня нет своей жизни и я сижу тут и жду, когда же ты соизволишь со мной встретиться? Он заворачивает на подземную парковку, сосредотачивается на дороге и не реагирует на очевидную попытку спровоцировать ссору на ровном месте. В конце концов, она имеет право злиться. Так пусть злится, пусть высказывает все, что захочет. Как будто ее слова могут его задеть. — Значит, ты не приедешь? Она замолкает, выдерживает подчеркнутую паузу, а потом говорит: — Приеду. — Вот и договорились. Пришлю за тобой водителя. — А если я не дома? — едко уточняет она. — Значит, сама скажешь ему, куда подъехать и куда потом тебя отвезти. Деймон не прощается, просто сбрасывает звонок и запоздало понимает, что это была крайне неумелая попытка вызвать у него ревность. На экране телефона почти сразу же вспыхивает новое сообщение: «В половину шестого, и ресторан выбираю я». Желание как следует нажраться становится только сильнее, когда он выходит из машины, убирает телефон в карман брюк и поднимается на лифте в офис. Раньше приезд Бейлы и Рейны хоть как-то скрашивал откровенно дерьмовые будни. Теперь же даже они не заставят его сегодня вернуться домой. Хорошо все же, что он взял машину. Как и то, что у Мисарии почти весь день, чтобы купить приличный алкоголь, отменить свои планы и перемыть ему все кости с Рейнирой. А уж в том, что его жена обязательно нажалуется своей подружке, он не сомневается.