Ты мне нравишься, Старший

      Гора Ста Тысячи Демонов была окроплена красным. Эта битва и её итог войдут в историю на века.       Уже с месяц назад до всех дошла весть: «Небесный демон погиб! Доблестные воины спасли мир…       … никто не выжил»       Никто не осмеливался восходить на гору, где совсем недавно стих звон битвы. Боязнь отравиться и умереть, чтобы просто убедиться в победе была слишком велика. Правда был какой-то один безумец, который с растерянным лицом бегал туда-сюда с двумя мечами, но было это так давно, что все и позабыли.       Прошло более полугода с завершения битвы.       ..........       ......       …       Ветер на забытой всеми горе, где некогда произошла кровавая бойня, протяжно выл. Трупы практически не разложились, пропитанные насквозь тёмной ци. Но на подходе к горе уже лежали кости и стоял густой трупный запах.       Помимо завываний ветра был другой звук.       Будто кто-то полз…       Мужчина, известный когда-то как Святой меча, один из трёх сильнейших фехтовальщиков в мире, сгребал землю одной рукой, подтягиваясь. Движения его были столь медлительны, что за прошедшие полгода с битвы он отполз совсем недалеко; выше на пару десятков метров лежал обезглавленный Небесный демон.       Иногда его движения замирали. Он терял сознание от пары минут до нескольких дней. Он засыпал под красную картинку и смрад и просыпался под неё же. Он был недалёк оттого, чтобы сойти с ума. Но одна мысль не давала ему прекратить цепляться за клочки земли и чьи-то тела, чтобы ползти с дырой в животе и отрубленной рукой —       Я должен вернуться.       Он должен был жить, чтобы вернуться на его Гору Хуа и встретить новый сезон цветения сливы.       Он должен был вернуться, чтобы никто не смел прикасаться к детям его секты.       Он дал обещание ему, что вернётся.       Зацепившись за клочок земли, он потянул себя вперёд. Он бросил взгляд из полуприкрытых век на воткнутый в землю меч. В его голове промелькнула одна короткая мысль: «Неужели что-то осталось?»       Большая часть мечей были сломаны или использованы, чтобы приковать этого демона, но этот будто ждал Чхон Мёна.       Мужчина вцепился в него рукой, напрягая кулак, чтобы вытащить его из земли. Его тело и разум были настолько истощены, что он почувствовал лишь онемение.       Используя меч как трость, он продолжил спуск. Иногда он спотыкался об чью-то руку, ногу или голову и падал вниз, не находя сил, чтобы сокрушаться. Один раз ему попался крутой спуск и он покатился кубарем вниз с мыслью «сегодня я преодолел больше обычного», потом вновь встал и, опираясь на меч, брёл по такому же красному и рябящему глаза пути.       Когда он спустился вниз, где потихоньку начинала расцветать природа, он упал на колени перед небольшим ручьём, заглатывая воду как умалишённый.        По прошествии десятка минут, он оторвался от воды, которую не видел… очень давно. Он умыл лицо от грязи и крови, которые уже слиплись с ним и огляделся вокруг.       Когда он проходил здесь в прошлый раз, тут царила битва. Небольшая часть растительности была уничтожена, но выглядело это действительно внушающие. Сколько же прошло времени, раз куски зелени были разбросаны то тут, то там?       Нужно идти.       Вид из себя представлял Чхон Мён хуже нищего. Белая униформа с цветком сливы на груди, которая являла собой общественное восхищение, истрепалась до неузнаваемого вида и была залита кровью в перемешку с грязью. Мало этого, так в его животе с голову младенца зияла дыра, а на месте левой руки была пустота. Многие считали проходящего мимо мужчину с мечом за галлюцинацию и не могли поверить своим глазам. Кто-то пугался и убегал, чтобы доложить властям. Данная весть разлетелась по всему Канхо, если бы не временный упадок Союза Нищих, который пережил колоссальные потери в своих рядах, сравнимые, разве что, с Горой Хуа.       Одна старушонка была столь добросердечна, что, завидев его плачевный вид, отдала одну из накидок, что продавала.       Несмотря на то, что он был по полдня в пути, двигался Чхон Мён крайне медленно. Падая под очередное дерево или разваливаясь прямо на дороге, он вспоминал былые времена, когда за один прыжок мог перепрыгнуть с одной горы на другую просто потому что. Кто же знал, что ходить так трудно?       А ещё он вспоминал своего ученика.       Как-то Чан Мун рассказывал, что тогда ещё ребёнком Дон Рён прошёл путь от Чжуннань до Хуашань в одиночку. Теперь это казалось таким нереалистичным. Прямо в духе этого упрямца.       Чхон Мён усмехнулся, погружаясь я в сон.       Он почти дошёл до Сианя… скоро будет Хуа Ум, а там…       … Гора Хуа.       Не прошло и пары часов, как он проснулся от странных шорохов. Воришки обходили его мимо, видя, что покуситься, кроме обдрыпанного меча не на что.       Кто же это мог быть?       — Благородный клинок… цветущей сливы? — этот голос был незнаком. — Ученик Чхон Мён, прошу, проснитесь.       Чхон Мён разлепил глаза, уставившись на размытый силуэт. Но стоило взгляду проясниться, он всё равно не узнал человека перед собой.       Мужчина поспешил представиться:       — Я Ли Сон Бэк, ученик второго поколения Чжуннань… Постойте! Не шевелитесь! У Вас рана.       Даже будучи при смерти, Чхон Мён не станет находиться рядом с кем-то из Южного Края. А если кто-то из них пытается… помочь? Нет, определённо нет. Он скорее добьёт его, зная, что даже в таком состоянии, если Чхон Мён вернётся в Хуашань, престиж секты взлетит к небесам и закроет собой Чжуннань.       Видя то, как через силу, но Чхон Мён сопротивляется, Сон Бэк вздохнул:       — Прошу прощения… это ради Вас!       Он нажал на акупунктурные точки и мужчина отключился, повалившись. В этот момент его соученик, что стоял чуть в отдалении подошёл, спрашивая:       — Этот… этот человек. Что с ним делать?       — Временно он будет моим почётным гостем. Предупреди старейшин.       — Но!..       — Пожалуйста.       Молодой человек сдался:       — Хорошо, старший.       Когда ученик Чжуннань ушёл, Ли Сон Бэк уставился на бессознательного мужчину. Он думал как его понести и вспоминал о том, что увидел на Горе Ста Тысячи Демонов. Из-за густой демонической ци он не смог подняться слишком высоко, но открывшийся вид уже поразил его, пусть он и не нашёл того, что искал даже спустя несколько недель. Этот же человек определённо был в самой гуще битвы и дошёл аж до Сианя...       Это ужасало. Воистину только этот человек мог сотворить подобное.       Сон Бэк сглотнул ком ужаса, чувствуя как волосы встали дыбом.       Он должен был спросить.       Прошло около двух недель прежде чем Чхон Мён открыл глаза в одной из комнат гостиниц. Было непривычно мягко и…       Кажется он вновь мог чувствовать своими конечностями. Необычно.       Встав на кровати, он увидел рядом уже знакомое лицо. Ли Сон Бэк спал с двумя скрещенными ножнами на груди. Не похоже, что он делал это часто, ведь поза была неудобной и он всё время ворочался во сне. Когда он почувствовал чей-то пристальный взгляд, он тоже проснулся:       — Ученик Чхон Мён, доброе утро… вернее будет сказать день.       — Не помню, чтобы ученик Чжуннань спасал кого-то из Хуашань. Что тебе нужно?       — Такое было… но я действительно спас Вас из выгоды. Не могу этого отрицать.       Чхон Мён нахмурился.       — Дело в том что… Вы, верно, не помните…       — Говори уже.       — Джин Гым Рён, — Ли Сон Бэк вскинул голову, смотря точно на Чхон Мёна. — Старший брат ученика Дон Рёна. Вы видели… был ли он там?       Гым Рён исчез после разговора с Тан Бо. Он оставил лишь свой сломанный меч после битвы с Дон Рёном и исчез. Ли Сон Бэк предположил, что тот хочет восстановить имя Чжуннань участием в убийстве Небесного демона, но это было лишь его предположение.       Чхон Мён мало что помнил из событий той череды дней, но что он отчётливо знал: в финальной битве на вершине горы Ста Тысячи Демонов последними стоявшими на ногах были ученики Горы Хуа. Они были теми, кто отправил самое большое количество элитных воинов и, закономерно, они дольше всех продержались на ногах.       — Не припомню.       — Вот как. Ясно.       Ли Сон Бэк слабо улыбнулся. Да, он питал слабую надежду, что узнает хотя бы где тело его старшего, но, похоже, Небеса решили скрыть этот секрет.       — Раз это всё, то я ухожу.       — Погодите, возьмите хотя бы это.       Отдав Чхон Мёну одежду и лошадь, Сон Бэк не стал провожать его. Он поспешил обратно в Чжуннань. Он был одним из немногих, если не единственный, на кого оставшиеся старейшины и ученики питали свою надежду. И он не знал, что с этим делать.       Но, может быть, когда-нибудь, он встретит старшего на Небесах и скажет ему, что он приложил все свои силы.       Хуа Ум.       Мужчина пришпорил лошадь в нескольких сотнях метрах от поселения. Уже смеркалось и животное выбилось из сил. Чхон Мён сел, облокачиваясь на дерево.       Уже завтра.       Завтра он взойдёт на Гору Хуа. Он пройдёт через знакомые деревянные ворота. Увидит знакомы лица. Увидит…       Когда горный хребет окрасился рассветом на него взбирался человек. Он шёл по пути, который проложили когда-то ученики, но создавалось впечатление будто за ним давно не следили.       Шаг за шагом, он покорял горную вершину, но добрался лишь к закату, когда солнце клонилось за горизонт.       Красный цвет озарил ворота.       Гора Хуа       «Гора Хуа» мысленно повторил Чхон мён надпись на табличке и толкнул ворота.       Его встречали.       — Прошло четыре года… Хотел бы я сказать, что ты не изменился, даос-хён.       — Тан Бо.       Мужчина с повязкой на глазу курил трубку. Он окинул взглядом потрёпанный вид старого друга и, выдохнув дым, бросил:       — Он ждёт тебя. Иди уже.       — Спасибо, — прежде чем уйти, он кинул. — Давай как-нибудь выпьем. За мой счёт.       На мгновение Тан Бо опешил, но всё же ответил:       — Ловлю на слове. Когда-нибудь… обязательно. Несомненно.       Стоило Чхон Мёну уйти и из-за дерева показался ещё один силуэт. Девушка не хотела показываться и уже практически ушла, как её позвал Тан Бо:       — Исоль, иди сюда.       Девушка вышла из тени дерева. За последние четыре года она практически не изменилась, но многие отметили бы, что она стала ещё краше.       — Ты закончила тренировку.       Кивок.       — Хорошо. Именно поэтому ты здесь? — ответа не было. — Ты видела? Чхон Мён вернулся. Такое чудо. Дон Рён будет рад.       И вновь не было ответа.       — Ты думала, что это она? — Ю Исоль кивнула и Тан Бо поднял глаза к небу. — Прошло четыре года… думаю, это под силу лишь ему.       — Старший Чхон Мён силён, — Ю Исоль впервые заговорила. — Но Старшая Тан Сосо не была слаба.       Тан Бо вздохнул, прикрывая глаза.       Верно, Тан Сосо никогда не была слабой. Наоборот, она давала многим фору на Горе Хуа.       Но этого было мало, чтобы выжить.       — Иди сюда, — Тан Бо распахнул объятия, чтобы утешить Ю Исоль как когда-то маленькую Тан Сосо, но и не надеялся, что та ответит. — Сосо была бы…       Он не успел договорить. Ю Исоль врезалась своей головой в него и сжала одежду на спине. Тан Бо сначала в недоумении смотрел на чужую макушку, но его глаза покраснели, угрожая явить миру одно из чудес света — плачущего Короля Ядов.       «Что-то ты расклеился с этими детьми»       Он поднял глаза к небу, поглаживая чужую макушку одной рукой. Ю Исоль дрожала, но по-прежнему сдерживала всхлипы.       Она скучала. Так скучала эти четыре года.       «Исоль, хочешь я стану твоим наставником? Ох, только не убегай от меня, пожалуйста!»       «Давай заплетём твои волосы? Они такие густые. Посмотрим, тебе пойдёт…»       «Знаешь, я скучаю по семье Тан. Но Гора Хуа дала мне то, чего не было в семье Тан и теперь я посвящу ей свою жизнь»       Силуэт улыбающейся девушки дивной красы в ярком ханбоке или с цветком сливы на груди навечно похоронен в сердцах двух людей.

***

      Каждый день Дон Рёна встречали мутные силуэты, пока одним днём не пришёл Тан Бо и не разблокировал акупунктурные точки. Но с возвращением зрения он не получил воодушевления.       Один пейзаж: домик у пруда, дерево сливы, да встающее и заходящее солнце. Итак из одного дня в другой.       Он много раз хотел спуститься. Сидеть здесь взаперти было невыносимо. Лишь Тан Бо время от времени навещал его, чтобы следить за состоянием, но другим было строго настрого запрещено подниматься сюда.       Мысль о возвращении ушедших на гору Ста Тысячи Демонов посещали его изо дня в день.       «Вернулся ли Лидер Секты? Юн Чжон наверняка хорошо справляется со своими обязанностями…»       «Старшая Тан Сосо будет рада увидеть младшую Ю…»       «Старший Чхон Мён…»       Вернулся ли он?       Единственным его собеседником был Внутренний демон, что был с ним одним целым и мог разделить мысли с чувствами.       — Старший Чхон Мён, теперь я умею пить…       «Ха-а. хватит уже. Просто заткнись хотя бы на минуту!»       — Старший Чхон Мён, в этом году такая красивая слива. Вам бы понравилось вино из неё…       «Да кому интересна твоя слива!»       — Старший Чхон Мён…       «Да заткнись! Заткнись!»       Однажды он так сильно довёл его, что тот заставил сознание Дон Рёна помутиться и повсюду видеть силуэты Чхон Мёна. Он был в доме и звал прилечь отдохнуть. Сидел у пруда, зовя к себе. Стоял у сливы, откупоривая бутыль с алкоголем. И много другое за что на некоторое время Внутренний демон был запечатан.       Дон Рён вздохнул, делая глоток алкоголя и облокачиваясь на деревянную колонну. Он смотрел на заходящее солнце и ни о чём не думал.       — Идея с клонами была не плоха… — он дал себе пощёчину. — Нет. Сколько же я здесь, что такие мысли лезут в голову?..       Чем больше он думал о количестве пройденного времени, тем больше он чувствовал, что от него скрыли новость о смерти всех на той злосчастной горе. Тогда он откупоривал ещё один бутыль и засыпал прямо на улице под гневное цоканье Внутреннего демона.       В конце концов он…       … понял, что Чхон Мён не вернётся.       Через год или два он выйдет из уединения и тогда…       Тогда…       Тогда он продолжит жить, будто и не было Чхон Мёна?       Нет. Точно нет.       Но что тогда?..       Раздираемый разными мыслями и предоставленный сам себе, он сделал ещё один глоток. Пока он спит, эти мысли не будут требовать срочного решения.       *шаг*       Дон Рён открыл глаза, промаргиваясь.       *шаг*       Странно…       *шаг*       — Господин Тан Бо?..       Показался тёмный силуэт, который Дон Рён не мог чётко разглядеть из-за слепящего глаза солнца и лёгкой дымки алкоголя.       Высокий… нет руки…       Кто…       … нет. Он его знает.       Дон Рён поднялся на ноги, делая небольшие шаги. Он несколько раз потыкал ноктем ладонь. Больно. Значит не сон. Проверил печать Внутреннего демона. Не галлюцинация. Тогда…       Тогда…       — Дон Рён.       Он шагал навстречу хорошо знакомому человеку.       — Я вернулся.       Услышав это, он подошёл вплотную, обняв мужчину. Крепко. Настолько крепко, чтобы тот не посмел исчезнуть или раствориться вновь.       Настоящий.       Здесь.       С ним.       — С возвращением, Старший.